Орден Архитекторов 12

Я вышел последним, глубоко вдыхая знакомый горный воздух. Дом… Как же хорошо снова быть дома!

Борис уже ждал меня у трапа, рядом со "Скарабеем".

– С возвращением, шеф! – бодро отрапортовал он. – Как сафари прошло? Удалось поохотиться?

– Ещё как! – усмехнулся я. – Ладно, поехали. Нужно осмотреться.

Мы сели в машину и направились к тому самому месту на окраине Вадуца, где совсем недавно разворачивалась битва Абаддона с Малкором.

Через полчаса я вышел из машины и подошёл к эпицентру боя, где совсем недавно развернулось сражение Абаддона с псиоником Малкором. Воздух здесь всё ещё был наэлектризован остаточной энергией – странной, чужеродной, ментальной. Она отличалась от тёмной магии Теней, была более… упорядоченной, что ли?

Я присел на корточки, коснулся ладонью земли. Закрыл глаза, погружаясь в медитацию, позволяя своему Дару растечься по округе, собирая информацию, как губка впитывает воду. Энергетические следы были чёткими, яркими. Вот здесь Абаддон нанёс удар своим топором – земля до сих пор помнила этот всплеск мощи. А вот здесь – ответная атака Малкора, волна псионической энергии, которая искажала саму структуру камня.

"Сначала Папа Легба со своими некро-теневыми фокусами, теперь этот псионик Малкор… – размышлял я, восстанавливая картину боя. – Сколько их ещё в этом мире, таких вот "перерожденцев"? И все лезут сюда, в Лихтенштейн, как мухи на… Похоже, это место действительно притягивает всякую нечисть. Или… может, дело во мне? В любом случае, нужно становиться сильнее. Гораздо сильнее. Иначе однажды появится кто-то, с кем я уже не справлюсь".

Я снова вспомнил последнюю битву с Папой Легбой. Старик, поняв, что дело пахнет керосином, смылся через портал. Но сразу после этого он выставил своего последнего "козыря"– Теневого Бастиона. Огромная, безмозглая тварь, сотканная из чистой тьмы и боли, её единственной задачей было – задержать меня, выиграть время для хозяина.

Мне пришлось выложиться по полной.

Земля под ногами превратилась в острые шипы, каменные руки вырвались из недр, сжимая Бастиона в тисках. Он ревел, бился, пытался прорваться, но магия земли держала его крепко. А затем я просто "схлопнул"пространство вокруг него, заставив тварь взорваться, разлетевшись на тысячи осколков. И из самого его сердца выпал пятый Теневой Кристалл. Идеальное "сердце"для моей следующей Башни.

Я открыл глаза. Пора было возвращаться. Дела не ждут.

Вернувшись в усадьбу, я нашёл Настю в её любимом саду. Она сидела на скамейке под цветущей яблоней и что-то рисовала в своём альбоме. Увидев меня, она вскочила и бросилась мне на шею.

– Теодор! Ты вернулся! Я так волновалась!

Я крепко обнял её, вдыхая знакомый аромат её волос.

– Всё хорошо, милая. Я дома.

Она отстранилась, внимательно разглядывая меня.

– Ты выглядишь уставшим… И… другим. Что-то изменилось?

– Просто долгая дорога, – улыбнулся я. – А ещё я привёз тебе подарки.

Я достал из сумки большие чёрные кристаллы, переливающиеся голубыми искрами – сердца Теневого Хаосита и Бастиона.

– Установим эти штуковины туда, где им самое место.

Настя кивнула и, поцеловав меня, пошла собираться.

А я прошёл во двор, где Абаддон и Магнус стояли у входа в дом.

Абаддон, уже полностью восстановившийся после битвы с Малкором, скрестил руки на груди и кивнул мне в знак приветствия. Он действительно стал другим. Более цельным. Более живым.

Магнус же, как обычно, топтался на месте, издавая какие-то тихие булькающие звуки и с явным обожанием косился на своего "старшего брата".

– Господин, – прогудел Абаддон, когда я подошёл к ним.

– Приветствую, генерал, – кивнул я. – Отличная работа. Ты в очередной раз спас Настю. Я твой должник.

Абаддон склонил свою металлическую голову.

– Это мой долг, Повелитель. Но… – он повернулся к Магнусу, который тут же перестал булькать и вытянулся по струнке. – Господин, не дело это. Великого Магнуса-Громовержца, командира Второй Армии Ордена Архитекторов, в таком недоделанном виде держать. Дай и ему разум. Верни ему его истинную сущность.

