banner banner banner
Воины Игры 4. Сын Императрицы
Воины Игры 4. Сын Императрицы
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Воины Игры 4. Сын Императрицы

скачать книгу бесплатно


Аффилла тяжело вздохнула и отвела от улетающего корабля взгляд. Она слишком хорошо знала ос, чтобы не понять, почему принцесса так внезапно покинула войори. Она ищет выгоду для своего народа. А нашла, похоже, проблемы.

Псы стояли неподвижно несколько часов и охраняли входы, пока усыпленные жители пещер, не проснулись. Убедившись, что иммуномодуляторы и моноатомное золото полностью восстановило здоровье войори, угзи и мохванов, псы с оглушительными хлопками распустили крылья навстречу ветрам и исчезли в облаках. Аффилла так ничего и не сказала Императорам о краткосрочном посещении принцессы Фортегсия. Войори попытаются убедить ос не контактировать с соприанами, тем самым усугубив своё положение и вызвав недовольство высокомерных инсектов. Осы же, приняв сомнительные правила обмена, уведут часть соприан в свой мир, обрекая его на гибель и частично уменьшив плотность атак на Войор. Аффилла предпочла пожертвовать способными к предательству осами, чем теми, кого вручила ей оберегать богиня Огли. На Войоре на несколько лет наступит равновесие, благодаря жадности и наивной расчетливости инсектов, давая возможность войори восстановить силы, возродить на уцелевших оазисах города и лаборатории учёных. Жрица понимала, что любое действие всё равно приведёт к очередной войне в будущем. Так, осы, мутировав после прозона вернутся, чтобы отомстить войори за то, что они не остановили заключение договора с соприанами. Или осы погибнут, и прозон вернётся с новыми силами. Или принцесса могла бы остаться сейчас с войори, пострадать от прозона здесь на Войоре, и тогда сюда ринутся все боевые армады Фортегсия, чтобы стереть с лица Вселенной и соприан, и глупых войори, не сохранивших принцессу и позволивших прозону распространиться. Аффилла выбрала вариант, при котором войори могли выиграть время на то, чтобы набраться сил и веры в победу. Есть небольшой шанс, что Мать Фортегсия никогда не узнает, откуда был привезён на Фортегсий соприанский прозон, если принцесса по пути погибнет от него. Соприаны, заключившие с осами договор на Войоре, докладывать обо всех подробностях заключения договора не станут, слишком обрадованные новыми территориями, на которые приведёт их алчная принцесса. Скорее всего, они пойдут даже на откровенное хамство, игнорируя требования Матери Фортегсия прекратить интервенцию, прикрываясь вызывающим сомнения договором, заключённым с одной из её дочерей. Всё предсказуемо. Мать Фортегсия пошлёт армады на Сопр, забросает бомбами планету коллекционеров, в надежде остановить войну, что приведёт к ещё более озлобленной атаке на миры Фортегсия. Осы смогут долго держать оборону, так как их мир представляет собой две заселённые звёздные системы, а не одну планету, как Войор.

Жрица с надеждой смотрела на Дикий лес, словно видела сквозь его густые ветви и землю, застывшую фигурку мальчика, спящего в анабиозе в каменном мешке паукообразного дерева в обнимку с детёнышами миттеров.

Змеи времени. Потомки змея-бога с Земли, созданные асом Игры. Когда-нибудь и ас, и его брат змей времени воплотятся на Войоре. Или уже кто-то из них здесь? Тогда почему они не останавливают соприан пта?

Как и предполагала Аффилла, атаки после посещения принцессы Фортегсия резко пошли на убыль. Мохваны и войори получили возможность чаще выбираться из пещер, чтобы обследовать местности, восстановить утерянную связь с урханами и металлическими крошечными шпионами, запущенными в небеса ещё со времен войны с х-игроками и смердами, и добывать достаточное количество продовольствия. Сердце Войора стало биться спокойнее, позволяя войори снова войти в контакт с древесными драконами. На прогалинах, между морями лениво колышущихся морей прозона, снова возникли липкие строения скиров и нироскиров, забитые запасами еды и воды. Очень медленно, но планомерно воинства войори, мохванов и псов выжигали прозон, освобождая вокруг горного хребта землю. Пядь за пядью.

