ДЫХАНИЕ ЖИЗНИ. Книга про путешествие… по жизни

Проживая сценарий фильма своей жизни в очередной раз при его новом изложении, я сама уже смотрела на него проще и находила, чем вдохновить и восхитить на своем примере, призывая к принятию происходящего через доверие Вселенной, точно знающей и создающей именно то, что надо нам. Первый год МБП я все больше рассказывала, делилась, чтобы избавиться, потерять, освободиться, выплеснув накопленные воспоминания. Встречавшиеся мне попутчики подходили под такой формат общения. Мы могли выложить ненужное, поохать над жизнью и переключиться на будни путешественника.

Параллельно с этим появлялись и люди-учителя, которые той или иной фразой даже на отстраненные темы могли подложить дров в огонь моего осмысления жизни. Интересно, что на втором году МБП Вселенная уже стала преподносить мне встречи с настоящими мастерами, а мой прогресс в познании жизни и изучения самой себя отразился в притяжении тех, кому полезной теперь была я.

Мой прожитый ранее опыт, уроки в процессе путешествия и их внимательный анализ, а также позитивный настрой, активность и жизнерадостность были отличной основой для помощи тем, кто пребывал в унынии или даже в депрессии, запутавшись в хитросплетениях жизни. Я видела разительную перемену: раньше я нуждалась в ком-то, чтобы получить внимание, понимание, поддержку, теперь все это, и даже с лихвой, я сама отдавала другим.

Вот в таких беседах с рассуждениями о смысле жизни на своих собственных примерах я и стала слышать от собеседников сначала вроде бы шуточные, а потом и серьезные предложения о написании книги. Говорили, мой опыт и инсайты2 могут быть интересны и полезны многим.

Идея писательства мне, конечно, льстила. Но книга – это слишком серьезно. Я писала блог довольно открыто и искренне, на слова не скупилась. Там и про путешествия, и про философию жизни – кому что интересно! На большее я не претендовала.

Однако, где-то в середине второго года МБП, когда я проходила очередной курс медитации в 21 день, книга стала сама стучаться ко мне.

Курс випассаны создавал замкнутый круг из практики сидя и в процессе хождения. Первые дни сессии были короткими и часто сменяли друг друга, прерываясь на отдых, и примерно в течение недели они доросли до одного часа.

Из-за того, что время каждого из циклов медитации занимало более двух часов (хождение длительностью в один час и затем часовое сидение) и на перерыв отводилось всего лишь двадцать минут, после чего наступал следующий и следующий раунд, казалось, жизнь словно зациклилась. Начинаешь ходить, и, пребывая в такой практике помоментно все шестьдесят вечных минут, ты будто посвящаешь этому весь день. Это особые ощущения изменения восприятия времени, прочесть о них в чьем-то пересказе – недостаточно для понимания. И что уж тут говорить: с усилением концентрации ума сессия хождения становилась всей жизнью! Учитывая, что медитация направлена на осознание настоящего, на наблюдение в процессе медленного хождения, а правильнее даже сказать «поэтапного переставления стоп» в течение целого часа, то каждый раз чувствуется, что в этом моменте и заключается вся жизнь. И потом 60 минут сидения на коврике с закрытыми глазами, отключившись от внешнего мира, погружаясь во внутренний, когда время вовсе перестает существовать… но не мысли. С мыслями – не тут-то было. Они коварные и устраивают атаку.

Первые дни проходят в привычном режиме с точки зрения поведения ума: он занят еще частой, хоть и однообразной сменой фокуса деятельности (одна технка пока еще начальной короткой практики медитации вскоре сменяется другой с частыми и оттого скучными паузами для отдыха, когда не знаешь, чем себя занять). По обыкновению ум загружен оценкой происходящего вокруг с характерным ему штампованием «это нравится, а это не нравится», «этого хочу, а вот то мне не надо» и между делом перебирает в памяти события последних дней. Однако спустя неделю тренировок, когда разнообразие происходящего сведено до минимума (в связи с увеличением времени сессий медитации, особенно относительно времени отдыха), и интеракция с внешним миром минимизирована, с таким скудным поступлением пищи для ума его игры становятся жестче.