Я покачал головой.

– Не всё от меня зависит, Абаддон. К сожалению. Должен быть триггер. В твоём случае это была смертельная опасность для дорогого мне человека. Вселенная дала добро. Магнус должен тоже попасть в подобную ситуацию. Ему нужно проявить себя, доказать, что он достоин. Или должна возникнуть ситуация, которая станет для него личной. Которая заставит его перешагнуть через свои… гхм… особенности. Тогда и его "расконсервируют". А пока – пусть учится.

Абаддон тяжело вздохнул.

– Понимаю, Повелитель. Жаль.

Он повернулся и пошёл в дом. Магнус тут же весело подпрыгнул и, хохоча, побежал за ним, неуклюже размахивая своими руками-пушками.

– Абаддон! – крикнул я им вслед. – Ты бы присмотрел за ним, чтобы он тут ничего не разнёс! А то с него станется!

Я проводил их взглядом, улыбнулся, а затем снова стал серьёзным. Пора было заканчивать начатое. Башни готовы. Теневые Кристаллы ждут своего часа.

Настя уже как раз вышла на крыльцо.

– Ну что, красавица, готова творить историю?

* * *

Мы стояли на самой вершине Башни. На пульте управления, похожем на алтарь из светящегося камня, лежал Теневой Кристалл.

– Итак, – сказал я. – Сейчас мы активируем защитный контур. Он свяжет эту башню с четырьмя другими.

Я положил руку на пульт. Настя сделала то же самое.

– Помнишь, что я тебе показывал? – спросил я.

Она кивнула.

– Тогда начинаем. Почувствуй энергию башни. Проведи связь с другими. Направь свою силу…

Настя закрыла глаза, сосредоточилась.

Я чувствовал, как её Дар пробуждается, как он тянется к кристаллу, к самой земле, а от неё – к другим башням. Моя энергия текла через неё, направляя и поддерживая, помогая ей обрести контроль над этой силой.

Это было похоже на то, как учат ребёнка писать буквы – сначала ведёшь его руку, помогая вывести первые линии, а потом он уже сам, неуверенно, но самостоятельно, начинает творить.

Кристалл на алтаре вспыхнул ярким светом. Энергия полилась по невидимым каналам к остальным четырём башням, которые были уже активированы и ждали своего часа.

И вот… свершилось! Пять башен вспыхнули одновременно, соединяясь невидимыми лучами энергии. Над Вадуцем, над дворцом, над прилегающими районами раскинулся едва заметный мерцающий золотистый купол. Не тёмный и зловещий, как у Легбы, а светлый и тёплый, излучающий силу и защиту. Я знал – эта хрупкая на вид защита способна выдержать удар любой силы.

– Получилось! – выдохнула Настя, открывая глаза. Она выглядела уставшей, но очень счастливой.

Я обнял её.

– Ты молодец.

Мы вышли из башни и посмотрели на небо. Купол был почти невидим, только лёгкое искажение воздуха выдавало его присутствие.

– Пять башен, – сказал я, глядя на результат нашей работы. – Это только начало. Но теперь эта часть княжества под надёжной защитой.

Я посмотрел на Настю.

– Когда мы построим все тринадцать башен и соединим их в единую сеть, тогда Лихтенштейну не будет страшен ни один враг. Ни Тени, ни армии, ни даже… боги.

Я улыбнулся. Да, работы ещё много. Построить остальные башни. Укрепить армию. Наладить производство. Разобраться с Империей. Найти и уничтожить Легбу. И, конечно же… устроить самую крутую свадьбу в истории этого мира!

Императорский дворец

Санкт-Петербург, Российская Империя

Император Всероссийский, Николай Александрович, сидел за своим массивным столом из карельской берёзы, заваленным картами и донесениями.

– Ваше Императорское Величество, – раздался вкрадчивый голос.

Император вздрогнул и перевёл взгляд на вошедшего. Степан Андреевич Кощеев почтительно склонил голову.

– Герцог, – кивнул Император. – Что у вас?

– Осмелюсь доложить, Ваше Величество, ситуация в Лихтенштейне требует вашего немедленного внимания, – Кощеев подошёл к столу. – Этот самозванец Вавилонский окончательно зарвался. Он не просто игнорирует указы из столицы, он строит собственное государство! С армией, с союзниками, с поддержкой народа!

