Утомленные вином

Венецианский посол Костантино Гар-дзони сообщал, что Селим обычно входил в этот «сераль женщин каждую ночь для своего удовольствия, через калитку в своем саду».

По словам Гардзони, в гареме жило около полутора сотен женщин, в число которых помимо жен и наложниц султана входили также фрейлины и служанки.

Существует и еще множество свидетельств о том, что султан никогда не интересмовался государственными делами.

– Никакие государственные дела, – говорил он, – не должны мешать наслаждаться утехами плоти и желудка и что в этом и состоит истинное предназначение государя…

«Его высочество, – вспоминал все тот же Бернардо, – пьёт очень много вина, и время от времени дон Иосиф посылает ему много бутылок вина, а также всяческую изысканную снедь».

Ноулз описывал наружность султана следующим образом: «Он отличался тучным станом и тяжелым нравом; его лицо скорее опухшее, чем жирное, совсем как у пьяницы».

Как и Джеймс, Бернардо считал, что именно Нази подсказал Селиму мысль о необходимости захвата Кипра, так как остров славился своими превосходными винами.

Более того, Селим обещал Нази сделать его королём Кипра, однако обещания не сдержал, поскольку после кипрской кампании великий визирь убедил султана оставить своего фаворита.

Нази скончался в 1579 году разочарованным и обиженным человеком.

Если верить Гардзони, Селим входил в сераль каждую ночь через калитку в своем саду.

Если султан задерживал свое внимание на одной и включал ее в число возможных наложниц, она получала статус «гёзде», что в буквальном переводе означает «на глазу».

После этого девушке отводили отдельные покои и готовили ее к встрече с султаном.

Если после первой ночи, проведенной с султаном, девушка сохраняла его расположение, она становилась султанской наложницей.

Если ее сын наследовал после смерти султана его трон, она становилась «валиде султан» и в силу этого титула являлась полновластной хозяйкой гарема.

В гареме Селима распоряжалась Нурбану, которая, будучи матерью его старшего сына и наследника Мурада, обладала титулом первой жены.

Она была фавориткой султана, и он ее нежно любил.

Венецианский посол Джакопо Сорандзо писал в 1566 году: «Говорят, что Его Величество горячо и преданно любит «хасеки» как за ее красоту, так и за ее необычайный ум».

Став султаном, Селим взял в свой гарем еще несколько наложниц, и они родили ему еще восемь детей, в том числе шесть сыновей.

Тем не менее, Нурбану по-прежнему была его фавориткой.

Как заметил венецианский посол Андреа Бадоара в 1573 году, Его Величество всячески благоволит к ней».

Женщины гарема Селима II находились под охраной восемнадцати черных евнухов.

Самым влиятельным чиновником Внутренней службы считался главный черный евнух.

Правление Селима II было периодом в истории Османской империи, который получил название «Султаната женщин», потому что некоторые могущественные и решительные женщины гарема оказывали значительное влияние на государственные дела.

В последние годы своей жизни Селим проводил значительную часть своего времени в обществе своей бывшей кормилицы – матери Шемеи Ахмеда-паши.

Венецианский посол Гардзони писал в 1573 году: «Султан проводит большую часть своего времени за игрой в шахматы с матерью Ахмеда-паши, пожилой женщиной, которая прежде была его кормилицей».

Кормилица Мехмеда II Завоевателя стала очень богатой после того, как ее питомец занял престол и назначил ей доход от нескольких мечетей.

Большое удовольствие Селиму доставляло выращивание цветов в дворцовых садах.

Селим II не был лишен и поэтических дарований, о чем свидетельствует несколько написанных им газелей, которые дошли до нашего времени.

По большей части в них воспеваются наслаждения, доставляемые любовью и вином, примером чему могут служить заключительные строки его лучшей газели:

О, дорогая, Селиму дай твои уста цветов пурпурного винаИ мои слезы преврати отсутствием своим в вино, любимая,Окрась их в красный цвет, который крови подобает…

15 декабря 1574 года Селим упал пьяным в ванну в гареме дворца Топкапы и захлебнулся.