На освобожденные земли высаживались молодые деревца ллояров, привезённые храмовниками из далеких лесов, ещё не тронутых прозоном. Между ллоярами дети рассыпали зубы давно почивших урханов, в надежде на возрождение леса урханцириусов. Кримы роняли икру, пролетая над выжженными землями. Первые ростки сотусов были встречены радостными криками и праздником. Маленьких котят-угзи приходилось ловить, чтобы те в пылу радости не сорвали хрупкие и нежные ростки целительного растения.

По буграм после очередного весеннего дождя внезапно поднялись шапки камнеломок, вызывая своим чудесным ароматом и розовыми маленькими цветками слёзы счастья на глазах войорских женщин и девушек. Они верили, что возрождение цветов любимых – это знак покровительства Огли и Вардара.

После нескольких попыток прорваться к разрушенному городу храмов жрецам, наконец, удалось это сделать не без помощи миттеров. Войори и мохваны нуждались в лабораториях и исследовательских комплексах, скрытых в подземельях, где они, едва не теряя сознание от горя, обнаружили горы тел, погибших от голода и прозона сестёр-жриц.

В двенадцать лет Сиббиха призвали служить главным жрецом, и именно ему пришлось с Маджраем и нироскирами провожать души сестёр нежными перезвонами сналлов. После ритуала, мальчик закрылся в келье и разрыдался. Много позже он вышел в середину разрушенного амфитеатра и призвал братьев к службе. Его сильный голос подхватили остальные жрецы, поднимая к небу столпы призрачного сияния. После службы, Сиббих поднял руки, призывая братьев остаться и выслушать его.

– Вам придётся выбрать другого главного жреца. Я понял, что путь, выбранный вами для меня не мой. Мой путь в служении живому богу, а не светилам, находящимся так далеко, что они не знают, какие беды обрушились на наш мир.

– О чем ты говоришь!?

Жрецы потрясённо переглядывались, сбрасывая с голов капюшоны, что канонами разрешалось делать только на совете.

– Вот о чём, – Сиббих поднял голову и, медленно стянув капюшон, распахнул глаза. На жрецов смотрели стальные глаза, зеркальные, холодные, неживые. Как у принца Сатталаха. Мальчик улыбнулся, обнажив ряды жидкометаллических зубов.

– Вам всем придется смириться с нашим существованием. О нас и для нас писали Огли и Вардар законы. Внимательнее читайте, и вы обнаружите обращение, на которое ранее вы закрывали глаза, потому что не понимали. Ваши гуманные и чистые законы остаются прежними. Вы напрасно не пели все двести лет, пока спали псы богов и мохваны. Книга Вардара написана мохванам и нам. Мы – жрецы и воины будущего бога, сына богов, принца Сатталаха.

Сиббих распахнул плащ на груди. Жрецы увидели на груди пылающий горящий синим светом отпечаток ладони. Он светился так ослепительно, что жрецы прикрыли глаза или отвернулись.

– Я один из первых служителей принца Сатталаха, принявший посвящение ядом зерна ллояра. Мы не сменим мохванов или псов богов. Мы встанем с ними плечо к плечу, когда вернутся соприаны и поведём вас всех в бой. Никто из вас без добровольного желания не станет такими, как мы. Вы должны узнать секрет ллояра. Это дерево не посвящает в свои тайные силы тех, кто не желает этого или не готов. Ни одно зерно отныне не отравит жителя Войора. Каждое зерно – волос бога Сатталаха. Когда-то король Вардар пожелал, чтобы на земле Войора появился корень Смерти. Корни ллояров проникли к нам из границ тех миров, где покойные души ищут себе новые тела. Где обитают миражи древесных драконов урханов и дарханов. Скиры перестали уводить души покойных в пустыни. С некоторых пор они ведут души к корням ллояров.

– Это правда, – жрец-нироскир утвердительно кивнул. – Я сам видел ребро Мироздания, куда уходят души. Корни ллояров тянутся через все рёбра нашего Мироздания.