– Я знаю, – Император поморщился. – Мне докладывали. Но что вы предлагаете? Отправить туда войска? Сейчас? Когда мы увязли на Кавказе?

– Ваше Величество, именно сейчас! Лихтенштейн – это не просто далёкая провинция. Это – рассадник сепаратизма! Раковая опухоль на теле Империи! Если мы не вырежем её сейчас, метастазы пойдут дальше! Представьте, что будет, если другие окраины увидят, что можно безнаказанно игнорировать волю Императора? Что можно строить свои армии, заключать союзы, вести свою политику? Это же призрак революции, Ваше Величество! Он уже стучится в наши двери!

Император поморщился, как будто у него внезапно разболелся зуб. Сепаратизм… Это слово вызывало у него почти физическую тошноту.

– Допустим… – Император потёр переносицу, пытаясь отогнать неприятное чувство. – Допустим, ты прав. Но как? Как мы туда доберёмся? Австрийцы нас не пропустят. Они сами спят и видят, как бы оттяпать этот кусок. Они же с османами теперь союзники, хоть и не афишируют это.

– Союзники? – Кощеев презрительно усмехнулся. – Жалкие шакалы, которые готовы продать друг друга за горсть серебра! Ваше Величество, мы – Российская Империя! Великая держава! Наша армия – лучшая в мире! Мы раскатаем эту Австро-Венгрию катком! Они даже пикнуть не успеют! Один решительный удар – и вся Европа снова будет трепетать перед нашей мощью! Вспомните наших великих предков! Вспомните славу русского оружия! Император велик! Империя вечна!

Император нахмурился. Слова Кощеева звучали чересчур пафосно, но всё равно задевали за живое. Целостность Империи – вот что всегда было для него главным.

Может, действительно стоит показать всем силу Империи? Раздавить непокорных, внушить страх врагам…

Император вдруг почувствовал лёгкое головокружение. Перед глазами поплыли круги, а в ушах зазвучал тихий, назойливый шёпот. Он потряс головой, пытаясь отогнать наваждение.

– Что-то мне нехорошо… – пробормотал он, потирая виски. – Устал, видимо. Война эта…

Он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь вернуть ясность мыслей. Шёпот в голове стал тише, но не исчез совсем.

– Ладно, герцог, – сказал он наконец. – Ваша решимость похвальна. Но на Австро-Венгрию мы пока не пойдём. Слишком рискованно. Сначала разберёмся с османами. А потом… потом видно будет. Но и Лихтенштейн оставлять без внимания нельзя. Ты прав, герцог, сепаратизм нужно душить в зародыше.

Кощеев едва заметно улыбнулся уголками губ.

– Раз ты такой умный, – продолжил Император, – то вот тебе задание. Иди и договаривайся с Пруссией. Они нам должны. Пусть пропустят наши войска через свою территорию. Без боя, разумеется. Если они согласятся, то так и быть. Нагнём твой Лихтенштейн. Но только если пруссаки откроют нам дорогу. Идти напролом, как ты предлагаешь, – это не наш метод. Всё же мы – Империя, а не варвары.

Кощеев почтительно склонил голову, скрывая торжествующую улыбку.

– Будет исполнено, Ваше Императорское Величество. Я не подведу.

Когда герцог вышел, Император снова откинулся в кресле, чувствуя, как головная боль усиливается. Шёпот в ушах стал громче, а тени в углах кабинета, казалось, ожили, сплетаясь в пугающие узоры.

– Отдохнуть… Нужно срочно отдохнуть… – прошептал он, закрывая глаза.

Глава 3

Кабинет Министра Иностранных Дел

Берлин, Пруссия

Министр иностранных дел Пруссии, его превосходительство Вернон фон Шпрингмайерхофенцвайг (или просто Вернон, как его звали все, кто не хотел вывихнуть челюсть), с отвращением смотрел на имя, высветившееся на экране коммуникатора секретаря. Герцог Степан Андреевич Кощеев из Российской Империи.

"Ну вот, опять этот…"– мысленно поморщился Вернон, поправляя безупречный галстук.

Он прекрасно знал, кто такой Кощеев. Официально – уважаемый герцог, доверенное лицо Императора. Неофициально же – главный контрабандист и отмыватель денег, который использовал несчастное княжество Лихтенштейн, как свою личную офшорную прачечную. Скользкий, беспринципный, но, чёрт возьми, влиятельный человек.

