Леонхард фон Линдендорф. Барон

– Ядовитый, ядовитый. Так писал еще арабский ученый и врач Абу Али ибн Сина, известный нам как Авиценна. А ему верить можно. – Так, надо уводить разговор в сторону, а то сейчас как прицепится, он ведь известный зануда… – Кстати, жить нам здесь, я думаю, предстоит довольно долго. Я, правда, свой дом продавать не собираюсь, но одному мне там будет скучно. А вы, как я понял, собираетесь с Куртом жить здесь?

– Ну да. У меня в соседней комнате и кровать есть.

– Вот-вот, об этом и хочу сказать. Организуй и в мою комнату кровать с матрасом и подушкой. И одеяло чтоб было. И чистое постельное белье. И не дай бог, если я хоть одного клопа там найду: всем не поздоровится. И еще. Я сегодня, на похоронах отца, дал обет – каждый день мыться.

– Да, серьезный обет, – проговорил он, – я помню, как вас ловили по всему замку, чтобы помыть. А что же нас с Куртом не позвали на похороны?

– Отец Магнус решил поспешить. Жарко, сам понимаешь. Кнехтов-то еще раньше похоронили. Так к чему я это… Так вот, дал я такой обет, и исполнять его придется. Поэтому организуй мыльню где-нибудь на первом этаже в отдельной комнате. А еще я приказал мыться всем своим людям, не реже одного раза в неделю. С мылом и мочалкой. Вас с Куртом это тоже касается. Так что организуй мыльню и для кнехтов. И чтобы все одевали чистое белье. И одежда у всех и всегда должна быть чистой и опрятной. Это что касается моих людей. Теперь касательно жителей города… Пиши указ. «Запрещается выливать помои и выбрасывать мусор на улицы. Кто будет в этом замечен, с того взимается штраф в размере одного гульдена. Все помои и отходы должны вывозиться золотарями рано утром за город в специально отведенное место. Мусор также. Сточные канавы вдоль улиц должны быть прочищены, углублены и накрыты деревянными решетками, и предназначены они не для помоев, а для стока дождевых вод». Оформи это позаковыристей, и завтра глашатай пусть весь день зачитывает этот указ на всех перекрестках. И заниматься всем этим придется тебе как моему наместнику в городе. Так что подобрал бы ты себе помощников… Но это дело твое. Спрошу все равно с тебя, и спрошу строго. Ну, я пошел к себе. Не забудь про кровать.

У себя в комнате на столе я обнаружил свой обед завернутым в холстину, чтобы не остыл: горшок с той же кашей и огромный кусок мяса. Рядом стояли два кувшина – с вином и водой. Ну и пустая кружка, конечно. На завтрак вино, на обед вино, на ужин вино. Споить они меня хотят, что ли? Вообще-то народ здесь пьет пиво, но мне пиво нельзя. Благородные должны пить вино. Пиво – напиток плебеев. Благородным его пить невместно. Хотя я бы сейчас с удовольствием выпил кружечку… Ан нет, мне и пиво нельзя. Моему тощему организму и пиво и вино противопоказаны. Но и сырую воду лучше не пить. Так что буду вино разбавлять водой. Пить-то что-то надо. Потом вызову к себе какую-нибудь травницу и попрошу у нее какой травы для заварки… Нет, лучше сам к ней схожу. А то обидится и подсунет что-нибудь – потом с горшка не слезешь. Все равно идти к сапожнику.

Переобуть бы всех своих кнехтов… Почему кнехты, а не солдаты? Когда, интересно, появилось название «солдат»? И кто придумал? Не помню. Ну, значит, я и придумал. А солдатам нужна нормальная обувь. Это сейчас у меня все конные, а наберу еще несколько сотен – где я им лошадей найду? И чем кормить этих лошадей буду? Солдат корми, лошадей корми… Да и не нужны им лошади. Я же планирую сформировать пехотные роты, в перспективе – мушкетерские. А пехоте нужна хорошая обувь. Она все время на своих двоих. И одежку какую-никакую однообразную надо. Сейчас-то мои люди и одноцветным сюрко обойдутся, а вот для пехоты нужен будет полный комплект. И обувь, и брэ, и камизу, и котту, и сюрко[5]. И латы хоть какие. Простенькую кирасу на каждого и самый простой шлем. Какой – это я еще подумаю.

