Справедливая экономика

Столь ли критичны для стабильности общественной жизни имущественное и социальное расслоение, если власть и богатство заставляет делать то, без чего невозможны гармоничные отношения – устанавливать правовые нормы контролировать и управлять их исполнением? Если начальники не упивается властью, а богатые не кичатся роскошью, не расшатывают общество, чьи устои и правовые нормы и позволяют оставаться успешными, зачем бороться с тем, что не наносит вреда общественным устоям и вместе с тем стимулирует развитие и общества, и экономики? Получается, что всё это только из-за того, что в обществе некорректные представления о справедливости.

Богатство современной мировой элиты – квадриллионы в активах в виде нарезанной бумаги. Если не, то что все, но достаточно малая часть владельцев этих активов захочет обменять эти виртуальные деньги на реальное богатство, вся система, основанная на доверии к доллару, рухнет. Нищими рискуют стать все. Чтобы ощущать себя богатым, надо предпринимать немалые усилия, чтобы социальное напряжение не росло. Чтобы те, кто чувствуют себя обделёнными не устроил смену элит с разрушением иерархии управления.

3.2. Демократия, как тупик построения справедливого общества

Следует отметить, что разрушение управления – это не изобретение советской демократии. Это родовой недостаток демократии в принципе. Если до буржуазных революций народные возмущения выливались в требования поставить на управление нового «доброго» царя, то революции совершались всегда, чтобы «разрушить мир насилья до основания», то есть разрушить управление. Выборы президента по сути узаконенный периодичный слом предыдущей иерархии. Поэтому уровень управленческих качеств президентов наиболее демократичных стран никогда не дотягивал до лидерских качеств узурпаторов власти.

Даже детище французской революции – Бонапарт – не отказался сословного статуса управленческой элиты. Ради защиты Франции, он «поскупился демократическими принципами» и стал императором. Да и своим сподвижникам раздавал титулы, ставшие приговором феодальной элите. Потому что без аппарата управления нельзя решать глобальные задачи. Президент, избранник большинства, не может ставить себе амбиционные задачи, так как этих задач нет у избирателя. Или надо обманывать избирателя – до выборов давать обещания, а делать то, что считаешь нужным. Только можно ли лживость отнести к лидерским качествам?

Демократию принято называть детищем капиталистического способа производства, так как на заре наёмного способа производства именно буржуазия оказалась получателем приза от слома феодальных элит. Однако феодальные империи – Германия, Россия, Япония – перешедшие на капиталистический уклад без революционных потрясений, показывали лучшие результаты развития, чем страны с республиканским устройством.

Демократия оказалась эффективной только как средство навязывания конкурентам марионеточной правящей элиты. То есть, как средство порабощения. Слабые в военном отношении Англия, Франция, США оказались в выигрыше после Первой мировой войны. США стала главным получателем дивидендов от Второй мировой войны. Крах империй и победа демократий незаслуженные и несправедливые. Поэтому сохраняется нестабильность и угроза нового передела мира.

В годы управленческого кризиса Советского союза был популярен стереотип, что смена лидера в странах развитой демократии не сильно влияет на развитие государства, что администрирование и так работает, как надо в силу отсутствия необходимости директивного управления, что в конкурентной среде и так всё настраивается, само собой. Но как мы уже рассмотрели, при слабом лидере растёт роль его свиты, группы влияния, как теперь принято говорить глубинного государства. Такая свита, как получатель незаслуженных благ, не заинтересована в порядке и справедливом устройстве общества. Такая система не может существовать долго. И тот, кто предсказывает крах западной цивилизации, имеют основание так полагать. Хотя их рассуждения и отличаются от вышеизложенных, признаки неэффективности демократии всё больше очевидны для аналитиков. И разговоры о демократических ценностях всё менее убедительны.

«Тяжела ты шапка Мономаха», «на троне измены не бывает» – это афоризмы из тех времён, когда в обществе было понимание, что без руководителей не обойтись, и социальное неравенство вполне разумная плата за социальные гарантии стабильного общества.

Так что торжество несправедливости последнего времени, возможно это только отклонение в сторону некорректного понимания справедливости на определённом этапе человеческого развития. Осознав свои ошибки, мы получим очередной импульс к прогрессу, и переобустроив общество в соответствии с новыми представлениями о гармонии, сделаем свою жизнь лучше.

4. Межгосударственные отношения

В предыдущей главе мы только коснулись проблемы межгосударственных отношений в рамках обсуждения хозяйственного уклада. Очевидно, что отношения внутри страны и внешнеполитические отношения взаимосвязаны. Поэтому продолжим наши рассуждения о справедливости уже в рамках межгосударственных отношений.

