скачать книгу бесплатно
Заказчик остался доволен, тянуть с деньгами не стал и рассчитался с ними под самые ноябрьские праздники вполне по-божески. Вовчик с напарником и еще одним приятелем из бригады решили отпраздновать это торжественное событие обязательно в московском ресторане в чисто мужской компании, но в последний момент с ними почти насильно увязалась Зинаида. Ее присутствие на мероприятии было совершенно ни к чему, но, представив Зинку одну-одинешеньку, наедине со своими мыслями в пустом доме, Вовчик, скрепя сердце, согласился.
К площади трех вокзалов электричка прибыла около 2-х дня. Напарники, родом из советских республик, прежде бывали в Москве лишь однодневными наездами и города не знали вообще.
– Берем «мотор» и катим на Тверскую в самый шикарный кабак, – сгоряча предложил один из приятелей.
– Цены теперь так кусаются, что ваших зарплат хватит лишь на пару часов, – охладила его пыл Зинаида. – Но прошвырнуться по центру я бы не отказалась. Лет десять на Красной площади не была, подзабыла даже, какая она теперь. Давайте прогуляемся пару часиков, в ГУМе по мороженному съедим, и потом назад сюда вернемся. Я еще с прежних времен тут неподалеку одну неплохую шашлычную помню.
На том и порешили.
Невзирая на очередные «временные трудности» и набиравшую обороты антиалкогольную компанию, столица жила ожиданием праздников с долгими выходными. В своем праздничном убранстве Красная площадь выглядела, как в добрые старые времена. Лишь портреты новых вождей напоминали, что вместо брежневского «застоя» здесь прочно царит «перестройка».
Отсутствие навыка прогулок по центру сразу же дало о себе знать. Зинаида забыла напрочь, как трудно ходить по брусчатке на каблуках, и чертыхалась, не переставая. Поэтому, кое-как доковыляв до ГУМа, они решили не идти дальше к Василию Блаженному, а ограничиться мороженным и, поглазев на очередь перед мавзолеем, с чувством исполненного долга вернулись отобедать.
Память Зинаиду не подвела, шашлычная в одном из переулков возле «трех вокзалов», выглядела внешне вполне солидной. Учитывая текущую ситуацию, водку прихватили с собой, а для отводу глаз заказали еще бутылку. Принимавшая заказ разбитная официантка, понимающе хмыкнув, перелила ее в объемистый графинчик и занялась закусками.
Добровольный пост сразу же дал о себе знать. Отвыкнув за полгода от нормальной пищи, вся компания, включая Зинаиду, с жадностью накинулась на ресторанные харчи. Вовчик ел и пил наравне с другими, но непривычно быстро захмелел и, откинувшись на мягкую спинку кожаного диванчика, с блаженной истоме прикрыл глаза… Когда он очнулся, гулянка была в полном разгаре. На Вовчика никто не обращал внимания, и он, чтоб не нарушать компанию, незаметно отошел к небольшому бару, поблескивавшего бутылками в глубине зала, и устроился на высоком табурете.
«Странно, что в жизни все так случилось, больно, что так нелепо сломилось»…
Голос звучал совсем рядом. Вовчик навострил уши, пытаясь сквозь гул в зале расслышать мелодию канувшего в лету романса, и на мгновенье ему это удалось.
«Давай простимся, пока не поздно, не будем больше друг друга упрекать.
Давай простимся, пока возможно, пока измену твою я сумел так красиво солгать»,
– бархатный вкрадчивый баритон напоминал едва уловимым старорежимным говором о чем-то приятном и далеком.
«Где я это уже слышал?» – мысль лихорадочно заскользила по закоулкам памяти, но ничего подходящего отыскать не удавалась.
Вовчик облокотился на стойку бара и, напряженно вспоминая, обхватил руками голову. Вернул к реалиям развязный женский голос за спиной.
– Что пригорюнился, малыш? Аль приголубить некому?