Да, тут на одном обмундировании разоришься. А ведь еще и оружие надо. Во сколько мне обойдется один мушкет – и подумать страшно. А ведь еще и мечи надо, и не какую-нибудь деревенскую поделку, а качественные клинки, ведь ими мою жизнь защищать будут, так что на этом не сэкономить. Нужны еще кинжалы или штык-ножи. Кавалеристам неплохо бы иметь пистолеты. Как у немецких рейтар. Нет, до рейтар мне далеко. Их учить несколько лет надо. Одно только верховое кароколирование чего стоит… А кто учить будет? Я-то это все поверхностно знаю. Конечно, со временем все бы пришло в норму, всему бы научились. Но кто ж мне это время даст… Поэтому рейтары отпадают. И кирасиры тоже. По той же причине. Так что кавалерия у меня пускай остается какая есть. А вот над пехотой я поработаю. Эх, мне хотя бы годик – я бы из них настоящих солдат сделал. Недаром же срочную сержантом закончил. Нет, без собственной стали я все это не потяну. Будет сталь – будут и дешевые латы, и мечи, и кинжалы, и мушкеты с пушками. И на обмундирование деньги будут, и на хорошее питание. А то эта каша уже достала… Я посмотрел в горшок. Пустой. Достала не достала – а смолотил все. Надо будет местных поваров научить готовить щи, суп, борщ. Ведь для этого все есть, а вместо картошки можно использовать репу. А по утрам – омлет. Яйца есть, молоко есть, и желудок его лучше усваивает. Хотя и каша неплохо идет. Ладно, это все потом. А сейчас – поход к сапожнику.

Мы отправились в город. Лучшего башмачника мне сразу назвал Элдрик. Вот к нему и пошли. Башмачник, именно башмачник, а не сапожник, так как в основном здесь все носят башмаки, сапоги слишком дороги, ведь кожи на них уходит намного больше, – вон у меня и то только полусапожки, – так вот, башмачник долго не мог понять, что я хочу. А когда понял, не мог понять, зачем мне это. Подошву из толстой кожи – это он еще понимал, а вот зачем шить для каждой ноги отдельный сапог – не понимал. Да еще и по размеру. Сейчас можно сшить башмаки с длинными носками, и они на любую ногу налезут. А я себе хотел для каждой ноги отдельно. В конце концов я ему смог объяснить, что хочу. Просто разулся, поставил на лист бумаги сначала левую ногу и обвел ее карандашом, потом правую. Затем приказал – просьб он просто не понимал – сшить башмаки по этому размеру. Напортачит – заставлю все сожрать. Вот это он сразу понял. Но в виде бонуса я пообещал, что если мне его башмаки понравятся, то закажу ему и сапоги – с короткими голенищами и с длинными. А в перспективе – изготовление нескольких сотен пар обуви. Тут он чуть в обморок не свалился и чуть ли на пузе передо мной ползал. Правда, я и сам еще не решил, какую обувку готовить для моих пехотинцев. Башмаки дешевле, зато сапоги, даже коротенькие, хоть и дороже, но удобнее. Ладно, потом решу. Башмаки приказал принести завтра к полудню.

