Волшебницы Коронарии

В Коронарию госпожа Эллис приехала юной невестой много лет назад. Здесь она познакомилась с будущим мужем, трудолюбивым спокойным человеком, и свила семейное гнездо. И всё бы хорошо, добрый муж, достаток, уважение горожан, только что не имела детей. Вот как-то не дал ей Бог материнского счастья. Лекари лечили, иконам молилась, по монастырям ходила, даже к знахарям обращалась, выпила не меньше бочки всяких настоев и эликсиров – ничего не помогало. И вот однажды, когда, казалось, исчезла последняя надежда, Эллис пожалела девчонку-цыганку, помогла ей. Сейчас трудно вспомнить, что тогда случилось. Может, цыганка от полиции скрывалась, а кондитерша приютила её у себя и накормила. В благодарность цыганка нагадала, что у женщины будет дочь.

–Девочка окажется непростая. Не такая, как все… Мета.

–Что значит – метта? – переспросила госпожа Эллис.

–Надо будет внимательно смотреть за девочкой. Беречь, – словно не услышала вопроса гадалка. – Злые люди едва не отберут её у тебя. Много, много ожидает хлопот. Впрочем, сама всё узнаешь, когда придёт время.

Потом цыганка объяснила, что обрести дочь Эллис поможет священник. Удивлённая женщина предположила, что это свершится не иначе как Божьим промыслом и что она не зря ходила по монастырям.

– Нет! – засмеялась цыганка. – Бог тут будет ни при чём. Тебе поможет человек. Обычный городской священник.

Когда госпожа Эллис поделилась этим с подругами, те подняли женщину на смех: уж не обрюхатит ли её наш достопочтенный отец Антоний! Это при том, что самой кондитерше годков уже немало было, да ещё тогда при живом муже, так что она не могла понять, как такое может случиться? Не поверила госпожа Эллис цыганке и забыла это пророчество.

А потом с годами как-то всё это прошло. Женщина смирилась со своей одинокой участью. Только избегала детей. Старалась не смотреть на них, хотя в кондитерской лавке это получалось с трудом.

Несколько лет назад госпожа Эллис овдовела. Долгое время горевала по любимому мужу. Теперь вся её жизнь заключалась в кондитерской. Когда женщина готовила сладости и угощала ими покупателей, давала волю своему открытому добросердечному характеру. Может, оттого всё получалось у неё невероятно вкусным, но стоило лавку закрыть и прийти домой, Эллис становилось невыносимо грустно одной в большом пустом доме. Кондитерша вспоминала оставивших её любимого мужа и родителей и чувствовала себя безмерно несчастной.

5.

Вот в это самое время в Коронарии появилась маленькая оборвашка. Никто не знал, как её звали и каким ветром сюда занесло. Маленькая неряшливая девочка-замарашка все дни напролёт проводила на рыночной площади, где за крошечные подачки пела незатейливые детские песенки. Ночевала бродяжка в мусорной куче. Торговцы гоняли девчушку прочь от своих лавок, полагая, что нищенка лишь отпугивает покупателей. А она всегда возвращалась, поскольку идти девочке было некуда.

При этом малышка была большой проказницей. Никто не понимал, как у неё это получалось, но иногда она проделывала странные трюки. Могла из-под самого носа у торговца утащить медную монетку или кусочек пирожка, вроде как ни до чего не дотрагиваясь. Могла на лету поймать воробушка. Или бывало, что птица сама садилась к ней на плечо, словно повинуясь её команде. Злые собаки девочку не трогали, а, наоборот, ластились. А иной раз посмотрит на кого-нибудь и цокнет смешно язычком, и человек тут же оказывался лежащим на мостовой, словно поскользнулся. Окружающих это веселило.

Первым, кто стал проявлять заботу о девочке, оказался отец Антоний. Однажды он подозвал девочку и спросил её имя.

– Мета, – назвалась она.

– Как ты говоришь? Мета?

– Да, так называли меня родители.

– Никогда в наших краях не слышал подобного!

– Это плохо?

– Почему же? У тебя необычное имя.

После знакомства отец Антоний стал пускать девочку ночевать в пристройку собора. При этом лавочники осуждали священника, а господин Михаел грозился сдать беспризорную девочку в полицию.

– Будьте осторожны, святой отец, – предупреждал торговец, – эта попрошайка только выглядит безобидно. Она – хитрая и может что-то у вас украсть или испортить.

– Девочка что-то украла у вас? – поинтересовался отец Антоний.

– Нет, но вы знаете законы. Бродяжничество строжайше запрещено. А эта такая грязная.

– Известно ли вам, сын мой, что такое милосердие?

– Мне это незачем. Я продаю бельё.

– Это очень прискорбно.

– Что я торговец? – удивился господин Михаел.

– Нет. Это про то, что вам неведомо милосердие.

Отец Антоний поверил бедняжке, и та его не подводила. Со временем священник подметил, что девочка ласковая и при этом обладает сильным характером. От Меты священник узнал, что года два назад или даже больше она потеряла любимых родителей. Прежде чем очутилась в Коронарии, скиталась по разным городам Балтии, много чего пережила. В море тонула и каким-то чудом выбралась на берег…

Однажды, случилось это на Пасху, отец Антоний зашёл в кондитерскую к госпоже Эллис, чтобы купить девочке угощение. Хозяйка лавки удивилась этому, поскольку никогда прежде не видела у себя священника, который во всей округе имел репутацию строгого аскета. А тут стал выбирать вкусное пирожное. Попросил положить больше сахарной пудры и упаковать угощенье в изящную коробочку. Госпожа Эллис не сдержала любопытства и поинтересовалась, для кого это?

– Я хочу сделать подарок Мете, – объяснил отец Антоний. – Как вы полагаете, ей понравится?

– А кто такая Мета? – госпожа Эллис не знала никого с таким странным именем.

Тогда отец Антоний рассказал о несчастной девочке, а кондитерша не переставала удивляться, как эти события прошли мимо неё? Проводив гостя, госпожа Эллис какое-то время занималась обычными делами. История девочки не оставляла её. И тут женщину словно ударило молнией. Она вспомнила…

– Ну да! Цыганка тогда назвала это имя, а я ещё не поняла. И как только я могла забыть?!

К удивлению и недовольству окружающих, кондитерша спешно закрыла лавку. В окно можно было видеть, как в окружении нераспроданных угощений она задумчивая сидела за столом…

Вечером того же дня госпожа Эллис пришла в собор и с согласия отца Антония увела Мету к себе домой…

6.

Всю неделю после этого кондитерская лавка оставалась закрытой. Все уголки Коронарии быстро облетела новость о том, что с благословения отца Антония кондитерша удочерила несчастную бродяжку. А сама госпожа Эллис всецело посвятила себя хлопотам о маленькой Мете: бегала по портным и покупала девочке лучшие наряды. А несчастный Максимилиан таскал за кондитершей пузатые пакеты с покупками. Каждый из друзей и соседей госпожи Эллис старался добрым словом показать своё участие, и теперь даже стало модным при встрече спрашивать у женщины, как поживает её воспитанница.

– Мета – не воспитанница, а дочка! – поправляла счастливая госпожа Эллис.

Наконец лавка открылась. Ранним утром по просьбе хозяйки по всему городу Максимилиан расклеил объявления, что кондитерская в течение ближайшей недели станет обслуживать покупателей бесплатно! Для всех жителей Коронарии это стало большим праздником.

Сколько же за эти дни было съедено угощений! В городе не осталось никого, кроме разве что колдуньи Аделины, кто бы не зашел полакомиться в лавку госпожи Эллис. Торговец Михаел унёс из кондитерской огромный короб пирогов и сладостей. Несколько раз захаживал архивариус Август. Даже «негр» Ян, который больше жаловал выпивку, чем выпечку, заглянул угоститься. А госпожа Эллис и была рада, выставила лотки с пирожками на улицу, чтобы людям было удобно, и они не толпились в лавке.

Безграничной щедрости госпожи Эллис радовались торговцы на рынке. Для своей выпечки кондитерша скупила в городе всю муку, орехи и изюм. Молочницы едва поспевали носить ей сливки и сметану. К тому же госпожа Эллис наняла в помощь несколько работниц.

Чтобы не оставить чистосердечный поступок без благодарности, отец Антоний посвятил воскресную проповедь безграничной доброте и просил прихожан помолиться за благополучие госпожи Эллис и её драгоценной дочери. Так, к большому удовольствию кондитерши, он назвал Мету.

А тут случилось совершенно неожидаемое событие. В один из вечеров Поль принёс в подарок госпоже Эллис огромный букет великолепных цветов от себя и мадемуазель (так он сказал!) Аделины, чем немало удивил кондитершу, так что та даже переспросила, не ослышалась ли она?

– Да, от меня и мадемуазель Адель, – повторил Поль, – с самыми добрыми пожеланиями вам и вашему ангелочку!

Госпожа Эллис в ответ собралась угостить Поля, но тот упорно отказывался принять ответный подарок, хотя кондитерша, конечно же, знала, как мужчина любит сладости.

– Вам и так, должно быть, тяжело. За эту неделю вы понесли огромные расходы, – стал объяснять Поль, украдкой поглядывая на пирожные.

– Что вы! Этого дня я ждала всю жизнь! Все эти угощения ничего не стоят в сравнении с тем подарком, который получила я!

– И я тоже, – добавила Мета.

– Да, конечно, моё золотце, мы вместе! Именно так!

– Поэтому вы обязательно должны взять от нас угощение и передать его доброй мадемуазель Адель, – Мета протянула свёрточек с ароматными пирожками.

– Ну, хорошо, раз так. Вы должны знать, что всегда можете рассчитывать на мою помощь. – После этого Поль наклонился и как-то неуклюже и смешно пожал ручку Мете. А девочка, привстав на цыпочки, поцеловала его в щёку…

– Вот видите, никто не верил, – рассказывала госпожа Эллис посетителям, – а тогда, много лет назад, цыганка правильно нагадала. Признаюсь, я сама думала, что это она просто так сказала, чтобы успокоить меня. Цыганочка смешливая была. Мне казалось, надсмехается над моим несчастьем. Но получилось именно так: священник подарил мне дочь. И девочка оказалась необычная – сиротка. И какая чудесненькая! Вся светленькая такая! И вовсе не неряха, а очень даже аккуратненькая. Видно, что родители у неё были хорошими людьми. Натерпелась бедненькая. Посмотрите: правда на меня похожа? Вот только подкормить её надо. Совсем худенькая…

7.

С некоторого времени отец Антоний стал замечать странные вещи. Как будто бы Роземари после службы пытается поближе подойти к Кристофу, но не решается это сделать. Один раз девушка приблизилась и почти дотронулась до парня, видимо, хотела с ним поговорить, и снова отступила. Умный священник подговорил Максимилиана, и тот, сославшись на срочное поручение, отказался сопровождать Кристофа домой. Сын трактирщика растерялся. Он мог самостоятельно пройти лишь небольшую часть пути. И то это всегда происходило, когда он шёл в сторону собора, в дни, когда Максимилиан опаздывал, а в последнее время это случалось нередко. Но возвращался домой всегда в сопровождении монаха, так что обратной дороги не знал.

И тут вмешался отец Антоний, предложивший прихожанам, кому по пути, проводить Кристофа до дома, и, как бы случайно, обратился к стоявшей рядом Роземари. Девушка робко согласилась. Её глаза все выдали, так что отец Антоний остался доволен своей задумкой. А бедный Кристоф смутился. Едва ли ему это показалось приятным. Видимо, он стеснялся своей бывшей симпатии. Но священник нашёлся и здесь, подбодрив молодого человека и убедив его, что оставшиеся прихожане идут в другую сторону. Хотя и Роземари также жила в другой стороне от семьи трактирщика, но это уже не имело никакого значения.

Так Кристоф и Роземари отправились вместе, а потом один из близнецов учтиво проводил девушку домой к её родителям.

Архивариус узнал о случившемся и стал выговаривать дочери, что ей не следовало так поступать. Может быть, и хорошо, что она помогла слепому, но это лишь усилит едва затихшие сплетни об их отношениях. Девушке следует думать о замужестве. Её будущему избраннику могут не понравиться щекотливые разговоры.

Архивариус даже мысли не допускал, что у дочери со слепым возможны дальше какие-либо отношения, хотя совсем недавно сам набивался в родню к трактирщику.

После следующей воскресной службы для отца Антония ничего необычного не произошло. Роземари не торопилась уходить и поджидала Кристофа. Казалось, и молодой человек не проявлял спешки, словно ждал, когда разойдутся прихожане. И было заметно, что он немного нервничал.

Отец Антоний подошёл к Максимилиану.

– Тебе не кажется, сын мой, что как сопровождающий ты получил отставку?

– Похоже, так, – согласился монах.

– Знаешь, именно так и проверяется настоящая любовь. Ещё Кристоф попросил у меня немного денег.

– Это хорошо! Не трудно догадаться, для чего.

– Очень хорошая девушка. Скромная и добрая. Я одобряю его выбор.

– Я тоже…

– Не забывай, что ты монах! – одёрнул Максимилиана отец Антоний.

– Конечно, конечно…

Через какое-то время Кристоф вышел из собора. Роземари подошла к нему, осторожно взяла за руку, и молодые люди направились в сторону кондитерской госпожи Эллис.

Свидетели этого понимающе улыбались…

Тем вечером в доме архивариуса случился грандиозный скандал. Роземари пришлось терпеливо выслушать от отца множество упрёков, и только её мать хранила молчание.

– Я запрещал тебе дружить с этим слепым! – архивариус словно не знал имени молодого человека. – Зачем ты с ним ходишь?

Девушка не знала куда деться. В поисках защиты жалобным взглядом посмотрела на мать.

– В городе много хороших молодых людей. Вот Марк, сын бургомистра. Очень достойный жених, – не успокаивался отец.

– Но, папа… Я люблю Кристофа, – не выдержав укоров, неожиданно смело призналась Роземари.

– Что?! А ты почему меня не поддерживаешь?! – набросился на жену господин Август.

– Потому что ты не прав! Я верю Роземари и желаю ей счастья! – бойко, под стать дочери, ответила женщина.

8.

В то лето вся округа изнывала от жары. Дождя не было больше двух месяцев. Обычно шустрый полноводный Альт обмелел настолько, что превратился в крошечный илистый ручеёк, который облепила вся местная живность. Воды не хватало даже мушкам попить.

Закрылась городская мытилка, где женщины стирали бельё. Перестали работать бани. В садах на деревьях пожелтели листья. Старожилы не припоминали такого.

Ежедневно отец Антоний проводил в соборе службу, на которой прихожане молили Бога о дожде, а полоска Альта на глазах становилась ещё тоньше и высыхали последние «живые» колодцы.

Напасти не обошли торговлю. Лавки стояли пустые. На рынке теперь торговали водой, которую брали чуть ли не из самой Преголи и везли через всю страну.

И лишь госпожа Эллис по-прежнему купалась в женском счастье и не замечала всего этого. А ещё публику веселила Мета. На небольшой площади возле кондитерской лавки нарядненькая и смешливая девочка показывала прохожим разные фокусы. Только что на руках не ходила! Её трюкачества обсуждались всем городом, так что даже Аделина как-то пришла к кондитерской посмотреть, что там происходит.

Расположившись чуть в сторонке, поначалу, как и все, колдунья смеялась, но потом, приглядевшись к чудесной девочке, вдруг осеклась. Осторожно подошла поближе, поймала взгляд Меты, после чего быстро ушла задумчивая, не проронив ни слова…

В один из дней маленькая проказница стала петь песенку про дождик, протянула ручки к небу, и, к величайшему удивлению публики, с неба стали падать капельки воды! Девочка подпрыгнула и ещё сильнее взмахнула руками. После этого пошёл настоящий дождик. На небе при этом не было ни одной тучки! Чудо, не иначе.

Госпожа Эллис всё случившееся увидела в окно. Только теперь женщина поняла весь смысл пророчества цыганки…

Мета опустила руки, и дождь кончился.

– Как ты это сделала? – удивился Максимилиан, который наблюдал это среди остальных.

– Разве это я сделала? – Мета сама не ожидала такого.

– Конечно, ты! – подтвердил монах. – Кто же ещё?

– Я ведь только пела песенку, – словно извинялась девочка.

Тут на улицу выскочила госпожа Эллис и быстро увела дочку с глаз публики…

Из-за Меты или нет, вскоре ветер с моря нагнал тучи и случился ливень. Засуха закончилась. Но не это волновало людей. По Коронарии быстро разнеслась новость о чудесной девочке. В числе первых от близнецов узнала об этом мать Кристофа. Без промедления женщина помчалась в кондитерскую. Когда госпожа Марта приблизилась к заведению, то стало ясно, что около что-то происходит. Несколько десятков человек оживлённо обсуждали увиденные чудеса. Не обращая ни на кого внимания, трактирщица стала колотить в закрытую дверь.

Кондитерша долго не решалась открывать. Никто в городе до этого не видел раздражённую госпожу Эллис. Доброжелательную женщину словно подменили. Она была готова растерзать госпожу Марту за бесцеремонность. Только ничто не могло остановить несчастную мать. Трактирщица резко отодвинула госпожу Эллис в сторону и буквально влетела внутрь лавки, высматривая Мету.

– Я должна увидеть это чудо! – буквально выкрикнула госпожа Марта голосом, не допускающим возражений.

Посреди лавки стояла маленькая растерянная девочка, совершенно не похожая на волшебницу. На мгновение трактирщица остановилась, словно не веря глазам.

– Ты моя спасительница! – наконец произнесла она, заключив девочку в объятия…

И в тот же день к Кристофу вернулось зрение.

9.

Франц и Марта не могли нарадоваться. Вся семья трактирщика собралась в доме, и никто не мог поверить в чудо. А это и было настоящее волшебство, стоило только Мете провести ладошками по лицу Кристофа.

– Наконец наш мальчик не будет ходить в этот проклятый храм! – воскликнула радостная госпожа Марта.

– Надо позвать отца Антония, – словно не слышал жену, предложил господин Франц.

Женщина недовольно посмотрела на мужа и что-то буркнула себе под нос неразборчиво. Трактирщик тут же поручил близнецам сходить в собор, и едва они ушли, как в трактире появился сам священник.

– Длинные в нашем городе языки! – госпожа Марта встретила гостя неприветливо.

– Я только что послал за вами сыновей, – трактирщик был настроен иначе и по-доброму поприветствовал отца Антония. Так же поступил и Кристоф.

– Спасибо, дорогой Франц, – поблагодарил священник, – не смог удержаться от того, чтобы тотчас навестить вашу семью и поздравить всех с чудесным выздоровлением Кристофа.

– Это правда. Сегодня для нас счастливый день! Свершилось чудо, – подтвердил хозяин.

– Такое бывает, что человек резко потерял зрение, а потом оно к нему возвращается. Господь…

– Что вы такое говорите, святой отец, – резко прервала отца Антония трактирщица, – кому-кому, а мне не нужно рассказывать эти басни. Вы сами хорошо знаете, что Господь здесь ни при чём. И вообще, если он есть, то, спрашивается, где был прежде, когда совершалось злодейство?

– Мама… – вмешался Кристоф.

– Марта, тебе не следует так говорить. Простите, святой отец, – Франц грозно посмотрел на жену.

Трактирщица, недовольная, отвернулась.

– Ваше дело, госпожа Марта, понимайте, как хотите. Я всегда говорю искренне то, что думаю, – попытался объясниться отец Антоний. – А что, ты, Кристоф, ещё не выходил на улицу?

– Я боюсь.

– Он боится! – рассмеялся Франц. – А жить в темноте не боялся?

– Просто совершенно отвык от света. Всё узнаю заново. К тому же на улице люди.

– И что? Это все пройдёт, – священник взял Кристофа за руки и посмотрел ему в глаза. – Помнишь, я предупреждал тебя, что всё наладится. То, что произошло, не стало для меня неожиданностью. Впрочем, не это сейчас важно. Чем ты думаешь заниматься дальше? Не думаешь ли оставить свою службу?

Госпожа Марта хотела что-то сказать, но трактирщик резко остановил жену. Все посмотрели в сторону Кристофа.

– Если после случившегося вы, святой отец, мне не откажете, я намерен продолжать петь в соборе.

– Почему я должен тебе отказать? Я этому только рад, так же, полагаю, как и все прихожане, которые тебя уважают.

Отец Антоний обнял Кристофа и быстро вышел из трактира.

– Ты словно забыл, что он ничем нам не помог, – упрекнула мужа госпожа Марта.

– Это неправда, мама, – заступился за священника Кристоф.

Трактирщик Франц остался доволен словами сына…

В тот же вечер посыльный принёс трактирщику поздравительную открытку от семейства архивариуса Августа и незаметно вручил Кристофу маленькое бумажное сердечко от Роземари.

10.

Только госпожа Марта на этом не успокоилась. Воспользовавшись положением, женщина стала главной телохранительницей Меты от окружающих, так что госпожа Эллис начала к ней ревновать свою дочь, и было за что. Хитрая трактирщица рассыпала комплименты в адрес Меты и всячески задабривала девочку, делала ей подарочки. Попутно, как бы невзначай, обижала Эллис замечаниями, что у той никогда не было детей, что в лавке, вероятно, девочке скучно и что ей приходится прислуживать. А ещё госпожа Марта предложила Мете пожить у неё, где девочке, конечно, будет веселей и интересней, а работать не придётся. После таких ухаживаний трактирщицы Мета смотрела на женщину искоса. Девочке не нравилось, что обижают её маму.

Госпожа Марта всё время проводила в кондитерской лавке, как бы оберегая покой семьи госпожи Эллис. Лишь на ночь нехотя уходила к себе домой. Женщина не упускала случая, чтобы давать советы, что следует делать юной волшебнице: кому нужно помогать, а кому и вовсе не следует. Кондитершу это раздражало всё сильнее, но намного большие заботы ей доставляли многочисленные просители и просто любопытные, которые целыми днями толкались в лавке.

К великому удивлению госпожи Эллис, в городе оказалось очень много людей, обиженных на Аделину. Это и отвергнутые молодые люди, лысая молочница, «негр» Ян, почему-то вместе со своими собутыльниками, архивариус Август и даже сам бургомистр, который несколько раз появлялся возле лавки и порывался что-то попросить, только «телохранительница» Марта не позволила. Видимо, у женщины были к нему свои счёты.

– Этому-то что здесь надо? – возмутилась госпожа Эллис. – Все знают, что Аделина не тронула его сына, хотя и стоило проучить. Не такой хороший этот Марк, как хочет казаться!

Все, кто собрался возле кондитерской, что-то хотели для себя и требовали призвать к ответу злую колдунью, много лет досаждавшую тихой миролюбивой Коронарии. С ними к кондитерской потянулись нищие и больные, алчные и завистливые и обыкновенные зеваки. Всё это мешало торговле, а после подаренного городу праздника госпожа Эллис нуждалась в средствах.

Едва ли не каждый второй житель города просил о встрече с чудесной девочкой и по-своему, лестью или никчёмными подарочками, пытался задобрить её, а также госпожу Марту, как близкого друга семьи. А сама трактирщица чувствовала себя всё более важной персоной и развернула кипучую деятельность на всю Коронарию, чем немало смущала не только госпожу Эллис, но и своего мужа.

В то время, как у дома госпожи Эллис собирались толпы людей, отец Антоний сетовал, что за несколько недель потерял половину своих прихожан.

В конце концов план госпожи Марты сработал. Под защитой юной волшебницы ненавистной Аделине была объявлена война. С подачи трактирщицы Мета быстро вернула волосы молочнице, а башмачник Ян избавился от негритянского цвета кожи. При этом госпожа Эллис заметила, что с каждым совершённым чудом дочка всё больше уставала. Девочка ощущала слабость, и у неё начинала болеть голова. И самой кондитерше весь этот круговорот вокруг Меты начинал порядком надоедать. Она пыталась охладить пыл госпожи Марты, но та её открыто игнорировала.

Из-за всех этих событий в городе становилось неспокойно. Получив чудесное исцеление, молочница и башмачник собрали хулиганское войско и осадили усадьбу Аделины. Люди громко кричали, но предпринимать что-то большее боялись.

Могло показаться, что наказания колдуньи требовал весь город, и тогда госпожа Марта решила самолично возглавить новый поход к дому Аделины, но делать это без Меты не решалась. Женщина подговорила многих обиженных и с их помощью стала просить поддержки у госпожи Эллис и её дочери, обещая, что, как только накажут колдунью, в их дом вернётся долгожданный покой.

Госпоже Эллис, а тем более Мете Аделина не делала ничего плохого. Напротив, кондитерша не забыла, как колдунья с помощью Поля поздравила её с обретением дочери. С другой стороны, женщина хорошо знала о проделках Аделины, сочувствовала обиженным и не решалась им отказать. В самом деле, стоило ли колдунье так поступать с Кристофом и другими? К тому же госпожа Марта преуспела в том, чтобы настроить простодушную кондитершу против ненавистной колдуньи, придумывая небылицы и приписывая ей самые разнообразные злодейства – от высоких цен на сукно и до небывалой засухи!