скачать книгу бесплатно
– Вроде, все, – бубню себе под нос и выхожу в подъезд в сопровождении сильной тревожности. Запах краски еще не выветрился, но голову кружит уже не так сильно.
Такси должно ждать меня у подъезда, вызвала заранее, чтобы не стоять одной лишнее время. Не люблю ездить на такси, ведь остаюсь один на один с абсолютно незнакомым человеком. Но маршрут и самого таксиста можно хотя бы отследить в случае чего, пускай это мне уже не поможет. В данном случае, по другому я не доберусь, поэтому сажусь в салон на заднее сидение за водителем и пристегиваюсь. Выезжаю ближе к вечеру, чтоб к ночи уже быть там- поздние передвижения сложнее отследить.
– Вы не против, если я покурю? День долгий был, – произносит усталый водитель, смотря мне в глаза через зеркало заднего вида.
– Не против, если мы заедем в магазин по пути.
– Договорились.
Дорогу до магазина мы провели молча, хотя мужчина несколько раз пытался начать диалог. Верно поняв мой намек, выраженный через однозначные ответы, он притих и включил радио. Я чувствовала едкий запах сигаретного дыма, пускай большая его часть выходила в чуть приоткрытое окно. Давно к нему привыкла, нас связывают не самые лучшие воспоминания, зато сейчас я избежала доплаты за остановку. Последний год жизни с отчимом ассоциируется только с сигаретами, дешевым пивом и болью.
Дождь за окном с каждой секундой лишь усиливался, мелодично постукивая по стеклу. Однажды, когда у меня еще не было сил сбежать окончательно, я просто выбежала от него на улицу. Был сильный ливень. В такую погоду приятно сидеть у окна с хорошей книгой или кружкой горячего шоколада, а не бесцельно бежать босиком по мокрому асфальту, пытаясь скрыть от прохожих свежие синяки под промокшей одеждой. Отчим любил иногда бить так, чтобы не оставлять следов, но в иной раз специально брал палку или кнут для четких отметин. На моем левом плече есть след от зажигалки. Он поднес огонь к руке и запретил кричать. И я терпела, чувствуя запах собственной паленой кожи и привкус металла на языке. Отчим был весьма изощренным человеком в этом деле и, безусловно, получал удовольствие от каждого нанесенного удара. Вспоминаю об этом во время каждого ливня. Неприятное чувство.
– Девушка, вы у этого магазина просили остановиться?
Выглядываю в окно, замечая знакомое здание.
– Да.
Мы останавливаемся, и таксист выходит вместе со мной, чтобы размять ноги. Ощущаю, как постепенно намокает одежда, поэтому спешу зайти внутрь.
Магазин не имеет точного названия. Изначально он был назван фамилией владельца – «Горшок», но когда местная молодежь начала посмеиваться, название сменилось на «Купи». Сам владелец был человеком приятным. Мы с семьей раньше раз в неделю или две выезжали за город и обязательно заходили к нему за пончиками и напитками к пикнику. Спустя время он запомнил необычную девочку с седыми волосами и начал обращаться ко мне по имени. Иногда владелец дарил мне шоколадки с витрины, если я рассказывала стишок, но маме не нравилось, что я выпрашиваю сладости. Он умер год назад. Узнала об этом, когда снова приехала за продуктами зимой. На кассе стоял его сын. Скользкий тип, всюду навешал камер, поднял цены и сменил название, потому что прошлое ему не нравилось. Только ничего оригинальнее придумать не смог, поэтому сейчас магазин безымянный. В целом, с приходом нового владельца, кроме названия и отношения к посетителям, ничего не изменилось.
Дверь противно скрипит, когда я захожу внутрь, но тот парень у кассы даже не поднимает глаза от журнала. Прохожу в глубь магазина, имя четкий список покупок в голове. Не хочу заставлять водителя ждать, поэтому поспешно складываю все необходимое в корзину и иду на кассу.
– Пакет нужен? – от него несет алкоголем. Наверное, можно пить на роботе, когда ты сам себе начальник.
Отрицательно качаю головой и беру еще пару шоколадных батончиков с полки, докладывая их в корзину. В ней немного продуктов, но на три дня хватит, а шоколад поможет расслабиться перед сном.
