Ты жди меня там

– Поняла.

Затем Борис показал амбарчик, где хранились просо, пшено и пшеница для птиц.

– Я ухожу. Надеюсь, ты не будешь думать долго о моём предложении. И запомни, кричать, бежать – бесполезно. Я найду тебя везде. И для всех в округе ты – без вести пропавшая. Тебя не ищут, Любава.

Борис ушёл, заперев входную дверь. Тем же вечером та молчаливая служанка принесла хлеба, масла, молока и картошки. Заперла дверь и ушла, молча.

– Я так понимаю, теперь я осталась одна с голубями на века, – сказала Любава вслух, выпила стакан молока и пошла спать.

На следующее утро, как только проснулась, Любава пошла в вольер к голубям. Открыла дверцу, некоторые голуби тут же вылетели на свободу, пара голубок высиживали яйца, маленькие голуби – подростки только – только пробовали летать внутри помещения. Гром сидел на насесте и наблюдал за девушкой, наклоняя голову то вправо, то влево, думая о том, как же ему повезло, что его возлюбленная приняла вид такой красавицы и пришла жить снова сюда.

Любава теперь осмотрела птичник детально, здесь было просторно, светло и уютно. Но нужно было сделать уборку. Любава взяла веничек и железный совок, подмела весь помёт и решила помыть пол. Сходила за ведром с водой. Стены птичника тоже были в пыли и перьях, она помыла всё за минут пятнадцать, оглядела вокруг себя, осталась довольной. Протянула руку к Грому, тот незамедлительно сел и прокурлыкал любовную песню.

Затем вспомнила, что Борис снимал записку с лапки голубя. Решила вечером осмотреть внимательно, может быть, какой-нибудь голубь прилетит с посланием.

Оставив вольер открытым, Любава зашла в комнату. Здесь тоже надо было сделать уборку. До этого уборку делала та молчаливая женщина, не давая в руки Любавы ничего тяжелее ложки.

В комнате было полно книг, которые следовала бы прочитать, это радовало душу. Соседство с книгами и голубями бодрило девушку. Но она думала и о том, как сообщить людям, что она тут, не показывая при этом себя тем, кто её охранял. Если верить словам Бориса, она находится под постоянным присмотром. Не хотелось бы, чтобы её закрыли куда-нибудь в подпол, если вдруг Борис прознает, что девушка пытается сбежать.

Не дважды в день, а раз десять Любава ходила к птицам, то воды поменять, то корм насыпать. Вечером все птицы сидели на насесте, уже засыпали, среди них сидел и Гром, который при виде девушки тут же пересел на её плечо. Девушка посчитала их, одного не хватало. Она вышла из вольера, посмотреть не видно ли запаздывающего, как около её головы промчался голубь, и точно залетел в дверце птичника, взбудоражив всех, кто там был. Любава заметила на лапке привязанную записку. Очень осторожно размотала письмо, обращая внимания на то, как прикрепляется послание, чтобы голубь во время полёта не потерял его. Усадила Грома на шест. Вышла из вольера, закрыв дверцу на засов.

– До завтра, милые, – прошептала им девушка и ушла в террасу.

Находясь в комнате, прочитала письмо:

“Имѣется золотой рудникъ. Продаютъ недорого. Нужны рабочие. Пятница, вечеръ, трактиръ у пруда”

Прочитав, девушка свернула его, как было, и оставила на столе, чтобы передать Борису с тем, кто первый появится тут.

Полночи девушка размышляла о том, что появилась возможность дать о себе знать, нужно написать записку и отправить голубиной почтой. Только куда вот полетит тот голубь, оставалось загадкой. Затем она уснула. Снится ей, как она летит верхом на Громе, а внизу земной шар, такой голубой и красивый. А впереди солнце, огромное и пламенное. И в этот момент на голову Любавы надевают холщовый мешок. Девушка проснулась, и долго не могла заснуть.

На следующий день после обеда снова явился Борис. Попросил сделать чай. Увидел на столе записку. Прочитал. Поблагодарил девушку.