Он с досадой обернулся. Ярко размалеванная девица лет тридцати в модных в обтяжку голубых джинсах и красной вязанной кофточке с глубоким вырезом, из которого буквально вываливался убедительных размеров бюст, украшенный внушительным золотым крестиком на цепочке, насмешливо глядела на него, плотно устроившись на соседнем табурете.
– Какой я тебе малыш? – нехотя, буркнул он.
– Ну, извини, на «папика» ты пока не тянешь, слишком тощий, – усмехнулась соседка, призывно сверкнув густо подведенными глазками. – Угости девушку папироской, а то, так пить хочется, аж переночевать негде.
«Навязалась на мою голову, теперь не отстанет», – тоскливо подумал он, кивком подзывая бармена.
– Что будешь пить? – поинтересовался он у девицы.
– Давай водочки тяпнем на брудершафт, – игриво предложила она, – за настоящую любовь, и поцелуем закусим.
– По-моему, ты слишком торопишься, – осторожно заметил Вовчик, исподволь разглядывая собеседницу.
– Что, не в твоем вкусе? Принцессу не целованную продолжаешь искать? – заметив его рыскающий взгляд, усмехнулась та. – Ну, тогда, давай просто за знакомство.
– Меня друзья ждут, – кивая в глубину зала, заметил он извиняющимся тоном.
Девица, прищурившись, вгляделась в клубы дыма над столиками.
– По-моему, они про тебя и думать забыли, – едко заметила она.
Он проследил за ее взглядом и обомлел: его приятель-напарник сидел в обнимку с Зинаидой. Не обращая внимания на окружающих, они целовались взасос.
«Опять на грубость нарываешься! Все, Зин, обидеть норовишь», – зло, про себя, ухмыльнулся Вовчик, сразу вспомнив, как неадекватна сожительница, лишь стоит ей немного перебрать. Правда, это было что-то новенькое, раньше, перебрав, она пыталась выплясывать на столе в одном нижнем белье, демонстрируя завидные выпуклости фигуры.
Возвращаться за столик и делать вид, что ничего не произошло, расхотелось. Он опрокинул одним махом принесенную барменом стопку и еще раз осторожно глянул на соседку:
«А может?»
Та сразу повеселела, подняла стопку, собираясь последовать его примеру, и вдруг оцепенело уставилась на входную дверь.
– Проспался-таки, – с ненавистью выдавила она, – сейчас опять пойдет куролесить. – Нехотя поставив на стойку нетронутую рюмку, девица соскользнула с высокого табурета и деревянной походкой направилась в сторону туалета. – Исчезни, пока он тебя не убил, – воровато шепнула она, проходя мимо.
Вовчик повернул голову к входу и сразу заметил внушительных размеров мужчину с всклокоченной иссиня-черной львиной гривой и налитыми кровью глазными белками, рыскающими по зале в поисках своей пассии. Смуглый цвет лица и расстегнутая почти до пупа черная атласная рубаха, из-под которой виднелась поросшая густой шерстью могучая грудь с толстой «голдой», выдавали в нем представителя южных кровей.
«С таким лучше не связываться. Правда, прежде чем окончательно исчезнуть, надо расплатиться за свой обед, – но возвращаться к столику тоже казалось невозможным, там он был „третьим лишним“. Разберутся без меня, – с горечью подумал Вовчик, – Господи, в какой же грязи я оказался, – опрокинув махом стопку девицы (не пропадать же добру), он расплатился только с барменом и незаметно бочком выскользнул на улицу. – Как-нибудь перекантуюсь до утра на вокзале, не впервой. Зинка пусть помучается, когда искать начнет. А утром появлюсь и врежу ей как следует», – и обреченно шагнул в сгущающийся сумрак улицы.
Однако, сделав пару нетвердых шагов, Вовчик осознал, что здорово перебрал: последняя стопка оказалась явно лишней. К тому же бармен видимо налил «паленой» водки, и теперь не просто мутило, с миром вокруг творилось нечто невообразимое. Уличные фонари, до этого стоявшие по обочинам переулка стройными рядами, теперь, словно подгулявшие забулдыги, то и дело норовили завалиться набок, а «девятиэтажка» на углу, раздуваясь вширь, как «барыня на вате», усиленно подмигивала многочисленными глазницами окон.
