скачать книгу бесплатно
– Доброе утро, Пётр, – громкий голос Нильсена успокоил мужчину, – До тебя не могли дозвониться. Опять спишь?
– Лучше бы не спал, – сам себе ответил Пётр, боясь закрыть глаза и опять увидеть Стефана.
– К тебе записалась Кирстен Юхансен на сегодня. Умоляла нашего администратора записать на десять часов, но я полагаю, ты на это время не успеешь?
– Нет, я успею, – ответил мужчина, посмотрев на часы, – Время ещё есть.
– Хорошо.
– У меня вопрос.
– Давай, – Нильсен явно улыбался.
– Могу я сегодня зайти к вам? Хочу кое-что обсудить.
– Конечно. Подходи после сеанса. Если опоздаю, подожди у кабинета.
– Спасибо, – поблагодарил Пётр и попрощался с директором.
Во время сборов и пути до психологического центра Павлов прокручивал сон момент за моментом. Возвращался к разговору со Стефаном. К тёплому свету, просачивающемуся через тонкую линию между приоткрытой дверью и пустотой. У Петра не было сомнений, что этот сон был олицетворением его переживаний. Прошлых и нынешних. Такой страх, как после этого сна был только в день аварии.
Возле его кабинета уже сидела тётя Беатрис. Сияющая изнутри, накрашенная, как на охоту, одетая… ещё хуже.
– Вы сегодня необычайно… красива, – другие прилагательные звучали грубо, поэтому Пётр решил сказать что-то банальное.
– Ой, перестаньте! – хихикнула женщина, поправляя тонкую лямку облегающего красного платья, – Я проснулась с таким прекрасным настроением, что не могла не показать это всему миру.
Пётр занял своё место и пригласил женщину сесть напротив него. Кирстен, как леди, положила ногу на ногу, а руки аккуратно опустила на колени. Её осанке могли позавидовать многие, как и тонким щиколоткам.
– Что ж.. давайте начнём со знакомства. Ко мне можете обращаться просто Пётр. Никаких формальностей. Простые разговоры на простые темы, – женщина хлопала глазами и улыбалась, – Как я могу обращаться к вам?
– Кирстен. Просто Кирстен. И лучше на «ты».
– Отлично, Кирстен. С каким вопросом ты пришла ко мне?
– Люди не воспринимают меня всерьёз, – улыбка на её глупом лице стала ещё шире, – Все считают меня глупой и легкомысленной при нашем первом знакомстве. Хотя все знают, что первое впечатление обманчиво.
– У меня на родине обычно говорят: «Встречают по одёжке. Провожают по уму». Поэтому первое впечатление очень сильно влияет на дальнейшее отношение к человеку. Как бы многие не отрицали это. А ты как думаешь? Почему так происходит?
Кирстен поменяла позу, и обе её ноги коснулись пола. Её взгляд упал на масляные картины природы на стене возле окна. Уголки губ по-прежнему тянулись к ушам.
– Потому что я всегда весёлая и улыбаюсь, – засмеялась она, – Все думают, что взрослые должны быть всегда серьёзными, с каменными лицами, с заботами. А когда появляется кто-то, как я, то все начинают думать, что он несерьёзный и вообще ребёнок.
– Тебе не нравится такое отношение?
– Нет! – взмахнула руками Кирстен, – Кому понравится каждый раз быть отвергнутым? Я сейчас даже не о мужчинах говорю. А обо всех. Все мои подруги отвернулись от меня, потому что я до сих пор не замужем, у меня нет детей, да и вообще ничего об этой жизни не знаю! Я же такая глупая!
– Ты пыталась общаться с такими же, как ты? – что-то в этой женщине начинало нравится Петру. Как профессионалу. И теперь он уже был уверен, что не сойдёт с ума во время работы с ней.
– Пыталась, – призналась Кирстен, – Но с ними обычно не о чём говорить. Они были действительно глупыми. Не только на вид.
– То есть ты чувствуешь себя брошенной?
Женщина помолчала, изображая мыслительный процесс, а затем хмыкнула:
– Да, думаю, что так и есть. А можно вас спросить?