Пруссия пару раз "контактировала"с ним по своим каналам, когда нужно было незаметно подгадить Российской Империи. Знали ведь: для Кощеева на первом месте всегда был собственный карман, а потом уже всё остальное. Человек без принципов, но с огромным влиянием и, что самое неприятное, – с благословения самого Императора.

– Пропустить, – буркнул Вернон, мысленно готовясь к неприятному разговору.

Через минуту в его роскошный кабинет вошёл сам герцог Кощеев. Высокий и холёный, в идеально сшитом костюме. Он буквально излучал ауру уверенного человека, привыкшего получать от жизни всё, что ему нужно.

– Рад видеть вас в добром здравии, господин министр, – промурлыкал он, вальяжно опускаясь в предложенное кресло.

– Взаимно, герцог, – Вернон постарался улыбнуться как можно дружелюбнее. – Чем обязан столь неожиданному визиту?

Они обменялись дежурными любезностями, поговорили о погоде, о последних новостях с Кавказского фронта (Кощеев выразил уверенность в скорой победе русского оружия, Вернон вежливо покивал).

Затем Кощеев перешёл к делу.

– Господин министр, как вы знаете, ситуация в Лихтенштейне вышла из-под контроля. Этот самозванец Вавилонский…

– Временно исполняющий обязанности главы княжества, – поправил его Вернон.

– …узурпировал власть, – невозмутимо продолжил Кощеев, игнорируя поправку. – Он сеет смуту, подрывает авторитет Империи, якшается с Тенями… В общем, полный набор. Его Императорское Величество крайне обеспокоен этим положением дел и принял решение навести порядок.

– Навести порядок? – Вернон напрягся. – Каким образом?

– Самым решительным, господин министр. Мы планируем провести небольшую, но эффективную военную операцию. Восстановить законную власть, так сказать. И для этого нам необходим… гхм… небольшой транспортный коридор, чтобы обеспечить беспрепятственный проход для наших войск через территорию Пруссии. С Балтики мы высадим десант – несколько дивизий имперской армии. Они пройдут маршем до Лихтенштейна и быстро наведут там порядок.

Вернон ошарашенно уставился на него.

– Коридор?! Через Пруссию?! Герцог, при всём уважении, но вы в своём уме?!

– Абсолютно, – Кощеев достал из папки документ с внушительной печатью. – Вот официальный указ Его Императорского Величества. Я уполномочен вести переговоры от его имени. Империя нуждается в вашей помощи, господин министр. И, разумеется, мы готовы компенсировать все возможные неудобства.

Вернон дрожащей рукой взял документ. Печать выглядела подлинной. Подпись – тоже. Он пробежал глазами текст. Действительно, указ о "восстановлении конституционного порядка"в Лихтенштейне и просьба к Пруссии о содействии.

"Чёрт… – подумал Вернон. – Неужели Император и правда решился на такое?!"

Он прекрасно понимал, что этот проход – ловушка. Пруссии совершенно не выгодно ссориться с Вавилонским, с которым они только что заключили выгоднейший торговый договор. Лихтенштейн под его руководством стремительно превращался в технологический и экономический центр, сотрудничество с которым сулило огромные прибыли.

Но и отказать Российской Империи напрямую – значит, спровоцировать гнев самого Николая Александровича. А ссориться с Российской Империей Пруссии сейчас было совсем не с руки.

– Герцог, я… я не могу принять такое решение единолично. Мне необходимо посоветоваться с канцлером. Обсудить этот вопрос на высшем уровне.

– Конечно-конечно, понимаю, – кивнул Кощеев. – Я всё понимаю. Но Его Императорское Величество не любит ждать. Так что, надеюсь, вы не будете затягивать с ответом.

Он встал, собираясь уходить.

– Кстати, господин министр, – Кощеев вдруг остановился у двери и обернулся. – Я тут захватил с собой бутылочку одного редкого вина. Шато Петрюс 1961 года. Говорят, редчайший экземпляр. Не желаете ли скоротать вечер за бокалом вина в неформальной обстановке? Обсудим детали, так сказать… Заодно и продегустируем.

Вернон на мгновение задумался. Вино, конечно, было искушением. За такую бутылку можно было продать душу дьяволу! Но главное – это была возможность потянуть время и придумать, как деликатно отказать этому опасному типу. Отказать так, чтобы и прусские интересы соблюсти, и гнев российского Императора на себя не навлечь.

– Что ж, герцог, ваше предложение весьма заманчиво. Я с удовольствием составлю вам компанию сегодня вечером. Скажем, у меня дома, в восемь?