4.1. Отличие межгосударственных отношений от отношений внутри государства

На межгосударственном уровне, работают те же законы, что и в первобытных способах дележа. Сначала господствует право сильного. Потом формируется «цивилизованная» иерархия, где самый сильный не позволяет субъектам с высоким уровнем иерархии неограниченно обделять общественным продуктом субъекты более низкого уровня, ставя последних на грань выживания.

Механизмы мотивации поведения вроде те же самые, что и внутри сообщества, но соперничество более жестокое. Внутри объединения как правило нельзя уничтожать соплеменников. А уничтожать чужое племя можно и даже нужно, как конкурента за ресурсы. Во всяком случае до момента, пока сильное племя не установит контроль за внутренними отношениями подчинённого племени.

То есть отношения на уровне объединений, вплоть до государственных образований, носят характер более жестокой конкуренции. Появление более гуманных справедливых форм взаимодействия организовать намного сложнее, чем внутри единого сообщества.

И, как следствие, государственное право появилось давно и развивается. А с международным правом путь к цивилизованным отношениям более сложен и менее успешен.

4.2. Борьба кочевников и земледельцев

Завоеватели, которые только грабили порабощённых не пытаясь встроить их в свою правовую систему, которые рассчитывали только на силу принуждения, проигрывали всегда. Начиная с противостояния кочевников и земледельцев. Какими бы мощными не были ресурсы кочевников в обеспечении военной силы, земледельцы находили способы укрепить своё государство и справиться с агрессором.

Здесь, правда, можно возразить. Земледелие позволяло несоизмеримо интенсивнее использовать земельные ресурсы. Просто количественно население в земледельческой стране было больше. Несмотря на то, что пастуху проще стать военным, да ещё и конным, земледельцы могли создать и содержать более сильную армию. То есть, без всякой справедливости, чисто в результате развития, земледельцы получали преимущество. Но дело в том, что государства земледельцев, подчинив кочевников, включали их в своё сообщество, в свою иерархию. А земледельцы для кочевников всегда были чужие, и только в качестве объектов грабежа. Таким образом преимущество земледельцев переставало быть временным, как у кочевников. И это уже именно за счёт справедливости. За счёт учёта интересов побеждённых.

Побеждал тот, кто искал справедливости – более совершенных отношений в обществе, где интересы большинства находятся в приемлемом компромиссе.

4.3. Противодействие агрессии и право сильного

Продолжим рассмотрение всемирной истории противостояния государств агрессии.

Выстояв под ударами могущественной Персии, греческие города не только расширили своё влияние на Средиземноморье, но, объединившись во главе с Александром Македонским, покорили Персию. Даже до Индии дошли.

Испания, освободив Пиренеи от арабов, стала первой глобальной и первой колониальной империей.

Становление Российской империи тоже началось с избавления от Татаро-Монгольского ига.

Все эти страны добились успеха под флагом борьбы за свободу и справедливость.

Другое дело, что, добившись справедливости, борцы за неё, стараются развить свой успех, ущемляя права тех, кто раньше ущемлял их права. А заодно, на всякий случай, прижать тех, кто ничего плохого не сделал защищаемым субъектам. Если уж получили преимущество, защищая справедливость, почему бы не воспользоваться этим ресурсом. Право сильного ещё не кто не отменял.

Как говориться, благими намерениями вымощена дорога в ад. Фашизм вырос на почве протеста против национального унижения германского народа в результате поражения в Первой мировой войне. Остановись Германия после реванша над Францией, национал-социализм не считался бы преступной идеологией. Впрочем, к этой идеологии в предвоенной Европе было гораздо меньше претензий, чем, например, к победившему в России коммунизму. «Озверел» фашизм только после упорного сопротивления советского народа порабощению в Великой Отечественной войне. И мировое осуждение получил после своего поражения.

Современная ксенофобия глобализма ничуть не гуманнее поверженного фашизма, а с учётом уроков второй мировой, на порядок порочнее и агрессивнее его. Так как повторять путь уже осуждённый человечеством, порочнее вдвойне.

Пока осуждения мировым сообществом политика США не получила. Но это всё до того времени, когда глобалисты не получили достойный отпор.

4.4. Борьба с внешними угрозами и технический прогресс

Западная цивилизация последние несколько столетий была лидером технического прогресса. Парадокс смены «дремучего» средневековья на передовое, индустриально и социально развитое общество пытаются объяснить разными фактами.