И тут, нежданно, откуда-то сверху, с насупившегося неба, свалилась на переулок первая поземка. Та самая, которая обрушивается на город в первые числа ноября и кружит хороводом снежинок по уже голым осенним улицам. Вовчик облегченно сделал вздох полной грудью, потом еще, в голове после секундного помешательства стало проясняться, и, взяв себя в руки, зашагал к перекрестку. Впереди, все в вечерних огнях и падающих снежинках, словно на картинах импрессионистов, гудело Садовое кольцо. Он шагал и шагал, особо не задумываясь о дороге и не боясь заблудиться. На то и кольцо, оно само выведет к цели, главное, никуда не сворачивать. Внизу под мостом блеснула в свете фонарей полоска реки.
«Кажется, это Яуза», – механически отметил про себя Вовчик, не прекращая ход. Слова забытого танго, как наваждение, гнали вперед.
Дорога впереди пряталась в туннель. Взяв вправо на тротуар и поднявшись по ступенькам, он скоро оказался на углу залитой огнями площади. Впереди, совсем рядом, белела станция метро с колоннами. Вовчик повертел головой, увидел горящую вывеску над зданием театра на Таганке и подивился, сколько уже отмахал.
«Может, вернуться, пока не поздно?» – мелькнула вялая мыслишка, но ноги сами собой продолжали куда-то нести.
Обогнув здание метро, он завернул в ближайший переулок и вскоре оказался на пустынной улочке. Впереди путеводной звездой блестел устремленный в небесную высь контур «высотки». И сразу возникло смутное ощущение, что когда-то давно он уже бродил здесь, и что-то его ждет впереди… Вовчик ускорил шаг. Внезапно слева в глубине за деревьями он заметил монументальный многоэтажный дом, чем-то напоминавший старорежимный особняк, к которому вела широкая асфальтированная дорожка. Чувствуя, что цель близка, Вовчик из последних сил добрел до темневших дверей парадной и стал подниматься по широкой лестнице со стертыми ступеньками, ища, где бы передохнуть. На счастье, между этажами оказалось окно с нишей и широченным подоконником. Раскаленная батарея радиатора внизу и гранитная плита подоконника напоминали скамью в парилке. Подстелив куртку, он забрался на подоконник, прислонился спиной к одной стенке, полусогнутыми ногами уперся в другую. Чувствуя, как по всему телу разливается блаженное тепло, Вовчик моментально отрубился.
III
Очнулся Вовчик от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. С трудом разлепив глаза, он увидел склонившиеся над ним женщину средних лет в синем сатиновом халате поверх пальто и с пуховым платком на голове.
– Ты живой? – участливо поинтересовалась она, заглядывая в глаза.
– Вроде бы, – испуганно пробормотал Вовчик, принимая вертикальное положение, и недоуменно оглянулся по сторонам, – где это я?
– Допился, что было вчера, не помнишь! – укоризненно заметила женщина, – ну-ка, живо вспоминай, а то милицию позову.
– Зачем, сразу милицию? Я не бомж какой-нибудь, у меня и паспорт есть, – пошарив в расстеленной куртке, на которой спал всю ночь, Вовчик выудил документ личности и протянул женщине.
Та недоверчиво взяла потрепанную книжицу и, открыв на первой странице, придирчиво сверилась с фотографией. – Тебя Владимиром величать? – Вовчик удивленно вскинул брови и внезапно вспомнил, что когда-то в далеком прошлом так к нему обращались учителя в школе. – Тебе скоро только 33 стукнет, еще молодой мужик совсем, а выглядишь лет на сорок с гаком,… – удивленно качая головой, она отыскала прописку и, внимательно изучив каждый из штампов, задумчиво уставилась на Вовчика, – эк, помотало тебя, Володя, а на Севере-то что делал?