Оплачиваю покупки картой и выхожу из магазина, таксист уже ждет внутри. Сажусь обратно и складываю продукты в рюкзак, они едва помещаются. Мы тронулись, до нужного места еще полчаса езды по шоссе. Эта дорога мне хорошо знакома, но я слежу за каждым поворотом, не доверяя водителю. По радио играет какая-то популярная песня, которая мне не знакома; в попытках выжить я перестала идти в ногу со временем. Катя иногда рассказывает про новинки в сферах кино и музыки, но для меня ее восхищенные монологи подобны речи на другом языке. Наверное, я бы больше разбиралась в подобном, если могла позволить себе забивать голову незначительными вещами.
Мы проезжаем небольшой пруд, около которого еще днем наверняка играли дети, но сейчас там пусто. Дождливым вечером лучше сидеть дома. В этом пруду отчим учил меня плавать. Может, я никогда не была для него важна, он не воспринимал меня как часть семьи, но отцовские обязанности выполнял неплохо. До того, как умерла мама. Он научил меня плавать и стрелять из лука, я даже умею попадать в цель на приличном расстоянии. Мы ездили собирать грибы и ягоды в лес, благодаря ему сейчас мне сложнее заблудиться. Не стану скрывать, что скучаю по тем временам, когда питала к нему что-то совершенно противоположное ненависти, какую ощущаю сейчас. Разглядывая дождь за окном и свои кольца на пальцах, я даже не замечаю, как погружаюсь в сон.
– Девушка, мы приехали. Девушка! – просыпаюсь от толчка в бок. Сон не входил в планы, однако бессонная ночь дала о себе знать. С трудом открываю глаза и обнаруживаю, что мы действительно на месте.
Попрощавшись с водителем, я сильнее натягиваю на голову капюшон и направляюсь в глубь леса. До дома идти минут двадцать, а на улице дождь и стремительно темнеет. Ускоряю шаг, чтобы до темноты уже оказаться в закрытом пространстве. Небольшой домик в лесу- одно из немногих мест, где я хоть немного чувствую спокойствие. Почему-то мне легче от мысли, что вокруг только деревья. Никто не пойдет вслед за мной в глушь.
Кроссовки неприятно промокли, больше всего сейчас хочется переодеться в сухую одежду, заварить чай, сесть в мягкое кресло и поспать. За последние дни я очень устала. Здоровый сон в моем случае- явление почти фантастическое, но сейчас я согласна хоть на какой. От короткого отдыха в машине в голове неразбериха, и моя концентрация сильно сдала позиции.
Вся замерзшая и промокшая до нитки, замечаю очертания дома и ускоряю шаг. Давно я так не радовалась теплому помещению.
Первым делом снимаю обувь, отмываю ее от толстого слоя грязи и кладу сушиться на батарею. Просто лечь спать не получится, пока я не разберусь с делами. Одежда тоже не осталась чистой. Толстовка просто промокла, зато джинсы были почти по колено в пятнах. Закидываю вещи в стирку и наконец-то переодеваюсь в сухую домашнюю одежду. Спортивные серые штаны и обычная черная футболка сегодня также заменят мне пижаму. Продукты убираю в холодильник и ставлю чайник греться, но только сейчас понимаю, что забыла купить чай.
– Черт.
С шоколадом неплохо выпить и простого кипятка, в конце концов, мне сейчас важнее просто согреться. Холодными пальцами обхватываю дымящуюся кружку и дую, остужая содержимое. С душистым чаем было бы лучше, но я уже не смогу попасть в магазин. В кармане ощущаю раздражающую вибрацию телефона. На секунду замираю от неожиданности, но потом достаю его и смотрю на дисплей.
Катя.
И чего я так испугалась? Кто еще может мне позвонить? Беру трубку и не успеваю ничего сказать, подруга сразу начинает рассказывать, как прошла ее смена:
– Сегодня было столько клиентов! Я буквально разрывалась между столиками. Между прочим, после твоего ухода работать стало куда труднее. Уверена, что не хочешь вернуться?
– Уверена, – коротко усмехаюсь я, и это не укрывается от Кати.
– А вот и зря. Между прочим, сегодня приходил такой симпатичный парень! О, Вика, ты бы видела эту улыбку! Я уже хотела с ним познакомиться, но он спросил про тебя.
Отставляю на стол кружку с кипятком и недоверчиво хмурюсь. Что значит спросил меня? После всего, что было, я ни за что не поверю в то, что это чистое совпадение. От усталости, что донимала меня до этого, не осталось и следа.
– И что он спрашивал? – подавляю напряженность в голосе, но трясущиеся руки унять не получается.
– Да ничего толком. Пришел, спросил, нет ли здесь тебя, и ушел. У него еще и волосы такие же! Вы будто созданы друг для друга! Еще не очень поздно. Хочешь, дойду до тебя, обсудим это? – в голосе подруги слышится явное нетерпение, и я бы согласилась в любой другой ситуации. Игнорирую ее вопрос и задаю свой:
– Он назвал меня по имени или описал? Можешь дословно пересказать его слова?
– Странная ты, Вик. Он спросил: «Здесь нет Виктории Журавлевой?», а когда я сказала, что нет, парень спросил, придешь ли ты ближайшее время. Ну я снова ответила, что, скорее всего, нет, и он ушел. Почему ты спросила? Знаешь его?
Учитывая, что полное имя я называла лишь нескольким людям, это более чем подозрительно. В основном, в случае необходимости я представляюсь Дианой. Так звали мою маму, и я незаметно для себя взяла второе имя, скрывающее мою личность от других. По Катиному описанию не смогла вспомнить никого с такой внешностью. Более чем уверена, что мы не знакомы. Но если мои догадки верны, то однозначно виделись. Я была права, и странная группировка людей в мантиях начала действовать. У меня есть еще три дня в запасе, чтобы придумать дальнейший план действий, но меня это выводит.
– Вик? – судя по тону, мое затяжное молчание ее немного испугало.– Все хорошо?
– А, да, извини. Я просто устала. Сегодня тоже была нелегкая смена. Пойду спать, наверное. И ты иди, не засиживайся долго. Из-за твоих сериалов страдает сон.
– Ты не понимаешь, сериалы – это святое, – важным тоном говорит Катя.– Но сегодня я правда лягу вовремя! Не волнуйся. Спокойной ночи. Встретимся завтра?
– Ага. Спокойной ночи.
Мы не встретимся, но мой утвердительный ответ обеспечивает мне спокойную ночь и весь завтрашний день, а Кате- крепкий сон. Сбрасываю трубку и беспомощно закрываю лицо руками. Почему опять? Я только начала спокойно жить и снова сталкиваюсь с чем-то непонятным! Но у меня нет времени на нытье, поэтому беру себя в руки и достаю ноутбук. Я не готова прощаться с Катей. Не сейчас. Было куда проще, если бы моя жизнь ни от кого не зависела. Купила бы билет на автобус и начала все с начала. И так до тех пор, пока меня не оставят в покое. А еще лучше сесть на самолет и отправиться в далекий и совершенно случайный город, чтобы шансы найти меня были практически равны нулю. Но каждый раз осознаю, что все еще жива только из-за коротких встреч с Катей, из-за ее помощи несколько лет назад и душевных историй по вечерам. Я не смогу рассказать ей этот бред про людей в мантиях и чокнутого отчима. Возможно, она бы поверила мне, но тогда из нашей дружбы навсегда исчезла бы легкость, которая меня спасает. Я считала, что в Винбурге легко заметать следы и скрываться, но оказалось, это не так. Невозможно исчезнуть, когда есть то, что тебя держит, когда ты к чему-то привязан. Но должен быть и другой способ, и я обязана его найти.
Я почти засыпаю над монитором ноутбука, пытаясь найти лазейку, выход из ситуации. Как покинуть город, взяв Катю с собой, и не вызвать подозрений? Как остаться не замеченной целой группировкой людей, которые явно обладают опытом преследования, раз за весь день, проведенный в парке, я ни разу их не заметила? Хотя то, что они выдали себя на фото- грубейшая ошибка, и это дарит мне надежду. Сейчас бы не помешал кофе. Может, не тот, что мы продавали в Винди, но хотя бы самый обычный растворимый, лишь бы отогнать сон. За окном кромешный мрак, дом освещает лишь слабое свечение от ноутбука. Я лавирую по разным сайтам с авиабилетами и интересными турами. Знаю, что у Кати скоро отпуск, если бы я нашла интересные путевки куда-нибудь, мы вместе смогли бы покинуть город на какое-то время. Пусть это не так долго, но для меня каждый запасной час- награда. В прошлый раз Женя пытался меня убить, а сейчас за мной следит целая толпа подозрительных людей, и я не знаю, что с этим делать. К тому же, если мы будем с туром, вокруг будет постоянно много людей, это гарантирует безопасность. Главное, чтобы все шло по плану, хотя на такое надеяться не стоит.
От раздумий меня отвлекает шум из спальни. Замираю, прислушиваясь к звукам. Скорее всего, это обычный сквозняк или что-то неустойчиво лежало, однако сердце начало колотиться быстрее, и мне это не нравится. Закрываю крышку ноутбука и включаю фонарик на телефоне: если в дом все- таки забежал дикий зверь, то ему нечего здесь делать. Судя по звукам, что-то небольшое, но преждевременных выводов стараюсь не делать. Дом маленький, он состоит буквально из кухни, спальни и санузла, идущих друг за другом. Входная дверь в дом ведет прямо к обеденному столу. Если я не ошибаюсь, пугающий звук разнесся из спальни. Бесшумно передвигаюсь по холодному деревянному полу, пробираясь к нужной комнате. Я нахожусь одна в лесной глуши и все равно боюсь любого шороха.
Со скрипом открываю дверь и освещаю комнату фонариком телефона. Расслабленно выдыхаю, когда замечаю на полу раскрытую старую книгу. Наверно, упала с полки. Спокойно подхожу и поднимаю ее. Книга на незнакомом мне языке, но я листаю картинки и разглядываю необычные символы. Судя по изображениям, в ней говорится об искусстве древних времен. Показаны картины разных художников, жаль, я ничего не могу прочитать. Убираю ее обратно на полку и убеждаюсь, что книга стоит надежно. Не хотелось бы проснуться от грохота посреди ночи, я и без того тревожно сплю.
Шорох за спиной заставляет меня моментально сжаться, чувствую, как к горлу подступает ком. Еще немного, и меня вывернет наизнанку от осознания, что именно я услышала, но страшно даже пошевелиться. В этот раз это точно не вещь, упавшая с полки, или маленький зверек, пришедший на свет. Это то, что невозможно спутать с чем-то другим- шаги. И я знаю, что через мгновение этот человек, кем бы он ни был, начнет двигаться в мою сторону. В его ситуации есть преимущество- возможность напасть сзади. И если я хочу жить, нужно срочно что-то предпринять. Нет у меня больше трех дней. Я осталась один на один в замкнутом пространстве в лесной глуши с неизвестным человеком, чьи намерения едва ли можно назвать дружелюбными.
Резко поворачиваюсь, но он, вероятно, ожидал этого. В его руках что-то, похожее на палку или… трость. В темноте узоры на мантии рассмотреть не получится, но, возможно, я уже видела этого человека. Пинаю его в живот, но это не сильно спасает положение. Единственный известный мне вариант спасения- это закрыться сейчас в туалете и вызвать полицию в надежде, что он не успеет проломить дверь. Как такового оружия в руках я не увидела, но оно может быть спрятано в трости или под мантией. Моя жизнь сейчас висит на волоске, и я понятия не имею, что мне делать. Бежать в лес и пытаться скрыться среди деревьев – не самая лучшая затея. Машину мне не поймать- на улице ночь. Остается только защищаться, пока есть силы. В открытый бой лезть бессмысленно, мне не известно, насколько хорош противник. Зато я знаю о своих способностях, они не очень обнадеживают. То, что я ранила отчима – чистая случайность, не думаю, что так повезет еще раз.
Срываюсь с места, бегу к санузлу. Не помню, есть ли там замок, но попытаться стоит. Все происходит стремительно, человек сзади идет ко мне. Я слышу его тяжелое дыхание и громкий стук ботинок. Дергаю холодную ручку двери и замираю. От страха, что накрыл меня с головой, начинает звенеть в ушах. Делаю шаг назад, а человек в мантии идет ко мне. Бежать некуда, меня окружили. Оборачиваюсь. Их четверо, и я по центру. Они проникли в дом, а я даже не услышала. Никуда не деться. Мое лицо окутывает холодная темная ткань. Это последнее, что я помню.