Потом отправились к травнице. Она мне подобрала несколько сборов и обещала к вечеру принести еще. Ну не ходить же нам с охапкой сена в руках… Да и денег у меня не было. Да, вот именно так. Ни копейки, вернее – ни пфеннига. А у кнехтов брать было как-то неудобно. Поэтому взял травок немного, только на пробу. Сначала она начала допытываться, от какой болезни они мне нужны, но я ей смог объяснить, что трава нужна не от болезней, а для вкусного и приятного питья, так как пиво и вино я не люблю, а пить что-то надо. Ну а если травка будет давать и общеукрепляющий эффект, то и замечательно. Наконец договорились с ней и отправились к аптекарю. У него я заказал камфорное масло. А вот марганца у него не было. Было нечто подобное, но все выгреб еще вчера прибегавший ученик Хайнца Майера. И не только у него. Он пробежался по всем аптекарям и даже к алхимику местному заскакивал. Вот ведь ушлый мужик. А алхимик? Да, алхимик в городе был. Сейчас это довольно уважаемая профессия. Правда, скоро за ними начнет охоту инквизиция и изведет почти всех, но пока они чувствуют себя довольно неплохо.

Шататься по городу надоело, поэтому решил возвращаться. Надо бы еще к ткачам заглянуть, но лучше вызову к себе их старосту и дам ему поручение, а дальше уж пусть он занимается. В первую очередь надо сшить сюрко для всех моих кавалеристов, ну и в перспективе – обмундирование для пехотинцев. Но спешить не буду. Месячишко они и в своем рванье походить могут. Тем более поначалу будут в основном тренировки на силу и выносливость – изорвут всю одежку к чертовой матери. Но договариваться с ткачами надо уже сейчас. Пошить обмундирование на триста солдат – дело не одного дня.

А городишко мне понравился. Не такой уж и грязный. Пованивало, конечно, особенно в переулках, но терпимо. Да, надо будет сегодня издать указ, что замеченный за справлением нужды на улице будет облагаться штрафом в десять гульденов. А то переулки здорово «заминированы». И Гюнтеру надо втык сделать, чтобы он быстрее организовал городские коммунальные службы. Вон пусть вызовет старшину строителей и поручит это ему. Он бывший член магистрата, да еще и проштрафившийся, так что пусть отрабатывает.

Добравшись до ратуши, сразу прошли на задний двор. Там Элдрик с часок погонял меня, и пошли ужинать. На ужин опять каша из близлежащего трактира. Поужинал – и пошел скандалить к Гюнтеру. Он как всегда сидел в кабинете и рылся в бумагах.

– Слушай, Гюнтер, что за хрень, – наехал я на него, – утром каша, в обед каша, вечером каша!.. Если уж мы все здесь живем, то найми кухарку, что ли.

– Хорошо, ваша милость. Только в ратуше кухни нет.

– Так организуй. В конце концов, ты управляющий или где?

– Что «где»?

– Ну… или как?

– Что «как»?

– Тьфу, проехали.

– Куда проехали?

– Никуда. Работай. – Вот ведь дубина германская, простого армейского юмора не понимает… – Где Курт?

– Он рекрутами занимается.

– И где рекруты? Что-то я никого не видел.

– Я его попросил, чтобы не было столпотворения в ратуше, принимать людей в соседнем трактире. И ему хорошо, и трактирщику.

– Резонно. Как вернется, пусть ко мне зайдет и доложит.

– Хорошо, господин барон.

Потом продиктовал ему новый свой указ и ушел к себе. Раз уж выдался свободный вечерок, то надо бы полежать, подумать. План своих дальнейших действий составить. Но как только лег на лавку, сразу и уснул.

Проснулся опять ранним утром. Как и вчера, сразу же отправились в замок. Моя охрана верхом, а я бегом. Прибыв в замок, сразу прошли на тренировочную площадку. И опять два часа мучений. Только сегодня я орудовал не своей шпажкой, а тяжеленным мечом из замкового арсенала. И в вытянутой руке тоже его держал. Правда, сегодня Элдрик разрешил держать его попеременно то в правой, то в левой руке.