– Так, жизнь невзначай занесла, – буркнул Вовчик, забирая паспорт. – Не бойтесь, я не алкаш какой-нибудь. Все лето на стройке горбатился, а вчера с приятелями окончание работы отмечали. Я не выпивал давно, и быстро захмелел, – добавил он, искательно заглядывая ей в глаза.
– Понятно, – кивнула головой женщина, – а здесь как очутился? – зазноба домой не пустила? Или просто дом перепутал? Тогда поспеши, зазноба-то, поди, извелась вся.
– Перепутал, только не вчера, а гораздо раньше, – угрюмо заметил Вовчик, моментально вспомнив все события вчерашнего вечера, и бросил взгляд на часы. Стрелки показывали начало десятого. Нагрянуть рано поутру не получилось, но на 10-ти часовую, еще можно было успеть. – Я пойду, – попросил он собеседницу, – а то на большой перерыв в электричках попаду.
Та внимательно посмотрела на него и рассеяно кивнула.
– Погоди-ка, успеешь. Так, значит, ты сейчас не у дел? Парень ты, видно, рукастый. Хочешь, к нам в жилконтору пристрою?
– Ездить замучаюсь, больно далеко, больше часа в один конец только на электричке, – вздохнул Вовчик.
– Комнатку служебную дадим, чтоб было, где спать по будням. А если, и, вправду, не пьешь, прописку временную устроим.
– Что у вас работать некому? – удивился Вовчик. – Вон из деревень, сколько народу едет.
– Лично я ничего против этих ребят не имею, – вздохнула женщина. – Но здесь в центре всякие люди живут, и некоторые таких просто не пускают в квартиру. Их понять можно: боятся, что эти криворукие деятели переломают все. А владельцы квартир есть настолько влиятельные, что сразу жаловаться наверх начинают… Ты съезди, с зазнобой посоветуйся, а вечерком или завтра до 12-ти я тебя жду, – заметив, что Вовчик колеблется, добавила она. – А теперь, беги: прямо до церквушки, а там чуть влево по переулку к метро выйдешь…
– А как Вас отыскать, в случае чего? – спохватился Вовчик.
Собеседница немного жеманно улыбнулась:
– Прости, не представилась сразу. Я – техник-смотритель этих домов, звать Лидией Павловной. Сижу в жилконторе, в крайнем доме у площади, там этаж подвальный еще с прежних времен остался. Тебе всякий покажет…
В электричку удалось заскочить буквально в последний момент.
«Хорошо хоть, вчера догадались билеты в оба конца купить, – облегченно думал Вовчик, спешно шагая по вагонам в самую голову состава, – а то сейчас бы точно не успел».
В этот час электричка шла почти пустая, и вокруг не было ни души. Для Вовчика это оказалось весьма кстати: после ночи на подоконнике страшно ломило все тело, к тому же с похмелья разболелась голова. Растянувшись на сидении, он вытянул ноги и прикрыл глаза, вслушиваясь в монотонный перестук колес. От вечернего куражу с каждой следующей станцией оставалось все меньше и меньше. Больше всего беспокоило отсутствие главного фактора: эффекта внезапного появления с первой электричкой. Издерганная неведением Зинаида, наверняка, забылась бы под утро, и тут ее можно было брать теплой и, что называется, колоть.
Голову полегоньку стало отпускать, и Вовчик внезапно задумался:
«Ну, хорошо, допустим: Зинка пустит слезу и раскается. Как быть дальше, прощать или не прощать? – По-любому придется простить, или, хотя бы, сделать вид. А как же иначе, ведь деться ему пока некуда, в ее доме живет. Можно, правда, предложить поспать пока на разных кроватях, но на диванчике в комнате мамы долго не протянешь. Да и наблюдать, как она с голыми ногами каждый вечер шастает туда-сюда, готовясь ко сну, а потом идти в свою комнатушку вряд ли получится»…
Между тем, усталость все больше давала о себе знать.
«А может, это испытание, посланное свыше нам обоим? – вдруг мелькнуло в сонном мозгу. – Выдержим, значит останемся вместе. А нет?» – ответа на этот риторический вопрос так и не последовало, под монотонный перестук колес Вовчик задремал.