– Какая ты смекалистая. Пойдём к птицам.

Вольер был открыт, и голуби наслаждались свободой, кто-то летал недалеко в воздухе, кто-то клевал пшено, голубки высиживали яйца – идиллия в мире птиц.

Поворковав с птицами, Борис взял за руку Любаву и повёл в дом.

– Ты хорошая хозяйка. Я заметил, как стало чисто, и здесь, и в птичнике. Хочешь, сделаю тебе подарок? Поведу тебя на базар. Выберешь себе платье и что тебе нужно, пудру и что вам нужно бывает, дамам.

– Спасибо, не нужно. Зачем мне платья тут, в темнице.

– Ты сидишь тут на всём готовом, читаешь книги, воркуешь с голубями и говоришь, что это – темница?!

– Вы прекрасно знаете, о чём я говорю, барин.

– Привыкай называть меня Борис. Я твой будущий муж. Решайся скорее, пока ты молода. Не то подрастают другие девочки, не менее красивее тебя, – засмеялся он. И ушёл, закрыв дверь на замок. – Приду завтра в этот же час.

Любава тут же, не теряя времени, села написать послание. Нашла в письменном столе листок бумаги, взяла чернила. Писала волнуясь, быстро. Перечитала несколько раз, кажется понятным. Когда чернила высохли, свернула аккуратно и пошла к птичнику. Как зашла, первым подлетел к ней, как обычно, Гром.

– Вот ты и полетишь, друг мой. Спаси меня, помоги, Гром. Не знаю, куда ты полетишь, но мне нужна твоя помощь. Лети туда, куда знаешь дорогу. Авось, кто-нибудь прочитает.

В это время кто-то снизу крикнул: “Эй, пацан! Ты там? Вижу, что там, голуби летают. Эй!”

Любава, услышав это, испугалась. Вдруг люди Бориса проверяют её? А может быть, этот кто-то, кто может помочь? И, взяв Грома с запиской в лапке, она пошла к краю крыши, подкинула голубя со словами “Лети, Гром!”, и взглянула вниз, ожидая увидеть того, кто зовёт пацана. Рискнула. Но внизу никого уже не было. Действительно, Борис кого-то приставил охранять её. Иначе куда бы делся человек, который минуту назад звал пацана?

– Чего тебе тут надо? – бородатый и худощавый мужик устрашающего вида лет пятидесяти окликнул Колю. Того парня, который приходил сюда показывать голубятню Никите.

– Ничего не надо, хотел поговорить с мальчишкой, который кормит голубей Бориса Ильина. А что, запрещено?

– Запрещено. И это уже не дом Ильина. Он его продал. Голубятню оставил в придачу. Я буду смотреть за домом, пока новый хозяин не заселится. И таких как ты, мне велено отгонять, даже вилы могу применить, ясно?

– Ясно. Я так, просто голубей люблю.

– Любишь голубей, иди на площадь, их там полно, – сказал суровый мужик, и Николаю не оставалось ничего, как уйти.

Василиса который уже час разговаривала с Громом. Отец пошёл спать, пожелав спокойной ночи. Девочка притворилась, делающей уроки.

– Гром, ей нужна помощь. Была нужна помощь. Но с тех пор столько лет прошло. Её давно уже в живых нет.

– Что ты такое говоришь? Тогда скажи, как я мог тут появиться? Прошёл через какие-то врата, оказался в будущем. Но моя жизнь там ещё не закончилась, правильно? Значит, я могу вернуться.

– Можешь просто остаться тут, жить с другими голубями и забыть про прошлое.

Гром обиженно ушёл в угол комнаты и стоял так, опустив голову.

– Не обижайся, Гром. Что ты предлагаешь?

– Предлагаю отправить меня назад в прошлое.

– Но как?!

– Нужно попасть под дождь, молнию. Нужно дождаться ливневые дожди с громом и грозой. Если я попал сюда из-за удара молнией, значит, могу вернуться туда, ударившись о молнию! Логично?

– Можем попробовать, конечно. Скорее всего, ты полетишь туда же, откуда прилетел, то есть к дому Бориса, где находится девушка. Но тебе нужно в полицейский участок, там разберутся. Или хотя бы к тому парню, который кричал мальчишку. Ты помнишь, как он выглядит?

– Я найду к кому. Как прилечу в город, осмотрю всё вокруг, того парня я помню, помню ещё, где жандармы бывают, они на центральных улицах разъезжают на лошадях.

– Можешь залететь или подлететь к любому трактиру, бару, театру, вокзалу, базару, что там у вас есть? Где толпится народ. Дай поймать им себя, чтобы они заметили записку и прочитали. Надеюсь, что они помогут ей. А я, находясь от вас в нескольких веках, чем могу помочь? Если даже и хочу помочь!

Гром с грустью посмотрел на Васю.

– Посмотри прогноз погоды на ближайшие дни. Когда обещают дожди с громом?

– Через день, послезавтра. У нас останется день написать правильные слова в письме, и отправить тебя. Ты должен отдохнуть для начала. И мне нужно съездить к маме. Завтра поеду в больницу. Теперь идём спать. Спокойной ночи.

Гром остался спать в комнате у Васи, на подоконнике, усевшись на ручку утюга.

На следующее утро, в воскресенье, Василиса с отцом направилась в больницу проведать маму. Мама вышла к ним в зал для свиданий. Выглядела она лучше, чем очень обрадовала мужа и дочку.

– Врачи сказали полежать недельку, сдам все анализы и вернусь домой. А ты как, дочь? – спросила она у Васи.

Вася мысленно находилась в том голубятнике, с Любавой, Борисом, Громом и всей остальной компанией из голубей.

– А, я? Всё хорошо, готовлюсь к экзаменам. Выздоравливай скорее, мам, без тебя дома грустно, – сказала девочка и обняла маму.

Дала попрощаться родителям, которые как два голубя поворковали между собой.

По пути домой заехали в магазин за продуктами. Вася взяла и белый батон с маком. На вопросительный взгляд отца, сказала, что во время подготовки к экзаменам ей так хочется белой булки, что сил нет.

Прибыв домой, отец пошёл готовить обед. Василиса сделала в доме влажную уборку. Когда с обедом было покончено, и с посудой тоже, Вася пошла к себе с булкой в руках.

– Пап, я готовиться к экзаменам!

– Хорошо, принцесса!

На подоконнике ждал голодный и нетерпеливый Гром.

– Я уже в полуобморочном состоянии. Мне скоро лететь не знаю куда и не знаю как, а ты меня голодом моришь! – бурчал Гром.

Поклевал мак и крошки белой булки наш сизый голубь. Досталось и другим голубям, и паре воробьёв, которые всегда оказываются к месту. Поев, они направились на охоту в другие места. Гром остался в комнате.

– Завтра обещают дожди, папа тоже говорил об этом. Но что, если то дерево, которое ты выберешь, не ударит молнией?

– Тогда я не знаю, честное слово. Буду действовать так, как подскажет интуиция. Я сегодня видел, как воробьи купались в пыли, а ласточки летали низко – к дождю, буду пробовать!

– А как я буду знать, что ты вернулся туда, куда надо, и с тобой всё в порядке?

– Когда мы все умрём, я – там, а ты – тут, тогда встретимся на небесах и поговорим обо всём. Я буду ждать тебя там. Согласна? – пошутил Гром.

Делать нечего. Грому придётся попробовать вернуться. Достали листочек бумаги и стали писать сообщение.

– Итак, Гром. Что мы знаем о том городе, где всё это происходит?

– Ничего не знаем, то есть названия не знаем. Но я ведь попаду туда, если буду следовать инстинкту “чувство дома”?

– Ок. Будем писать обо всём, что нам известно. Итак: “Девушка Любава находится в плену у барина, Ильина Бориса. На данный момент она находится в квартире, где он содержит голубей. Она просит о помощи. Голубь, с которого снимете это письмо, живёт в голубятне у того Бориса. Он вам укажет дорогу”. Правильно? Ничего не забыли, Гром?

– Нет, всю информацию, которую мы знаем, указали. А что ещё можно добавить?

– Боюсь, ничего. Итак, Гром, выспись. Тебе лететь очень долго, через два века, как ты говоришь, через молнии и грозу. Тебе нужны силы.

– Как я потом с тобой свяжусь? – спросил грустный Гром.

– Ты же сказал, когда умрём, тогда и встретимся. Ты жди меня там, и я приду…

Вася было чуть не заплакала. Выкатились крупные слёзы с её карих прекрасных глаз.

– Ты смотри, давай, не плачь и не переживай за меня, тебе экзамены сдавать и мама в больнице. Помогай ей во всём. А я утра ждать не буду. Полечу сейчас, если привяжешь мне на лапку письмо.

– Уже сейчас? Утром!

– Сейчас, Василиса, я должен ещё тот дуб найти. Там и буду искать разгадку.

– Хорошо, Гром, как скажешь. Если не получится улететь туда, возвращайся обратно, у тебя каждый день будет твоя булка с маком, а точнее – много мака с булкой, хорошо?

Василиса стала привязывать аккуратно сложенную записку к лапке Грома.

– Не больно?

– Нет.

– Не тяжело?

– Нет, отлично. Прощай, принцесса. Там меня ждёт ещё одна принцесса, ей нужна помощь. Если не свидимся, не поминай лихом! – и улетел в раскрытое окно.

Василиса долго стояла, смотря ему вслед, вытирая слёзы, и шёпотом молилась, как умела, за этого бесстрашного голубя.

Любава тем временем продолжала ухаживать за голубями и ждала Грома. Каждый день она прочитывала одну треть толстой книги, её так увлекло это занятие, что дни летели, как Гром, со скоростью сто километров в час – молниеносно. Она стала выводить маленьких подросших птенцов на крышу, чтобы те учились летать.

О голубятне прознали коты, которые то и дело появлялись на крыше, чем пугали Любаву. Поэтому, она, если держала вольер открытым, находилась там же, от греха подальше, сидела на тёплой крыше и читала книгу, одним глазом поглядывая на птиц, и распугивая хвостатых хищников.

Записки, которые прибывали с голубями, она читала, снова заворачивала, как было, и клала на стол. Когда приходил Борис, забирал их. Он постоянно спрашивал девушку, не надумала ли она стать его женой, Любава переводила разговоры на голубей. Борис, ярый поклонник этих птиц, поддавался этому искушению. Начинал с удовольствием рассказывать всё, что знал о них.

Никита зашёл ещё раз к Грише за информацией, но Гриша, как обычно, был пьян. Но рассказал всё, что знал о Борисе. Даже смог указать в каком месте собираются картёжники, если вдруг Никита захочет зайти, и, быть может, встретит там Бориса.

– Спасибо за информацию. Гриш, бросай это дело, не пей, прошу, здоровье погубишь!

– Ой, не начинай, Никит, самому тошно. Ещё недельку, и начну новую жизнь!

– Обещаешь?

– Да, друг мой, клянусь!

Николай, который ещё пару раз подкрадывался к дому с голубятником, всегда встречал того бородатого мужика, который с грозным видом и вилами в руках начинал идти на парня, что тот со страху просто сбегал. Коля несколько раз заходил в то место, где они встретились с Никитой, но так и не застал его. Нужно было сообщить, что квартира более не принадлежит Борису, если это правда, конечно.

В пятницу Никита пошёл в то место, где, со слов Гриши, собираются играть в карты. Сначала его не пускали. Но Никита сказал, что переехал сюда недавно и хотел бы влиться в жизнь этого городка. Узнав, что он учитель, пустили. Знакомство с учителями было престижно. Зайдя в задымленное помещение, Никита заказал себе кружку пива. Осмотрел присутствующих. За шестью столами шла оживлённая игра.

– Скажите, сюда приходят одни и те же лица? – обратился Никита к бармену, который разливал пиво и другие напитки.

– Обычно да, но бывает, что приходят новые, как Вы сегодня, – улыбнулся он.

– Вы знакомы со всеми тут присутствующими?

– Конечно, знаком. Вы кого-то ищете?

– Ищу. Может быть, Вы подскажете мне?

– За пять рублей расскажу обо всех, кто тут находится.

– Обо всех не стоит. Я хочу знать только об одном, Борисе Ильине, – сказал тихо Никита, и отдав бармену пять рублей десять копеек, попросил добавить пива в его стакан, откуда он сделал всего три глотка.

Тот долил пива, и, делая вид, что вытирает посуду, стал тихо рассказывать:

– Стол у окна, справа – Ильин. В чёрном костюме. Видите?

– Вижу. Что Вы знаете о нём?

– Он оставляет тут много денег, но однажды выиграл большую сумму, купил себе квартиру и построил голубятню. Голуби – его страсть. Тётя его – богатая помещица, он её единственный наследник. Не женат. Говорят, был влюблён в девушку крестьянку, которую украл Леший, – перекрестился бармен, и продолжил. – Невероятной красоты та девка, слухи такие ходят. Искали её, так и не нашли. Точно Леший утащил.

– Когда примерно заканчивается игра?

– Через полчаса закончат. Они уже давно сидят, всё перехитрить друг друга не могут, – улыбнулся бармен.

– Я похожу по улице, подышу, спасибо за рассказ, – сказал Никита и выпив полстакана пива, вышел из заведения.

Стоял тёплый летний вечер. На улице ждали своих хозяев усталые привязанные лошади с красивыми кожаными сёдлами на спинах и дремали, закрыв глаза. Никита походил туда – сюда, поглядывая на двери, не выходят ли игроки. Через час примерно стали выходить, переговариваясь между собой некоторые, то поодиночке, как Борис. Никита немедленно подошёл к нему и сказал, что нужно поговорить. Борис, осмотрев учителя с головы до ног, точнее, оценив взглядом, спросил: “ Чем обязан?”

– Я – Никита, приятель Вашей тёти.

– Ах, Вы тот тип, что купил крепостную малолетку?! Куда она делась, куда ты её дел? Говорят, она пропала, как только тётя получила за неё деньги! Или ты, как все тупицы в округе, думаешь, что её украл Леший?

– Это не так. Я не купил её, чтобы использовать как прислугу. Вы об этом знаете. Я подозреваю, что именно Вы тот Леший, ведь Вы её похитили?

– Я? С чего ты решил? Где твои доказательства?

– Я не имею доказательств, но я уверен в этом так же, как в этом уверена Ваша тётя, Варвара Ильинична! Любава, вероятнее всего, находится в квартире с голубятней? Правильно?

– Положим, находится там. Но находится она там по своей воле. Она любит меня, как и я её, и скоро состоится наша свадьба, уверяю тебя. Я ей скажу сегодня или завтра, что ты купил её у моей тёти. Думаю, это не понравится ей. Или понравится? Как ты думаешь, Никита!?

– Вы знаете о том, что, отдав за неё деньги, я бы даровал ей свободу, она могла бы поменять свою судьбу в лучшую сторону!

– Женщин ты не знаешь, Никита. Вот и проверим, как она отреагирует на это, – сказал Борис, запрыгнув на коня.

– Стойте, Борис! Давайте, договорим. Я не верю тому, что она находится у Вас по своей воле. Я могу завтра же утром сообщить в полицию, чтобы они снова начали искать девушку. Но я обещал Вашей тёте, что разберусь во всём сам!

– Полиция крепостных не ищет. Ну, сделала вид, что ищет. А сам ты что?! Ты даже подойти к дому моему не посмеешь!

– Борис, вижу, что по-доброму с Вами не договориться. Я вызываю Вас на дуэль! Пусть судьба сама решит, с кем останется Любава.

