скачать книгу бесплатно
Пока Циркуль стирал с доски график, моя записка дошла до Свердловой. Она открыла её, прочитала, а затем разорвала на кусочки.
С первыми секундами звонка, оповещающего конец урока, я помчалась к своей подруге. По выражению её лица я поняла, что ни обнимать, ни целовать её в тот момент не стоило.
– Что случилось? Где ты была? Тебе идёт новый цвет.
Не уделяя мне ни малейшего внимания, Яна сложила учебник и тетради в свой кожаный рюкзак (который, кстати, подарила ей я), немного в нём порылась и достала стопку маленьких розовых бумажек.
– Держи, – сказала она. На листовке было написано:
Билет на МедТусу
Пятница, 8 октября
20:00
пр. Мира, 12/28
Яна залезла на стул и закричала:
– Внимание-внимание! Класс затих, и все уставились на неё.
– Моя сестра Рита устраивает ещё одну МедТусу в эту пятницу, и вы все приглашены. Толпа взорвалась возгласами "да" и "ура".
– Билет – пять гривен.
Я подняла стопку цветных бумажек и помахала. Все снова зашумели. Яна заметила Пятачка.
– Эй, новенькая, – закричала она, спрыгивая со стула. – Как тебя зовут?
– Лина.
– Хочешь пойти на МедТусу?
– А что такое Медуза?
– Да не Медуза, а МедТуса. Моя двоюродная сестра Рита учится в медицинском. Она снимает квартиру с двумя другими студентками, и несколько раз в год они приглашают всех своих друзей-медиков к себе на грандиозную вечеринку. Вот почему мы называем это МедТуса. Сокращённо от медицинская тусовка. Приходи, познакомишься с нами поближе. Я сделаю тебе скидку в две гривны.
– Хорошо, – Лина достала кошелёк и отсчитала три гривны.
– Дай ей билет, – скомандовала красноволосая бестия. Мне стало не по себе. Но такое отношение Яны было моей расплатой за то, что я помирилась с Кариной.
– Отлично. Кто следующий?
– Кыс-кыс, Киска, и мне билетик, – Костя подошёл к Яне с пятью гривнами в руке.
– Ты такой пошляк, Костя, – сказала она. – За то, что назвал меня Киска, с тебя на две гривны больше.
– Это нечестно. Я назвал тебя так только потому, что ты похожа на Женщину-кошку, – оправдался Костя, но две гривни добавил.
– Представляю твою попку в обтягивающем блестящем костюме, с хвостом…
Не успел Костя договорить, как получил пощёчину. Меня повергло в шок. Главный принцип школы – "Нет насилию!" У этой драчуньи уже было одно предупреждение. Если бы кто-то из учителей увидел, как она ударила Костю, её могли бы исключить. Ей было всё равно.
– Следующий! – сказала она, подняв вверх подбородок.
8:55 Яна пересела за нашу парту, однако продолжала меня игнорировать. Я пыталась её разговорить, но в ответ на мои вопросы она либо пожимала плечами, либо хмыкала.
11:30 На большой перемене, следуя нашей с Яной традиции, я купила нам круассаны. Мы вышли на улицу и присели на парапет. Меня всё ещё подташнивало, и круассан совсем не лез в горло. Яна тоже не спешила есть. Она перекатывала рогалик из одной руки в другую.
– Я так рада, что ты вернулась, – сказала я, пытаясь завязать разговор, но Свердлова опять пожала плечами.
– Яна, да что с тобой? – возмутилась я.
– Меня не было почти две недели, а ты даже не позвонила, – выпалила она.
– Но ты же сказала тебе не звонить. Ты сказала, что звонить можно только если это вопрос жизни и смерти.
– Откуда ты знала, что это не был вопрос жизни и смерти?
– Но ведь не был же! Всё хорошо. Ты жива-здорова и выглядишь сногсшибательно.
– Быстро же ты меня заменила. Да ещё и кем? Этой коровой, которая унизила меня перед всеми. Дерьмовая из тебя подруга получается.
– Но Карина сказала, что это было случайно, – прошептала я и тут же пожалела об этом.
– Это пиздёж, – фыркнула Яна. Её глаза были краснее волос, а ладони сжали круассан с такой силой, что шоколадная начинка брызнула на цементные плитки. В таком состоянии спорить с ней было бесполезно.
– Да, ты права. Неважно, что тогда произошло, лучше послушай, что случилось, пока тебя не было. Представь, Пятачок садится на твоё место…
– Подожди. Какой ещё Пятачок?