Мылся я уже не во дворе, а в мыльне. Вплотную к замковой стене лепилась небольшая пристройка, вот там и устроили. Помогала мне все та же служанка. Мне она понравилась. Стройная, симпатичная, спокойная. И не особенно стеснительная. В настоящее время созерцать голое тело, даже свое, считалось грехом. А она смотрела на меня голого совершенно спокойно. Хотя в замке все такие. Отец Магнус фанатиком не был, так что особо сильно мозги им не промывал. И это хорошо. Не люблю фанатиков. Особенно зараженных какой-нибудь идеей. Или царствия божьего, или всеобщего светлого будущего. От них одни неприятности.

На завтрак опять каша и яичница. Вызвал кухарку и дал ей рецепт омлета и некоторых других блюд. Особым спецом в кулинарии я не был, но более-менее состав и способ приготовления, хотя бы приблизительно, помнил. Сказал, что прочитал об этих рецептах в трактате великого врачевателя Авиценны. Чтобы не удивлялась таким специфическим моим знаниям. Специфическим для барона. Пил опять разбавленное вино. Интересно, принесла травница заказанные сборы? Нехорошо получилось – заказал и уснул. Надеюсь, Элдрик с ней разобрался. Надо будет у него спросить потом.

После завтрака вызвал старшую служанку:

– Порох вчера привезли?

– Да, ваша милость. И порох и свинец. Мы все сложили в кладовке рядом с мыльней.

– Хорошо. Сток воды из мыльни куда сделали?

– В замковый ров.

– Значит, так. Спустите воду из рва и прочистите его как следует. Потом снова заполните водой. Из мыльни и прачечной воду можно спускать в ров, а вот все нечистоты из нужников вывозить в специальной бочке. Выройте яму подальше от замка и сбрасывайте все туда. Нечего тут вонь разводить.

– Ваша милость, слуг мало осталось. Из тех, что вы забрали, ни один не вернулся.

Да уж. И фиг теперь вернутся. Почувствовали вольную жизнь. Хотя и риск постоянный. Но, видно, люди такие. Те, кто риска боится, по щелям сидели во время осады, а эти были на стенах. И отправлять их теперь обратно будет неправильно, хотя и воины они, понятно, никакие. Ладно, дам команду Курту, чтобы приставил к ним воинов поопытнее, пусть мужиков подучат.

– Людей набери из близлежащих деревень. На постоянную работу. Пошли, порох покажешь.

Мы прошли в кладовку. Ничего себе кладовка… Целый склад. Метров полста площадью. Правда, захламлена изрядно. В уголке стоят четыре бочки. Я указал на одну Элдрику. Тот поддел крышку кинжалом, и она отошла. Я посмотрел на порох. Да, хреновато. Темно-бурый порошок, почти пыль. Таким много не навоюешь.

– Значит, так. Кладовку от всего освободить. Оставить только порох и свинец. Вон у той стены, под окном, поставить длинный стол. Распорядись.

Она подозвала какого-то мужичка и дала ему несколько указаний.

– Позови девицу, что мне прислуживала при купании, и пошли куда-нибудь, где стол есть. Элдрик, набери немного пороха в какую-нибудь посудину. Веди.

Мы прошли в донжон, в довольно большое помещение на первом его этаже. Посредине стояли длинный стол с лавками. Столовая для слуг. Я сел на лавку. Прибежала давешняя служанка.

– Как зовут?

– Эльза, господин барон… Вы же знаете – я ведь вам и раньше прислуживала.

– Я много чего знаю. Спрашивают – отвечай. – Да, прокололся. Только теперь ее вспомнил. Веселая, смешливая девчонка, которая в самом деле мне и раньше прислуживала. Папаша ко мне ее, наверное, специально приставил, чтобы я ее как-нибудь в постель затащил. Только у меня были другие интересы. Я больше о книгах и о Боге тогда думал. – Что-то ты, Эльза, больно уж серьезная стала. Раньше повеселее была. Ты грамотная?

– Ой… Просто вы такой серьезный, и я стараюсь тоже серьезной быть, – заулыбалась она, – и писать и читать я умею. И даже считать.

