Братья по крови

– Да.

– Саня! Привет! Не разбудил?

– Лёха? Ты, что ли?

– Ну да. Успел выспаться после суток?

– Нормально.

– Надо бы встретиться.

– Приезжай. Записывай адрес.

– Адрес я твой уже знаю.

– Лады. Через сколько будешь?

– Минут через полчаса.

– Годится. Жду.

* * *

Ну вот и хорошо. Как раз есть повод вернуть ему деньги. Ей-богу, жгут мне карман эти зелёные бумажки.

Начинаю думать, чем угостить друга. В холодильнике ещё на той неделе мышь от голода повесилась. Но я её уже перед заступлением на сутки сварил и съел. Глупая шутка. Но жрать и правда нечего… В магазин, что ли, метнуться? Но у меня в кармане – вошь на аркане. До зарплаты ещё неделя. Если, конечно, дадут вовремя. Нет, есть целая штука вечнозелёненьких баксов, но это табу.

Да что я парюсь? Он же не жрать ко мне едет. Чайку попьём, и ладно.

А зачем тогда он ко мне едет? Вчера вроде бы поболтали обо всём. Судя по всему, он с бандитами связался. Скорее всего, с новыми. Не с блатными же ему общаться. А эти новые – спортсмены, афганцы и просто бывшие вояки. Ребята конкретные, но по большей части беспредельщики. Для них и воровские авторитеты не авторитеты вовсе, а лишь досадная помеха. И что? Он может мне предложить работать на них? Да с хрена лысого! Не моё это. Я хоть и не ангел, но и не беспредельщик.

Осуждать Лёху я тоже не буду. Да и права такого я не имею. Как там в песне было? «Каждый выбирает по себе…» Ну а у нас с ним, кроме прошлого, и нет ничего. Но это прошлое останется навсегда с нами. Надеюсь, что у него тоже такое же мнение.

Звонок в дверь оторвал меня от всяких мрачных мыслей, и я пошёл открывать дверь.

* * *

Часа через два мы уже были слегка бухие. Нет. Не пьяные. А просто слегка на расслабоне. Алкоголь ведь для этого и создан, чтобы расслабиться. А вовсе не для того, чтобы из состояния «человек разумный» превращаться в состояние «быдло оскотинившееся». Хотя многие почему-то этого не понимают.

Лёха притащил с собой пакет, в котором было всё что нужно. И литровая бутыль какого-то вискаря, и закусить.

Я думал, что он начнёт меня агитировать присоединиться к своим делам, но разговор на эту тему и вовсе не заходил. Вспоминали былое и поминали погибших. Немного затронули политику и развал Союза, но тоже всё как-то мельком, на бытовом уровне. Обычные кухонные посиделки, на которых обсуждаются глобальные проблемы мира. Всё как у всех.

Лишь когда Лёшка собрался уже уходить, а я попытался всучить ему эту злосчастную штуку баксов, всё и началось.

– Оставь! – Лёха сказал это таким тоном, что спорить с ним совершенно не хотелось. – Я не собираюсь тебя покупать. Продажных мусоров хватает и без тебя. А хороших друзей не так уж и много осталось на земле. Я знаю, что ты не из таких. Уже успел навести справки. И знаю, что тебе и так живётся не особо жирно. Вот у меня деньги есть, а у тебя нет. Поэтому, как говорится, Бог велел делиться.

Мои вялые отговорки не произвели на него никакого эффекта.

– А давай сделаем так… – Голос у Лёхи был нетрезвый. Но мысли чёткие и ясные. – Давай, выкладывай на стол всё, что у тебя там есть.

– В смысле всё? – Я не особо понял эту его мысль.

– А всё. Рубли, баксы, тугрики… Всё, что есть.

– Не вопрос.

Я вытащил из кармана штуку баксов, из другого несколько рублёвых купюр разного номинала. А потом подошёл к книжному шкафу и, достав томик Карла Маркса с надписью на корешке «Капитал», извлёк из книги ещё триста долларов, отложенных на чёрный день.