Глава 5
Лишь однажды я напилась так, что на утро мучилась похмельем. Это было сразу после моей «битвы» с отчимом, когда я приползла к Кате в пропитанной кровью одежде и с проткнутой рукой. Перевязав мне кисть (хотя подруга настоятельно советовала обратиться за помощью к специалистам), она достала все свои алкогольные запасы. Если не события того вечера, это вполне можно было бы назвать девичником.
Но то, что я чувствую сейчас, и близко не сравнится с похмельем. Голова кружится так, будто мне несколько раз вышибали мозги, а после заботливо помещали их обратно. Ощущение действительно похоже на последствия сильного удара, но как бы я ни пыталась сравнить это с чем-то другим- у меня не выходит.
Стоит предпринять попытку сесть, как меня тут же выворачивает на роскошный ковер. Замысловатые золотистые узоры теперь испачканы содержимым моего желудка. Задержать взгляд на чем-то одном не могу: перед глазами все плывет и растекается цветными пятнами, как бензин в луже. Больше не пытаюсь сесть, но переворачиваюсь на бок, обессилено прикрыв глаза.
Тошнота не отпускает, тело ощущается странно. Будто оно и не мое вовсе. А еще меня мучает жажда. Открываю глаза и замечаю на прикроватной тумбочке стакан воды. Опасно пить что-либо в таких обстоятельствах, но это последнее, что меня волнует. Вчера я так и не смогла поесть, но стоит выпить что-нибудь, если меня рвет. В холодильнике все еще лежит шоколадка, которую я планировала съесть перед сном, и замороженная пицца, жаль, мне до них не добраться. Даже в таком состоянии ясно понимаю, что нахожусь непонятно где. Дрожащей рукой обхватываю прохладный стакан и подношу к губам, частично проливая мимо. Обычная вода с едва уловимой кислинкой. Может, лимон? В любом случае, меня это не тревожит. Я все еще не в том состоянии, чтобы думать. Радует, что еще жива, но для всего остального сил не достаточно.
Тяжело дышу, стараясь наконец-то прийти в себя, но не проходит и пяти минут, как густой туман в голове рассеивается и мне удается открыть глаза. Либо это был вовсе не лимон, либо я не заметила, как отключилась, потому что такое быстро не проходит. Во рту гнилое послевкусие, но я не рискую допивать тот стакан. Не знаю, что туда подмешали, но мне бы хотелось находиться в сознании на случай, если со мной попытаются что-то сделать.
Снова сажусь, но на этот раз без происшествий. Смотрю уже на грязный ковер, боясь поднять голову и увидеть больше. Он кажется просто огромным, и я сразу вспоминаю бабушку. Чаще всего она занималась тем, что плела узорчатые ковры и хаяла моего отца. Мне нравились ее изделия, и я верила обещаниям научить меня этому, когда стану старше, не зная, что она не доживет даже до моего десятилетия.
Интерес берет свое, и я решаю осмотреться. Мое внимание привлекает банкетка, сделанная в комплект к огромной кровати, на которую меня уложили. Резные узоры на дереве невозможно не заметить, это выглядит завораживающе, будто каждый из многочисленных завитков был вырезан вручную и требовал немало усилий. Будто я спала на произведении искусства.
Провожу руками по мягкой и, вероятно, самой удобной простыни, на которой мне когда-либо доводилось спать. Я опробовала много мест для сна. Помню гладкий ледяной пол ванной, в которой я закрылась от отчима в попытках спастись. Смотрела тогда, как он пытается выбить дверь, и засыпала, откинувшись головой на край ванны. Спала на уличной скамье и на полу в еще пустой квартире, на балконе и на школьной парте. Но эта кровать будто создана для особ голубых кровей, от которых пахнет деньгами и дорогим виски, а их нежные руки ни разу не были обременены работой и не знают грязь под ногтями. Я не могу спать на таком.
Встаю и сразу же направляюсь к широкой деревянной двери. Выбить такую точно не получится, но можно будет попробовать вскрыть. Толкаюсь, но- как я и ожидала- она заперта на ключ снаружи. Было бы забавно, если бы они похитили меня, надев мешок на голову, а потом оставили дверь открытой, будто я тут желанная гостья.
Хожу кругами, попутно стараясь рассмотреть помещение и найти что-нибудь по типу канцелярской скрепки. Эта комната по размерам больше, чем вся моя квартира, оттого я со своим и так не особо высоким ростом кажусь себе совсем маленькой. Вопросы о мантиях отпали сами собой- человек, способный позволить себе это, едва ли стал бы экономить на одежде. Но мне все еще не понятно, как с этим всем связан отчим.