– Прекрасно! – Кощеев потёр руки. – Договорились.

Вечер того же дня окутал Берлин прохладой. На веранде уютного особняка Вернона горели мягким светом старинные фонари. В хрустальных бокалах рубиновым огнём играло вино – то самое, легендарное Шато Петрюс.

– Превосходный букет, герцог, – Вернон сделал небольшой глоток, смакуя терпкий вкус. – Вы истинный ценитель.

– Стараюсь, господин министр, стараюсь, – Кощеев лениво откинулся в плетёном кресле. – Жизнь слишком коротка, чтобы пить плохое вино. Ну так что? Удалось вам посоветоваться с канцлером? Каково его решение?

Вернон тяжело вздохнул, изображая вселенскую скорбь.

– Увы, герцог, вынужден вас огорчить. Канцлер сейчас очень занят. Сами понимаете, внутренняя политика, экономика… Но он обещал рассмотреть ваш вопрос в ближайшее время. Правда, быстрого решения ждать не стоит. Возможно, через несколько недель. Мне очень жаль, герцог, но, боюсь, вам придётся вернуться в Россию. А как только станет известно решение канцлера, я вам непременно сообщу.

Кощеев медленно повернул бокал в руке, наблюдая, как играет вино на свету.

– Вернуться? – он усмехнулся. – Мой дорогой Вернон, вы думаете, я не вижу, что вы пытаетесь меня обмануть? Канцлер Мисбарк никогда не упустил бы такой возможности усилить своё влияние. Вы просто боитесь этого Вавилонского. Боитесь испортить с ним отношения. Но поймите, Вернон, вы играете с огнём.

Он наклонился к министру.

– Жаль, очень жаль… Вы упускаете прекрасную возможность укрепить союз с Российской Империей. А Вавилонский? Вы уверены, что он надёжный партнёр? Сегодня он с вами, а завтра? Вы думаете, что сможете усидеть на двух стульях? Дружить и с Империей, и с этим самозванцем? Наивный…

Он сделал ещё глоток вина.

– Подумайте, господин министр. Может быть, всё-таки стоит пересмотреть решение канцлера? Я уверен, мы сможем найти… компромисс.

Вернон почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ему вдруг стало не по себе. Вино показалось слишком крепким, а голова – тяжёлой.

– Увы, герцог… Р-решение принято… – пробормотал он, чувствуя, как язык начинает заплетаться. – Я не могу повлиять на канцлера.

Министр вдруг почувствовал резкий приступ тошноты. Комната поплыла перед глазами. Он попытался встать, но ноги подкосились.

"Странно, – подумал он. – Вроде всего пару глотков сделал, а уже как-то… нехорошо".

– Что… что со мной? – прошептал он, хватаясь за горло.

И тут он увидел это. Прямо из его груди, там, где сердце, начал подниматься тонкий, едва заметный… дымок?

– Что за?.. – Вернон в шоке уставился на свою грудь. – Герцог, вы это видите?

Кощеев лениво посмотрел на него, потом на его грудь.

– Вижу что? – он пожал плечами. – Ничего не вижу. Вы в порядке, господин министр? Может, вам просто… вина больше не наливать? Кажется, вы немного захмелели.

– Захмелел?! – Вернон вскочил с кресла. – Да я трезв как стекло! Смотрите! Дым! Прямо из меня!

Шатаясь, он бросился к большому зеркалу, висевшему на стене в холле. То, что он увидел в отражении, заставило его замереть от ужаса.

Его глаза… Они были полностью чёрными. Без белков, без зрачков. Две бездонные чёрные дыры, из которых на него смотрела сама Тьма.

И тут в его голове раздался чужой властный голос:

– Ты теперь мой, жалкий человечек…

Вернон с ужасом обернулся. Кощеев по-прежнему стоял на веранде, держа в руке бокал с вином. И на его лице играла зловещая ухмылка.

Вадуц, княжество Лихтенштейн

Семья Завьяловых – глава семейства Михаил, его супруга Ольга, и дети Андрюша и Василиса – впервые за долгое время сидели на маленькой террасе около своего дома, ужиная на свежем воздухе. На столике стояли тарелки с простой едой, но она казалась им вкуснее любого пира.

Над городом, над крышами домов, над шпилем новой библиотеки, раскинулся полупрозрачный, едва мерцающий в сгущающихся сумерках барьер, к которому жители Вадуца уже постепенно привыкали.