Тем временем Лёха уже достал из своей барсетки и бросил на стол две пачки разномастных долларов и кучу рублёвых купюр.

– А теперь… – Он взял да и смешал всё в одну кучу. – А теперь дели на двоих. По-братски. Арифметику ещё не забыл?

– Не забыл.

– Дели! – скомандовал он, а сам стал напевать, изрядно фальшивя: – Хорошо живётся нам. Всё мы делим пополам. Пум-пум-пум-пум. Пополам нам, нам…

Спорить с ним было бесполезно. Я не считал деньги. Я просто тупо раскидывал… Сотку туда, сотку сюда… Свою половину он, не глядя, сгрёб в барсетку, а я свои так и оставил лежать на столе.

– Брат! – на прощание он обнял меня. – Береги себя! В этом мире столько грязи и зла… Не лезь зазря под пули. Живи долго!

Закрыв за ним дверь, я налил в свой стакан немного вискарика. А потом тупо завалился спать, даже не раздеваясь.

* * *

Странно. Но с утра даже голова не болела. Я проснулся даже раньше, чем надо. Привычка вставать чуть раньше будильника уже выработалась в организме за время работы. И это хорошо. Ибо я вчера даже будильник не заводил.

На столе стояли остатки нашей вчерашней вечеринки. Недопитая бутыль, немытые стаканы и недоеденная закусь. Опохмеляться по утрам у меня привычки нет, да и повода опохмелиться в виде больной головы тоже нет.

Взгляд невольно задержался на купюрах, живописно рассыпанных на столе. Отделил зелень от деревянных. Не считая, сунул баксы под матрас, а рубли смахнул в ящик письменного стола. Потом подумал и немного рублёвого капитала распихал по карманам. Пригодятся.

Умылся, позавтракал и пошёл на работу. Вышел немного рановато, но зато прогулялся. Поэтому в отдел заявился уже свежим и в хорошем настроении.

* * *

Меня даже никто и не спрашивал про воскресный инцидент. Похоже, что и дежурная смена, и гаишники никому ничего не сообщили и сообщать не собирались.

«Тотоша», лежащий в сейфе вместе с заявлением о добровольной выдаче, тоже пока никому на фиг был не нужен. О нём я как-то забыл упомянуть при передаче смены.

Сейф у нас был на двоих с капитаном Коробовым. Но он в отпуске и на работу выйдет не раньше чем через неделю. Но всё равно хранить такое в сейфе – себе дороже. Можно нарваться на о-очень большие неприятности. А оно нам надо? Ответ: да… не надо.

Сегодня заберу его и спрячу в одном хитром месте. Домой такое тащить не стоит. Случаи всякие бывают…

1993 год, осень. Москва

Когда стали собирать команду, чтобы отправить к Белому дому, многие из наших отказались. Прямым текстом говорили, что не пойдут стрелять и бить стариков с красными флагами. Да и с другими флагами тоже. Ельцин уже не особо вызывал доверие, но и другие участники тех событий тоже были совсем не ангелы. Пауки в банке… Ну или крысы в бочке… Любой из этих примеров подойдёт. Тот, кто съест всех остальных, тот и король. А уж чей он там король, король пауков или король крыс, то не наше дело.

«Наше дело правое! Мы победим! Победа будет за нами!» Когда-то этот лозунг был верным. А сейчас? Все лозунги прежних времён полетели в топку истории. Нет сейчас ни идеи, ни идеологии. Только деньги, деньги и ещё раз деньги. Как в Польше – у кого больше, тот и пан.

По телевизору или политические дебаты, или порнография с рекламой. Реклама в телевизоре реально задолбала.

* * *

Покупай! Покупай! Покупай! Жрать! Жрать! Жрать! Вложи деньги в наш банк и получишь вдвое больше! Бери деньги! Возьми кредит! Всего под один процент… в день. Акции, хренакции… Чара-банк, Властилина…

А эти слезливые просьбы о помощи по телевизору: «Мы кололись и бухали. Наш ребёнок родился больным. На операцию нужен миллион долларов. Помогите, кто чем может!»

Жрать! Покупай! Деньги! Памперсы! Прокладки! Средство от геморроя! Средство от импотенции! От запора… От поноса… Покупай! Покупай! Покупай!

Когда же это всё закончится?

* * *

Я никуда не поехал… Как раз накануне ноги промочил. Насморк уже есть. Пошёл и взял больничный. А телефон отключил, чтобы больного не тревожили лишний раз.

Смотрел по телевизору прямую трансляцию CNN, как практически в центре Москвы танк, стоящий на мосту, в упор расстреливал Дом Правительства Российской Федерации, который все называли «Белый дом». Правда, после возникшего пожара он надолго стал чёрно-белым.

Помнится, когда в августе девяносто первого года в Белом доме сидел Ельцин со товарищи, в Москву тоже входили танки. Но никто так и не отдал приказ стрелять из танков в центре Москвы. Видимо, духу не хватило ни у кого из тех, кто имел на это право. А вот теперь у Ельцина хватило духу жёстко подавить оппозицию. Ладно… Поживём – увидим, что там дальше будет.

1996 год, январь. Москва

Вечер пятницы. Я снова заступил дежурным. Правда, уже не дежурный опер, а бери выше – ответственный от руководства. Уже пару лет, как я зам по розыску. Капитана недавно присвоили. Обмыли, всё как положено, честь по чести…

Дежурство проходит штатно. Меня особо не дёргают. Пару раз звонили из округа, но пока всё идёт ровненько. Народ хоть и пьёт, но пока не буянит. Поближе к ночи будет веселуха. А пока можно и на ужин съездить. Живу недалеко. Даже наша штатная моторолловская рация легко дотягивается. Сотовыми телефонами нас пока ещё не обеспечили. Да и дорогое уж больно это удовольствие. Зато у бандюков они уже есть.

Я успел уже съесть приготовленный женой ужин, как рация зашумела.

– Первый! Я ноль шестой!

– На приёме ноль первый. Что там у тебя?

– Срочно отзвонитесь в отдел!

Ну ни хрена ж себе. Молодой летёха, ещё не оперившийся оперок, а уже отдаёт приказание старшему по званию и по должности. Тут либо лошадь где-то сдохла, либо произошло нечто очень неординарное.

Отхлебнул горячего сладкого чая и набрал номер дежурки.

– Петрович! Это я. Что там у вас случилось?

– Приезжай в отдел срочно! ЧП. Не по телефону…

– Скоро буду.

* * *

Машина у подъезда. «Шестёрка» цвета подсохшей грязи. В смысле светло-бежевая. Если летом долго не мыть, то почти не заметно. Подсыхая, грязь и пыль становятся светло-бежевыми под цвет машины.

До отдела мне семь минут. Доезжаю быстро.

В дежурке суета и бардак. Молодой оперок выскакивает мне навстречу с укороченным автоматом на плече.

– Ты на войну, что ли, собрался?

– Тут… Это… Заложники…

– Чего? Давай-ка по порядку мне всё изложишь. Пошли в твой кабинет.

А в его кабинете сидела молодая девушка. Одетая, скажем так, не по погоде.

– Это что?

– Она… Это…

– Стоп! Давай с самого начала и не спеша.

* * *

А дело было в следующем. Посетители одной из саун, что вполне себе нелегально работала на нашей территории, вызвали к себе девочек нетяжёлого поведения. Проституток, короче. Но ведь у нас как таковой проституции нет. Так что и девочки эти тоже занимаются вполне себе нелегальным бизнесом.

Ну да ладно… И теми и другими пусть ОБЭП занимается. Это их епархия. А в ту баню мы и сами иногда ходили. «Проверяли», как там пар и так далее. Я даже хозяина этой сауны знаю. Азербайджанец. Брат его на рынке овощами торгует, а он вот баню открыл. Бизнесмены… Баня расположена в полуподвальном помещении жилого дома. Но на первом этаже магазин. Так что многие жильцы даже и не знают, что в подвале баня есть. Звукоизоляция там хорошая. Дом старый. Таких сейчас не строят.

Ну, так вот… Трое клиентов бандитской наружности заказали себе трёх морально раскованных девочек. Всё в порядке. Всё нормально. Всё как обычно… До тех пор, пока не подъехали ещё трое мальчиков. Вот тут девочки и высказали своё нежелание работать сверхурочно. Одна из девчонок каким-то образом умудрилась слинять из бани. И босичком, налегке, прибежала к нам в отдел.

– Я не понял. Мы чё тут? Сутенёры, что ли? Вступаться за обиженных проституток не входит в наши служебные обязанности.

– Но они девчонок взяли в заложники.

– Лейтенант, обожди меня в коридоре. Я тут с дамой поговорю.

Обиженно сопя, молодой оперок вышел из кабинета, оставив меня не только наедине с ночной бабочкой, но и с укороченным автоматом, забытым им на столе.

Разгильдяй! Вон у него и бумаги всякие на столе валяются. А ведь он отходил в дежурку, оставив здесь, у себя в кабинете, постороннюю гражданку, да ещё и с пониженной гражданской ответственностью. Ну, он у меня отхватит по полной. Через день будет дежурить, пока не научится делать всё правильно.

* * *

После беседы с девицей стало ещё хуже. Оказывается, она, пока была тут одна в кабинете, умудрилась позвонить своим, и те сейчас уже едут на разборку по известному им адресу сауны.

А вот это уже хреново. Нам тут только не хватало перестрелки между враждующими группировками. А оружие у парней точно есть. Девица сама это видела.

Ещё с её слов я уже примерно понял, кто там в бане сегодня гуляет. Местные пацаны. Вполне себе серьёзные ребята. И с нами вроде бы здороваются, и там, где живут, не гадят. Раньше не гадили…

Теперь же, если тут сейчас начнётся разборка между сутенёрами и бандосами… Хрен его знает, что будет дальше. Но знаю точно, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ни для меня, ни для этих мальчиков с большими пушками.

Оставив полуголую девицу в дежурке, я взял с собой только молодого оперка и поехал с ним на адрес. Причём на все его вопросы я ответил, чтобы не лез. Сам во всём разберусь.

Нет, я не Рэмбо. И не супергерой. Просто я знаю этих ребят. И думаю, что смогу погасить скандал, возникший на ровном месте. Они не беспредельщики. И с ментами стараются не ссориться. Думаю, что если их не провоцировать, то всё можно будет закончить мирно. А вот если нагнать туда пару машин с мигалками да человек мрнадцать в форме с автоматами, то бойня может быть вполне себе кровавой.

Мы подъехали к сауне как раз вовремя. У входа стоял какой-то чёрный внедорожник. Джип не джип, особо я в них не разбираюсь. Причём мне даже удалось увидеть, как в сауну заходят крепкие ребята в кожаных куртках. Я заметил двоих. Но сколько там зашло их до этого? Хрен его знает, товарищ майор. В джипе никого вроде бы не осталось.

Тёлка та из бани сбежала через подвал. Есть там хитрый ход, выводящий в другой подъезд. Я это и раньше знал, когда там ещё и бани-то никакой не было.

– Оставайся здесь, в машине. Будь на связи! Из машины не выходи ни в коем случае.

– Но, товарищ капитан…

– И не спорь! Если начнётся заваруха, под пули не лезь. Сообщишь в дежурку и ждёшь моих указаний. Ясно? А это я с собой возьму.

Я прихватил автомат и поспешил к другому входу.

* * *

Двигаясь по подвалу, я старался не шуметь. А поводов нашуметь было прилично. И всякий мусор под ногами, и торчащие из стен трубы, на которые можно было легко наткнуться головой, а уж после этого знатно нашуметь, матерясь от боли.

Автомат я уже снял с предохранителя и подготовил к стрельбе одиночными. Палить очередями не моё хобби.

Дверь, через которую выбралась девчонка, была даже чуть приоткрыта. С той стороны её прикрывала фальшивая стенка с крючками для полотенец. Хитрая система, но, как всегда, всё просто, как всё гениальное.

Я потянул дверь на себя. Открылась даже без скрипа. Стал пытаться заглянуть в щёлочку фальшивой панели, но это мне не удалось. Прислушался. Журчание воды – слышу. А больше ничего не слышу. Стараясь не шуметь, аккуратно начинаю открывать деревянную панель с вешалками. Щель становится шире. И первое, что я вижу, это труп толстого голого бугая с простреленной башкой. Вокруг головы уже натекла довольно-таки приличная лужа крови.

Не спеша перешагиваю через нижнюю часть фальшивой стенки, попадаю внутрь помещения с большой кроватью. На кровати ещё один труп. Лежит лицом вниз. Кровь на простынях и на подушке.

Рассмотреть его не успеваю, так как мне в затылок упирается что-то жесткое, судя по всему металлическое.

Похоже, что пока я, шифруясь, как дурак, пробирался в комнату, за фальшивой дверцей меня уже кто-то поджидал.

– Тихо! – раздался приглушённый голос. – Медленно положи оружие на пол. А резких движений делать не надо.

Глава третья

Судьба порой была ко мне сурова,

Но мне везло невероятно.

Там, где другие шли до гроба,

Я умудрялся выходить обратно.

1996 год. Москва. Сауна. Те же и там же

Стараясь делать всё медленно, как и рекомендовал мне стоящий позади меня человек с пистолетом, приставленным к моему затылку, я стал опускать автомат на пол.

– Парень! Я из милиции. Лучше тебе не дёргаться. Всё равно все выходы уже перекрыты.

– Стой. Замри!

Я замер в полуприседе, так и не донеся оружие до пола.

А незримый собеседник продолжил:

– Саня! Не дёргайся. Я сейчас уберу пушку. Не стреляй.

– Лёха?

Я выдыхаю и распрямляюсь.

Да, это действительно Алексей. Повзрослевший. Но по-прежнему с усами и в затемнённых очках. Но сейчас эти очки смотрятся довольно-таки глуповато на его лице. Это как в шубе в бане.

– Это твоих рук дело? – киваю я на два трупа.

– Моих. Там ещё в другом зале трое «двухсотых».

– А девчонки где?

– В парилке запер. Не трогал я их. А это твои снаружи в дверь ломятся на парадном входе?

– Нет. Это к тебе сутенёры приехали на разборку.

– Сколько их?

– Четверо или пятеро. Не больше. Приехали на одном джипе.

– Ясно. А твои где?

– Какие мои?

– Ну, те, которые все выходы перекрыли?

– Нет никого. Молодой оперок с ПМ сидит недалеко от главного входа и от испуга гадит под себя. Типа выход пасёт. Но у него рация. С перепугу может и подмогу вызвать. Что тут у тебя было?

– Да парни тут перепили. И решили девок хором оприходовать. А те начали ерепениться. Одна сбежала вот… Судя по всему, она уже у вас в конторе.

– Ага… Иначе что бы я тут делал?

– Вы их крышуете?

– Я – нет. Но она наговорила в дежурке, что её с подругами в заложницы взяли, а она сбежала. Так и прибежала в отдел босая и полуголая. А ты как тут оказался?

– Приехал с шефом. А тут такой блудняк.

– И что дальше?

– Да надоело мне это всё. И тут оказалось, что в одном месте собрались все, кто меня знал в этой банде. Удобный случай… Да и не люблю я весь этот беспредел. А тут эти с девчонками… Им и так несладко. А у меня принцип – «Кроме женщин и детей».

– Я тоже видел этот фильм. А ты что, как тот Леон?