Судорожно перебираю пальцами, стараясь сохранять спокойствие, но к горлу снова подкатывает тошнота. Они сняли с меня кольца. И цепочку. Забрали всю мою одежду.
Нетерпеливо заглядываю в зеркало-псише и замираю. Кажется, будто я никогда не выглядела хуже, чем сейчас, но и лучше этого, я тоже никогда не выглядела. Небесное платье будто сшито на меня под заказ и стоит дороже, чем вся моя жизнь, но подол уже испачкан рвотой. Обилие кружева и страз вызывает панику. Мои серебристые волосы собраны в два хвоста и завиты в локоны, но пока я пыталась прийти в себя, прическа растрепалась. Среди прядей замечаю тонкие голубоватые ниточки, похожие на паутину. Они красиво переливаются и ужасно раздражают. Платье доходит почти до стоп, на ногах замечаю изящные белые босоножки. Сколько же я спала, что они успели сделать все это? Выгляжу, как нищая, которой выпал шанс примерить королевский наряд. Пускай эти вещи выглядят волшебно, это не для меня. Зачем мне это напялили?
Мое лицо измазано красным. Быть может, они ничего не подмешивали в стакан и я ощутила лишь привкус собственной крови, смешенной с водой, однако больше всего меня сейчас беспокоит, что кто-то меня касался. Они видели мое тело.
Снимаю с рук шелковые белые перчатки, оголяя шрамы, и бросаю их на кровать, после чего обхожу комнату уже в поисках какой-нибудь воды. Сначала смою кровь, а потом буду искать, чем вскрыть дверной замок. Пускай я совершенно не знаю, что делать после этого, уверена, что нужно как можно скорее от сюда убраться. За одной из дверей оказалась целая ванная, а мне трудно принять тот факт, что это всего лишь комната, а не полноценное жилье. Пытаюсь отмыть лицо в тазу, наблюдая свои опухшие глаза в зеркало и пытаясь сложить кусочки пазла. Ничего не сходится.
Если предположить, что дело в деньгах? Никто не знает их количество, и я почти уверена, что люди, похитившие меня, имеют гораздо больше. Я совершеннолетняя, они не смогут просто забрать эти деньги, значит, им придется меня заставить. Но вовсе не похоже, чтоб меня пытались запугать. Иначе почему я проснулась в шикарной обстановке и в дорогой одежде, а не в грязном сыром подвале и со связанными руками?
Я набираю ледяной воды, чтобы охладиться, и по моей спине идут мурашки, но вовсе не от холода. Ко мне пришло осознание одной вещи: отчим здесь ни при чем. Он не знает этих людей и, вероятно, все еще занимается моими поисками, не зная, что я здесь. А я настолько привыкла его бояться, что попав в очередное дерьмо, сразу же обвинила Женю. Его цель- отомстить мне, а это больше похоже на игру с куклой, которой можно менять прически и наряды, потому что она не сможет возразить. Нет, отчим бы не стал так стараться. Если он еще не пропил свои последние мозги, то, вероятно, избежал бы повторения предыдущих ошибок и тщательнее продумал нападение. Но не настолько. Сейчас я готова взять назад свои слова, что лучше бы это был какой-нибудь маньяк, чем отчим. Почерк Жени мне уже знаком. Он не боится последствий и действует импульсивно, а сейчас я совершенно не знаю, с чем столкнулась. И все же чую, что вляпалась куда серьезнее, чем когда-либо. Меня похитили и полностью подготовили к чему-то. И, если вспомнить символы на их мантиях, вывод приходит один- я нужна им для какого-то ритуала. Не уверена, что его исход меня порадует. Это лишь укрепляет мое стремление сбежать. Стараюсь не сильно вдаваться в раздумья, насколько же все это странно и дико, потому что не могу терять драгоценное время.
Закончив с лицом, снимаю обувь и задираю правую ногу на край таза. Я тороплюсь, но мне больно смотреть на испорченный мною шедевр. Это платье наверняка шилось с огромным трудом.
Что удивляет меня больше всего, так это то, что здесь нет водопровода. Вода была набрана в огромный таз, а в углу комнаты стоит горшок вместо унитаза. Неужели такие обеспеченные люди не могут провести себе воду? Это даже больше, чем просто странно.