– То, что стараешься, – это хорошо. Стараться тебе придется много. И то, что грамотная, – хорошо. Назначаю тебя старшей по производству пороха. Подберешь еще пятерых девушек. Старательных, аккуратных и не глупых. Будешь среди них старшей. А теперь слушай, что надо делать.

Я ей стал объяснять способ приготовления из имеющегося пороха сферического пороха, или так называемого жемчужного. Хорошо, что у них была ручная мельница, в которой перемалывали зерно в крупу для каши. И без единой металлической детали. Только камень и дерево.

– Смотри, ничего сложного здесь нет. Вот видишь – в крынке порох. Сначала смачиваем его водой и размешиваем. Потом вываливаем тестообразную массу на стол. Но стол должен быть чистым. Можно взять и отдельные чистые доски. Потом эту массу сильно сдавливаем другой доской, чтобы выжать из нее как можно больше влаги. Полученный блин оставляем сушиться – на солнце или в помещении. Когда он высохнет, разламываешь его на куски и пропускаешь через свою мельницу. Полученную пороховую крупу просеиваешь, чтобы пыли не осталось. Эту крупу надо будет отполировать. Для этого возьмете дубовый бочонок, через крышку пропустите вал с ручкой. Засыпаете туда пороховую крупу и вращаете бочонок часа три-четыре. Для этого нужно пару мужиков – тоже старательных, аккуратных и не глупых. Потом опять просеиваете. Крупинки размером побольше в одну кучку, мелкие – в другую. И засыпаете в отдельные бочонки. Все это надо делать очень осторожно. Чтобы рядом не было огня, даже искры.

Я попросил Курта разжечь фитиль и поднес его наколотым на шпагу к кучке пороха, специально оставленного мной как наглядное пособие. Порох полыхнул.

– Видите? А если будет много пороха и на него попадет искра, то поубивает всех вокруг. Поэтому надо быть очень осторожным. Работать весь световой день. Как начнет темнеть – работу прекращать. Никаких свечей и лучин. Узнаю – запорю. – Я повернулся к старшей служанке: – Сегодня все подготавливаете, а завтра люди должны уже работать. Проверю.

Потом поднялся в кабинет отца. Полазил по шкафам и нашел несколько мешочков с деньгами. Взял один с золотом, другой с серебром. Карманов не было, так что пришлось подвязать их к поясу. Спустился вниз, и мы отправились в город. Я, конечно, опять бегом.

Заскочили в мастерские к Хайнцу. Сегодня криков не было. Хайнц подошел к нам со счастливой улыбкой на лице:

– Получилось, ваша милость, все получилось!

– Что получилось? Кулеврину отлил?

– Да кулеврину-то – само собой… С плавкой все получилось. Пять горшков в печь поставил. Два с рудой и три с железом. И во всех получилась хорошая сталь. В тех, что с рудой, – шесть-семь фунтов. А в тех, что с готовым железом, – восемь-девять. А в одном из трех получилась такая сталь, что просто чудо. Настоящее чудо. Лучше даже булата.

– Ну вот видишь… А ты сомневался. Теперь лей по этому образцу и делай из этой стали инструменты. В первую очередь сверла. Разного диаметра и разной длины. Меня интересуют диаметром в полдюйма и длиной в фут и три фута.

– Ваша милость, этот инструмент вы можете теперь продавать по весу золота. А клинки и латы я даже не представляю сколько будут стоить.

– А нисколько.

– Как это?

– А вот так. Как думаешь, что будет, когда на рынке появятся и инструменты и оружие из этой стали?

– Как что? Хорошо будет.

– Может, и хорошо – кому-то. А нам никак не будет. Потому что мы будем мертвые.

– Это почему?..

– Как думаешь, что сделают знатные и сильные владетели, когда узнают, что в маленьком баронстве научились варить такую сталь?

– Они придут сюда, – сразу погрустнел он.