И тут я хочу вернуться к своему первому опыту випассаны, курс которой длился всего 7 дней с небольшой интенсивностью практики. Шел первый год МБП, и я была еще совсем новичком в теме медитации. Из предложенной программы максимум в 45 минут сидения и 30 минут хождения, 30 минут выполнения карма-деятельности3 и часовых лекций с щедрыми перерывами на отдых меня, так же как и других, больше всего волновал факт необходимости молчания в течение недели! Никого не заботило, как он будет сидеть 45 минут медитации. Казалось: сидеть и ничего не делать – это уж я хорошо умею! И все находились в трепетном недоумении, ожидая испытания недельным молчанием.

И когда курс наконец стартовал, на удивление, молчание оказалось самым простым и очень комфортным, а вот медитировать сидя почти час было невыносимо трудно. Даже 20 минут представлялись нескончаемой вечностью: постоянно открываешь глаза, чтобы посмотреть, сколько же осталось до завершения, а минутная стрелка на часах словно сломалась и едва сдвигалась с места… Вот когда мысли собирали свою огромную армию и начинали атаковать. Тогда вспоминалось все самое тяжелое, наболевшее. Тогда лились слезы и от жалости к себе за прожитое ранее, и от неспособности стойко перенести (просидеть) происходящее сейчас.

Нас учили: наблюдайте за дыханием, как происходит вдох, следуйте за ним, а затем выдох. Это раз. Затем снова вдох и выдох, это два. Досчитав до 5, обнуляем счет и продолжаем наблюдать и считать вдохи и выдохи. Это методика для абсолютных новичков, чтобы занимать ум, дать ему за что зацепиться и контролировать его такими пятерками на протяжении 45 минут сессии. Но не тут-то было, ум всегда умудрялся контролировать меня!

Вот я наблюдаю свое дыхание. Происходит вдох, за ним не очень-то последуешь – он как-то быстро случился. Ладно, теперь выдох, – и это раз. Ой, а жарко-то, и кондиционеров нет. Хотя, может, с кондиционером было бы еще хуже, от него ведь я обычно мерзну. Ой, о чем это я думаю?! Мне же дыхание считать надо! Сколько там было? Ах, ладно, сначала… Вдох снова проходит быстро, за ним тут же следует выдох, это раз, теперь новый вдох, и вы-… выходит и правда лучше без кондиционера, ведь я когда в Израиле жила, бежала из офисов и магазинов на улицу с радостью, чтобы снова прогреться. Да уж, жизнь моя в Израиле не сложилась… и для чего мне был дан этот Израиль? Я ведь и язык выучила, и к климату привыкла, и друзья у меня там, и работа – всю жизнь свою заново построила. И что с этим опытом делать? Зачем оно все надо было? Почему со мной произошло? Как же я скучаю… ведь часть меня осталась там, ведь я думала, это навсегда, ведь…

С носа капает слеза на губы, автоматически вытираю рукой, и тут вспоминаю: да я же не должна шевелиться! Ой, ведь и думать я не должна! У меня же дыхание, досчитать до 5. Куда тут?! Хотя бы до 3 дойти бы. И начинаю снова… И опять счет прерывается мыслями о моей несчастной долюшке. Слезы-сопли текут из-за затекшей ноги, жуткой жары, назойливых мух и всех этих неудобств, перемешанных с воспоминаниями о несчастной любви и никак окончательно не забываемом образе того, кого любила, воспоминаниях об опыте быть мамой, угрызениях совести за вынужденное снятие с себя ответственности за девочку, ставшую мне дочерью, с которой даже толком не попрощались, не поговорили о том, что я уеду навсегда и что я ее люблю…

Зачем все это было со мной? Оно ведь ни к чему не ведет, просто оборвалось, и снова мне жизнь начинать сначала…