Отмыв платье, я возвращаюсь в спальню и начинаю открывать каждый ящик в поисках скрепки. Я не умею вскрывать двери, но можно хотя бы попытаться.
Обыскав каждый миллиметр, не нахожу абсолютно ничего. Эта комната будто специально была подготовлена к моему явлению. Все тумбочки пусты и вымыты, полотенца выстираны и уже аккуратно висят на вешалке, везде идеальная чистота, но жизни и вещей, которые бы о ней напоминали, здесь нет.
Я разочарованно вздыхаю и решаю воспользоваться вторым известным мне способом побега- окном. Вероятно, в моем случае изначально было бы разумнее выбрать именно его, но я лишь сейчас начинаю мыслить трезво.
Распахнув изящные темно-красные шторы, я замираю. Чувствую, как больно дается глоток воздуха. Пытаюсь отдышаться, но с каждым новым вдохом кислорода в комнате как будто становится все меньше.
Это просто невозможно! Так не бывает! Где я?
Еще секунду назад я оплакивала шикарные простыни, которые собиралась порвать, чтобы спуститься по ним вниз, но сейчас эта идея кажется мне еще большим самоубийством, чем остаться ждать в комнате. Я в ловушке, и отсюда нет выхода. Мне некуда бежать.
В детстве бабушка ласково звала меня «мышонок». Я всегда думала, что это из-за цвета волос, но сейчас я и правда чувствую себя беспомощной мышью, которая не успела вовремя спрятаться и теперь закрыта в клетке. И, может быть, скоро над ней будут ставить эксперименты.
Я быстро задернула шторы обратно и опустилась на пол в беззвучном ожидании. Здесь нет даже часов, которые издавали бы противное тиканье, напоминая, что у меня еще есть немного времени. Меня оставили наедине со звенящей тишиной, которая, кажется, давит на меня со всех сторон и лишь сильнее прижимает к стене, вытесняя мысли о побеге.
Однако слишком долго ждать и не приходится. Поднимаю голову на звук проворачивающегося в двери ключа. Они забрали мои кольца. Глупая привычка, которая, досталась мне от мамы. Ничто иное не успокаивает так, как перебирание серебра на пальцах, но сейчас я не могу и этого. Моментально вспоминаю слова Кати, которые она сказала мне незадолго до моего похищения: « Пришел, спросил, нет ли здесь тебя, и ушел. У него еще и волосы такие же! Вы будто созданы друг для друга!». Моя увлеченная свиданиями подруга ни за что бы не подумала, чем именно мог быть вызван интерес того парня к моей персоне. И хуже всего то, что я тоже. Знаю только, что ничем хорошим.
А волосы действительно такие же. Только если мои выглядят как последствия сильнейшего стресса, то его- как шикарное окрашивание. Сияющие пряди небрежно торчат в разные стороны, но складывается ощущение, будто так и должно быть. И пусть забавная укладка никак не сочетается с идеально отутюженным серебристым костюмом, молодой человек выглядит нечеловечески идеально.
Его серые глаза сталкиваются с моими, и он выдает подобие улыбки. Но от меня не укрылась усталость в его взгляде и разочарование, когда незнакомец осмотрел мой внешний вид. Но я пытаюсь найти плюсы, и меня радует, что он не выглядит враждебно, в отличие от двух мужчин в доспехах, стоящих у него за спиной. Однако, они не пытаются обойти его. Лишь любопытно выглядывают из-за плеча, а значит, подчиняются. Но что у них за страсть к странным нарядам? И если мантии и строгий костюм я еще могу понять, то доспехи?!
– Я ожидал застать вас спящей, – выдает парень и снова пытается улыбнуться. У меня складывается впечатление, что делает он это крайне редко. Тогда чем я заслужила такую милость?
От его низкого голоса у меня идут мурашки. Именно так в моей голове звучат голоса злодеев. Не отвечаю. Да и что я могу ответить? Извиниться, что не оправдала его ожиданий? Увы, я не в том положении, чтобы язвить. Он чуть наклоняет голову на бок и с интересом рассматривает меня, как животное в клетке.