– И боги Вардар и Огли выбрали своего потомка, зная, что в самом младенческом возрасте, он не отринет силу ллояров и примет её, даже потеряв родную мать. А всё потому, что иные пространства Войора – это лишь измерения, которые мы пока не научились видеть и ощущать. То, что мы называем Войором – частичка одной из плоскости тессеракта Мироздания. Мы обитаем в центре такой плоскости. Сопр находится чуть дальше, Земля еще дальше, а инсекты так далеки от центра, что находятся почти у края, и по природе, законам центра плоскости способны узреть сопряжение только двух рёбер. Огли знала о рёбрах Мироздания и умела выбирать правильные направления, не забывая обратный путь. Шагая через рёбра, она обходила всего двумя шагами колоссальные промежутки разрывов между планетами. Если вы внимательно изучали записи её законов и учебников, то найдёте загадочные перфокарты. Это маршруты её путешествий по рёбрам и сквозь них. Она оставила ценные указания и инструкции, как правильно выбрать маршрут и не заблудиться в иных измерениях. Исходной точкой она назвала вершину тессеракта Мироздания. Другое название вершины – Маркёрная Точка Игры. Это пирамида Сахме. Более мелкие пирамиды указывают направление движения всего тессеракта и его внутреннюю свёртку или развёртку. Отследить маршрут свёртки и развёртки тессеракта во всех его плоскостях почти невозможно, не смотря на стабильную периодичность. Никто, к сожалению, не знает, какова эта периодичность и скорость свёртки-развёртки тессеракта. Они могут равняться жизни одного какого-нибудь кварка из бесчисленного их множества, а может длиться миллиарды лет. Движение всего тессеракта с его множеством плоскостей способны уловить только асы Игры.

– А ты? А принц? – один из жрецов натянул на голову капюшон и спрятал взгляд.

– Нет. Пока нет. – Сиббих пожал плечами. – Мне пора возвращаться в лес.

Мальчик оглядел всех жрецов и добавил:

– Вам это тоже надо знать. Сердце Войора в любом случае когда-нибудь замолчит. Оно тоже одна из вершин тессеракта Мира и Маркёрная Точка Игры. По пути движения эклиптики куба будут пробуждаться разные сущности или появляться объекты, являющиеся вершинами куба Мира. В следующий раз вместо Сердца, Войор, возможно, согреет и обласкает нечто новое, но не менее сильное и доброе. Прозон лишь на время пробудил Сердце. Держать его у соприан в состоянии постоянного биения не выйдет. Умирая и рождаясь, мы всего лишь делаем шаг через ребро одного и того же куба Мироздания, разворачивающегося то в виде креста, то снова возвращающегося в свою исходную форму. Вот почему мы не можем вспомнить свою прошлую жизнь. Мы иногда видим её во снах или нас посещает чувство, будто нечто подобное мы уже где-то встречали, переживали, видели. И чем старше душа, тем больше её посещают видения прошлых, пройденных ранее плоскостей одного и того же тессеракта Мира. Земля и Сопр имеют с Войором одну пуповину, держащую нас в разных точках одной из плоскостей куба. Пройдя по граням или рёбрам через несколько плоскостей, мы, как Огли, можем сокращать расстояние к искомой точке в разы, а то и в тысячи раз.

Жрецы провожали глазами двенадцатилетнего мальчика, добровольно позволившего проникнуть в себя яду зёрен ллояров.

– А как мы узнаем, что вершины сошлись!? – молодой жрец едва не упал, пытаясь догнать мальчика.

– Пирамида даст вам знать оглушительным воем, от которого будет стонать земля под ногами на всех материках. Вам будет так страшно, как никогда раньше в жизни. Стон земли будет столь оглушительным, что никакие иные звуки не будут способны его заглушить. Вы не спутаете звук воя пирамиды Сахме ни с чем. Он пройдёт по всем геологическим трещинам материков, проникая повсюду. А ещё вы увидите искажения пространства в местах рёбер нашей плоскости. Сквозь рёбра вы будете видеть давно и недавно умерших или загадочных существ, а может, огромные стада дарханов. Вам станут доступны иные плоскости нашего куба Мира. Они все проявятся. Они все станут для вас реальными, а не видениями и снами. И каждый из вас в этот миг сможет шагнуть через ребро Мира. Но всем вам помешает неконтролируемый страх. На собственной плоскости мы все остаемся благодаря непомерному ужасу. Огли ничего не боялась, кроме как потерять Вардара, а узнав мир, где обитают духи, она перестала бояться и этого. Она сейчас застряла рядом со своим телом в нашей плоскости. И нас видит, пока сналл не отправит её в ту плоскость мира, где ждет её Вардар.