Такими вопросами я задавалась долгие годы. Я себя терзала и никак не находила ответа. И даже когда поняла, что искать его бессмысленно – что было, то прошло, то на уровне восприятия ничего не изменилось. Прошлое жило во мне и доставляло боль. Не могла забыть, не могла отпустить. Я носила с собой свою ношу страданий от покидания уже родной мне страны, истрепанной и пренебреженной любви и разлуки с дорогим мне человечком, тогда дочерью. Я лелеяла свои страдания, даже находя в них какое-то упоение, пока ни приняла их, поняв, что такова моя жизнь и никуда от этого не деться. И, оказавшись на берегу знаменитой в Индии реки Ганга, в священном городе Варанаси, чувствуя особую энергию этого места, я стояла на рассвете лицом к водам, уносящим останки пепла тел индийцев, сожженых в традиционной церемонии на ближайших гатах4, и призывала Гангу забрать и то, что сгорело во мне, освободить меня от этой ноши…

Теперь же на более серьезном курсе випассаны, когда я уже проделала определенную работу над собой, да и просто отдалась жизни – будь что будет, когда я применяла на практике насколько могла осознанно понятия непривязанности, принятия, когда я знала об уловках ума, который заводит нас в дебри своими интерпретациями событий и ситуаций, дыхание моей жизни во время практики медитации проживалось иначе.

Воспоминания все еще приходили. Грусть все еще посещала. Но теперь я не забывалась в проживании страданий снова и снова, а смотрела на них и себя со стороны. Я больше не становилась сама целиком этим страданием. Испытывая боль, я знала, что я и боль разделимы, и видела, откуда она идет. Боль шла от ума: от мыслей, привязанности к тому, как было когда-то, и отторжением того, как стало потом, от ощущения нехватки контроля над ситуацией и восприятия себя – такого важного человека, единицы этого мира, как незаслуженно обиженного, несчастного.

Хоть техника медитаций на 21-дневном курсе и отличалась от известной мне прежде, но дыхание, тем не менее, тоже было основным элементом.

Вдох и выдох, вдох и выдох, и снова моя жизнь перед глазами. Но в отличие от первого опыта випассаны годом ранее, теперь с очередным вдохом и выдохом, с очередным эпизодом жизни приходит и понимание. Словно пазл складываются ситуации и их смысл, вырисовываются закономерности. Тут и возникло желание записывать, составлять рождающиеся осмысления в текст. Во время медитации сидения появилось осознание. Когда я ходила, вырисовывались мыслеформы, столь изящно передающие сочетание воспоминаний с их интерпретацией, с пониманием, что же этим хотела сказать Жизнь.

Вдох, выдох, поднятие пятки, затем всей стопы, перенос ноги… писалась очень красивая книга с текучими фразами, говорящими о смысле не только моих перипетий, но всего существования! Очень хотелось записывать, но сама практика випассаны оставалась для меня более значимой, и я тренировала непривязанность. Обнаружив идею писательства в своей голове, я откладывала виртуальное перо в сторону и возвращалась к шагам, к дыханию, к наблюдению. Это было тем важным, благодаря чему я многое понимала, многое отпускала. И куда разумнее освоить практику, нежели поддаться зову писательства и запечатлеть несколько красивых мыслей, упуская возможность развить способность работы над умом и дальше.

Я решила, что сейчас приоритетнее – медитация, а после прохождения курса обязательно начнется книга под названием «Дыхание жизни».

ГЛАВА 3. Я ненормальная

Внутренний конфликт – это отношения с куда более серьезным соперником, чем внешнее окружение.

Я пишу эту книгу, потому что я ненормальная и хочу поделиться своим ненормальным взглядом на жизнь. Идея словно поселилась у меня где-то на затылке и периодически постукивает, напоминает о себе, нашептывая: передай свой опыт, поделись инсайтами*, раскрой свое понимание жизни. Наверное, это самонадеянно, но я даже верю, что мои идеи могут пригодиться таким же, какой была я: кто все еще опирается на свою нормальность, но тщетно.

За каждым Путешествием с большой буквы стоит история – насыщенная переживаниями, трудностями и препятствиями. Ведь именно такие события, наполненные непростым опытом, подталкивают на поступки, не принятые в обществе.