Он не был твёрдой стеной, через него без проблем пролетали птицы, воздух свободно циркулировал, а люди и транспорт могли спокойно проходить. Но этот барьер изменил саму суть жизни в городе.

– Помните, как это было? – тихо произнесла Ольга. – Просто выйти вечером на улицу… Посидеть вот так, спокойно… Казалось, такое время никогда не вернётся.

Михаил молча кивнул и посмотрел на мерцающий купол. Действительно, ещё совсем недавно они не могли позволить себе такой роскоши. Ночь была временем страха, когда по улицам бродили Тени, а из подвалов и разрушенных домов доносились жуткие звуки.

Андрюша, до этого увлечённо ковырявший вилкой в тарелке с салатом Оливье, вдруг поднял голову и указал пальцем в небо.

– Папа, смотри! Опять!

Высоко над ними, на невидимой поверхности купола, вспыхнул короткий, неяркий сполох зеленоватого света. Он погас почти мгновенно. Через несколько секунд в другой части неба вспыхнул ещё один, чуть ярче. А потом, почти у самого горизонта, – третий.

– Да, вот так теперь и живём, – вздохнул Михаил. Он уже привык к этим вспышкам, как и все жители Вадуца. – Похоже, новый князь действительно не соврал, когда обещал решить эту проблему с Тенями. По крайней мере, над городом.

Он имел в виду Теодора Вавилонского, временного главу княжества, чьё имя теперь было у всех на устах. Именно благодаря ему над городом появился этот защитный барьер.

Михаил взял со стола брошюру, которую недавно раздавали на улицах. "Тени: что нужно знать для вашей безопасности". Он пробежал глазами знакомые строки.

Купол, как объяснялось в брошюре, не был панацеей. Он защищал город от прямого вторжения Теней извне, но не мог полностью остановить их появление. Твари всё ещё просачивались через тонкие места в реальности, появлялись у самых границ купола, как мошкара, летящая на свет. С ними постоянно сражались Тенеборцы – специально обученные бойцы, чья жизнь была посвящена борьбе с порождениями тьмы.

Вспышки на куполе, которые они сейчас наблюдали, были свидетельством этой непрекращающейся битвы. Каждый сполох означал, что ещё одна Тень погибла, столкнувшись с барьером, или была уничтожена защитниками у его периметра. Жители Вадуца уже научились читать эти знаки на небе.

Внезапно, на западе, небо озарилось особенно яркой и долгой вспышкой. Она полыхнула так, что на мгновение стало светло, как днём.

– Ого, эта была мощная тварь, – заметил Михаил. – Страшно представить, сколько их раньше водилось здесь, в Лихтенштейне, когда защиты не было.

Ольга поёжилась. Да, теперь они знали правду. Новый князь, Теодор Вавилонский, не стал скрывать от народа истинное положение дел. Через газеты, через выступления своих помощников, через личные обращения он рассказал всё: о Тенях, об их природе, об опасности, которая всё ещё таилась за пределами защищённого города – в лесах, горах и пещерах.

Он рассказал, как твари охотятся друг на друга, пожирая слабых, чтобы стать сильнее. А потом, когда их голод становится невыносимым, или когда их становится слишком много, они начинают искать людей. Потому что люди, как выяснилось, для них – самая лакомая добыча. "Вкуснее", как цинично выразился кто-то из Тенеборцев в одном из интервью.

Раньше они жили в неведении, списывая исчезновения людей и странные происшествия на бандитов, повстанцев или несчастные случаи. Теперь они знали правду, в каких условиях существуют на самом деле. И эта правда, хоть и пугала, но делала их сильнее. Осознание опасности заставляло быть бдительнее, ответственнее, ценить ту защиту, которую им давал купол и его создатель.

– Тебя всё ещё что-то беспокоит? – спросила Ольга, заметив, как муж напряжённо смотрит на мерцающий купол.

Он кивнул, не отрывая взгляда.

– Полагаю, защита не безгранична. И действует она только над городом. Мы всё ещё в опасности. Стоит только выйти за пределы…

– Но князь кажется честным человеком, – возразила она. – Он делает всё, что может.

– В этом-то и проблема, – вздохнул Михаил.

– Ты ему не доверяешь?

– Нет, я ему доверяю. Как раз наоборот. Меня напрягает только то, что он – временный. Кто придёт после него? Сохранит ли он эту защиту? Будет ли так же заботиться о нас?

Их младшая дочь, Василиса, услышав разговор, наивно спросила: