скачать книгу бесплатно
– Точнее ночь, – улыбнулся он и, бросив взгляд на жену, спешно отошёл вглубь холла. – Я вас оставлю. Мне надо закончить кое-какие дела. Дорогая, я буду в переговорной.
Лиана проводила мужа недовольным взглядом. Алам в душе посмеялся над тем, как Русов побаивается своей маленькой супруги, но вслух ничего не сказал.
– Луна взорвется, а этому самовлюбленному ослу и дела не будет, лишь бы, не сорвались его планы. Пойдём, я накормлю тебя ужином, – увидев на лице Малика протест, она добавила, – не смей отказываться! Я слишком хорошо тебя знаю, опять ничего не ел.
Алам нахмурился:
– Я планировал утром быть в Бюро.
– Успеешь, – резко отозвалась Лиана.
Через пару минут они уже сидели за круглым столом напротив друг друга. Поблизости суетилась пожилая женщина-андроид, которая, напевая что-то, сервировала стол. Лиана, не скрываясь, рассматривала бывшего мужа.
– Ты плохо выглядишь, Малик, – жёстко сказала она, – если это назло мне, то ты просто старый дурак.
Алам усмехнулся и погладил бороду, сказать о Лиане что-то подобное он не мог. Женщина выглядела прекрасно: чёрные локоны волос переливались в свете ламп, кожа сияла свежестью, пухлые губы розовели и лишь круги под глазами выдавали нервное напряжение последних двух недель.
– Мы ведь не будем обсуждать мою внешность или наши отношения? Мне хватило пресс-конференции, – он привычно засунул руку в карман и нащупал пачку.
Этот жест не укрылся от Лианы, и она усмехнулась в ответ:
– Опять куришь? – вскинув бровь, спросила она.
Алам кивнул и, достав из внутреннего кармана снимки дочери, протянул их Лиане.
– Почему ты тогда не пришла? Она хотела помириться с тобой.
Лиана взяла фотографии и пробежала по ним быстрым взглядом. Тонкие брови встретились на переносице, женщина закрыла глаза и глубоко вздохнула. Алам как всегда невольно любовался бывшей женой, где-то глубоко внутри его старческого сердца еще тлели прежние чувства.
– Я знаю, что мы давно не говорили, Малик. Я была так зла на тебя, – Лиана смотрела на него виноватым взглядом и молчала. – Я так и не попросила у тебя прощенья, – вдруг сказала она.
– За что именно? – раздражённо отозвался он, но увидев взгляд собеседницы, стушевался. – Мы столько сделали друг другу, что можно извиняться до утра.
Лиана кивнула и грустно улыбнулась, отчего её бледное лицо ещё больше посветлело:
– У нас было достаточно времени для этого, – в голосе женщины промелькнула печаль. – Прости за то, что я сказала тебе тогда, десять лет назад. Я была не права. Если кто-то из нас и виноват во всём, то это я.
– Мы можем сколько угодно винить себя и других, но это был её выбор. У Ирмы на счету было более трёхсот межпланетных рейсов. Ты подготовила её ко всему, что могло случиться.
Лиана закрыла лицо рукой, тёмные кудри рассыпались по плечам:
– А должна была подготовить к тому, что случиться не может.
Малик встревожено посмотрел на бывшую жену:
– Что тебе переслал Бом?
Лиана тряхнула головой, словно прогоняя минуту слабости, и ожесточённо принялась за ужин, нарезая рыбу на микроскопические кусочки:
– «Тэндзин», а судя по полученным данным это всё-таки он, несётся к Земле и, если корабль не пилотируется, то просто упадёт нам на голову через восемь дней и шестнадцать часов, – женщина выдавила подобие улыбки. – Бюро не прекращает попытки наладить связь, но ничего не выходит. Я говорила с Хамадой перед твоим приходом.
Алам посмотрел на свой бифштекс, не зная, как к нему подступиться, аппетита не было вовсе:
– «Химера» полностью готова. Нам осталось лишь согласовать дату отправки.
– Ты так спокоен! – она зло посмотрела на свой ужин, как будто он был источником всех бед. – А если её там нет?