В своей статье «Нестабильность и развитие» [1] в качестве мотивирующих эффективность факторов рассматривается неустойчивое состояние небольших по территории, крайне уязвимых в военном отношении государств. В той статье я упоминал, как следствие нестабильности моральное состояние общества. А это уже напрямую касается общественного восприятия темы данной статьи – справедливости.

Надо сказать, что даже среди тех, кто воспринимает Запад, как более развитое, более комфортное для проживания общество, даже среди них есть понимание несправедливости поведения этого общества и его взаимоотношения с окружающим миром. Версию, что несправедливость может двигать прогресс игнорировать нельзя.

Драйвером развития Европейской экономики стали две инновационные технологии – судостроение океанского класса и производство пороха. Оба изобретения были сделаны в Китае. Но там они не стали двигателем прогресса. Почему?

Морские путешествия послужили Китаю способом удовлетворения любопытства, не более того. Причём новый Император, который пришёл на смену мецената мореплавания, посчитал подобное познание крамолой и сжёг вес океанский флот. Порох же нашёл применение только в индустрии развлечений. С его помощью устраивали фейерверки.

Подобное отношение к своим научным достижениям характерно для могущественных империй. Например, турки смогли взять Константинополь с помощью пушек, изобретённых гражданином Византии. Власти не оценили изобретение соотечественника, а враг воспользовался им в своих агрессивных порочных целях.

Средства дальнего мореплавания понадобились Европе в первую очередь для снижения издержек по доставке дорогущих восточных товаров. Прежде всего пряностей из Индии. Экспортёрам восточного дефицита было плевать на издержки доставки груза, так как в Европе готовы были платить любые деньги за их товар. А Европа была заинтересована в дешёвом способе доставки товара. Таким оказалось использование морских путей. Но если бы морскими перевозками ограничились только торговлей с Индией, вряд ли дошло бы до экономического бума. Настоящий расцвет мореплавания наступил уже после эпохи географических открытий, когда для необжитых новых земель потребовались ресурсы рабочей силы. Работорговля стала главной движущей силой расцвета мореплавания.

Что касается пороха, то эффективность огнестрельного оружия долго не была очевидной, даже с появлением его первых образцов. Но в раздробленной после падения Рима Европе постоянные междоусобные войны создали устойчивый спрос на совершенствование и военного дела, и образцов вооружения. Поэтому в дело пошла и китайское средство для забавы с неясными перспективами. Военное дело всегда давало толчок развитию индустрии, несмотря на всю порочность войны как таковой.

Вместе с тем, борьба с завоевателями, сопротивление внешнему злу давала толчок и к сплочению нации и её развитию, включая экономическое. То есть борьба за справедливость вела к прогрессу.

4.5. Современные международные отношения

Здесь мы возвращаемся к правилу, которое позволило первобытному обществу выйти на более высокий уровень развития. Сильнейшие берут на себя функцию контроля за порядком и защиты интересов тех, кто не может защитить себя сам.

Империи достигли определённых успехов в поддержании мирового порядка. О том, что самонадеянность может сыграть злую шутку даже с самой могущественной Империей, осознали уже давно. Поэтому осторожно относились к завоеванию «лишних» территорий, чтобы управленческий проблемы, громоздкость и неповоротливость административного аппарата не довели до состояния нестабильности.

Однако победа демократии в мировом масштабе разрушила стабилизирующие механизмы контроля сильных за порядком.

С трендом на рост справедливости в Международных отношениях начались большие проблемы вместе со становлением демократии в Европе.

Венский конгресс, Лига наций, ООН – это всё попытки установить невоенные правила защиты интересов государств. Однако войн на планете от усилий регулирования международных отношений меньше не стало. Усмирять агрессоров борцам за свободу и справедливость по-прежнему приходится без международной поддержки. Причём маскироваться под борцов за свободу у поработителей получается значительно лучше, чем жертвам докричаться до мирового общественного мнения.

Причём наметилась даже деградация культуры ведения войны. До бойни 20века устанавливались и развивались правила ведения войны, призванные гуманизировать и уменьшить ущерб от этого разрушительного и убийственного занятия. Были правила обращения с мирным населением, с военнопленными и т. д..

В современной войне допустимы бесчеловечность, катастрофические жертвы и разрушения.

США, подчинив своему влиянию практически весь мир, не взяла на себя роль «мирового жандарма». И, вместо порядка и стабильности, несёт по миру войны и разрушения. И это странно, почему Америка не пытается воспользоваться опытом Империй, встроить подконтрольное пространство в свою правовую систему? Как, например, это делала Византия, или её идеологическая наследница – Россия.

Поведение Соединённых Штатов больше напоминает поведение государств кочевников, которых кроме разбоя на покорённых территориях ничего не интересовало. Впрочем, Европейские колонизаторы, если по аналогии, то морские кочевники, вели себя не лучше по отношению к колониям.

Одно время мне казалось, и это было по всей видимости распространённое заблуждение, что комфортная жизнь гуманизирует общество. Богатство и ресурсы начинают использоваться на развитие и воспитание. И это позволяет построить более гармоничное и справедливое общество. Практика расставила всё по своим местам.

Однажды, тюкнув несносную старушку-процентщицу топором, Раскольников – этакий мечтатель загладить свой грех последующими благими делами – вряд ли бы остановился. Скорее поменял бы свою философию, и продолжил бы истребление «плохих старушек» с использованием их капитала на благое дело для себя любимого.

4.6. Справедливость международных отношений – что в итоге?

Аукнется ли Америке несправедливость её внешней политики? Исторический опыт указывают на это. И осознание несправедливости, и противостояние ей будет только нарастать.

Пока это не очевидно, с учётом мощи демократии в методах лживой пропаганды, рисующей «дьявола агрессии» «ангелом свободы». Но, тем не менее, есть основания считать, что выстраивание более справедливых международных отношений возьмёт вверх над формами современного двуличия. Глобализм не более чем отклонение от нормы, как в своё время отклонением от нормы были и попытки строительства государства на принципах коммунизма.

И государства кочевников, и колониальные империи по историческим меркам доминировали не долго. И век Золотой орды, и век могущества Британской империи не сравнить с историей Китая, Индии и даже России.

Самая очевидная историческая аналогия для США просматривается в истории Речи Посполитой, могущественного государственного образования, сложившегося в результате удачных обстоятельств, точнее на трагедии порабощённой монгольскими кочевниками Киевской Руси. Развить свой успех польская элита не смогла из-за самомнения и спеси. Высокомерие политических элит США имеет ту же природу. Пока расплата за несправедливость не наступила. Но ожидать её можно с большой долей вероятности.

Так, что и в международных делах фактор справедливости управленцам должен учитываться, как приоритетный.

5. Парадоксы справедливости первичного хозяйственного звена

Понятие справедливости слишком широко и разнообразно. Было бы не верным остановиться только на его государственном, а также международном аспекте. В конце концов, хочется не какой-то глобальной справедливости, а комфортной среды существования конкретного человека. Поэтому нельзя не затронуть тему о взаимоотношениях в рабочем коллективе.

Ещё в советские времена приходилось читать об исследованиях Западных успешных компаний. Оказалось, что успешные компании имеют одинаковый стиль управления. Это, как по Толстому – «все счастливые семьи похожи друг на друга». Характерной особенностью успешных компаний было, прежде всего, уважительное отношение к клиентам, и уважительное отношение к собственному персоналу.

Как-то так получилось, что в несправедливой системе эксплуатации, которую так клеймили социалисты всех мастей, сформировалась атмосфера справедливых отношений. В магазине тебе не хамят, на работе тебя ценят и достойно оплачивают твой труд.

А что же было в СССР – строителе светлого справедливого мира. Здесь, как в известном афоризме – что бы не пытались сделать, получается оружие. Как бы не стремились всех уровнять, в выигрыше остаётся аппарат уравниловки – бюрократия. Без постоянного жёсткого присмотра чиновничество умудряется обе формы – и хозяйствования (экономика), и распределения(социальное устройство) довести до крайних форм несправедливости.

И без репрессий не получается обуздать ни народное возмущение произволом чиновников, ни сам административный произвол. Поэтому так популярны оказались сторонники деспотии. Красный террор во время революции плавно перешёл в Сталинские репрессии.

В третьей главе мы уже говорили о разрушительной роли неестественной иерархии и её несправедливости. Репрессий стали безотказным механизмом бюрократического подсиживания. Беспринципные и бездарные «съедали» своих начальников, как пауки в банке. Причём начальники ранее получали свои должности зачастую тем же методом.

Общая стратегия подавления отразилась на атмосфере трудовых коллективов. Начальник, который вечно хамит подчинённым, платит гроши толковым специалистам, приближает к себе и поощряет подхалимов и доносчиков – это типичный ценный кадр советской номенклатуры. Руководители, сторонники человеческих отношений с подчинёнными, в советской системе ценностей представлялись неумёхами наладить дисциплину.

Так, что такое ли уж зло прибыль и богатство, если они мотивируют вежливость и воспитание? Такое ли достижение – всеобщее равенство, если это равенство в нищете и бесправии перед хамоватым начальством?

6. Две формы справедливости

6.1. Справедливость личной собственности и общественного распределения

Фундаментом строительства хозяйственного уклада являются алгоритмы решения двух вопросов владения имуществом. Это вопросы справедливости сохранения за работником результатов своего труда, и доступность общественного блага для каждого члена общества. Причём очевидно, что материальные интересы частного и общественного пересекаются. Возникает конфликт – борьба за справедливость. Конфликты надо урегулировать. Или говоря языком управления – регулировать.

Регулирование – это то, чем занимаются автоматические системы на производстве. С технической точки зрения разницы никакой – управлять железом или субъектами. Только железом управляют хорошо и по науке, а людьми плохо и безграмотно. У каждой системы управления есть критерий эффективности. Это может быть производительность, качество или какой-то комплексный показатель. Для управления обществом показатель качества – это справедливость.

В данном случае, поскольку речь идёт об экономике имеется ввиду имущественная справедливость. Вместо того, чтобы устраивать революции надо поддерживаться баланс между личным и общественным. Причём своё может уменьшаться за счёт отчислений в общественное. Это налоги. А может пополняться за счёт общественного. Это льготы, программы поддержки.

6.2. Регулирование, как соблюдения баланса личного и общественного

Если бы политическая конкуренция держалась бы в рамках приличия и работала в границах частной и общественной справедливости, вполне можно было бы сформировать гармоничное развивающееся общество. Кстати, если уж говорить об успехах демократии в развитии общественных отношений, то это относится именно к оптимизации соотношения государственных усилий между поощрением предпринимательства (работы на личный интерес) и решением социальных проблем (господдержка потребления).

Хотя с точки зрения управления такой механизм автоматизации, или адаптации (если в терминах управления сообществом) крайне нерационален. Скакать – то будем стимулировать предпринимательство, то будем решать социальные проблемы, всё в зависимости от победы одной из политических сил – это не лучший способ регулирования. Причём управляющая коррекция идёт с чудовищными временными задержками, размером в избирательный цикл.

В рамках демократической политической культуры, склонной к радикализму, к методам партийной борьбы сделать это непросто. К тому же политология уповает на саморегуляцию в результате политической конкуренции. На самом деле состояние баланса интересов надо изучать и вовремя реагировать на тенденции их изменения.

Чтобы правильней решать обе задачи и находить разумный компромисс, должен работать единый административный аппарат. Но это уже авторитаризм, который так не любят в политической тусовке «развитых» демократий.

Непонятно, чем карьерная конкуренция хуже политической в смысле самоадаптации системы? Только политическую конкуренцию пропагандируют, как механизм регулирования, а карьерную нет. При том, что репутация профессионала заставляет всегда быть в тонусе. А победитель в выборной гонке в начале просто «проедает» свой мандат доверия, и вспоминает о своих обещаниях только с началом нового избирательного цикла.

6.3. Социальное напряжение в обществе на фоне конфликта интересов частного и общественного

Но даже при отсутствии политизации административной системы найти компромисс учёте интересов личного и общественного не просто.

Странность в том, что руководители, принимающие решения в пользу сильных и богатых осознают несправедливость своих действий, но не видят методов, кроме тех, которые укоренились в практике управления экономикой. А практика на стороне работы с узким кругом влиятельных элит.

Возможно это не очевидно, но укрупнение первичных хозяйственных звеньев ведёт к развитию механизмов распределения. Крупные игроки на рынке рабочей силы создают нестабильность спроса на трудовые ресурсы. Работников то массово нанимают, то массово увольняют. В сложные времена большие социальные группы оказываются в трудном положении и нуждаются в поддержке. А во времена благоприятных условий нельзя добиться бума развития, если нет резервов, в том числе и людских. Резервы надо содержать, чем и занимается социальная поддержка.

Личный бизнес тоже не застрахован от разорения. Но за счёт гибкости и быстрой реакции он способен решать свои проблемы сам. Можно не помогать личному бизнесу, не надо только его гробить своими решениями. То есть надо просто охранять его права.

В этом смысле общество с развитым личным бизнесом более устойчиво и менее подвержено внутренним конфликтам.

6.4. Тенденции развития справедливости современного уклада