Есть общеизвестная канва для жизни: родиться, расти у своих родителей в рамках общества, пойти в садик, потом в школу, потом обязательно, как нормальный ребенок, за которого не стыдно родителям, поступить в институт, и непременно к его окончанию, никак не раньше – а то это будет отходить от стандартов – нужно влюбиться, и когда программа института выполнена, конечно же, надо найти работу, и – самое время жениться. Дальше в течение года, максимум двух, должны уже появиться дети. И теперь, чтобы все складывалось правильно, надо становиться более мультифункциональным: скомбинировать работу, супружество и детей. Ну, и так продолжать на протяжении десятков лет. Тогда ты – нормальный. Нормальный – еще не значит достаточно хороший, но зато хотя бы как все. А счастливый ли?

Эх, это оказался не мой случай. Хотя судя по тому, как все начиналось в моей жизни, я подавала все надежды быть нормальной. Правда, трудно знать наверняка, так как будучи ребенком, я все же пока не могла жить именно свою жизнь, являясь зависимой от взрослых. Само собой разумеется, я подлежала как минимум влиянию родителей и жила их жизнь. Хотя характер мой всегда отличался своенравностью, похоже, ох как досталось им из-за него!

И вот, я думаю, что сочетание этого характера и событий моей жизни, или же кармы, вывели меня из стандартов. Если можно как-то обозначить момент, когда это произошло, то им не будет тот день, когда я вышла из дома с рюкзаком за плечами, отправляясь в безвременное путешествие. И это даже не время, когда я решилась на это, объявив семье, друзьям, начальству. Все эти события происходили уже в статусе ненормальности, я уже полностью принадлежала ему. «А когда же оно обрушилось на меня, – спрашиваю сама себя я, – это состояние выхода из стандартов общества?»

Понимаю, что я была уже ненормальной, когда хотела принять иудаизм, направляя себя в струю точно уж нестандартой жизни, весьма ограниченной, обусловленной религиозными канонами, продиктованной такими жесткими и категоричными понятиями, как «нельзя» и «должен». Отмечая различия между обычной стандартной жизнью, когда являешься якобы свободным человеком и делаешь якобы все, что хочешь (якобы – потому что на самом деле ты тоже следуешь «нельзя» и «должен», пусть не по религии, а по законам общественности), и жизнью, где образ поведения продиктован верой, я приготовилась выбрать второй путь. Такой вариант был для меня допустим при моем желании определиться и стать на путь, и я решила, что теперь буду играть свою роль в этой жизни по правилам, четким, следовать им наряду с другими в общине. Эти правила гарантируют верную дорогу, ответственность за которую не на мне, а на вершителе законов и судеб, и моя судьба тоже в его руках, руках Господа. И тут все (относительно) просто: поступай, как предписано, делай вместе со всеми. Это даже упрощает задачу и создает дополнительный элемент счастья в виде причастности к общему течению в противоположность нередкому ощущению обособленности в силу своей нестандартности.

Когда в обычном обществе делаешь все, как другие, то нет впечатления, что ты пляшешь под чью-то дудку, так как общество большое и непонятно, кто именно дудит. Иудаизм же – это численно ограниченная община, будто выдержка из общества, на которую смотрят со стороны, а значит, имеют право оценивать и осуждать. Религиозная община видится как стадо, где члены ее не принадлежат сами себе. Если полагаться на Бога, то не возникает иллюзии того, что я живу как индивидуум и сам за себя решаю. А это так важно в обществе, где все стремятся решать, контролировать, влиять!

Человеку вне религии представляется, что он сам себе бог и свободен выбирать. А то, что над ним есть высшая власть в виде правительства, а также столь важного общественного мнения на основе клише и стереотипов, – это почему-то неочевидно. Поэтому для меня попытка перейти в жизнь религиозную была честнее и искреннее, чем продолжать жить как все, притворяясь, что от меня что-то зависит.

Но я помню, что шаг принятия иудаизма я и сама чувствовала нестандартным. А что же меня сделало готовой пойти на него? Этому предшествовала жизнь в Израиле, где я провела 5 лет. И глядя на нее, я могу сказать, что все происходило тоже очень нестандартно. А значит, уже тогда я была ненормальной.