– Спрашивай, – быстро ответил Пётр.
– А вы чувствовали себя брошенным?
Павлов нахмурился и кинул быстрый взгляд на часы. Стрелки не нарезали круги, как на Формуле-1, цифры не менялись местами, и понять время можно было без проблем. Все предметы в кабинете стояли на своих местах. Значит это не продолжение кошмара, как сначала подумал Пётр.
– У всех такое бывало. Я не исключение, – кратко ответил психолог, не смотря на собеседницу, – Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать меня, верно?
– Да, простите, – засмеялась женщина так громко, что в ушах мужчины зазвенело, – Я привыкла задавать встречные вопросы.
Через полчаса отец Беатрис позвонил Кирстен, и она убежала забирать свою племянницу из школы. Пока женщина прощалась с Петром, она всё время извинялась, что пришлось прервать сеанс, но обещала, что в следующий раз точно просидит до конца. Павлов в этом не сомневался. И когда посетительница всё-таки вышла из кабинета, психолог направился к директору Нильсену, которому обещал встречу. Как и говорил Роберт на месте его не оказалось, и Петру пришлось ждать. Если бы не ночной кошмар, то психолог без сомнений запрокинул бы голову назад и вздремнул на удобном диване. Но вместо этого приходилось листать новостную ленту на смартфоне и пить кофе из автомата.
Роберт Нильсен застал своего сотрудника с головой, лежащей на руке, и закрытыми глазами. Его тело покачивалось в разные стороны и, пока директор наблюдал за ним по пути в кабинет, Пётр несколько раз чуть не упал носом в пол. Мужчина аккуратно положил руку на плечо психологу. Тот вздрогнул, будто до него дотронулся мертвец. Округлённые испуганные глаза с непониманием смотрели на директора, который испугался не меньше, чем сам Пётр.
– Зачем же так пугать? – Нильсен схватился за сердце и глубоко вдохнул.
Пётр помедлил с ответом, приходя в себя. Фигура испуганного Роберта даже немного развеселила Павлова, но сердце продолжало отбивать ритм рока.
– Простите, – голос юного психолога дрогнул, – Я сегодня дёрганный.
– Благодаря тебе, остаток дня я буду разделять это состояние с тобой, – засмеялся Нильсен, обвиняя Петра, – Что ж, пойдём. Ты хотел со мной о чём-то поговорить?
Они зашли в кабинет директора, где по периметру были разбросаны бумаги и файлы, канцелярские принадлежности и стаканчики от напитков из автомата. Нильсен заметил изучающий взгляд Петра и извинился за беспорядок, назвав его «творческим». Помимо «творческого» беспорядка в уголке управляющего психологического центра стояли огромные цветы. Среди них Пётр без труда узнал любимое бабушкино растение: драцену. Только та, что стояла у его единственной родственницы была значительно меньше этой. Внезапная грусть опустилась на Павлова. Со всем произошедшим он совсем забыл о том, чтобы хотя бы раз в неделю позвонить бабушке. Она там наверняка вся на иголках.
«Какой же ты дурак!» – подумал он и слегка ударил себя по лбу.
– Не хочу тебя торопить, но я могу уделить тебе только двадцать минут. Затем мне нужно бежать на следующую встречу, – Нильсен отодвинул шторы, и мягкий утренний свет проник в тёмное царство директора, – Не люблю опаздывать.
– Я недавно узнал о том, что вы раньше работали нейрохирургом, – начал Пётр, и лицо мужчины за столом директора в мгновенье поменялось: оно вытянулось, стало неестественным, а глаза впали, отчего выглядеть он стал на десяток лет старше, – И я хотел бы…
– Я к этому не вернусь, – грубо отрезал директор, смотря на человека перед собой исподлобья, как на врага.
– Я не хотел, чтобы вы возвращались.
Не заметить перемену настроения Нильсена мог разве что слепой. Пётр не хотел строить какие-то теории по этому поводу, но мысли сами невольно нарисовали пару картин, где Нильсен уходит из нейрохирургии. Воспоминания об этом у него неприятные, значит, случилось что-то плохое. Хотел бы знать Пётр что именно? Может быть в другое время, но сейчас ему хватало и своих забот, с которыми стоило разобраться в ближайшее время.