На станции он, на всякий случай, решил взять «частника» и, подъехав к дому, попросил того подождать. На веранде его ожидал сюрприз. Вместо заплаканной Зинаиды с синяками от бессонной ночи под глазами, он узрел свой чемодан и сумку у самого входа, в которых, очевидно, стопками лежали его вещи. Ничего не понимая, Вовчик зашел в дом и сделал шаг к двери в спальню, и сразу же, словно по взмаху волшебной палочки, на пороге выросла Зинаида.
– Может, объяснишь, как все это понимать? – хладнокровно поинтересовался он у сожительницы.
– Понимай, как хочешь, – усмехнулась Зинаида и, видя, что Вовчик молчит, добавила задиристо, – топай из моего дома к девке, с которой всю ночь кувыркался.
– К какой девке? ?не понял Вовчик.
– С которой у бара познакомился. Бармен все в подробностях рассказал. Мы сначала не поверили и по всем дворам тебя искали, решили: захмелел, приткнулся где-нибудь и уснул. Потом еще полночи не спали, издергались все, думали, на такси вернешься, а ты на полную катушку погулять решил.
«Все было совсем не так», – хотел возразить Вовчик, и вдруг услышал за дверью спальни подозрительный шорох.
«Там кто-то еще! – пронзила ужасная догадка. – Она ночевала не одна и скандал устроила только потому, что застал врасплох!»
Не помня себя от ярости, Вовчик схватил прислоненную к печной заслонке, черную от гари железную кочергу, молча, отодвинул Зинаиду, распахнул дверь и… застыл от изумления. На его привычном месте, на кровати небрежно развалился и спокойно покуривал полуголый напарник. Увидев Вовчика с кочергой в руке, он с испугу чуть не проглотил папиросу, но вовремя одумавшись, плевком затушил ее, метнулся по-заячьи в угол и забился под кровать. И тут же на руке с кочергой мертвой хваткой повисла сзади Зинаида.
– Приютила из жалости или спать одна боишься? – бросив ненужную железку, Вовчик повернулся к бывшей сожительнице и в бешенстве схватил ее за руку.
– Не больно руки-то распускай, не жена, – зло, как подгулявшая шавка, огрызнулась та, вырвав руку и отскочив подальше, к окну.
Тон подгулявшей бабенки не оставлял сомнений в ее дальнейших намерениях, и Вовчик в ожидании, пока она выговорится окончательно, выудил из пачки сигарету и закурил.
Почувствовав, что опасность миновала, Зинаида расслаблено опустилась на табурет.
– Я даже рада, что так получилось, – неожиданно заявила она совершенно другим, спокойным тоном, – раньше мучилась, не знала, как сказать, а теперь мы квиты.
– У вас что, это не в первый раз? – тихо поинтересовался начавший прозревать Вовчик.
– А ты, интеллигент малохольный, взаправду думал, что кому-то нужен? Да если б не я, ты и половины бы этих денег не получил!
«Они по воскресеньям встречались, когда я в Москву уезжал, – догадался Вовчик, – то-то, всякий раз, как возвращался, она всегда уже спала».
– Вот и возьми свою половину, так сказать, за труды праведные, – стараясь держаться как можно спокойнее, – ответил он. – И по поводу прописки не переживай, выпишусь, как только на новом месте устроюсь…
– Так тебя и ждут, счастье такое. Это я, дурища, уши развесила, подумав, что человек порядочный! Да я тебя на всю округу так ославлю, ни к одному дому на пушечный выстрел не подойдешь! Какой ты писатель, за полгода ни строчки не написал!
Последний выпад Вовчик пропустил мимо ушей. На нервной почве внезапно страшно засосало под ложечкой, и он вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего вечера.
«На станции в закусочной позавтракаю и сразу пообедаю, оттянусь», – успокоил он себя и, взяв чемодан и сумки с вещами, двинулся к поджидавшей его машине.
– Поругались? – понимающе кивнул водила, – куда теперь?