– Дуэль, говоришь? Интересно! Ты такой смелый? Но не боишься ли быть убитым на этой дуэли? Ты хоть оружие в руках держал, учитель?

– Не так часто, но приходилось стрелять, – сказал Никита тихо.

– Дуэль, так дуэль. Завтра встретимся тут, в семь вечера. Возьми с собой кого-нибудь в секунданты, сначала обговорим детали, а на днях постреляем.

– Но прошу, пока ничего не говорите Любаве о том, что я отдал за неё деньги. А, если скажете, то добавьте, что хотел таким образом даровать ей свободу.

– Даровать свободу хотел он… – процедил сквозь зубы злой Борис, и ускакал на своём жеребце в темноту.

Гром летел так, как обычно летал все эти годы, по наитию, он не смотрел по сторонам и не искал каких-то особых видов. У него было ощущение, что сам ветер несёт его в правильном направлении. А ветер был сильный и шквалистый, Гром переживал только из-за записки, которая могла сорваться с его лапки, и тогда всё, что они проделали с Василисой, было бы напрасным.

И так же, не осознавая и не сомневаясь в правильности своих действий, он опустился ниже и оказался над кроной большого дуба. Сделав пару кругов над деревом, Гром сел на ту же самую веточку, на которой он уже находился во время той грозы, которая перенесла его в другое время. “Чудеса, всё оказалось настолько легко и просто, что…” – и не успев до конца закончить свою мысль, Гром подвергается удару молнии…

Утром следующего дня Никита прибыл к своему другу Грише. К счастью, тот был трезв.

– Никита, друг мой любезный, ты не забыл ещё меня!? Видишь, я обещал исправиться, и я исправился. Больше не пью. Честно сказать, сердце стало покалывать, испугался я, Никит.

– Эх, Гриша, добром это не кончится. Завязывай пока не поздно.

– Я завязал. И слово, данное другу – закон! А ты что так рано? Идём, выпьем чаю. Клава, самовар готов? – крикнул он прислуге. Клава, белокожая с розовыми щёчками особа, забегала.

– Да, хозяин, через десять минут подам!

– Ну а ты, Никит, нашёл ту девушку? Ильина этого, Бориса, нашёл?

– Да, нашёл. Мне нужна твоя помощь. Ты можешь быть моим секундантом?

– Никита, дорогой мой, не сходи с ума! Всё можно решить мирно.

– Нет, не всё можно решить. Тут много тонкостей.

– Рассказывай.

Друзья долго разговаривали за чаем. Гриша то и дело вставал из-за стола и походив туда – сюда, держась за голову, садился снова. Он был против дуэли. Боялся за жизнь друга. Но Никита был непреклонен. И обратный ход уже не мог дать, это было делом чести.

Тем же вечером, они оба, в семь часов прибыли к тому месту, где накануне состоялась встреча Бориса и Никиты.

Борис ждал своего противника. Рядом с ним стоял худощавый, устрашающего вида мужчина, именно тот, который охранял ту квартиру с голубями от любопытствующих, видимо, это был секундант Бориса. Взгляд у него был настолько грозный, что рука любого задрожала бы, даже, если эта рука держала в руках револьвер.

Все четверо, молча вошли в заведение, и сели за один стол. И негромко стали обсуждать, что даже обычно всеслышащий бармен не мог уловить ни единого слова. Говорили трое. Тот страшный человек Бориса молчал. Гриша пытался помирить врагов, предлагал и такие, и другие варианты решения проблемы, но ни Борис, ни Никита не хотели отказываться от главного – от Любавы. Так прошло около полутора часов. Было решено устроить дуэль. Каждый из них имел право на один выстрел. Если промахиваются оба, и оба остаются живыми, состоится встреча с Любавой. Ей разъяснят ситуацию, и она сама выберет того, с кем останется. А, если не выберет ни одного, её отпустят как вольную. Затем все встали, и так же, молча, как и вошли, удалились.

– Никит, завтра постреляем, потренируешься немного, – сказал обессиленный с горя Гриша, чувствуя, что дуэль выиграет этот наглый и, конечно же, более ловкий Борис. – Я буду молиться, чтобы произошло чудо, и эта дуэль не состоялась!

Но дуэль состоялась. Назначили её на полдень пятницы, чтобы не тянуть время. И каждому из них хотелось как можно раньше поставить точку в этом вопросе.

Никита смог потренироваться в имении Гриши. Гриша оказался хорошим учителем в этом деле, что через пару часов тренировок, Никита стал неплохо попадать в мишени.

И вот, в полдень того рокового дня, Никита и Гриша стоят в безлюдной дубраве, ожидая Бориса с его страшным компаньоном. Как ни странно, чувство страха не было ни у кого. Гриша успокоился ещё вчера, когда увидел, что его друг подаёт большие надежды по стрельбе. А Никита сам по себе был бесстрашным. Спокойным и рассудительным. “Что ж, если суждено так закончить мою жизнь, я уйду с честью. На всё воля Божья” – думал Никита.

Подъехал и Борис со своим секундантом. Прибывает в то же время ещё одно лицо, до этого не знакомое ни Никите, ни Грише. Он раскрыл маленький сундук, продемонстрировал два одинаковых револьвера, зарядил их при дуэлянтах, чтобы ни у кого не возникло сомнений. Отсчитал шаги. Было решено стрелять по очереди. Кто из них первый, решала монета, брошенная всё тем же пятым лицом. Орёл или решка. Никита предоставил Борису выбрать самому. Тот выбрал “орла”. Выпала решка. Гриша крепко обнял друга. Пожелал удачи. Первым стреляет Никита.

Дуэлянты встали на свои места. Даже ветер притих. И вороны замолкли. Воздух стал тревожным, что казалось, все слышат биение сердец дуэлянтов. Никита поднял свой револьвер. Стрелял он по человеку впервые. Когда он направил револьвер на Бориса, руки задрожали, сердце забилось учащённо. А, что, если он убьёт его? И как он будет жить с этим все последующие годы? Но назад дороги нет. И почему-то закрыв глаза, Никита нажимает на курок. Этот выстрел, такой громкий, так напугал ворон, что те снова закричали и полетели стаей с деревьев, на которые уселись отдохнуть от жары. Никита промахнулся. И, когда, открыв глаза, увидел, что Борис стоит на ногах, улыбнулся блаженно. Борис, по знаку пятого лица, поднимает свой револьвер. Гриша хватается за голову руками, ожидая самый худший конец. Никита снова закрывает глаза, принимая судьбу.

Гром в это время попадает под удар молнии и оказывается в своём измерении. То ли ветер, то ли интуиция, которая вела его всё это время, бросает этого бесстрашного голубя между двух дуэлянтов, что пуля, которая уже летит в грудь Никиты, попадает в тело птицы. Окровавленный Гром падает между двух мужчин. Благодаря ему, Никита остался жив. Борис, узнавший свою птицу, бежит к ней: “Гром! Как ты тут очутился?!”. Гром прикрыл глазки и даже не курлыкнул. Он улетел туда, к своей любимой, в небеса. Их обоих, Грома и его голубку, убила рука одного и того же человека. В небе прогремел гром. Все, как один, взглянули на небо. Тёмно-серая туча, точь-в-точь, как оперенья Грома и белоснежное облако стремительно плыли к друг другу и сливались в единое целое. Не было сомнений – это Гром и его любимая белая голубка. Борис заплакал, стоя на коленях перед убитым голубем, схватив себя за голову, вспомнив и о той своей белоснежной любимице, убитой им же. Гриша плакал от счастья – его друг остался жив. Никита стоял молча, как окаменевший, не мог прийти в себя от всего случившегося. Страшный секундант Бориса, видавший на своём веку многое, ушёл прочь, ругаясь на весь мир. Одно лишь только пятое лицо, выдавшее оружие, с таким же каменным лицом, собирал их обратно в свой сундук.