– Типа того… Не об этом речь. Скоро эти там дверь сломают. Да и шумят они прилично. Похоже, что они банщика уже обнулили. Он там за дверью оставался в соседнем помещении.

– Может, уйти? Запасной выход чист. Там никого нет.

– Тогда искать будут конкретно. Девки-то видели меня. Опишут приметы.

– Тебя ещё кто-то знает так хорошо, как эти? – я указал на трупы.

– Нет. Только ещё один человек. Но он… Его здесь нет.

– Сбрей усы. Постригись. Никто и не опознает. Ты здесь не наследил. Пальчики твои в базе есть?

Он показал мне свои руки в тонких кожаных перчатках.

Шум ломаемой двери мне не понравился. Глядишь, через пару минут ворвутся сюда рассерженные сутенёры.

– Слушай, Лёха! А давай сделаем так…

* * *

Ворвавшись в сауну, ребята в кожаных куртках увидели, что в зале три человека. Один сидел в кресле лицом к двери, а двое примостились на диванчике. Причём один из них был в одежде, а другой совсем почти что голый. Но все трое целились из пистолетов в сторону входной двери.

Возникла быстрая перестрелка. Причём со стороны вошедших раздался только один громкий оглушительный выстрел. Зато откуда-то из глубины комнаты прозвучало несколько приглушённых хлопков. Только и было слышно, как клацает затвор да звякают пустые гильзы по каменному полу.

Через минуту всё было тихо. Алексей прошёлся и произвёл контроль. Причём добить пришлось и одного подранка. Им оказался хозяин бани.

Я не препятствовал Лёшке. Это правильный принцип: «Уходя гасите всех!»

Потом какое-то время мы раскладывали оружие так, чтобы получилась правильная картинка. Дескать, пришли эти и убили тех. А те, что были здесь, отстреливались. В общем, все умерли. А то, что в парилке, дрожа от страха, сидят голые девицы… Это мелочи. Пусть живут. Меня они не видели. А Лёху они описать не смогут. Он не снимал свою бейсболку и был в тёмных очках.

Ещё Лёха сделал быстрый шмон по карманам всех присутствующих трупов. Денег не брал, но забрал ключи и какие-то одному ему понятные мелочи.

* * *

Я вывел друга через второй выход.

– Уходи! Постарайся подчистить за собой хвосты. Через неделю звякни мне вечером на домашний. Звони из автомата. Назовись Семёновым из ОБЭПа. Там такого нет. Если что не так, то я скажу: «Вы не туда попали».

– Спасибо, Саня.

– Не говори ерунды. Вали уже. Я чувствую, что наши скоро будут здесь.

* * *

Лёшка перебежал через дорогу и, быстро поймав частника на «Жигулях», уехал.

А через пару минут к дому уже подъезжал жёлтый уазик с синей полоской на дверях.

1996 год. Москва. Через неделю после событий в бане

Неделя выдалась суматошная. Бойня в бане получилась нехилая такая. Начальства понаехало всех мастей из всех областей. Прогремели мы на весь город.

Досталось всем. И мне в первую очередь. Плохо, типа, ведётся на территории оперативно-разыскная деятельность. Всем по выговору влепили. А участкового и вовсе чуть ли не распяли за то, что допустил у себя на территории устройство нелегальной сауны.

Но потом всё вроде бы сошлось. Посчитали патроны и гильзы. Получилось, что перестрелка между бандитскими группировками закончилась вничью. А то, что девки болтали о якобы ещё одном фигуранте, то это они с испугу. Чего только со страху не привидится. Из дела лишний персонаж был вычеркнут. Зачем нам лишний висяк? А так… Два дела закрыто сразу. В связи со смертью всех подозреваемых. К тому же это дело у нас практически сразу забрали в округ. А нам только люлей раздавали. Ну ещё бы… Им там палки в зачёт, а нам и так сойдёт.