– Вот именно. Будет война. Меня с моими воинами сразу убьют, потому что мы без боя не сдадимся. Из городских тоже мало кто в живых останется. Тебя тоже грохнут. Ведь заставить тебя работать на них трудно – в любой момент можешь сбежать. Проще выбить из тебя все твои профессиональные секреты и передать их своим мастерам, а тебе горло перерезать. Ну и всем твоим, кто может знать секрет выплавки такой стали. А это все твои домочадцы, подмастерья и ученики. Поэтому работаем пока только на собственные нужды. Пока мы не вооружим и не обучим собственную маленькую, но очень кусачую армию, о торговле сталью придется забыть. И смотри, чтобы в городе о твоих успехах никто не прознал. А то, сам знаешь, языки у людей длинные. Дойдут слухи не до тех ушей – и нам всем не поздоровится.

– Ну что вы, ваша милость… Мы свои секреты хранить умеем. Да и все мастера умеют. Так что на этот счет не переживайте.

– Ну, смотри. Ты мне скажи – что со сталью из четырех горшков сделал?

– Ничего. Лежит в кузнице.

– Кто, ты говорил, у тебя хороший специалист по металлообработке?

– Мой сын, Дитмар, ваша милость.

– Зови его. И выдели нам место, где можно было бы поговорить. Без лишних ушей.

К нам подошел молодой мужчина, лет двадцати пяти – двадцати восьми. Мы прошли в один из сараев. Там была оборудована небольшая конторка. Стол, стулья есть, а больше ничего и не надо. Я уселся за стол и усадил подмастерья.

– Дитмар, возьмешь у отца четыре куска стали, что остались с сегодняшней варки. Кстати, отец хоть спал сегодня?

– Нет. И нам никому не дал.

– Да. Настоящий мастер. Так, дальше. Возьмешь эту сталь и откуешь четыре прутка. Два длиной в три фута с половиной и два в фут с четвертью. Диаметром… то есть толщиной в дюйм. Можно круглые, а лучше восьмиугольные, чтобы не заморачиваться. Но они должны быть идеально ровные и толщина должна быть везде одинакова. Потом рассверлишь длинные прутки на глубину три фута, а короткие – на фут. Сверла тебе отец сделает. Это будут стволы ручных аркебуз. Внутри стволы тщательно отшлифуешь, а потом и отполируешь. Потом сделаешь нарезы.

Я стал объяснять ему устройство ружья и пистолета. И как делать нарезы, объяснил, и устройство колесцового замка, и кремневого замка.

Себе я собирался заказать два пистолета с колесцовыми замками. Конечно, кремневый замок намного проще колесцового. Ну что там сложного: нажимаешь на спусковой крючок, подпружиненный курок с зажатым кремнем бьет по огниву, высекает искры, и ба-бах – выстрел. Все просто, но иногда он давал осечки. То кремень выпал или стерся, то затравочный порох с полки просыпался, то вообще намок. Единственным его преимуществом перед колесцовым замком была его дешевизна. Изобрели его в 1504 году братья Маркуарте в Испании. Такими замками я планировал оснастить свои мушкеты. Все-таки мушкетеры будут вести залповую стрельбу, и если у кого и случится осечка, то это не страшно. А вот у меня осечек быть не должно. Мои пистолеты – это мой последний шанс остаться в живых. Если уж какая вражина прорвется ко мне, то пристрелить я ее должен обязательно, без всяких осечек. Для этого идеально подходит колесцовый замок. Он хоть и дорог в изготовлении, но зато не дает осечек. Надо только не забывать заводить замок. И не потерять ключ для заводки. Буду носить его на шнурке на шее.

Со штыками я решил пока не заморачиваться, хотя и собирался применять тактику шведского короля Густава Адольфа, которую он использовал в Тридцатилетней войне и благодаря которой накостылял всем своим врагам. Он применял линейную тактику. То есть мушкетеры выстраивались в линию, в три-четыре шеренги, и вели практически непрерывную стрельбу. Но сначала испытаю свои мушкеты, а потом уже озадачу кузнецов. Хотя и тактика австрийского генерала фон Тилли неплоха. Он использовал пикинеров и мушкетеров одновременно. Пикинеры защищали мушкетеров от кавалерии, а мушкетеры в это время вели огонь. Благодаря этой тактике он крепко и часто лупил турок. Эта тактика для меня сейчас даже предпочтительнее. Но где взять хороших пикинеров? Да и где взять столько людей, чтобы хватило и на пикинеров и на мушкетеров? И как их потом содержать? У меня все-таки всего лишь маленькое баронство, а не королевство. И даже не герцогство…

Пока я сидел задумавшись, Дитмар с увлечением изучал мои рисунки.

– Кстати, Дитмар, забыл тебя спросить: ты свои станки к водяному колесу подключил?

Он некоторое время смотрел на меня затуманенными глазами, потом наконец ожил.

– А? Да, уже заканчиваем.

– Ну и прекрасно. Постарайся выполнить эту работу побыстрее. Если что будет неясно – обращайся. Пошли, Элдрик.

Мы вышли из конторки и пошли искать Хайнца. Нашелся он, конечно, у печи.

– Хайнц, что с пушкой?

– Завтра к вечеру будет готова. Сейчас она остынет, и мы отшлифуем жерло ствола. Потом установим ее на лафет.

– Понял. Ну тогда старайся. Будут вопросы – я в ратуше. И начинай отливать вторую пушку, раз уж ты так уверен в первой. Но смотри: если разорвет, то убытки – с тебя.

И мы наконец отправились в город. По пути я поинтересовался у Элдрика травницей. Он сказал, что она вечером приходила, но я уже спал, и будить меня не стали. Она оставила несколько мешков с травой. Да, придется заехать и расплатиться. Так и сделали. Благо город небольшой. Его и пешком из конца в конец можно за полчаса пройти, а уж на коне – до всего рукой подать. В ратуше я первым делом узнал, нанял ли Гюнтер кухарку. Оказалось, что нанял. Но обед будет опять из трактира, так как печь для готовки еще не доделана. Черт, опять каша…

В моей комнате уже стояла кровать. Вот после обеда и обновлю ее… Но не удалось. Только поел, как пришел Курт. Я как раз примерял обувь, обнаруженную мной у кровати. Башмачник, видно, приходил, пока я был у Хайнца. Ну, с ним, думаю, Гюнтер расплатился. И сапоги и башмаки были мне как раз по ноге. Еще портяночки намотать – и самое то, что доктор прописал.

– Здравствуйте, ваша милость.

– Здравствуй, Курт. Ну как твои успехи?

– Все нормально. Как вы и говорили – народ так и валит. Набрал уже больше сотни человек. И это только за вчерашний вечер и сегодняшнее утро. И из деревень еще не подходили. Думаю, наберем больше трех сотен. Только вот куда их всех девать?

– Наши где сейчас живут?

– В казарме городской стражи. Тесновато, конечно, но разместились как-то.

– Понятно. Назначь из наших людей командиров рот – лейтенантов. И командиров взводов – прапорщиков. У тебя там один молодняк записывается?

– Нет, встречаются и ветераны, осевшие в городе. Но им больше двадцати пяти лет. Даже и не знаю, что с ними делать.

– Бери. Но смотри, чтобы были надежными. Их ставь командирами отделений.

Я объяснил ему структуру создаваемого подразделения. Полк. По численности, конечно, меньше батальона, но пусть будет полк. Так красивее и внушительнее. Командир полка Курт – капитан. Три роты по сто солдат. Командир – лейтенант. Рота делится на три взвода по тридцать человек. Командир – прапорщик. Взвод делится на три отделения по десять солдат. Командир – сержант, входит в десяток. Итого в роте сто четыре человека: сто солдат, вместе с сержантами, и четыре офицера. Десять солдат в роте, не входящих во взводы, – восемь снайперов и два посыльных.