скачать книгу бесплатно
– Молчи! – свирепо прошептал он. – Молчи! – Галка сжала зубы, надеясь прокусить ему руку до крови, но сосед словно и не почувствовал. – Он может услышать, – еще тише добавил сосед.
Беспомощность накатила, как волна с грязной пеной, и отхлынула, оставив лишь грязь и слабость. И ярость. Изо всех сил Галка оттолкнула друга и принялась его мутузить. Он стоял спокойно, не закрываясь и не пытаясь дать сдачи, и даже больной пинок в голень заставил его лишь поморщиться. Это было вдвойне подло. Нельзя драться, нельзя сердиться, нельзя говорить, ничего нельзя.
– И что будет? – с вызовом спросила девочка.
Друг покачал головой, показал на дверь и сделал руками крест, словно перечеркивая себе выход.
Галка проследила за его потемневшим взглядом и повернулась снова.
– И ты…
– И ты тоже, если он поймет, что ты знаешь, – прервал сосед. – Молчи.
Но вопросов было слишком много. И главный – что делать? Обхватив себя руками, девочка зашагала туда-сюда по комнате.
Страшная тайна била в виски, вставала в горле комком невысказанных слов, кидала сердце в грудную клетку, адреналином разливалась по венам.
И вдруг до нее дошло.
– И бабушку…
– Да. Галя, не спрашивай!
– Тогда, – жестко отчеканила Галка, опускаясь на кровать и скрещивая руки на груди, – говори сам. То, что считаешь нужным.
Мальчик обхватил себя руками и рефлекторно сглотнул, даже не пытаясь скрыть страх, липкой пеленой разлившийся по комнате.
– Ваша квартира раньше была бабушкина, – наконец глухо начал он. – Потом они с дедушкой поженились, и квартира стала их общая. А потом их сын, мой папа, женился на моей маме, и они жили здесь, а дед с бабушкой переехали к деду, в двадцать четвертую. Папу я и не знал совсем, он умер, когда я еще не родился. Только на фотокарточке видел. Дед говорил, я не его внук, что мама… нагуляла. Но это неправда. Мама очень любила папу. Я просто родился раньше, чем нужно. А потом и бабушка умерла. Дед тогда выгнал маму из этой квартиры, заставил жить с ним и ухаживать за ним. А сюда никогда больше не заходил. Мама ему не перечила, была очень тихая всегда. Я пока маленький был, не понимал ничего, а потом защищал ее, уговаривал уйти, неважно куда, но дед к тому времени ее совсем застращал. А потом… – Лешка многозначительно взглянул на Галку, изобразив, будто затягивает петлю на шее, – она уехала. А квартиру продала. Вам вот.
– А ты?
– А я остался. Я виноват.
– Да что бы ты сделал-то? – вздохнула Галка, вспомнив страшного деда, который ее и с одного-то раза «застращал», не то что убитую потерей мужа робкую женщину.
– Не знаю, – тихо произнес друг. – Я виноват, что не уговорил маму, пока не стало поздно.
Потом они долго сидели молча, вздрагивая от каждого шороха, и Галка не решалась задать самый главный вопрос.
– Что ты посоветуешь делать? – наконец произнесла она.
– Готовься к школе, – угрюмо посоветовал сосед. – И молчи.
– А папа с мамой?
– Они ничего не узнают. Взрослые никогда не слушают.
– Неправда! – огрызнулась девочка. – Мои всегда слушают. Они любят меня.
– Они оставили тебя одну, больную, а сами уехали на море, – парировал сосед. – Мама тоже меня любила. Я тоже думал, что она слушает. И верил, что когда-нибудь мы уедем.
– Прости, – твердо возразила Галка, – но не надо сравнивать. Твоя мама – это твоя мама. А мои родители – это мои родители. И я не позволю, чтобы с ними случилось что-то плохое. И с бабушкой тоже. Мне есть за кого бороться.
– И каким это способом? – В Лешкином голосе прорезалась насмешка.
– Гугл подскажет, – заявила девочка, уверенно вытаскивая телефон.
Глава 8
Первая попытка
В двадцать четвертой квартире было тихо. Никто не ходил, не кашлял, не шуршал листами запертых на полках книг, не примерял томящиеся в шкафах наряды.
Не хлопали форточки, не гудел холодильник, даже вода в трубах не журчала, избегая страшного места. Между оконными рамами пленницами застыли трупики мух, попавших в роковую западню и тщетно остатки жизни бившихся о невидимую чуткими глазами преграду стекол.
