Бастард рода Неллеров. Книга 5

Интересно, это мне в плюс или в минус? С одной стороны, все мои гвардейцы смотрят на меня с ещё большей признательностью, а с другой – мой авторитет и так среди них был выше гор. Стоило ли высокородному аристократу опускаться до столь низменной работы, словно городской коммунальный раб?

Ерунда. При чём здесь это? Вон сестричка Агния, уж на что законная дочь герцога, полковник, маркиза, так и то не гнушается такими делами. В строю и походе мы все боевые товарищи, да и нет ничего позорного в магии, в любой.

Как там? Вот так проходит мирская слава? Да, примерно. При въезде в Навор моё имя уже не произвело на стражу никакого впечатления. Отнеслись почтительно, как к лицу высокого духовного сана, и всего лишь.

Никаких тебе, Степан Николаевич, фанфар, барабанов или вынесенного на рушнике каравая с солью. Понятно, в Паргее таких традиций не ведают, но в Олске-то привечали с восторгом, а тут лишь глазели. Чем дальше от границы, тем меньше народ интересуется там происходящим. И к лучшему, что так. Кто в теме, те наверняка про меня наслышаны, а лишнее внимание остальных – обуза. Напрасны были мои опасения, что в столице мне сквозь толпу пробиться не удастся. Всё у меня будет хорошо.

Поправил подушку, чтобы расположиться полулёжа, довернул светляк и открыл книгу. Почитаю перед сном, привычка ещё с прошлой жизни осталась.

– Господин. – В дверь просунулась голова Ангелины. – Вам не холодно? Может, погреть вам постель-то? Ведь всю дорогу один да один спите.

Проказница какая. И ведь искренняя в своей похоти. Нет, не буду больше с ней спать. Я против лейтенанта сыска ничего не имею, Николас реально проявляет рвение в обеспечении безопасности моей драгоценной особы, но раз уж поддался чарам моей Анджелины Джоли, то пусть и дальше с ней развлекается, я делить с ним одну девицу на двоих или на троих – мало ли с кем она ещё, о ком я не знаю? – не собираюсь.

– Во-первых, я не сплю, рано ещё, а читаю божественную книгу. Во-вторых, зайди-ка на минутку. – Я отложил фолиант и грозно посмотрел на вошедшую служанку. – Вы с Юлькой зачем Берту обсуждаете и смеётесь над ней, а? Я слышал сейчас после ужина. Давно ли сама от вида Неллера чуть сознания не лишилась? А тут вдруг вообразила себя невесть кем. И подружка твоя такая же. Забыли, дряни, что Берта почти миледи? Так я вам быстро напомню. Идите обе к лейтенанту Ригеру, пусть он вас розгами угостит.

– Господин!

– Я должен повторять?

Всхлипнула, зажав рот ладошкой, и выбежала. Жалко, конечно, девчонок бестолковых, но понял уже, что по-другому никак. На шею, шельмы, сядут.

Разумеется, читал я не одну из святых книг, а про увлекательные приключения. В Паргее немало, к счастью, нашлось своих Афанасиев Никитиных с местными аналогами его хождений за три моря.

В поездку с собой взял по тому таких описаний на каждый из материков – про нашу Итерику, про заселённую краснокожими Альбию, о негритянских Эвтории и Римоне, об обычаях желтокожих жителей Кольдера.

Брат Валерий, наш старенький библиотекарь, пытался было меня угомонить, напоминая, что в Рансбурской прецептории книг не меньше, чем у нас, притом, что Готлинская обитель славится своей библиотекой, да куда там, я оказался непреклонен. Не буду же сразу по приезде в столицу первым делом мчаться к книжным полкам? Не поймут.

Услышал за дверью всхлипывания и тихие голоса. Жалуются, поди, Нику, нашему приятелю, он там сейчас караулит с парой других гвардейцев, мой покой охраняют.

В графском замке три десятка моих вояк, остальные разместились в городских трактирах и на постоялом дворе северных предместий. Моя же попутчица Берта приглашена на постой в один из приходов. Ордена ведь имеют не только монастыри, а и церкви. В Наворе один из храмов принадлежит Наказующим, прелат которого был оповещён голубиной почтой о скором прибытии орденской протеже и явился за ней лично, едва я со своими спутниками въехал в замок.

Маги, конечно же, представляют для любой организации большую ценность. Берту, пока она ещё не осознала своих новых прав и возможностей, коллеги откровенно обхаживают.

Вот и приор местный наверняка будет ей капать на неокрепшие мозги. У меня на понравившуюся девчонку появились свои виды – шутка ли, четырнадцать нитей – однако вступать из-за неё в конфликт, провоцируя очередной раздрай между орденами, не собираюсь. До столицы ещё неделю ехать, перевербую.

Пригодится Неллерам такая одарённая. Как получит дворянскую грамоту, может дать нашему роду вассальную клятву, получив взамен покровительство и обеспечение всем необходимым.

Одарённую дворянку никто против её воли ни к чему принудить не может. Она даже королю ничем не будет обязана. Захочет, вообще к виргийцам, габарийцам или ахорцам отправится, нашим врагам. Ну да я постараюсь не допустить такого исхода. Реально Берта меня чем-то зацепила.

Хотя с ней работать ещё и работать. Мало того, что грамоты не знает, читать и писать не может, лишь какие-то буквы выучила, так к тому же – тут мои служанки правы – совершенная дикарка. Её ведь даже на ярмарку ни разу не брали. Ничего кроме своей деревушки не видела, пока не инициировалась, и слаще ягод или фруктов не пробовала. Мёд впервые в своей жизни попробовала, когда добрые дяденьки-Наказующие принялись её им угощать.

Вчера, следя за ней на цирковом представлении и в амфитеатре, где проходили гладиаторские бои, на четвертовании детоубийцы и во время данного графом пира, Юлька с Ангелиной немало потешались, наблюдая за эмоциями и поведением почти миледи Берты.

Первая выросла в крупном по местным меркам городе, другая бывала в Готлине и видела много представлений, которые разыгрывались по праздникам у стен обители, вот и смотрели свысока на новоиспечённую дворянку, шептались и хихикали у неё за спиной, дурочки. Разве что пальцем в сторону Берты не показывали, хоть на том спасибо.

Может, отменить порку-то, пока не поздно? Крикнуть Нику, чтобы догнал? Нет, ладно, заслужили. Добрым надо быть, да я такой и есть, чего уж, но ни в коем случае не добреньким. Самим же девицам моим однажды распущенность и наглость могут боком выйти, а, как ни крути, они мне всё же по-своему стали дороги. К тому же – как там? – мы в ответе за тех, кого приручили.

Сам я тоже за Бертой наблюдал, так, незаметно, искоса. О чудо! Эта почти миледи – первый человек, встреченный мною в этом мире, кто не испытал удовольствия от истязания человека во время пытки и от кровавого зрелища гладиаторских боёв.

Опускала глазки, отводила их в сторону, на радостные вопросы стоявшего позади её скамьи Тимофея смущённо улыбалась и что-то мямлила. Да, и вот эту пигалицу Наказующие хотят сделать одной из своих сестёр, прославившихся чудовищными жестокостями и кровожадностью? Ну-ну, посмотрим, посмотрим, какой путь она себе в конечном итоге изберёт.

Читал повествование о путешествиях диосского торговца Александра Ранда по Альбии и сравнивал эту историю с рассказами краснокожего раба моей любимой кузины. Да уж, привирать люди умеют. Это я не про Гойко Митича, а о торгаше из королевства с восточного побережья нашего материка. Зато написал интересно. Лучше так, чем нудные описания.

Раздался осторожный стук в дверь, будто кто-то скребётся. Кто-кто, знаю кто.

– Заходи, Ник! – крикнул, отложив книгу в сторону. – Чего там опять случилось? – спросил у вошедшего приятеля.

– Там это, ваше преподобие, миледи Марго пришла. Спрашивает, можете ли вы её принять? Ей в чём-то покаяться нужно.

– Пусть в часовню при замке сходит, – посоветовал. – Или дождётся утра и в храм наведается. Мне молиться нужно, не до неё сейчас. Видишь, жизнеописания святых читаю? – показал на фолиант с приключениями, всё равно мой приятель половины букв не знает, обман не определит. – Скажи, я её мыслями благословил.

У графа Айтера Наворского, к счастью, только сыновья, старший из которых мой ровесник. Дочерей нет, известие о чём меня сильно воодушевило, когда принимал его приглашение.

Оказалось, рано радовался. Дочерей-то нет, зато весь замок наполнен многочисленной роднёй, дармоедами, в том числе и половозрелыми девицами.

Прошения родственников графа Наворского о выделении им хоть каких-нибудь земельных наделов годами пылятся в архивах королевской канцелярии и будут там лежать без удовлетворения целую вечность. Это я понял во время беседы с гостеприимным хозяином замка перед вчерашним обедом и в ходе него.

Чтобы получить феод умершего без прямых наследников аристократа, надо либо мзду сановникам занести, причём немалую, до трети стоимости владения, либо достойно отслужить королю в армии или на чиновничьей должности.

Денег граф для родственников пожалел, своих сыновей надо обеспечить, а служить дармоеды не желали, так и сидели на шее своего племянника, дяди, кузена, даже уже двоюродного деда, кому кем, в общем, приходится.

Среди этих приживал оказалась и миледи Марго, страшненькая, похожая на ворону, но очень активная, двадцати с лишним лет девица, сразу же принявшаяся меня атаковать томными взглядами, жеманными фразами, загадочными улыбками, переросшими на второй день в откровенные приставания.

И Карл мой, гад такой, отказался меня от неё защищать, шарахался от миледи Марго, как тот чёрт от ладана.

Ну и ладно. Справился сам. Сутана и жезл Создателя – отличная броня. Можно сказать, заодно в преддверии приезда в столицу потренировался. Тяжело в ученье – легко в бою. Кажется, так, да.

Сейчас была последняя попытка вороны меня атаковать, утром мы уже продолжим свой путь. Впрочем, не исключаю ещё одного наступления. Любой средневековый замок испещрён тайными ходами, что швейцарский сыр дырками. Мои девчонки, уже съевшие на скрытных проходах собаку, легко обнаружили и в моей опочивальне дверцу, замаскированную под сундук с высокой подставкой.

Ну а дальше, как говорится, дело техники. Брат Сергий, мой юный секретарь, быстро нашёл в фолианте заклинание запирания, не очень, кстати, сложное, я за пять минут управился, и теперь тайную дверь из пушки не вышибешь. Правда, через пару дней плетение развеется, но мне больше и не нужно.

Если Марго решится действовать по принципу «в дверь гонят – в окно залезу», то её и здесь будет ждать глубокое разочарование.

С этими мыслями и уснул, а проснувшись, испытал чувство некоторого неудобства при виде заплаканного Юлькиного лица. Нет, к чёрту жалость, получили то, что заслужили, поэтому с подъёма вёл себя грозно, как и полагается недовольному слугами господину.

Расчёт отъехать из Навора сразу же после завтрака оказался неисполнимым. Постоянно вылетает из головы, насколько в средневековье всё медленно делается.

Пока собрались, пока наши фургоны петляли к южным воротам по узким кривым улочкам, пока выезжали и организовывались в колонну, пока ждали Берту с прелатом церкви Наказующих, прибывшим лично проводить орденскую протеже, пока искали потерявшихся два десятка гвардейцев, которые, оказывается, не потерялись, а напились до непотребного состояния в трактире и утром проспали, пока капитан Леон орал на этих обормотов и грозил им по приезде в столицу сутками держать на плацу в полной выкладке, пока посылали Сергия в замок за оставленной там мною на сундуке книгой Александра Ранда и ожидали его возвращения, солнце к тому времени лишь на пару часов ещё не добралось до зенита. Хорошо хоть, что небо посинело и осадков не ожидалось совсем.

Понятно, в своей забывчивости я обвинил Сергия и девчонок. Осталась у меня с прошлой жизни так раздражавшая моих Дарью с Лесей привычка перекладывать порой личную оплошность на близких мне людей. Я же не со зла так делаю и понимаю, что не прав, но вот такой уж.

– Сядешь в седло, миледи? – спросил у Берты.

Сам-то лихо гарцевал у фургона, в котором её разместили вместе с Эльзой и Люсильдой, взявшихся продолжить по моему приказу начатое братьями Фадорской обители обучение юной магини грамоте.

– Я ещё не миледи, ваше преподобие, – опять напомнила мне, покраснев. Вот ведь настырная чертовка. Могла бы и не перечить. – А можно?

– Нужно, Берта, – ободрил, давая знак, чтобы подвели выделенную ей кобылку, спокойную, взятую из вьючных. – Зря, что ли, наш интендант специально для тебя смотри какое седло купил? Удобное. Сергий, помоги миледи.

Девчонка впервые села на коня лишь четыре дня назад. Раньше она их только со стороны видела – у их старосты был, у его сына и брата, да и на тех не ездили, а пахали. Впрочем, наш караван идёт не спеша, так что к приезду в столицу почти миледи вполне сносно научится держаться в седле. Я-то вон вообще лихим казаком стал. Ну ладно, не казаком, но галопом уже могу мчаться, не вцепляясь мёртвой хваткой в седельную луку.

– Ну как? Удобнее в таком? – поинтересовался.

Наша колонна уже начала движение, и Берта, чуть улыбнувшись, поехала рядом со мной. Понравилось ей верхом-то. Амазонка. Почти.

Спросил её вновь о прошлой жизни, а ей и рассказать больше нечего кроме того, что мне уже поведала. Так, только всякие мелочи вроде отношений с братьями, соседскими детьми с отцом. Бедняга. Даже комок в горле от сочувствия. Впрочем, к чему это теперь? Берте, как и мне, новая жизнь предстоит. И надо сделать так, чтобы её выбор дальнейшего пути пошёл на пользу и ей самой, и нашему роду.

Вот зачем я сам себе вру? Какому, к чертям, роду? Сам я на эту девчушку глаз положил. Заколдовала, что ли? Старый дурак, похоже, совсем умом тронулся. Врастаю сознанием, порывами души и мыслями в образ молодого аристократа Паргеи. Это плохо? Не знаю. Наверное, уже давно пора.

А ведь Берта точно ко мне неровно дышит. И это замечательно. Так проще будет прочистить ей мозги, основательно уже охмуренные Наказующими.

Ей больше нечего мне рассказывать? Зато мне есть о чём.

Два дня, пользуясь установившейся солнечной, хоть и прохладной погодой, заметно улучшившимся качеством тракта, по которому двигалась моя колонна, я практически не расставался с почти миледи.

Рассказывал Берте о славной истории рода Неллеров, спасибо школе и наставнику Михаилу, знаю её назубок, нагло обворовал Шарля нашего Перро, поведав миледи и навострившим уши Юльке с Ангелиной, ехавшими сзади, сказку про Золушку, затем о Белоснежке и о Красной Шапочке, принятые с полным восторгом всеми слушателями.

– Это ты у нас в библиотеке книги с такими историями нашёл? – спросил Карл, как ребёнок, раскрыв рот, внимавший моим рассказам.

– Сам-то как думаешь? – неопределённо ответил ему.

Пусть милорд Монский своим умом придумает вариант и поверит в него. О правде-то всё едино никто не догадается, а я не расскажу.

К концу второго дня я был уже уверен, что желание Берты стать одной из сестёр ордена Наказующих заметно поубавилась. Жизнь ведь вокруг так прекрасна и удивительна, так к чему себя связывать суровыми обетами церковной организации? Продавил я в неё эту мысль. Точнее, посеял росток. Надеюсь, он вскоре даст всходы.

– До постоялого двора уже не успеем, – сообщил мне баронет Бюлов, вернувшийся из головы колонны. – Уже темнеет. Пора на постой. Наверное, зря я вам посоветовал не ночевать в том трактире.

– Ничего не зря, – успокоил. – Три с лишним часа бы потеряли. Ничего, переночуем на какой-нибудь поляне. В первый раз, что ли? Разведка наша нашла впереди что-нибудь подходящее?

– Да, ваше преподобие. В полумиле речка с паромной переправой. На этом берегу предлагаю и встать. А с утра пораньше начнём переправлять повозки, лошади и так пройдут, там дно не илистое и неглубоко.

– Бывал уже в этих краях? – уточнил степень достоверности его информации.

– И по этой причине тоже наша герцогиня отправила меня вас сопровождать.

Надо будет мачехе какой-нибудь шикарный подарок из столицы привезти. Заботливая она у меня.

Глава 6

В родном мире, так уж случилось, ни разу не видел, как функционирует паромная переправа, зато здесь такая возможность появилась.

Я не стал спешить с переправой верхом через реку, а вначале посмотрел на слаженную работу старого паромщика, двоих его быковатого вида сыновей, крепких мужиков под сорок, внука примерно моих лет и хромого раба, белобрысого парня.

Когда платформа в очередной, шестой уже раз вернулась на наш берег и на неё стали загонять последнюю повозку, позвал за собой спутников и направил коня в реку.

Оказалось достаточно мелко, даже на середине течения вода мне до сапог не достала. Капитан не ошибся, дно было не вязким, и никаких проблем с преодолением реки верхом ни у кого из нас не возникло, даже у Берты. Правда, её очень внимательно подстраховали Тимофей с одного бока и Ник с другого.