Перед глазами Малика появилась Ирма, как всегда в комбинезоне Космофлота, осветлённые почти голубые волосы заплетены в косу, насмешливый взгляд карих глаз и улыбка, которую он так любил.
– Малик, ты меня слушаешь?
– Тебе кажется, что я спокоен, – он, наконец, отрезал кусочек идеально прожаренного мяса. – Вероятность того, что команда жива, близка к нулю. Но ведь мы приняли это ещё десять лет назад.
Лиана изучающе посмотрела в его глаза:
– Я готова ко всему, но у меня странное предчувствие, – она отвела взгляд, – я не хочу знать, кто летит в этом проклятом корабле.
***
Дождь почти закончился. Профессор Алам сидел в кресле на террасе апартаментов Русовых и курил, погрузившись в воспоминания.
Он всегда лично курировал сложных пациентов и засиделся в лаборатории допоздна. Несмотря на необычный случай, его мысли были далеко. Лиана всё больше отдалялась от него, частые ссоры приобретали всё более агрессивный оттенок. Малик чувствовал, что их брак летит в пропасть, но не знал, как это остановить.
В тот вечер Лиана ворвалась в его лабораторию, как торнадо. Он сразу понял, что на этот раз всё серьёзно. Женщина, словно фурия, пронеслась вглубь кабинета и швырнула сумочку на лабораторный стол, за которым он просматривал формулы. Её глаза пылали, тёмные волосы развевались, казалось, она сейчас набросится на него.
– Я тебе не позволю забивать голову моей дочери религиозной чушью! – прокричала она. – Мы столько раз об этом говорили и ты снова! Ты защищён, тебя никто не обвинит в измене или экстремизме! Ты же спаситель человечества, а Ирма ещё ребёнок! Она не заслуживает такого!
Алам встал с места и попытался взять жену за плечи, но она отстранилась.
– Лиана, она и моя дочь тоже!
– Я больше не могу так, Малик! Ты не имеешь права так поступать с ней!
– Не имею права? Кто же теперь определяет моё право на мысли? Может, я и чувствовать не имею права? Наша дочь удивительна, у неё есть свое мнение на всё и на религию в том числе! А ты хочешь вырастить её безвольной единицей существующей на благо Содружества и всех этих безмозглых кретинов! – Алам сам не заметил, как перешёл на крик.
– Многие из этих кретинов твои друзья! Она не твой эксперимент, Малик! – последние слова больно кольнули профессора.
– Ты мне скажешь, что произошло или будешь и дальше сотрясать воздух? – уже спокойно произнес он.
– Она подралась в школе, прямо на уроке. Заявила, что у неё особая миссия и, как только будет построен корабль нового поколения, она отправится искать создателя! – Лиана громко вздохнула и облокотилась на стол. – Я ухожу, Малик. Ирму я забираю.
Профессор вновь попытался обнять жену за плечи, но она не позволила.
– Ли, ты шутишь? Зачем?
Лиана подняла вверх руку, призывая его замолчать:
– У меня другой мужчина, Малик, я ухожу к нему. Ты можешь делать со своей жизнью всё, что хочешь, но я больше так не могу. Я устала воевать. Мы всю жизнь только и делаем, что бодаемся, как два барана в одном загоне, то ещё зрелище.
Алам посмотрел на жену, её плотно сжатые губы и решительный огонь в глазах. Внутри всё замерло: на этот раз она действительно уходит.
– Ты позволишь мне видеться с Ирмой?
– Да, но при условии, что твои разговоры о создателях и высших силах прекратятся!
– Ты знаешь, что я никогда не учил нашу девочку чему-то плохому, я лишь дал ей свободу выбирать, во что верить. Если ты забыла, она её лишилась с твоей помощью!
– Вот опять! Я не одна принимала это решение! И глупо утверждать, что оно было неправильным! Посмотри на человечество! Последние выстрелы на Земле прозвучали более тридцати лет назад! За время действия декрета в этот мир пришли новые поколения, для которых главные боги это прогресс и наука!
– Я отчетливо слышу голос Русова! Ты ведь к нему уходишь, да?
– Какая разница, Малик, – Лиана направилась к двери. – Мы сегодня не будем ночевать в твоей квартире. За вещами приеду позже.
«На связи доктор Хулда Вейсе»: врываясь в сознание, сообщила Хранитель, и Алам стряхнул с себя воспоминание.
– Скажи, что удалось связаться с кораблем, – первым начал он.
– Нет, но есть новости. Мы кое-что увидели на видео. Ты во сколько будешь в Бюро?
– Я ещё у Русовых, но планирую вылететь минут через десять. Только с Лианой попрощаюсь.
– Значит, увидимся утром. Как будешь в Бюро, позвони.
Глава 3.
Золотистый корпус аэрокара переливался в свете яркой полной Луны, машина бесшумно несла Алама обратно в Сити. Ему не спалось, хотя капсула для сна была вполне удобной. Профессор то и дело открывал глаза и смотрел на сияющие сквозь прозрачный потолок звёзды, думая о коротком видео продолжительностью в тридцать две секунды. Когда Хамада неожиданно позвонил ему среди ночи, он не поверил его словам: «Тэндзин» вышел на связь. В ту ночь профессор посмотрел видео-сообщение не меньше сотни раз, пытаясь в каждом жесте, взгляде, слове найти ответ на единственный вопрос: жива ли его дочь?
Сейчас он мог дословно пересказать, где находился на видео каждый из участников, как он наклонил голову и куда посмотрел, профессор помнил каждую реплику, каждую мимолетную деталь. Что же он упустил? Что могли найти Хулда и Кенджи? Алам вновь обрисовывал сюжет в своей памяти.
На видео Чао и Ирма, улыбаясь, стояли за спиной Клода, а капитан, стараясь сдержать восторг, докладывал о встрече с иной формой жизни.
– Мы встретили их! – сквозь счастливую улыбку сказал Клод. – Все должны знать, мы не одни во Вселенной! Это удивительно! Они – удивительны!
Ирма положила руки на плечи жениху и, склонившись к камере, пару секунд, молча, смотрела таким пронзительным взглядом, что при первом просмотре Малику показалось, что она видела его.
– Папа, ты был прав! – радостно сказала она. – Ты даже не представляешь, как ты был прав! Они всегда были рядом!
Ирма отстранилась от камеры и в неё заглянул Чао, такой же довольный и улыбающийся, но слегка помятый.
– Мы счастливы быть первыми! – в узких глазах старпома промелькнула неуверенность. – Вы должны знать…– шум, похожий на завывание микрофона, перекрыл его слова, было видно, что китаец пытался это исправить, нажимая какие-то кнопки над головой Клода, но ничего не получилось.
Ирма что-то сказала старпому, но из-за скрипов и шорохов было ничего не разобрать. У китайца под носом появилась тонкая струйка крови и он, задрав вверх подбородок, отошёл от камеры. Помехи прекратились, и появился звук.
– У Чао проблемы с давлением, он немного переутомился, – не переставая улыбаться, сказала Ирма, но её лицо на мгновение стало похоже на ничего не выражающую маску, а улыбка выглядела натянутой. – Мы все немного перенервничали из-за встречи.
– И нам пора отдохнуть и открыть припрятанную мной бутылочку ликера! – засмеялся Клод, и Ирма вторила ему.
Всё. Конец. Больше ничего, ни одного кадра.
После первого просмотра у Алама возникло двоякое ощущение: увидев улыбающееся лицо дочери, он почувствовал, будто тяжёлый груз свалился с его плеч, но слишком много странного было в этом коротком видео, слишком много неестественного. Всё это породило в душе не понятные, но остро ощущаемые опасения.
Во время подготовки команды, профессор лично проверял показатели здоровья каждого из членов экипажа «Тэндзина». Чао Линь был самым молодым из двенадцати космонавтов и физически был совершенно здоров. Китаец даже омоложение ни разу не проходил лишь корректировку некоторых показателей. Скорее кровь носом могла пойти у Клода, которому от отца достались проблемы с сосудами, но в условиях современной медицины, ни сын, ни отец Онана тоже не страдали сердечнососудистыми заболеваниями. Эти мысли часто крутились у Алама в голове, но без четкого понимания, когда было записано видео-сообщение, и с чем именно столкнулась команда «Тэндзина», найти ответы практически невозможно.
Просматривая запись, профессор каждый раз останавливал ее в тот момент, когда Ирма смотрела в камеру. Ее взгляд такой пристальный и глубокий, был адресован ему. Алам верил в это, ощущал это всеми струнами одинокой старческой души. Ирма знала, что он будет смотреть это видео, что будет вновь и вновь искать ответ в её глазах.
Алам был озадачен. В свои сто двадцать с лишним он достиг очень многого, но мечтал не о такой судьбе для спасённого им человечества. Отсутствие страха смерти прочно укоренилось в сознании людей, создавая всю большую пропасть между духовным и материальным. Встреча с иной формой жизни могла многое изменить.
Эпидемия «Фулан» застала Алама в Великобритании, где он вместе с коллегами из Кембриджа только начал работу над своим проектом. Когда в Китае началась массовая гибель от вируса, который за считанные часы превращал человека в гниющую зловонную массу, профессор вылетел в Пекин. Он не был вирусологом, но надеялся, что его исследования помогут найти вакцину.
С молодым и хлипким на вид доктором из Исландии по фамилии Хафторсон он познакомился уже в Лиме, куда прилетел на экстренный консилиум. Число погибших тогда перевалило за два миллиона, и это всего лишь спустя три месяца. Хафторсон был гением, которого за слишком оригинальные методы и затворнический образ жизни, не особо любили коллеги по цеху. Они сразу нашли общий язык. Две белые вороны с подпаленными хвостами, так их прозвала юная аспирантка Хулда Вейсе. Точнее было не сказать.
Полтора года они провели в поисках вакцины, живя в лаборатории Хафторсона на окраине Рейкьявика. К тому моменту от семи с лишним миллиардов человек на планете остались чуть больше трех. Города пустовали, крупные мегаполисы были похожи на кладбища, а победить вирус всё не удавалось. Они поддерживали связь с такими же учёными по всему миру, но точек на карте с лабораториями, в которых ещё пытались что-то изменить, становилось всё меньше.
К тому времени у Алама и Хафторсона был лишь экспериментальный препарат замедляющий процесс развития вируса с нескольких часов до нескольких дней, и тогда случилось непоправимое – Малик понял, что заразился. Началась самая важная работа в его жизни. Он вкалывал экспериментальную вакцину каждые тридцать минут и продолжал расчёты, не давая себе ни сна, ни отдыха. Хафторсон работал в той же комнате, надев защитный костюм, но это ему не помогло. Вскоре исландец заразился и лишь тогда признался, что у него врожденная непереносимость одного из компонентов препарата замедляющего вирус.
Впервые в своей жизни Алам обратился к Всевышнему в таком отчаяние. Родители воспитали его в мусульманской традиции, но обладая аналитическим складом ума, Малик рано выбрал для себя единственного бога – науку. Но сейчас осознавая, что все их попытки спасти человечество от гибели не дали результатов, он рыдал как младенец. Глядя, как веснушчатое лицо друга покрывается язвами, он ревел словно раненный зверь. Отключив напоминание о необходимости вколоть очередную дозу препарата, Алам лег на соседнюю койку и впервые за долгое время позволил себе заснуть.
Во сне он оказался в странном залитом светом помещении, где посреди комнаты стоял белый овальный стол. Над его гладкой поверхностью, заплетаясь в сияющие завитки, парили молекулы ДНК и формулы, очень похожие на те, что составляли они с Хафторсоном. Алам подошёл ближе и увидел, что вычисления незначительно, но всё же весомо отличаются от их работы. Он почувствовал, что сердце готово выпрыгнуть из груди. Пусть он ещё не проверил формулу в действии, но уже знал, что она сработает! Внутреннее ликование стало настолько сильным, что Малик начал задыхаться. От удушья он схватился за горло и проснулся.
Первым делом он кинулся к другу, но Хафторсон был мертв, точнее то, что лежало на его кровати не подавало никаких признаков жизни. Алам вколол себе препарат и принялся за работу, через пятнадцать часов и три минуты в его руках была вакцина от самого ужасного вируса в истории человечества. Вакцину он назвал именем погибшего коллеги, и именно Вермандер Хафторсон считался её создателем.