Даже тишина сбежала отсюда, и на ее месте поселилось что-то такое же безмолвное, но куда более зловещее, удушающее, словно вязкий прозрачный кисель.
Посреди спальни стояла большая хозяйская кровать, когда-то красивая и нарядная, а теперь ветхая и продавленная, последним криком отчаяния выставляющая мятое несвежее белье с отвратительными пятнами.
Над кроватью в петле качался старик.
Узловатые ноги его с безобразно отросшими зеленовато-желтыми ногтями, похожими на панцирь черепахи, иногда задевали о край скомканного покрывала, издавая тихий звук, который, вопреки обыкновению, не разносился по комнате, а словно падал в вату, едва родившись. Шорк-шорк. Шорк. Шорк-шорк. Шорк. Шорк.
Висел он так уже очень давно. Высохшие руки с буграми вен покойно свисали вдоль тела. А вот скрюченные пальцы, в последнем бессознательном усилии пытавшиеся разорвать стянувшую шею веревку, выдавали страшное напряжение, которое теперь сменилось мертвым оцепенением. Горло, посиневшее и отекшее. Безобразно раззявленный рот дразнился багровым распухшим языком, и уже было не различить цвет выпученных глаз, налитых черной застывшей кровью.
И вдруг глаза моргнули.
Курица поджарилась на совесть: ароматная, с золотистой корочкой, сочащаяся сочным жирком.
– Вот видишь, ничего не пригорело, – самодовольно заметил Лешка, который почему-то страстно желал сделать все самостоятельно.
Настроения спорить у Галки не было, слишком хотелось есть. Разложив по тарелкам рис и шлепнув сверху зажаристые бедрышки, она достала из ящика вилки, и ребята принялись за еду.
Гугл насоветовал много, но что из этого могло сработать против реального призрака? И желательно сразу, чтобы он не обозлился еще сильнее.
По первым ссылкам всплывала платная служба охотников за привидениями.
Потом был совет повесить на видном месте ремень.
А потом полезла контекстная реклама потомственных колдуний, целительниц и магов различных степеней.
Далее были советы проверить нервы и оценить собственный уровень стресса.
Также были дельные советы пригласить медиума проверить дом и провести обряд с травами, но это явно больше подходило для тихих духов, которые банально воруют вещи или хлопают дверцами шкафов. Очень сомнительно, что дед-самоубийца изгонится жженым веником, тут нужно что-то поконкретнее.
Из того, что можно было сделать сразу, была рекомендация развесить по дому амулеты, от еврейской звезды Давида до какого-то загадочного африканского гри-гри. Но в эти амулеты следовало верить, а Галку и крестик-то не очень защитил. Лешка же вообще на демонстрацию оного только фыркнул и высказался насчет бабкиных суеверий. Как выяснилось, сам он был воинствующим атеистом, и ребята чуть не поссорились, но вовремя поспешили вернуться к делу.
Самым простым из вариантов было попросить духа уйти, заверить, что не хочешь ему навредить, и убедить, что физический мир – не то место, где он должен быть, и что в другом месте ему будет намного лучше.
Самым сложным при этом было условие не злиться, не бояться и верить, что все получится.
Поэтому обед прошел в медитативном молчании.
Помыв тарелки, Галка смешала в пиале соль с рисом, поставила ее в коридоре и торжественно сказала, подглядывая в телефон:
– Ecce crucis signum, figiant phantasmata cuncta.
Напрягшийся сосед огляделся по сторонам, но ничего не произошло.
– И что это значит?
– Узрите образ креста, все призраки уйдите, – снова сверилась с телефоном девочка.
Лешка снова покрутил головой.
– Как-то странно. Образ какого креста? При чем тут крест? Это твой поводок, что ли?
– Не знаю! – резко ответила Галка. – Тут ничего больше не написано, просто сказать фразу, и все.
– По-моему, это не так работает.
– Опять ты за свое! – завелась Галка. – Тебе почем знать?
– Просто знаю, и все. Нужно что-то другое.
– Ой, да пожалуйста, – фыркнула девочка. – Давай просить уйти по-хорошему. Как деда-то твоего зовут?
– Александр Михайлович. Сомов.