Некто создал ллояры, отдал Отцам пта консервы с зародышами этих деревьев, чтобы соприаны передали посылку Огли.

Сиббих засмеялся и закончил:

– Если бы пта знали, что отдают Огли оружие против их дыхания Жизни прямо в руки той, кто призвана убивать. Отдали оружие против себя потомку Огли, унаследовавшему гений убийства и борьбы с игроками и самой Игрой. Ирония судьбы поистине.

Сиббих ушёл, но жрецы продолжали потрясённо смотреть ему вслед. Нужно теперь выбрать другого главного жреца. Им стал бывший генерал Окихлах. Жрецы пришли к решению выбрать жреца-мохвана главным, так как именно волкам было отныне доверено провожать души покойных к рёбрам Мира вместе со скирами и нироскирами. Более того, после странной лекции Сиббиха, жрецы направились в библиотеку и подняли книгу законов. Всё, что говорил мальчик стало им понятно, и книга теперь легко читалась, раскрывая перед служителями все свои тайны. Окихлах, открыв книгу, некоторое время рассматривал пустое углубление в первой половине страниц книги в виде маленького сосуда. В преданиях скиров говорилось, что в книге Огли передала сосуд с пылью сна для мохванов и миттеров. После углубления следовали очень тонкие, полупрозрачные розовые кварцевые перфокарты, изрезанные сквозными мохванскими протопиктами. Внимательно исследовав их, Окихлах потрясённо оглянулся на остальных жрецов и медленно, утвердительно кивнул, подтверждая слова мальчика. Это действительно маршруты, тщательно и скрупулёзно отмеченные на каменных тонких листах кварца. Каждое пройденное ребро, его характеристики, физические законы, текучесть времени отмечена общепризнанной и понятной системой бинарного исчисления. Также отмечены признаки рёбер в каждой плоскости. Выяснилось, что в некоторых мирах, ребром может оказаться живой человек, зеркало, животное, камень или особое, сакральное место. Но точки совмещения вершин – это всегда пирамиды, выстроенные в давние времена или несколько лет назад. Они присутствуют на каждой плоскости тессеракта Мироздания в равном существующим мирам количестве. То есть если на одной плоскости существует несколько миров – Земля, Сопр, Войор, Фортегсия, то каждая планета будет иметь синхронизированные между собой пирамиды, находящиеся по пути движения вершин куба Мира. И чем дальше вершина от центра плоскости и ближе к любому ребру, тем менее она проявлена в физическом плане.

Сняв перфокарты с петель книги, Окихлах провёл пальцем по алым полупрозрачным страницам следующей части. Все страницы за время сна мохванов были испещрены аккуратными письменами скиров. Смола давно высохла на поверхности информносителей, коими, по сути, являлись эти страницы. Волк усмехнулся. Конечно, скиры не знали, что на этих страницах уже и так много информации. Смолистые письмена трудолюбивых скиров придётся переписать на стены Библиотеки, а страницы книги нужно очистить от смолы. Стало ясно, почему многие писания Огли были не поняты – компьютеры не способны воспроизвести в чистом виде информацию, скрытую под смолой скиров. И нет смысла сердиться на полуразумных древних скиров.

– Нужно переписать всю книгу Огли на что-то монолитное, – Окихлах продолжал перебирать страницы информносителей.

– Зачем?

– Могут наступить времена, когда компьютеры моей цивилизации исчезнут или перестанут работать. Вы потеряете ценные знания.

– Я знаю, куда можно дублировать всё. К юго-востоку от пирамид семейство древних скиров построили исполинское здание. Его стены, как нельзя лучше всего подойдут для библиотеки этой книги.

– Тогда мы должны незамедлительно отправиться туда и приступить к копированию. Возьмите портативные компьютеры, запасы еды и воды. Утром выезжаем. Нам предстоит перенести всю книгу не один раз. Её копии надо сделать в разных частях Войора.