На том берегу остались догорающие костры, на которых мы готовили себе завтраки. Само собой, не я кашеварил, хотя если б захотел, то мог показать настоящий мастер-класс. Конечно, мне ведь только славы великого повара не хватает. Нет, если без шуток, меня Ашот в своё время научил такой шашлык готовить, что пальчики оближешь и язык проглотишь.

Утро уже с час как вступило в свои права. Ветер подул с юга и принёс запах старой гари.

– Эй, дед, – спросил у старика-паромщика, когда его плот с нашим последним фургоном и опасливо фыркающими лошадьми причалил. – Что там у вас горело? – махнул рукой в сторону скрывающегося на повороте за лесом тракта.

– Так ить, ваше преподобие. – Дедок опасливо посмотрел на меня. – Третьего дня тут это, того, Наказующие поганца Джея с семьёй и рабами казнили, а его хутор сожгли. – Он осенил себя жестом Создателя, рукой сверху вниз, от лба до пупа. – Еретиком он был. Не верил в единосущность нашего небесного покровителя. А жёнка Джея и вовсе под видом знахарства колдовала. Чёрные книги у неё нашли, говорят. Да вы скоро сами всё увидите. Это в миле отсюда всего.

– Да, встречается ещё скверна, – сказал и бросил взгляд на навострившую ушки Берту.

Ну, девочка, желаешь посмотреть на свою будущую работу? Твою-твою, ага, если не прислушаешься к намёкам аббата Степа.

Удачно, что нам встретились на пути результаты очищения мира от богохульства, пусть протеже Наказующих своими глазами увидит, чем её добрые опекуны обычно занимаются и какими методами пользуются. Берта по своей сути девочка добрая, это я уже понял, и скотское отношение отца, братьев и соседей её не озлобило, что вполне наверняка однажды бы случилось, пройди она через инициацию парой лет позднее.

Мы с милордом, почти миледи и десятком Ригера переместились в голову колонны к капитану Леону, впереди лишь разведка, маячившая в сотне-полутора ярдов.

Сожжённого хутора достигли весьма быстро. Да, тут спалили всё, и сам дом, и все постройки, и даже въездную часть ограды. Интересно чем? Магией или какое-нибудь топливо использовали?

Тут, кстати, известна перегонка нефти. Не у нас в Кранце, мы на нефть небогаты, а в королевстве Ладунза. Оттуда наши или в основном торговцы из республики Верция везут жидкости для осветительных ламп – бензин, керосин, масла.

– Смотри, девятерых казнили, – сообщил Карл.

Спасибо, милорд, сам-то без твоей помощи я бы и не сосчитал.

– А детей-то зачем? – охнула Берта и зажала рот ладошкой.

В отличие от той же Юльки, насмотревшейся на огромное количество казней, Берта с таким видом смертей сталкивалась редко. От голода или жестокой порки при ней много кто умер, включая мать, а вот казни увидела только недавно, детей же повешенных и вовсе впервые. Их на столбе с перекладиной, вкопанном посреди пепелища, сразу четверо в петлях болтались. Младшему, точнее младшей, не больше четырёх-пяти лет было.

Посмотрел на Берту с наигранным удивлением.

– Разве твои добрые наставники не объяснили, что скверну нужно выкорчёвывать с корнем? – спросил. – Подъедем поближе? – предложил ей.

Чтобы не мешать проезду нашей колонны, мы и так съехали с дороги, почти упёршись в сгоревший и развалившийся частокол.

– З-зачем? – помотала головой почти миледи.

– Как зачем? – удивился я. – Посмотришь, как правильно петли вязать, чтобы враги рода человеческого подольше мучились и у них осталось бы перед смертью немного времени для раскаяния. Главное, Берта, – поднял наставительно указательный палец, – чтобы это раскаяние было искренним.

Я ведь ничего не выдумываю. Захотел бы, мог сочинить что-нибудь покрасивее. Нет, так действительно написано в святых книгах, которыми меня дьякон Михаил, дядюшкин ближайший сподвижник, потчевал.

Наказующие сожгли, судя по количеству, только взрослых членов семьи, а детей и рабов удавили в петлях.

– К-какие же он-ни враги р-рода ч-человеческого, – пролепетала кандидат в сёстры ордена Наказующих. – Это же д-дети.

Сволочь я. Девчонка сейчас вот-вот расплачется. Понятно, этот урок ей может оказаться очень полезен, отвратить от ошибочного пути, но совесть-то мне тоже нужно иметь.