Сейчас я немного перескачу с обратного отсчета на прямой. Так как, говоря о своей жизни в Израиле, я вижу, что приехала в эту страну еще довольно обычной. Ну, не по меркам моих родителей и, возможно, не по мнению антисемитов или тех, кто неимоверно запуган военными конфликтами в Израиле – у каждой из этих групп имеются причины посчитать меня ненормальной в случае переезда жить в Израиль. Но все-таки большинство согласится, что это абсолютно логично следовать зову сердца и хотеть жить с тем, кого любишь. Так что я просто влюбилась, закрутилась феерия взаимных чувств, именно она впоследствии и привела меня на Землю Обетованную. И случилось все это, скажу я вам, даже по тому самому стандарту, как раз с окончанием университета. На тот момент я, счастливая, даже сама себе завидовала касательно удачного варианта развития событий. Однако те эпизоды счастья стали началом переворота моей жизни.

На кажущуюся нормальной девочку вскоре стали сыпаться жизненные неприятности. Отношения с мужем не складывались, душа кричала от боли и негодования. Я металась в поиске путей к счастью, собирая все больший ком несчастья. Восприятие происходящих событий как несправедливых не давало мне покоя. Несложившиеся отношения в замужестве и разбитое сердце. Вскоре, спустя некоторое время, сделав перерыв в страданиях на подпитку иллюзией, что жизнь может быть прекрасна, я обрела вторые серьезные отношения. Тогда я познала ответственность и радость материнства, заботясь о девочке, дочке моего бывшего партнера. С ней я получила чудесный драгоценный опыт. То, что происходило в отношениях, – мягко сказать, было ненормально, но сформировало во многом определенную часть моей личности и, несомненно, повлияло на продолжение начавшегося перехода от моей нормальности к ненормальности.

Изо всех сил цепляясь за понятия стандартной жизни, стараясь быть как все, женой и мамой, я шла на тяжелые психологические опыты над собой.

Я училась принимать то, что другие принимать не станут, и я пыталась практиковать услышанный уже тогда принцип, что наше счастье зависит от нас самих, от выбранного нами восприятия относительно того или иного события. Те отношения мне дали очень много, они словно до краев залили мой бак горючим, на котором я могла развивать скорость и мощь своей ненормальности. Зародилась же она, выходит, раньше, еще в предыдущем союзе. Иначе здравый человек в этот уже не вступил бы.

А прошлые отношения я начала вполне обычно, как уже упоминала выше, по умопомрачительной любви. И вот, видимо, во время переживаний за нескладывающуюся из нее сказку, меня и «деформировало». Я помню первые проблески осознанности, когда я смогла не следовать капризному «хочу, чтобы в жизни складывалось не так, как есть», а, благодаря свойственной мне честности с самой собой, прислушалась к логике здравого смысла и настояла на том, чтобы принять. Если я люблю человека, а он не готов прилагать усилия, чтобы научиться наслаждаться друг другом, и предпочитает прекратить нашу связь, то мне стоит отпустить его, уважая его выбор. Я не должна стараться быть вместе с ним во что бы то ни стало. Я люблю его и отпускаю, чтобы он смог быть счастлив. И если мне так важны мои чувства, то я могу продолжать любить его, даже если мы не вместе.

Я помню, как объясняла себе и уговаривала себя принять любой вариант развития событий. Великая мука беседы пробуждавшейся меня с очень страдавшей мною. Я еще не знала о доверии жизни, о науке течения с потоком. Я понятия не имела о многом.

Это была встреча с эго. Это оно меня сделало такой. Теперь я вижу. Спустя столько лет, пройдя такой путь боли, сражения, отчаяния, надежды возрождения, принятия, проработки прошлого, прощения, отпускания, попыток забыть, еще боли и страдания до умиротворения и, действительно, возрождения, – сейчас при написании этой книги я в который раз возвращаюсь к истории начала моих трансформаций, и только теперь понимаю, что же происходило. Да, рождением меня сегодняшней послужило столкновение с эго.