Жрецы решили посетить пирамиду перед тем, как приступить к работе. Проходя через склеп, Окихлах растерянно остановился перед своим собратом, сидящим в отключённом состоянии на краю саркофага богини Огли с выпущенными клинками мечей-хамелеонов. Мечи давно разрядились и их клинки потухли, превратившись в обычные полотна титантита. Всё тело мохвана покрылось окислами и мхом. Волк давно пропитался спорами дыхания Жизни, заразился прозоном и, скорее всего, не сможет нормально функционировать.

Окихлах включил маяк опознавания, на случай нападения собрата и подошёл ближе.

– Очнись, мохван.

Волк не подавал признаков жизни, а провоцировать его жрец не хотел, прикасаясь к саркофагу. Последствия могли быть непредсказуемыми.

– Генерал приказывает тебе включиться и ответить.

Тишина. Окихлах подключился к сенситивной связи стаи и запросил данные кода пробуждения стража. Центральный Процессор некоторое время, обдумывая ситуацию, внезапно выдал часть гимна мохванов:

“Плодись, мохван! Да будет Император в Воле!

И сила Древней Фердмах с ним!

Из века в век пусть топчут твои ноги

Миров чужих дороги и просторы!

Не Жизнь, а панцирь нашего Процессора Централа

Затмит Вселенную командами программы!”

Растерянный Окихлах неуверенно проговорил забытый его народом гимн.

Страж медленно поднял голову и, открыв глаза, повернулся к собрату.

– Кто оставил тебя здесь?

– Императрица Сиффира.

– Тебе нужно поесть и сменить оружие. Твои мечи разрядились. Иди, я останусь здесь вместо тебя.

– Нет. Только Сиффира может отпустить меня.

Окихлах связался с Сиффирой. Он описал ситуацию и, получив доступ к сенситивному чипу стража, изменил директивы, дав ему возможность вылечить тело и обновить оружие.

– Он не сможет охотиться, – один из жрецов помог подняться стражу, чьё тело, обессиленное прозоном, едва двигалось.

– Тогда принесите что-нибудь из наших запасов провианта и позовите пса. Его срочно надо накормить и вылечить. Он может погибнуть через несколько минут.

6. Сатталах сидел под кроной исполинского ллояра, вскормившего его своим ядом. Все проведённые годы в мешке ллояра он тренировался между периодами общения с деревом. Спустя год, ему удалось узнать способ создания собственного отряда, посвятив своим ядом три десятка подростков, которые в прошлом преданно последовали за ним в этот лес. Каждое утро он выходил на поверхность с друзьями и вместе впадали в транс созерцания. Это состояние позволяло глубоко слышать весь Войор, проникаться его биением, ощущать каждое дуновение ветра, осторожные передвижения зверей, полеты птиц и кримов над кронами деревьев.

Кроме невероятного способа видеть сквозь предметы и вокруг себя во всех направлениях одновременно, дети обнаружили, что могут управлять ветвями ллояров, поднимать с земли их зёрна в воздух и гипнотизировать шише, заставляя их добровольно шагать в ловушки.

Живущие в рядом протекающей Красноводной реке существа, которых обнаружили дети с помощью своих новых способностей, стали дополнительным источником питания.

Сатталах знал, что вокруг леса качаются волны массы прозона, постепенно сминая деревья и превращая их в такую же массу. Глаза мальчика не моргая смотрели в одну точку – далекая вершина пирамиды. Только он и его люди видели столп света в виде закручивающейся спирали недалеко от вершины каменного строения. Несколько лет пройдёт, прежде чем вершина куба Мира соприкоснётся с маркёрной точкой. Принц перевёл взгляд на лица своих воинов, сидящих рядом с закрытыми капюшонами лицами. Угзи с замотанными глазами неподвижно стояли за спинами войори и их знаки клана Сатталаха светились в сумерках ярким синим светом. Пульсация светящейся ладони на их груди совпадала с биением Сердца планеты, а ноги по щиколотку утопали в жидкометаллической луже, разлившейся из недр каменного мешка ллояра.