Ему шел пятьдесят первый год, и он провел на троне восемь лет и три месяца.

Эвлия Челеби, упоминая о кончине Селима-Пьяницы, пишет: «Он был добродушным монархом, однако слишком приверженным наслаждениям и вину».

Генрих VIII: «Самый непереносимый мерзавец»

Именно так оценивал печально знаменитого короля Англии Чарльз Диккенс.

«Самый непереносимый мерзавец, – писал он, – позор для человеческой природы, кровавое и сальное пятно в истории Англии».

И, наверное, Генрих VIII заслуживал столь нелестной оценки великого писателя, поскольку и по сей день никто не знает, сколько кровушки он пролил.

В юные годы Генрих получил хорошее образование, был даровит, обладал твердым характером, был целеустремленным.

Он не жаждал ратной славы, разоряющей страну, предпочитая решать межгосударственные вопросы дипломатическими методами.

Младший сын Генриха VII, он не был наследником трона. Трон должен был занять его старший брат Артур, женатый на принцессе Катерине Арагонской.

По странному стечению обстоятельств совершенно здоровый Артур внезапно умер.

Так к Генриху перешла и власть над государством, и красавица жена брата.

Англия ликовала, когда в 1509 году на престол он вступил восемнадцатилетний король, который всем казался благородным, смелым и добрым.

Об образовании и говорить не приходилсь. Генрих пркрасно говорил на латинском и греческом языках, хорошо играл на лютне, слагал поэмы и уквлекался богословием.

С ранних лет его отличал недюжинный талант оратора и руководителя.

Он увлекался турнирами, музыкой, философией, а также пирами.

Возможно, даже чересчур.

Но, наверное, иного и нельзя было ожидать другого от человека, которому с трех лет давали неразбавленное вино?

Старая добрая Англия радовалась новому королю и надеялсяь на то, что именно он начент эпоху гуманизма и благоденствия.

Но не так-то было!

Очень скоро о гуманизме и благоденствии забыли, посокольку главный талант молодого короля выразился в поглощении еды и горячительных напитков в неограниченных количествах.

Особенно он стал попивать после женитьбы на Екатерине Арагонской.

Современные исследователи и психиатры утверждают: Генрих не просто много пил, он был тяжело больным алкоголиком.

Его главный биограф Джаспер Ридли пишет: «Англия управлялась личностью, разрушенной алкогольным психозом».

В книге «Секретная история алкоголизма» психиатр Джеймс Грэхем, хорошо изучивший биографию короля, вынес диагноз: «алкогольный бред ревности, алкогольная паранойя».

Понятно, что все это сказалось на его отношении к женщинам, которых он менял без сожаления.

Но если женщин он менял, то своих жен король так же безжалостно убивал, за что и полчил прозвище Синяя Борода.

Не оправдал он и народных чаяний и прославился, как человек с прескверным нравом.

Жестокий тиран, после смерти отца он продолжал вести его политику по укреплению королевской власти.

Синяя Борода был женат шесть раз, если и не по любви, то по большой симпатии.

Его жены, за каждой из которых стояла определенная политическая или религиозная группировка, заставляли порой вносить изменения в свои политические или религиозные приоритеты.

Как мы уже говорили, первой супругой Генриха стала Екатенрина Арагонская, жена так вовремя почившегося брата Артура.

Как было принято, ребенку с трех лет подают вино, разбавленное водой.

После коронации женится на Екатерине Арагонской. Начинает много пить.

Особое предпочтение он отдавал джину, называя его «вкуснейшим из напитков».

Достаточно сказать, что каждый год к личному столу Генриха VIII из Франции приходили 16 судов с вином.

Именно он разрешил выращивание и переработку хмеля в Англии, что раньше было строго запрещено.

В 1524 году в свите Екатерины Арагонской, которая уже порядком надоела королю, монарх заметил новое симпатичное личико.

Это была Анна Болейн, дочь одного из сановников короля, графа Томаса Болейна.

Истосковавшийся по любви монарх мгновенно влюбился, и судьба девушки была решена.

Помолвка с прежним женихом лордом Перси была расторгнута, и Генрих начал приготовления к новой свадьбе.

Однако оставалось еще одно «незначительное» препятствие – законная жена.

Генрих уже давно тяготился Катериной, даже их общая дочь Мария не возбуждала в нем отцовских чувств.

Однако разрешение на расторжении брака мог дать только глава католической церкви в Риме.

Не дождавшись положительного ответа, томящийся от желания поскорее жениться, Генрих VIII в 1530 году собрал парламент, и тот принял законы, освобождающие английскую церковь от подчинения Риму и объявляющие английского короля верховным главой англиканской церкви.

– Теперь я буду вашим Папой! – насмешливо заявил по этому поводу сам король.

Надо ли говорить, что примас новой церкви тут же расторг затянувшийся брак Екатерины Арагонской и Генриха VIII.

В 1533 году Генрих обвенчался с Анной Болейн, в сентябре у них рождается дочь Елизавета.

Если оценивать этот брак с политической точки зрения, то страсть короля стоила разрыва с Римом, ликвидации католицизма и его учреждений в стране и охлаждения отношений с Испанией.

Эта самая старсть длилась всего два года, после чего Генрих нашел, опять же в свите супруги, новый объект вожделения, фрейлину Джейн Саймур.

Это была полная противоположность Анне: белокурая, бледная, очень тихая и со всеми во всём согласная.

Если Анну все сравнивали с колдуньей, и даже с ведьмой – она была худа, темноволоса и черноглаза, то Джейн куда больше походила на светлого ангела.

Жена и не подумала давать ему развод. Однако Генрих и не подумал отчаиваться.

Да и зачем? Если нельзя по-хорошему, то можно по-плохому. И если не развестись, то «убрать».

Предлог находится быстро: супружеская неверность. И вот уже «доброжелатели», всегда готовые помочь любимому королю, принялись за розыски «доказательств».

Очень скоро они нашли его.

На одном из балов королева потеряла перчатку. Ее нашел и вернул владелице влюбленный в нее Генри Норис.

«Недремлющее око» приняло это на заметку. Непринужденность в общении с братом, лордом Рошфором, дает предлог для обвинения в кровосмешении.

Замечено еще несколько дворян, влюбленных в королеву.

Один из них, Смитокс, за «умеренную плату» дал обещание свидетельствовать о супружеской неверности.

15 мая 1536 года Анне отрубили голову по обвинению в «государственной измене», иначе говоря – за измену самому королю, которую так никто и не доказал.

Ее дочь, также как и Мария, лишена права на наследование престола.

На следующий день новоиспеченный вдовец венчается с Джейн Саймур.

Но ее тоже ждала несладкая жизнь, и тихая и скромная девушка целый год налюдала за бескончеными пяьнками мужа, которые не редко заканчивались самыми настоящими оргиями.

А потом случилось непредвиденное, и молодая королева мучилась в родах более двух суток.

Нужно было выбирать – мать или ребенок.

Лекари, зная взрывной характер государя, даже боялись заикнуться об этом.

– Спасите ребенка, – спокойно приказал король. – Женщин я могу достать столько, сколько угодно, был решительный и спокойный ответ.

Король не очень дорожил любимыми женщинами, и в Европе монарха, так хладнокровно избавлявшегося от жен, начали побаиваться.

Слухи о том, что король убивает своих жен, распространялись как чума.

После смерти Джейн Сеймур Генрих VIII озаботился поисками новой супруги. Не желая вновь связывать себя узами родства с испанскими монархами, он решил подыскать себе жену-француженку.

У короля Франциска была дочь Маргарита, а у герцога де Гиза – Рене, Луиза и Мари.

Генрих уведомил Франциска о желании встретиться с благородными девицами в Кале, чтобы выбрать самую достойную из них.

Франциск отклонил предложение, заметив при этом, что француженок не принято выставлять «словно рысистых скакунов на ярмарке».

Потерпев неудачу с французскими невестами, Генрих обратил внимание на недавно овдовевшую герцогиню Кристину Миланскую.

Но та ответила посланникам короля, что она не жаждет выходить замуж за Генриха, ибо «его Величество так быстро был избавлен от прежних королев, … что её советники полагают, будто её двоюродная бабушка была отравлена, а вторая жена безвинно казнена, а третья потеряла жизнь из-за неправильного ухода за ней после родов».

Из-за скандальной личной жизни Генрих снискал настолько зловещую репутацию на континенте, что ни один европейский государь не желал выдавать за него дочь или сестру.

Одна из потенциальных невест, Мари де Гиз, остроумно ответила на предложение Генриха, что хоть она и высокого роста, да только шея у неё короткая.

К 1538 году отношения английского королевства с католическими европейскими державами значительно ухудшились, а Папа в очередной раз объявил об отлучении Генриха от церкви.

Поддавшись настойчивым рекомендациям Томаса Кромвеля, король вознамерился посредством брака заручиться поддержкой какого-либо протестантского государства.

Его избранницей стала дочь герцога Клевского, Анна, о которой посланники короля отзывались как о самой настоящей красавице.

Знакомство жениха и невесты состоялось в Рочестере, куда Генрих прибыл как частное лицо, в нетерпении «взлелеять любовь в своём сердце».

Но увидев Анну, Генрих сказал Кромвелю:

– Где ты нашел это чучело? Немедленно отправь эту фламандскую кобылу назад!

– Это невозможно, Ваше величество! – воскликнул тот. Если вы разорвете брачный договор, Европа может объявить войну Англии!

Генрих смирился, и 6 января 1540 года была сыграна свадьба.

Как очень скоро выяснилось, Анна была не только страшна, но и глупа, поскольку даже не знала, что делают в первую брачную ночь.

В течение всего брака с Генрихом она была уверена, что исполнить супружеский долг – значит взять за руку и пожелать спокойной ночи.

Генрих смирился. Однако супружеский долг он исполнить не мог.

Анна на ночь мазала волосы яичным желтком. В первую брачную ночь он оказался тухлым и распространял невыносимый запах. Король этого вынести не мог.

Развод прошел на удивление спокойно, и Анна стала владелицей роскошных замков и ежегодной пенсии в 4 тысячи фунтов.

Расставшись с женой, Генрих и не подумал останавливаться на брачном поприще и очень скоро женился на девятнадцатилетней Катерине Говард.

Однако темпераментная красавица недолго продержалась на своем «посту».

Она имела много любовников до замужества и не отказалась от этого удовольствия после, за что поплатилась головой.

Вскоре после свадьбы король получил донос, в котором очередной благодетель обвинял его супругу в распутстве как до брака с королем, так и после брака.

Донос оказался истиною от слова до слова: Катерина Говард за брачный свой венец и за корону увенчала голову своего супруга весьма неприлично.

Сообщницей и помощницей Катерины в ее любовных похождениях была в высшей степени омерзительнгая и развартная невестка Анны Болейн, леди Рошфорт.

Суд был недолог: и Катерину, и ее сводницу казнили в Тауэре 12 февраля 1542 года.

Желая впредь застраховать себя от неприятных ошибок при выборе супруги, Генрих VIII обнародовал неблагопристойный указ, повелевавший всем и каждому в случае знания каких-либо грешков за королевской супругой до ее брака немедленно доносить королю.

Второй пункт обязывал каждую девицу, в случае «избрания ее в супруги его величества короля английского, заблаговременно исповедоваться ему в своих минувших погрешностях, ежели таковые за нею водились».

– Теперь нашему королю остается жениться на вдове! – шутили в народе.

Генрих так и сделал и пред отбытием в армию, в феврале 1543 года, женился в шестой раз на Катерине Парр, вдове лорда Летимера, женщине, пользовавшейся репутацией безукоризненной.

Женщина умная, Катерина Парр втайне благоволила лютеранам и была дружна с Анной Эскью – запытанной королем за ее отзывы о религии.

На престол шестая жена Генриха VIII не выказывала никаких умыслов, так как, женясь на ней, король дал права законных дочерей Марии и Елизавете, объявив наследником своим принца Эдуарда.

Строгая и самоотверженная Екатерина Парр попыталась ограничить короля в еде и питье, рискуя при этом жизнью.

Увидев в очередной раз увидев на своей тарелке овощи, а в кубке – воду, Генрих составил указ, в котором обвиняет королеву в ереси.

Екатерина вымаливает прощение, и отныне никто не мешает королю ужинать целым поросенком, запивая его тремя-четырьмя литрами вина.

Коненчо, такой образ жизни не прошел даром, и к моменту своей смерти, в 1547 году, Генрих был разрушен не только психически, но и физически: у него эпилепсия, галлюциноз, цирроз печени и подагра.

Его живот был столь огромен, что король не мог ходить самостоятельно, и последние пять лет его возили в кресле.

Попыталась жена образумить короля касательно вопроса религиозного и душевно желала, чтобы вместо безналичия в делах церковных Генрих VIII остановился на учении Лютера.

Оплакав казнь своего друга, Анны Эскью, Катерина Парр приступила к делу обращения короля в лютеранизм, дерзая вступать с супругом в богословские диспуты.

В одну из подобных бесед Катерина уже слишком явно высказалась за аугсбургское исповедание, на что король с адской иронией заметил ей:

– Да вы доктор, милая Китти!

И немедленно по уходу супруги Генрих вместе с канцлером составил против нее обвинительный акт в очередной ереси.

Друзья предупредили Катерину о готовящейся грозе, и королева своей находчивостью спасла голову от плахи.

На другой же день она, придя к мужу опять, затеяла с ним диспут и, постепенно уступая, сказала:

– Мне ли спорить с Вашим Величеством, первым богословом нашего времени? Делая возражения, я только желаю просветиться от вас светом истины!

Генрих, нежно обняв ее, отвечал, что он всегда готов быть ее наставником и защитником от злых людей.

Будто в подтверждение этих слов на пороге показался канцлер, пришедший за тем, чтобы арестовать королеву.

– Вон! – крикнул король. – И как ты смел прийти? Кто тебя звал? Мошенник!

Великий король вообще был неразборчив в выражениях.

Точно таким же неразборчивым он оказался и в выборе жен.

За исключением Екатерины Арагонской и Иоанны Сеймур, король английский не обрел в своих женах того высокого идеала чистоты, женственной прелести и кротости, которой он так упрямо добивался.

Может быть, именно поэтому он предавался безудержному пьянству.

Может, Генрих VIII был не такой уж злой, как его малюют?

Просто очень влюбчивый? А влюбленность и страсть, как известно, приходят и уходят.

И кто знает, вполне возможно, что добрая и любящая женщина могла бы исправить этого человека, но такой он не нашел.

28 января 1547 года горький пьяница и истребитель жен испустил последний вздох на руках своего клеврета Кренмера и попросил похоронить его в Вестминстерском аббатстве рядом с Иоанной Сеймур.

Последними словам короля были:

– Монахи! Монахи!

Повинуясь исключительно своей похоти, Генрих VIII казнил 72 тысячи человек, отправил на эшафот всех друзей и единомышленников и заставил страну сменить религию.

Тем не менее, в народных памфлетах его называли, прежде всего, Пьяницей и Чревоугодником и только потом – душегубом и развратником.

Князь Владимир: «Руси есть веселие пити…»

Как известно из истории, князь Владимир, узнав о том, что Коран запрещает пить вино, сразу же потерял интерес к исламу.

– Руси есть веселие пити, не может ее без того быти, – только и сказал он.

Но также понятно и то, что речь шла отнюдь не о пагубной привычке и тяжком похмелье, а именно о той радости, какое даровала вино.

Иначе и быть не могло, так как до принятия христианства на Руси пили вино только при рождении ребенка, победе на войне и на похоронах.

Пиры в те далекие времена стоили довольно дорого и были доступны только князьям.

В то же самое время они являлись не только развлечением, поскольку на них велись дипломатические переговоры и заключались торговые договоры.

Пили на них медовые вина, брагу и пиво.

В Древней Руси водку использовали не для опьянения, а как чудодейственную настойку на лекарственных травах.