– Я хотел лишь попросить вас дать мне пару советов по поводу реабилитации Лолиты. Вы хорошо разбираетесь в этой теме и…
– Прости, но в этом я тебе не помощник. Проси профессионалов в больнице.
«Надо было начать с другого», – подумал Павлов, понимая, что дальше разговора не будет.
– Если это всё, то я хочу отдохнуть.
– Но вы же смогли уговорить Баскевича на то, чтобы не отключать Лолиту от аппарата! – вознегодовал психолог громким голосом, переходящим в крик, – Почему не можете просто дать совет? Я не прошу вас возвращаться туда! Не прошу проводить операции! Вам же не сложно поговорить со мной, как с очередным человеком на кресле пациента? Вам хуже от этого не станет, а мне сейчас нужна хоть чья-то поддержка, потому что я уже не вывожу! Везде покойники! Везде их осуждающие лица! Я не знаю, как справиться с чувством вины, а вы просто берёте и…
Пётр замолчал. Во рту чувствовался песок. Его вот-вот смочит горький ком в горле. Мужчина не смотрел на директора. Он опустил плечи ещё ниже и коснулся подбородком до выпирающей кости ключицы. Нильсен молчал, а Павлов сказал всё. Даже больше. Мир закружился, когда Пётр развернулся к выходу. Он так ничего и не услышал в напутствие.
9
Пётр был на взводе. Он бежал по коридорам центра, крепко сжав кулаки. Ему встречались другие сотрудники, которые здоровались со своим коллегой, но в ответ они слышали удалённое тяжёлое дыхание. Со стороны это выглядело, как испанская коррида, где Пётр был быком, а проходящие мимо него сотрудники – матадорами. Не хватало разве что красной натянутой ткани, хотя вместо неё можно было считать пелену злости перед глазами Павлова.
Не прогревшийся утренний воздух сразу успокоил психолога. Светло-голубое небо с редкими оранжевыми пятнами действовали не хуже успокоительного. Дыхание замедлилось. Пётр сел на скамью рядом с небольшими кустами неизвестных ему цветов, от которых шёл лёгкий сладкий аромат. Пётр прокрутил всё произошедшее и понял, что его злость взялась из неоткуда, что это так глупо, что лучше не надо было начинать этот разговор. На что он рассчитывал?
«На простой разговор», – ответил сам себе мужчина, рассматривая пушистые белые облака, – «Почему всегда всё идёт не так?».
Он перевёл взгляд на цветы и потянулся к телефону во внутреннем кармане пиджака. Быстро отыскав нужный номер в контактах, Пётр стал вслушиваться в долгие гудки. Спустя время на той стороне послышался до боли любимый хрипловатый женский голос:
– Я думала, что ты совсем пропал, – Вера Александровна, как и все люди её возраста, громко говорила в свой старенький телефон, – Как ты там, Петя?
Петя… Как давно он не слышал такую интерпретацию своего имени. Но именно оно всегда возвращает его в то время, когда он жил в России. Дома. Тогда он мог сесть на автобус и уже через пятнадцать минут сидеть в уютной маленькой однушке, где всегда пахнет домашней свежей едой. Живя гордой холостяцкой жизнью, Пётр всегда питался как попало. На приготовление еды не хватало времени. Что уж там говорить, ему не хватало времени, чтобы отдохнуть с друзьями. Каждый раз приходилось отказывать в очередной встрече в каком-нибудь популярном баре. Вместо этого он раз в неделю отправлялся к Вере Александровне. К бабушке со стороны отца. Единственной, кто осталась с ним после смерти родителей. Пока Пётр готовился к поступлению в норвежский университет и копил на переезд туда, Вера Александровна помогала ему морально и финансово. Пусть Пётр и отнекивался каждый раз, когда родная бабушка приезжала к нему с огромными кастрюлями готовой еды, она всё равно добивалась своего и давала небольшую сумму, чтобы внук не голодал. Благодаря такой заботе Павлов не только не исхудал, но даже наоборот набрал лишние пару килограмм. Но это стало даже плюсом, ведь потом из-за этого Пётр смог сблизиться с Лолитой.