– Михалыч! – фыркнула девочка. – Ну ладно. – Поправив блюдце с рисом, она немного подумала, а потом заговорила: – Уважаемый Александр Михайлович! Мы переехали в вашу квартиру не для того, чтобы вам навредить. Мы про вас вообще ничего не знали. – В голову сразу полезли ругательства на Лешкину маму, продавшую проклятую недвижимость, но Галка усилием воли отогнала их прочь. Потом. Сейчас только спокойствие и вера. – Мы с большим уважением относимся к вашему имуществу и… вашей памяти. И не собираемся причинять им никакой ущерб. А вот вам здесь явно плохо. И там, где вы сейчас должны быть, вам будет точно лучше. Здесь вы застряли. Так может, вам лучше отправиться дальше, туда, куда уходят все умершие?
Стукнула мысль, что склочный старикашка скорее всего отправится в ад, где ему точно лучше не будет, но Галка отогнала злорадство прочь и вопросительно взглянула на друга. Тот в ответ пожал плечами.
– А ты сам так не думал сделать? – запоздало удивилась девочка.
– Не совсем так, – уклончиво ответил Лешка. – Я в такие вещи не очень-то верю.
– Да уж, не то слово, – сердито фыркнула подруга.
– А раньше совсем не верил, – проигнорировал нападку сосед, – пока… ну, пока все не произошло. И интернета у меня не было.
– Что чувствуешь? Сработало или нет?
– Не знаю. Но есть способ проверить. – Друг пошел к двери. – Если я смогу выйти…
На лестничной площадке никого не было, впрочем, как и обычно.
Лешка решительно направился к лестнице, к тому роковому пределу, об который когда-то разбились и Галка, и ее бабушка. Медленно-медленно, изо всех сил держась за перила, он направился вниз, туда, где в застекленное окошко виднелись кусочек неба и зеленая листва огромной березы. Достигнув рубежа, он часто-часто задышал и побледнел, но не остановился, только закрыл глаза и, держа ногу так, словно в любой момент готов был отдернуть ее, принялся нащупывать следующую ступеньку.
Галку потянуло вперед, и она тоже зашагала по ступенькам, готовая в любой момент помочь, чем-то поддержать, но друг резко вскинул руку, и она замерла.
Лешка встал на роковую ступеньку.
Ничего не произошло.
Медленно выдохнув сквозь стиснутые зубы, сосед открыл глаза. Постоял, медленно прислушиваясь к чему-то. Оглянулся на свою дверь. Потом радостно улыбнулся и шагнул еще на ступеньку.
– Я так далеко раньше не проходил! – радостно сообщил он задыхающимся голосом.
– На улицу? – шепотом предложила Галка.
– Ага, – таким же шепотом согласился Лешка.
С ликующими криками ребята наперегонки помчались по ступенькам, к следующему пролету, где в углу на железной треноге стоял большой горшок с раскидистым фикусом.
Забежавшего вперед Лешку приподняло над полом и с размаху шваркнуло об стену.
А потом еще раз.
Не успевшая ничего сообразить Галка догнала друга и повисла на нем всем весом. Неведомая сила не смогла поднять обоих, и воздух принялся знакомо сгущаться. Девочка тоненько заскулила от страха, но не расцепила рук. Лешка упал. Он кричал, запрокинув голову и выгибая спину, но из раскрытого рта не вылетало ни звука.
Подруга схватила его под мышки и потащила назад, обратно в незримую тюрьму и безопасность. Мальчишка был выше ее, но, истощенный суровым воспитанием, ненамного тяжелее. Он не мешал, но и не помогал, и подъем вверх занял достаточно много времени.
Девочка боялась, что, стиснутый жесткой судорогой, он что-то себе повредит. Неясно было даже, дышит ли он или уже нет.
– Помогите! – закричала Галка и добавила, как учили на уроках ОБЖ: – Пожар! Пожар! Горим! Скорее!
Никто не отозвался. Подъезд застыл, недвижный, неживой.
– Не… надо… – прохрипел Лешка, и хоть говорил он глупости, но говорил! Значит, живой!
Оставалось еще пять ступенек. Девочка боялась, что рубеж может не пустить их обратно, но невидимая завеса никак не проявила себя, а потом Лешка даже начал упираться ногами в ступеньки и подталкивать себя наверх.
– Ну, ты что? – всхлипнула подруга, которая уже оббила себе все коленки.
– Оставь меня, – слабым голосом отозвался мальчик.
– Ни за что! – тонко воскликнула Галка.
– Да не… просто… дай полежать.
– А, это, – смутилась девочка и отпустила его. – Ты как?
– Нормально.
Друг все еще был бледным и тяжело дышал, но хуже всего был его полный тоски взгляд.
– И часто ты так… выходил? – тихо спросила Галка.