Применяли ее и как анальгетик. При этом дозы не превышали, как правило, одной ложки.

Если верить некоторым источникам, то и сам князь Владимир весьма любил хорошее застолье и каждое воскресенье устраивал пиры, на которых брага лилась рекой.

Более того, Владимир щедро угощал на пирах каждое воскресенье и киевлян, приказывая развозить на телегах еду и питьё для немощных и больных.

И ничего удивительного в этом не было, поскольку Владимир до крещения был известен как «великий распутник».

«Был же Владимир побеждён похотью, – рассказывает «Повесть временных лет», – и были у него жёны, а наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове, в сельце, которое называют сейчас Берестовое. И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц».

Более того, князь состоял в нескольких официальных языческих браках: Рогнедой, с «чехиней» «болгарыней».

Кроме того, Владимир сделал наложницей беременную вдову своего брата Ярополка, греческую монахиню, похищенную Святославом во время одного из походов.

Конечно, пьяницей Владимир не был, но вино любил.

Да и какой разврат без вина?

А его, надо заметить, на Руси уже умели делать.

До 15 века винокурение было корчажным.

Корчагами называли плоские керамические сосуды с широким горлом. Именно в них заливали подготовленную брагу или мед.

Затем корчаги ставили в печь и накрывали другой корчагой. В резульате получалось очень слабое вино.

К 15 веку появились новые технологии, разработанные учеными-монахами.

Считается, что первое хлебное вино было создано в 40–70 годы XV века в Чудовом монастыре московского Кремля.

Очень скоро монастырское винокурение вышло на первое место, и великий князь Иван III запретил производство вина в монастырях.

Более того, в 1474 Иван III ввел первую монополию на производство водки.

Сам Иван III, который по существу является первым русским царем, любил пропустиь за пиршественным столом рюмку-другую, но никаких излишеств себе не позволял.

Среди российских императоров были и знатоки, и ценители алкоголя, и трезвенники.

Утонченные вина и дорогие напитки были такой же привычной частью повседневной жизни Российского Императорского двора, как и пасхальные яйца «императорской серии», работы мастеров фирмы Фаберже, выложенные на полках в горках императорских кабинетов.

Ну, и само собой разумеется, что вина, водки и коньяки были неотъемлемой частью пышных дворцовых трапез.

Таким образом, алкоголь на императорских столах занимал такое же почетное место, как и на столах подданных российских императоров.

Тем не менее, алкогольной зависимости не было ни у кого из российских императоров.

В обычной же жизни напитки позволяли и снять стресс, и просто создать атмосферу дружеского ужина с соратниками и сослуживцами. И в императорских резиденциях все было «как у людей».

Тем не менее, некоторые историки считают алгоколизм наследственной чертой почти всех Романовых.

Давайте посмтрим, так ли этой на самом деле.

Иван Грозный

В 1552 году Иван Грозный после взятия Казани запретил торговлю водки в Москве и построил для своих опричников особый питейный дом на Балчуге, названный «кабаком».

Напомним, что слово «кабак» у татар означало выпивку без закуски.

Кабак на Балчуге очень нравился царю, и стал любимым местом увеселения его приближенных.

Скоро государство увидело в продаже водки неистощимый источник обогащения казны.

С 1555 года кабаки появились и в других русских городах, заменив в них старые питейные заведения – корчмы.

Но самым интересным было то, что в кабаках разрешалось пить только простому люду: крестьянам и посадским.

Люди других сословий обязаны были пить спиртное у себя дома, а людям, занимающимся творческим трудом пить вообще запрещлось.

С 1746 года кабаки были переименованы в «питейные заведения», но название «кабак» сохранилось до сих пор и стало нарицательным.

В течение нескольких веков кабак был особенностью русского быта, породив новую общественную социальную прослойку: «кабацких ярыг».

Что же касается самого Грозного царя, то, если верить некоторым источникам, он довольно сильно был подвержен питию.

Особенно он усердствовал в оргиях в Александровской слободе, которая стала оплотом его опричников, где они предавались самому безудржному разврату и пьянству.