Выждав паузу, незнакомец продолжает:
– Позвольте представиться. Меня зовут Томас, мне велели вам все объяснить и показать. Но для этого, Виктория, вам необходимо пройти со мной, – он делает акцент на моем имени, и я ежусь от его тона. Кажется, даже отчим никогда не произносил его с таким холодом. Деланая любезность Томаса не помогает ему, и если он пытается влиться в доверие, то выбрал неверную тактику. Но больше меня тревожит другое. Он сказал, что ему велели. Значит, главный здесь вовсе не Томас, но его мне тоже следует опасаться, ведь он явно имеет власть и владеет информацией. Я не знаю, что еще, кроме имени, им известно.
– Просто Томас?
В Винбурге люди часто говорят свое полное имя, многие гордятся своим происхождением, а кто-то специально изменял фамилию и хотел заявить об этом всему миру. Даже на стаканчиках с кофе некоторые просили писать либо полное имя, либо только фамилию. А сейчас передо мной стоит человек в официальной одежде, который обращается ко мне на «вы», будто моя жизнь чего-то стоит, за его спиной охрана, но он представляется так просто, будто мы новые соседи по парте, которым придется коротать какое-то время рядом. Просто Томас.
Юноша удивленно поднимает брови, а после слегка откашливается, будто смутившись:
– Здесь не используют фамилии.
Он будто понял саму суть моего вопроса и сказал именно то, что нужно было услышать. Том медленно делает шаг ко мне и слегка кривится, когда его взору предстает запачканный ковер.
– «Здесь» – это где?
– Кажется, они переборщили с илом, – он игнорирует мой вопрос, стараясь не смотреть на пол, и я задаю еще, поддавшись панике.
– Кто они? С каким еще илом? Где я?
Но Томас лишь снова демонстрирует подобие на улыбку.
– Вы смотрели в окно?
– Да. И пришла к выводу, что вы меня чем-то накачали.
Теперь он улыбается иначе. Лишь самым уголком губ, изображая слабую ухмылку, но зато искреннюю. Будто мои слова как-то повлияли на его отношение ко мне.
– Я здесь, чтобы убедить вас в обратном и ответить на все вопросы, но для этого вам необходимо пройти со мной.
Не то чтобы у меня был выбор, но ноги не слушаются. Хочется спрятаться, скрыться от посторонних глаз, как я всегда это делала. Столько сил ушло, чтобы оставаться незаметной в общей массе, но я все равно сумела привлечь внимание. Слишком много внимания. И сколько бы я ни старалась скрывать информацию о себе, они явно знают куда больше, чем мне бы хотелось. Сейчас уже не кажется, что я стану жертвой жестокого ритуала, но это вовсе не значит, что мне ничего не угрожает.
Я делаю попытку встать, но в комнату буквально влетает еще один человек, и я снова опускаюсь на пол. Девушку явно не собирались впускать, но она растолкала тех громил в доспехах, сказав им что-то не слишком вежливое, и все-таки зашла.
– Мира, -шипит Томас, хватая ее за руку, прежде чем она успевает подойти ко мне.– Мы и без тебя неплохо беседовали, – меня смущает, как он выделяет последнее слово.– Я же просил тебя не приходить.
– Вы что? – девушка тоже выглядит удивленной, но быстро берет себя в руки.– То есть, мало ли, что ты просил. Я же тебя знаю, запугаешь сейчас бедную девочку, а на нее и так слишком много взвалилось, – она смотрит на меня и улыбается совсем не как Том. В ее улыбке будто читаются вина и желание помочь, а мне начинает казаться, что эти двое играют хорошего и плохого полицейского. Девушка садится на корточки рядом со мной, и я замечаю, что одета она совсем не как ее «напарник». На ней нет дорогой, официальной одежды или какого-нибудь странного наряда. Все вещи черные: свободные спортивные штаны сшиты из хорошей ткани, но уже потерты на коленях, массивные сапоги на высокой подошве, сумка на поясе, тугой ремень и самая обыкновенная футболка. В отличие от Томаса, Мира выглядит живой.
Она берет мое лицо в руки и крутит, осматривая голову, заглядывает в глаза с серьезным видом и трогает лоб.
– Эти сволочи опять переборщили с илом? – возмущается она, смотря на Тома.– Я им все ноги переломаю, честное слово. Знали же, как это важно. А ты-то куда смотрел?
– Я не знал, – вздыхает он. Видно его недовольство происходящим, но юноша не спорит.