Вообще-то первые встречи с ним произошли куда раньше. В рамках организации «Гилель» я проходила курс молодого общинного лидера, где однажды мне указали на то, что я не умею слушать. Даже если я вежливо молчу, когда говорят другие, это еще не значит, что я слушаю. И даже если могу повторить сказанное собеседником (выходит, это лишь автоматически) – я не слушаю, ведь, пока я молчу, давая другому высказаться, я прокручиваю в голове уже сложившееся у меня мнение, идею контрответа и выжидаю момент, когда смогу озвучить ее. Такая критика в мой адрес просто разгромила меня вдребезги, ведь все именно так и было. Я и не подозревала о своем этом внутреннем разговоре с культурным выжиданием своего момента, а тренер знал об этом, видел, что у меня внутри, и словно разоблачил меня. Тяжелая встреча с эго, от которой я не сбежала, не притворилась, что ничего не произошло, пытаясь достойно держать лицо, дала свои плоды. Это ужасно дискомфортно и стыдно – быть разоблаченной в окружении других. Я помню, что тогда я оказалась в моменте (еще не зная и не понимая этого) и впитала проживаемый опыт. Это смогло произойти, видимо, потому, что я все же находилась на курсе молодого лидера, и, понимая формат, что я уже и так отобрана среди лучших, получивших возможность участвовать в тренинге, я ценила возможность научиться быть еще более крутым лидером. И так я допустила прохождение этого урока, пренебрегая эго.

С тех пор, с каждым очередным вызовом жизни я стала чувствовать, что главное, с кем существует противодействие, это не общество и его стандарты и мнение обо мне, а что-то внутри меня самой. Внутренний конфликт – это отношения с куда более серьезным соперником, чем внешнее окружение. С таким видением мне нужна была только смелость противостоять эго, нарочившему придумать оправдания, чтобы все, а особенно я сама, поверили, что мнение других ошибочно, у меня нет проблем и исправлять ничего не надо. При такой внутренней работе оставаться нормальной, конечно же, уже не было возможно.

Хотя, еще в моем подростковом возрасте мама говорила, что я какая-то не такая: все девочки уже по мальчикам бегают, а я все к ней лащусь. Я не спешила, будучи искренней с самой собой, я не оглядывалась на сверстников, мой внутренний мир перевешивал любые понятия стандартов.

Как сказал преподаватель при моем первом когда-либо прикосновении к медитации на курсе «Введение в буддизм», «многие родители поклоняются какому-то Богу Нормальности, и все хотят обернуть детей в свою веру». Фраза, конечно же, откликнулась смехом всем находящимся в классе, где каждый по-своему прокладывал свой путь через дебри нормальности на свободу у подножия Гималаев в Индии.

ГЛАВА 4. Переворот

Начало перевороту положила ситуация в мои 13, когда брат дал мне совет, что если нравится мальчик в школе, то надо познакомиться с ним самой, а не ждать, чтоб это сделал он.

Мое решение сделать паузу в привычной жизни, мой стиль путешествия, рассказы в блоге не оставляли людей равнодушными, что было понятно по обратной связи. И, как говорится, сколько людей, столько и мнений.

И вот она я. Просто я. И люди воспринимали меня по-разному. Ниже я сделала подборку из интерпретаций одних и тех же фактов разными людьми, объединив противоречивые.

– Мое решение побриться налысо (об этом позже) сделало меня в глазах одних, ненормальной, безумной, других же – смелой и авантюрной.

– Я безответственная бездельница, раз так отношусь к своей жизни – бросила такууую рабоооту! И поэтому же я крутая, способная вырваться из материальных стандартов общества.

– Не иметь мужа, семьи, когда уже за 30 – о чем я только думаю, трачу время попусту! И это так чудесно, ведь я счастлива тем, что имею, не заморачиваясь о том, чего нет.

– Я особенно интересна в общении, и находиться в моей компании всегда приятно, только если кому-то не слишком мало места для самовыражения рядом со мной, ведь меня так много, и я очень яркая и шумная.

– Это же опасно и необдуманно – путешествовать девушке, одной, в Азии, и можно только гордиться, что меня не останавливают никакие страхи, и все для меня – опыт!

– А как же я буду потом жить? Не бродить же по свету все время, пора о настоящей жизни задуматься. Как все остальные, которые всё думают-думают, но так никогда и не слышат себя истинного, а значит и не воплощают то, что действительно важно для них, продолжая размышлять о несуществующем, упуская возможность наслаждаться настоящим, как это смогла сделать я.