Мощный рёв металла оглушил лес, и на поляну у дерева вползли миттеры в броне и с включенными сегментными мечами перед головами. Сатталах поднялся и знаком отправил змей и своих воинов в засады. После неудачных переговоров мохванских Императоров с соприанами, принц принял решение попытаться дипломатическим путём остановить интервенцию. Ему придётся выйти на открытое место, где нет ллояров – таково было условие соприан.

Сатталах, поправив свой новый венец с пшентом в виде золотого миттера, выкованный для него Сиббихом, вышел на луг. Вокруг бушевали слизкие волны массы. Но принц думал в этот момент лишь о новом венце, который он готовил вместе с нироскирами и мохванскими учёными для отца. Этот венец с таким же пшентом в виде змея должен был стать верхом нанотехнологий, который может однажды спасти жизнь Императору Маджраю.

Закрыв повязкой нижнюю часть лица, чтобы гости не увидели его ядовитых зубов, мальчик наблюдал приближение послов. Они давно сняли с тел стягивающие корсеты, и теперь медленно ползли, отталкиваясь ложноногами в его сторону. Следом за ними восторженно вспенивалась масса, окрашиваясь в нежные розовые и бледно-жёлтые оттенки. Залюбовавшись грандиозным цветовым представлением, Сатталах едва не забыл, зачем он здесь. Послы сняли свои синие ослепительные шлемы, выпучив на тоненьких ножках глаза. Действительно, Роман был прав – они напоминают улиток.

Принц шагнул в их сторону и, кланяясь, включил переводчик:

– Приветствую тебя, посол, – обращаясь к соприанам, мальчик с раздражением отметил, что на дипломатические переговоры вместо настоящих послов прибыли их заместители и младшие помощники. Клан дипломатов насчитывал более полутора миллиона особей соприан. Они прислали самых младших, выказав по стандартам межгалактических отношений крайнюю степень неуважения и брезгливости.

Посол, состоящий из троих помощников, равнодушно пренебрег традиционным приветствием, молча уставился на ярко блестящую новую корону принца.

– О, на твоей голове безвкусно что-то слепит меня, – посол говорили хором и раздраженно покрылись пунцовыми пятнами.

– Эта безвкусица в скором времени может вас серьёзно опечалить, посол.

– Я не понял, поясни, маленький войори.

– Я не маленький войори, – глаза Сатталаха сверкнули холодной сталью. – Я – король войори и принц мохванов. Вам придётся принять этот факт и проявить должное уважение и почтение, посол.

– О, не склонить нас перед тем, кто, не имея полноты власти над собственной планетой-тюрьмой, пытается приглашать послов мощной цивилизации, которая в скором времени станет твоим хозяином.

Сатталах усмехнулся. Возможно, так даже лучше, что они прислали заносчивых юнцов. Сделав несколько стремительных шагов, принц вошёл в ускорение и, срывая на бегу повязку с лица, полоснул своими зубами одного из послов по шее, выпустив яд. Быстро вернулся на своё место и замер, глядя на раненого исподлобья.

– Вы искали источник Смерти. И думали, что Смерть также медлительна, как ваше Дыхание Жизни. Возвращайтесь в свой клан. Письмо на шее одного из вас. И поторопитесь, послание может не дойти до ваших Отцов.

Кожа соприан покрылась синими крапинами бесконтрольного ужаса.

– О, это нарушение договора!

– Это обсуждаться будет только с вашим Отцом клана. Я жду его завтра здесь.

– О, это нарушение договора!

– Если он не явится в назначенное время, я выжгу вашу резервацию на севере, не оставив камня на камне.

– О, это третье нарушение договора!

Послы отреагировали на жест принца, который с усмешкой указал на их укушенного собрата – тот покрылся полосами приближающегося смертельного отравления.

– Торопитесь доставить моё письмо Отцу клана, иначе, я забросаю подобными письмами всю вашу дружную семью. Я приду и принесу их сам лично.

Соприаны ретировались, и массы застыли неподвижными изогнутыми щупальцами. Принц брезгливо передёрнул плечами. За его спиной вышли из укрытий его воины с завязанными глазами. Им больше не нужны глаза – их синие кристаллы во лбах видели всё.

Природа Войора подверглась сильному изменению из-за колоссальных выбросов спор прозона. Лето в этом году стало значительно холоднее, а прошедшая весна не порадовала рождением новых нироскиров, скиров и урханов. Снизилась и рождаемость гирдов.

Мальчик знал, что это временное явление. Через несколько лет в верхних слоях атмосферы образуются новые смеси газов, которые приведут к очередному изменению климата. Температура станет выше и будет повышаться с каждым годом, превращая пустыни в выжженные необитаемые стеклянные зеркала. Образование стеклянных участков на колоссальных площадях значительно ускорит дальнейшее нарастание жара. Живые существа начнут сгорать, едва ступив за край теней лесов и скальных уступов. Войор ждёт климатическая катастрофа. Вода уйдёт глубоко под землю, исчезнут дожди, высохнут леса. А прозон останется, быстро приспособившись к новым условиям.

Сатталах склонил голову на бок и прислушался к едва слышному звону сналла. Он звучал будто прямо перед ним. Сместив спектр видения, мальчик уставился на угзи, гораздо крупнее войорских. Кот стоял на коленях и отпевал чью-то душу. Радужная стена границы ребра Мира не была помехой для зрения Сатталаха. Принц понимал, что сейчас он наблюдает параллельное измерение Войора. Там тоже война. С х-игроками и мохванами. Их история чуть запаздывает. И мохваны там иные. Чёрные и поджарые.

Сатталах поднялся и шагнул через ребро, успев заметить золотой мир межреберья: его сверкающую, нестабильную, колышущуюся взвесь из стороны в сторону и ленивые покачивания бесконечных крыльев. Навь. Её нечеловеческие золотые глаза с продольным зрачком смотрели сквозь Сатталаха. Царица улыбалась, наблюдая за кем-то из живых где-то очень, очень далеко.

. Сделав ещё один уверенный шаг, подросток оказался по другую сторону ребра Мира, обитатель которого определённо заметил его, но не обращал внимания, пока не завершил ритуал разделения души и тела. Наконец, он поднял голову и посмотрел в глаза подростку. Некоторое время они рассматривали друг друга.

– Так, ты видишь меня? – Сатталах остановился в двух шагах от кота.

– Да. Я видел, как ты шагнул через грань. Мы давно потеряли эти знания, но помним о гранях Мира и возможности перемещения через них в другие плоскости Мироздания.

Принц огляделся по сторонам и кивнул на тело погибшего беловолосого войори.

– Это был твой семейственный воин?

– Да. Все войори погибли. В нашем мире они все вымерли. Этот был последний. Его имя Ассапри. Я его щит Кагри.

Сатталах присел рядом с котом и увидел страшные кровоточащие раны на теле кота. Мальчик стянул с себя шарф и плотно перевязал раны кота.

– Кагри, расскажи о своём мире. С кем вы воюете? И что осталось от того мира, что ты знал?

– Нас захватили мохваны. Чёрные волки жуков Фердмах. Если ты умеешь шагать через грани Мира, значит, ты подвергаешь опасности свой мир. Они могут выследить тебя и последовать в твой мир. Здесь больше ничего не осталось. Наша планета была тюрьмой игроков, но было принято решение её полностью зачистить. Здесь больше нет урханов, войори, скиров. Здесь ничего не осталось. Только несколько семей угзи без войори. И нас тоже скоро не станет. Чёрные мохваны не оставили нам шансов на выживание, впустив сюда дыхание Смерти.

Сатталах вскинул на кота удивлённые стальные глаза.

– Не понял. Объясни, что за дыхание Смерти?

Голубые глаза кота наполнились слезами, и он резко отвернулся.

– На стороне чёрных мохванов и жуков есть юноша с такими же, как у тебя стальными, зеркальными глазами. Его дыхание сжигает всё вокруг, отравляя и превращая в потоки жидкого металла. Он старше тебя. Увидев тебя, я сразу понял, что ты пришёл за мной. Ты младший брат Скальни-тталаха.

– Нет. У меня нет братьев. Ты же видел, что я из другой плоскости куба Мира. У нас нет войны с мохванами. Они наши защитники и братья. Древних жуков в нашем мире тоже нет более двух веков. Но наш мир атакован Дыханием Жизни.