– Всё в порядке, бабуль, – ласково ответил мужчина на русском, почувствовав колющую грусть, – Устроился на работу в центр психологической помощи. У меня уже два клиента есть.
– Ох, как хорошо! – искренне радовалась женщина за внука, – А как с учёбой дела?
– Через три месяца сдам свою работу и получу диплом. Я решил, что нет смысла долго сидеть на одном месте, если я могу сделать всё намного быстрее. Тем более, если я начал работать.
– Правильно! Так хотя бы денежку начнёшь получать побольше, – поддержала Вера Александровна, – Приедешь, побалуешь старую бабку!
Искренний смех разлился из динамика смартфона. Пётр расплылся в улыбке. Именно этого ему сейчас и не хватало. Смеха. Радости. Чьего-то тёплого слова. Чего-то, что отвлекло бы его от мыслей.
– Перевезу тебя лучше к себе поближе. Чего ты там одна делать будешь?
– Перестань! Мне и тут хорошо.
– Как ты-то себя чувствуешь? Как здоровье?
– Потихоньку, – голос пожилой женщины скатился по эмоциональной горке вниз, – Давление в последнее время скачет. Да сны тревожные снятся. В последний раз тебя видела.
– Меня? – взволновано переспросил Пётр.
– Да. Ты бегал из стороны в сторону, как безумный. Я пыталась тебя успокоить, но ты ни в какую! Кричал что-то, рвал на себе одежду, – немного подумав она добавила, – У тебя точно всё хорошо?
Павлов вспомнил день, когда порвал свою любимую куртку. Как же тогда бушевали внутри него эмоции! Он готов был весь мир порвать, как свою одежду. Да, иначе, как безумцем, его в тот момент и не назовёшь. Бабушку в этом плане обмануть не так просто. Она всегда всё чувствовала.
– Всё хорошо. Ты просто беспокоишься обо мне, вот тебе и снится подобная чушь, – постарался уверено сказать мужчина, в то время, пока в его голове скользили воспоминания прошлых месяцев.
– Может ты и прав, – вновь согласилась Вера Александровна, – Я сделала перевод пару дней назад. На днях тебе должно прийти.
– Ты с ума сошла?! Лучше бы о себе позаботилась. Поверь, сейчас я могу себя обеспечить.
– Я тебе не отдаю все деньги, – сразу буркнула женщина, – Если они мне понадобятся, то вернёшь обратно. Ты молодой, тебе гулять да гулять. А мне что? Я только в магазин хожу иногда. Много не ем, одежда у меня есть. На крайний случай возьму деньги из отложенных на похороны. Помирать я пока не собираюсь.
Она посмеялась, но Петру это показалось несмешным. Он никогда не понимал этого юмора. Для него это было жутко. «Откладывать на похороны». Звучит намного ужаснее, чем сам процесс.
– Ну ладно, Петруш, звони, если что-то случится. Да если и не случится, тоже звони.
– Хорошо, бабуль. Целую, – мужчина смотрел на активированный экран, где была установлена фотография с Лолитой.
Перед тем, как отправиться в больницу, Пётр зашёл в кафе недалеко от работы. Аппетита не было, но мужчина понимал, что это обманчивое чувство, вызванное стрессом. После разговора с Верой Александровной заметно полегчало. Пока психолог пытался запихнуть в себя кусок мяса, в кафе зашла девушка с неестественной походкой. Она ходила, как на палках, не сгибая ног. На правой стороне лица разлился фиолетовый цвет, переходящий в красный возле уха. Если бы не карие глаза, которые Пётр изучил вдоль и поперёк, то он оставил бы девушку без внимания.
Ребекка заметила Петра и на секунду остановилась возле входа. Тот, кто был рядом с ней, посмотрел в его сторону и отвёл девушку подальше. Павлов не понял эту реакцию и наблюдал за уходящими людьми, которые бежали от него, как от прокажённого. Обдумав всё, Пётр решил, что не стоит сейчас разбираться в эмоциях Ребекки и просто дать ей возможность привести мысли в порядок. Ведь, если он всё-таки захочет с ней поговорить, то это может оставить отпечаток в её психоэмоциональном состоянии. Чего Павлов совсем не хотел.