– Пока вернемся на станцию, – вздохнул Вовчик, – дальше видно будет…
До ближайшей электрички оставалось еще пару часов. Бросив вещи в камеру хранения, Вовчик двинулся в знакомую закусочную возле площади. После двойной порции пельменей и пары кружек пива к нему вернулась способность соображать здраво.
«Конечно, на угрозы Зинаиды было плевать, городок не такой уж маленький, и если снять жилье где-нибудь поближе к центру, шанс ее встретить невелик. Другое дело, от Москвы далеко, – Вовчик пересчитал оставшиеся деньги, – лучше снять, как хотел, комнату в столице. Если к ней присовокупить расходы на еду-питье и машинистку, на год хватит… А ночевать сегодня где? – оставить вещи в камере хранения на Курском, позвонить ребятам в редакцию и перекантоваться у кого-нибудь из них, пока жилье не подыщут, – он вспомнил свой летний звонок в контору, и сразу неприятно засосало под ложечкой. – А если и тут облом?» Внезапно всплыло в памяти утреннее приключение:
«Может, воспользоваться пока предложением этой Лидии Павловны? – Район подходящий, тихо и метро рядом. Попрошу помочь комнату снять, с чужого человека и взятки гладки», – Вовчик посмотрел на часы и двинулся в камеру хранения за вещами…
С полным желудком обратный путь уже не казался таким долгим и унылым. Потихоньку выпитое пиво давало о себе знать. От полустанка к полустанку Вовчика стало распирать справедливое негодование. На Севере он на все находил время: на охоту с местными мужиками ходил, удил семгу и хариуса, а потом, вернувшись, садился и писал коротенькие рассказики. И местные газеты их с удовольствием публиковали. А как вернулся, с прошлой весны ни строчки. И работа тут ни при чем. Было даже немного обидно, что Зинаида своими обширными телесами сумела так быстро заслонить весь остальной мир.
«Уверовала в силу своих телесных чар и, насмотревшись дешевых американских сериалов, вообразила себя музой художника? А похоть свою выдавала за жертвенность во имя его благополучия? – Ох, неисповедимы пути Господни, как и непонятны помыслы его, когда толкает нас, смертных, на путь греха… Какое счастье, что я с ней никогда не откровенничал о прошлом, – с облегчением вспомнил Вовчик, провожая взглядом мелькавшие за окном перелески, застывшие в ожидании близких холодов. – Бабенка-то оказалась с двойным дном. Деньги-то любит сверх меры, ишь, как глазищами зыркала, когда я ее долю отсчитывал. Небось, сто раз пожалела, что не все отобрала!»
Пейзаж за окном напоминал о близости небольшого городка. Резко очнувшись, Вовчик вгляделся повнимательнее: Пушкино. За ним последовали: Мамонтовская, Клязьма, – за окном плыли игрушечные дачки в старорежимном стиле. И вдруг возникло ощущение, что со станцией Мамонтовская связано нечто, чрезвычайно важное. Только вот, что?
«Придет время, вспомню», – успокоил себя Вовчик и стал готовиться к выходу.
Когда электричка остановилась на перроне, на часах было около 4-х. Прихватив с собой самое необходимое, включая рукописи, и оставив остальные вещи в камере хранения, он почти бегом отправился на Таганку. Вприпрыжку поднявшись по долгому двойному эскалатору и выйдя напротив театра, Вовчик завернул за здание метро и остановился в нерешительности. Стало темнеть. После прошедшего снегопада район в сумерках выглядел совсем не так, как утром. К тому же Лидия Павловна не оставила ни адреса, ни телефона. Теперь придется искать на ощупь, но это не главное. Уж больно неправдоподобно все выглядело, особенно после бурного выяснения отношений с Зинаидой.
«А может, здесь кроется какой-нибудь подвох? Согласишься и опять влипнешь в историю?»
И тут, словно желая разрушить все возможные сомнения, где-то совсем рядом робко заблаговестил колокол, и путеводным маяком блеснули впереди, в свете автомобильных фар купола той самой церквушки, от которой он поутру сворачивал к метро.