Меня ещё пару раз таскали на всякие допросы, опросы и пояснения. Молодому оперу тоже досталось на орехи.

Но всё плохое, как и всё хорошее, когда-нибудь всё равно заканчивается.

* * *

Новая неделя. Новые проблемы. Угон, наркота, кражи… А в придачу ещё бытовое убийство по пьяной лавочке, да к тому же с последующим расчленением трупа в ванной и выносом по частям на ближайшие помойки. Раскрыли за сутки. Собачка умная привела от помойки прямо к месту совершения и расчленения. Дело раскрыто. Округу даже премии дали. А нас тоже наградили… снятием ранее наложенного взыскания. То есть дали выговор, сняли выговор. Вот и вся награда.

* * *

Лёха позвонил через десять дней. Всё как условились. Явки, пароли, адреса… Как в кино, ей-богу. Но всё чисто. Договорились встретиться через пару дней на том месте, где много лет назад повстречались с ним первый раз на гражданке.

На всякий случай я даже пытался проверяться, нет ли за мной хвоста. Но это я уже переборщил. Мы всё тогда сделали чисто, и даже дело то уже закрыто. Хотя кто его знает… Наше местное гестапо тоже свой хлеб не напрасно жуёт. Служба, блин, собственной безопасности. Недавно один участковый со мною поделился по пьяни своей историей. Пришёл к нему на опорный хрен в пальто и предъявил ксивочку. А потом продемонстрировал папочку, в которой был собран материал оперативной разработки на того самого участкового, где подробненько, бумажка к бумажке, протокольчик к протокольчику, был подшит материал, с которым можно было сразу и в суд идти. Там на участкового был собран та-а-акой компромат, что не отмоешься потом. И попросил особист за этот материал всего ничего. Несколько тонн зелени. Вот такая вот безопасность у нас.

Нет, всё чисто. И хвоста за мной нет. Я тоже не в ауле родился. Умею и сам следить, и следить, чтобы за мной не следили.

* * *

Лёху на месте встречи я не увидел. Да я и не надеялся на это. Он ведь тоже не из тех, кто придёт и будет стоять посреди площади, как тополь на Плющихе.

Помаячив какое-то время на видном месте, я ушел в сторону торговых палаток, что раскинулись возле метро. Когда покупал себе сигареты, услышал позади себя: «Через переулок. Зелёная “копейка“. Сорок пятнадцать».

Когда я расплатился с продавцом, позади меня никого уже не было. А в отражении витрины, когда совершалась покупка, я видел только смутный тёмный силуэт.

Грамотно. Технично. Даже со стороны вряд ли кто-то что-то понял. Один покупает, а другой подошёл, посмотрел и ушёл себе дальше.

Я закурил. И, прогуливаясь, пошёл совсем не в ту сторону, в которую мне рекомендовали идти. Но через минуту вернулся к той же палатке и купил себе вторую пачку сигарет. Лишь только потом пошёл в соседний переулок и, пройдя его наискосок, увидел нужную машину.

Открыв заднюю дверь, я протиснулся на сиденье, и машина сразу же тронулась с места. Не с визгом покрышек, а спокойно и не торопясь. И это тоже правильно.

Какое-то время ехали молча. Лишь через несколько поворотов Лёшка сказал:

– Привет! Как сам?

– Нормально. А ты как?

– Жив пока.

* * *

Приехали мы куда-то на окраину Москвы. Старый район на западе. Припарковался Лёха в одном дворе. Но когда мы вошли в подъезд дома, оказалось, что он проходной. Давно я таких не видел. Пройдя ещё через двор, а потом сквозь пролом в школьном заборе, мы очутились где-то на заднем дворе школы. И только потом уже, выйдя через калитку, мы зашли в подъезд панельной пятиэтажки. Их несколько стояло в ряд. Наша была вторая по счёту. Второй подъезд. Третий этаж. По три квартиры на этаже. Та, в которую мы зашли, прямо посредине. Двойная дверь. Первая железная. Вторая – старая деревянная.