Он собирался уходить. За столиком, где сидела подруга Петра, он не следил, поэтому вышел из заведения с полной уверенностью, что оставил Ребекку позади. Погрузившись в свои мысли, мужчина отошёл на несколько метров от входа в кафе, и услышал, как знакомый голос позвал его по имени. Он остановился. Но некоторое время не поворачивался к источнику звука, посчитав, что он доносится из его головы.
– Пётр, – уже тише прозвучал голос за спиной Павлова.
– Я думал, что ты не хочешь меня видеть, – вместо приветствия произнёс Пётр с улыбкой.
– Не совсем так, – девушка медленно подошла к нему, – Не знаю почему, но мне очень тяжело тебя видеть. Да и не только тебя, всех, кто остался. Но я решила, что если встречу кого-то, то обязательно поговорю.
Она не смотрела на него. Вместо её глаз, Пётр видел гематому на лице. Ребекка пыталась выглядеть уверенно, но голос её выдавал. После каждого слова она глотала накопившиеся слёзы. Всё её тело дрожало, но Павлов не до конца понимал от того ли, что она волнуется или от того, что ей было сложно стоять.
– Ребекка. Я рад видеть тебя, – он хотел добавить «живой», но в последний момент промолчал, – И благодарен тебе, что ты решила со мной поговорить.
Девушка посмотрела на собеседника, не поворачивая головы. Она обняла себя руками и еле заметно улыбнулась. Из-за повреждения на лице улыбка продержалась недолго, но этого хватило, чтобы Пётр ответил тем же.
– Ты встречался с кем-нибудь? – видно было, что этот вопрос Ребекка выдавила из себя.
– Да, – кивнул Павлов, – Габриэль в полном порядке. Он остаётся здесь, чтобы доучиться. Лолита пока что, – он тяжело вздохнул, вспомнив в каком она состоянии, – Прикована к кровати, но в сознании.
– Это… хорошо, – Пётр не понял был это вопрос или утверждение, – А… Стефан?
– Он погиб на месте. Его тело забрали родственники, чтобы похоронить на родине.
Ребекка невнятно промычала что-то себе под нос. Пётр боялся, что сказал что-то не то, но… других вариантов и не было! Рано или поздно она сама бы обо всём узнала. Девушка жевала свои губы, как до этого Пётр жевал кусок мяса. Карие глаза превратились в кукольные: без признаков сознания, с маленькими стразами в уголках.
– Ребекка?
– Почему ты нас не остановил? – этот вопрос поставил Петра в тупик, – Ты должен был нас остановить! Если бы ты это сделал, то все остались бы живы! Мы жили бы, как раньше, но твоя тупость всё разрушила! Неужели у тебя не было яиц, чтобы настаивать на своём! Ты должен был остаться с нами тогда!
Она кричала. Размахивала руками. Через её уста сейчас говорило подсознание Петра. Он думал также, когда произошла авария. Когда не было пути назад. Когда не было выбора. В этих разъярённых пылающих глазах он видел себя. Свои терзания. Он ждал, когда это скажет кто-то другой, чтобы убедиться, что он невиновен. Эти обвинения – реакция на беспомощность. Он и Ребекка прекрасно знали, что виноват не он, но продолжали кидать обвинения только потому, что это был единственный козёл отпущения.
– Почему ты нас не остановил?! – взревела Ребекка, давясь слезами, – Ты же знал, чем это закончится! Почему ты молчишь?! Ответь хоть что-то в своё оправдание!
– Эй!
У входа в кафе появился тот самый провожающий Ребекки. Мужчина средних лет. Непримечательный, с седеющими висками. Но как только он подошёл ближе, Пётр понял, что это отец Ребекки. Дочь была неотличимая копия его.
– Чего пристал к ней? – рыкнул мужчина на Петра, – Проваливай, пока твоим родственникам не пришлось искать тебя по помойкам!