– Ладно, поехали, – позвал я её. – А ты кем думала стать в таком грозном ордене?

– Целительницей. – Она поехала рядом. – Я думала, буду там братьев и сестёр лечить.

Напряжена и явно боится оглянуться. Ничего, в столице к виду казнённых детей вскоре привыкнет, но первые впечатления и эмоции не забываются. Пусть жестоко, и всё же своего я явно добился.

Целительницей? Ещё чего не хватало. Не успел её оттащить от одного ордена, как она вот-вот сама додумается до вступления в другой. Не допущу. Нечего ей ни в одной церковной организации делать. Я и своему начальству про неё ни слова не скажу, а то знаю, наверняка вцепятся клещами, не оторвёшь. Каждый маг на счету.

– Берта, прости, – сокрушённо улыбнулся. – Ну какая из тебя целительница, а? У тебя же всего один оттенок зелёного, да и тот самый светлый.

Навожу тень на плетень. Разумеется, она по примеру моего приятеля Карла для лечения может использовать большое количество плетений и без зелёных оттенков совсем. Но для её же пользы, пока она ничего в магии не соображает, можно девочку немного и обмануть.

– Так что же мне делать? Я ведь одна совсем. Тимофей с Альбиной, они сразу же…

– Что значит одна? А я? – напустил на себя обиженный вид.

– Вы?! А вы согласитесь взять меня к себе?!

Она так обрадовалась, искренне и прямо светло, что мне даже как-то не по себе стало от своих меркантильных взрослых расчётов. Хотя почему меркантильных? Снова принялся себе врать? Никогда такого не было, и вот опять? Нет, не одним только голым расчётом я ведом. Всё гораздо лучше. Или хуже.

– Конечно соглашусь, – подмигнул. – И уверен, весь наш род тебе будет только рад. – Ещё бы, получить сильную магиню в вассалы, от такого никто не откажется. – Ты не устала? – проявил заботу. – А то давай в фургон. Я тут ещё одну историю вспомнил. «Принц и нищий» называется. Не слышала?

– Нет! – воскликнула она.

Мои сказки пользуются уже успехом. В искажённом виде они поползли и среди гвардейцев. Взрослые люди повелись на простенькие истории, будто ребятня. Пожалуй, в Паргее вскоре появятся народные сказки.

После полудня нам навстречу попался большой караван, длинный, как те электрички в Москву за колбасой в советские времена. Мои воины заставили его сползти на обочину, освобождая нам путь. Кому-то из возниц, оказавшихся не сильно расторопными, перепало плетьми или древками копий. Нравы-то здесь строгие, не забалуешь.

Отложив на время пересказ повести Марка Твена, вновь забрался в седло и накоротке переговорил со старшиной каравана. Интересно же, что в мире происходит.

Впереди – ну, тут ничего удивительного – идут боевые действия между баронскими группировками, поддерживающими разных претендентов на графство, и шалят разбойники. Мне ничего не грозит со стороны вторых из-за внушительной охраны и со стороны первых по причине моего духовного сана. Всё же бароны здесь не временщики-иноземцы, а местные. Ссориться с церковными орденами для них, что называется, себе дороже.

– А там что у тебя за рвань в хвосте обоза? – спросил старосту милорд Монский, высмотрев, глазастый он у меня, что позади каравана тянутся полтора десятка телег.

– Это барона Кронта бывшие крепостные крестьяне. Он их продал. Переезжают в вымершую прошлой осенью деревню барона Амстата, – устало объяснил караванщик.

– Даже так? – удивился я. – Надо же, как тут всё устроено, милорд, – обратился к вассалу. – В королевском домене королевские же законы не исполняются. Счастливого пути, – благословил старосту и его начальника охраны, капитана наёмников.

Наглядное подтверждение, что дела в Кранце идут скверно. Нет, когда в каком-то аристократическом роду происходит раскол, а такое, увы, порой случается, то канцелярия монарха старается в эти внутренние разборки не вмешиваться, Агния рассказывала. Пусть члены герцогского или графского родов сами между собой выясняют, кому носить обруч владетеля, король или герцог вмешаются, только если законных наследников не останется.

И всё же мне почему-то кажется, что моя мачеха, Снежная королева Мария, не допустила бы междоусобицы в любом из своих графств, как не позволила бы и продавать крестьян без земли, что, на минуточку, запрещено законами ещё четырёхсотлетней давности. Но раз уж и их нарушают, значит, в королевском домене дела и в самом деле плачевны.