Случившееся изменило не только судьбу оставшегося населения Земли, но и судьбу самого Алама. Он продолжил свои исследования, но полностью изменил подход, положив в основу расчёты, которые видел в своем странном сне. В мыслях он часто сравнивал себя с Менделеевым, которому приснилась периодическая таблица и, посмеиваясь над самим собой, стал захаживать в храмы и мечети. Он не вернулся к вере как таковой, и упрекнуть его в этом было некому – все его родные и значительная часть коллег и друзей погибли во время эпидемии. Места, где верующие молились своим богам, приносили в его душу покой и вызывали какое-то странное ощущение единения, именно за этим он туда приходил.
Уже тогда он начал замечать, как много народа собирается в подобных местах, порой, чтобы осмотреть заинтересовавший его храм, ему приходилось проталкиваться сквозь толпу. Во время вируса многие обращались к вере, но теперь сборища в церквях и мечетях становились просто огромными.
Сейчас на уроках истории будущим членам совершенного общества преподносили лишь ужасающие факты о Последнем Глобальном Конфликте, в которых любой человек, позволивший себе верить уже становился фанатиком и экстремистом, стремящимся нанести вред обществу.
Алам не принимал участия в войне «всех против всех». Он продолжал заниматься исследованиями, а то, что происходило во внешнем мире, его тогда интересовало мало. Лишь однажды он столкнулся с реалиями, по привычке зайдя в небольшую полуразрушенную католическую церквушку не далеко от дома, где он снимал комнату. Священник, улыбчивый и поджарый старик, вечно пытавшийся с ним заговорить, лежал в луже крови прямо в проходе.
Малик долго смотрел на него, присев на ближайшую лавку, а потом похоронил несчастного на заднем дворе церкви. Соседка – темнокожая крепкая женщина, к которой он зашёл за лопатой, прочла какую-то молитву над могилой, и они вновь разошлись по своим комнатам, как будто ничего не произошло. Случившееся выбило Алама из привычной колеи. Каждый раз, пытаясь продолжить работу, он видел обескровленное лицо старика и думал: достойно ли человечество, совершающее такие ужасные вещи, жить вечно?
Алам создал уникальную технологию омоложения человеческого организма, когда ему едва исполнилось тридцать пять. К этому времени Последний Глобальный Конфликт был исчерпан, а от тех несчастных, что смогли пережить вирус, остались в живых лишь полтора миллиона. Результат его работы был как никогда нужен людям, и именно тогда на одной из конференций в Москве он встретил Лиану. Уверенная молодая женщина уже была доктором биолгических наук и занимала пост руководителя в закрытой лаборатории по исследованию жизни вне земных условий.
– Профессор, вы хотите заехать домой или сразу отправимся в Бюро? – спросила Нона.
Занятый своими мыслями Алам вдруг осознал, что звёзд практически не видно, а где-то вдали уже разливается розовое золото восходящего Солнца. Он посмотрел в окно, внизу, переливаясь неоном, светился огнями Сити – самый большой мегаполис Земли.
– Если в Бюро есть всё необходимое, чтобы я привел себя в порядок, то давай туда, – ответил он Хранителю.
– Хорошо, профессор, я проследила, чтобы там были свежие костюмы и гигиенические принадлежности. Информация по Чарльзу Польсковичу собрана. Желаете ознакомиться прямо сейчас? – спросила Нона.
Алам отрицательно покачал головой, преобразуя капсулу в удобное кресло:
– Сначала душ и кофе. Все остальное подождет.
***
В Бюро было пусто, лишь на паре этажей горел свет. Охранники-андроиды встретили его на выходе с парковки и, хотя все в МКБ знали его в лицо, проверили пропуск, вшитый в левую ладонь. Алам шёл к лифту, когда заметил серебристое пятно в конце коридора. Он уже знал, кого там увидит и решительно зашагал в том направлении. Пульс зашкаливал. Он ускорил шаг, почти перейдя на бег.