– Лина, новенькая. Мы решили звать её Пятачок, потому что…
– МЫ? Я не помню, чтобы я это решала.
Чёрт! Я зарывалась всё глубже и глубже. И как будто этого было мало, к нам подошла Ромашка, такая весёлая и болтливая.
– Привет, – сказала она и присела на парапет рядом со мной. – Алён, как тебе? – Она опустила голову и указала на чёткий, зигзагообразный пробор. – Спасибо, что научила меня. Вчера весь вечер тренировалась. Что думаешь? Хорошо получилось?
Яна встала. Я подумала, что она собирается уходить, поэтому тоже встала, готовая бежать за ней. Мне ещё нужно было рассказать ей, как я боролась за её место, и как я подписала контракт, и теперь должна пыхтеть над сочинениями для Кости. Но Свердлова не спешила уходить. Она посмотрела на Романову и спросила:
– Что ты тут делаешь?
– Я… – Карина начала растерянно. Она взглянула на меня. – Вышла подышать свежим воздухом. Это ведь большая перемена.
– Я имею в виду, что ты делаешь тут, рядом с нами?
На мгновение Ромашка замерла. Потом она встала, пронзая Яну взглядом своих тёмных глаз, и сказала:
– Я пришла спросить, почему ты всё время носишь платформы. Ты ведь такая дылда, что жирафы завидуют.
Это была точка невозврата. Я должна была ответить, чтобы показать Яне, что я на её стороне.
– Романова, – начала я. – А ты почему платформы не носишь? Боишься покинуть гильдию карликов? – Мне следовало остановиться на этом, но я продолжила: – А вместо того чтобы рисовать голых тёток на переменах, лучше бы с пацанами пообщалась, а то, гляди, помрёшь девственницей.
Яна хихикнула.
– Ты её слышала. Отвали от нас, корова.
Глаза Карины заблестели.
– Вы ещё пожалеете об этом, – сказала она сквозь зубы и побежала обратно в школу.
– Видишь? Я же говорила тебе, что она мстительная сучка. Нафига ты с ней связалась?
11:50 "Иллюстрированная энциклопедия мировой живописи" исчезла с моей парты. Ничего удивительного. Я пожертвовала отличным учебным материалом и подругой ради Яны, но ей этого было мало, и она продолжала меня игнорировать. Моей последней надеждой был Договор о Распределении Мест. Я подсунула ей свой экземпляр на паре украинского языка. Сейчас она узнает, на что я пошла, чтобы сохранить её место.
Свердлова внимательно прочитала Договор, затем расстегнула молнию пенала, достала красную ручку и нацарапала поперёк: "Неуд."
Я вырвала документ из её рук. Да пошла ты, неблагодарщина.
Пока её не было, моя жизнь скатилась на самое дно Марианской впадины. Я сижу за учебниками день и ночь, Буряк дышит мне в спину, дома происходит какое-то странное дерьмо, а моя лучшая подруга, вместо того чтобы меня поддержать, включила высокомерную эгоистку.
15:10 В конце дня я даже не стала говорить Яне "до свидания". Равнодушно собрала вещи и направилась к выходу, как будто у меня никогда не было лучшей подруги. И это сработало. Не успела я выйти за порог, как Яна меня окликнула:
– Алёна, есть минутка?
– Ну, есть, – сказала я с поддельным безразличием.
– Пойдём.
Мы проследовали на улицу.
В лучах солнца её ярко-красные волосы заиграли шелковым блеском. Мною овладело желание до неё прикоснуться, взять её под руку, но она всё ещё была чужой и недоступной.
Пройдя по узкой бетонной дорожке позади школы, мы зашли в наш маленький секретный парк и встали возле поросшей мхом скамейки. Яна вытащила пачку "Slims", подкурила две сигареты и протянула одну из них мне.
Я курила только с Яной. Она учила меня поглощать табак прямо здесь, у этой скамейки.
После зимних каникул я заметила, что она тайком уходит с уроков и не зовёт меня с собой. Один раз я набралась смелости и проследила за ней. Я хотела узнать, с кем она тусуется. Думала, что застану её целующейся с парнем. Но мои подозрения не оправдались. Свердлова одиноко остановилась у скамейки и закурила.
– Зачем ты это делаешь? – спросила я.
– Господи, малыш, – сказала она, пряча сигарету за спину. – Ты меня напугала до чертиков. Возвращайся в класс. Я скоро приду.
– Я побуду с тобой, пока ты это делаешь, – сказала я.
– Иди. Не хочу тебя травить.
– Не указывай мне, что делать. И дай мне сигарету, – потребовала я.
– Ладно.
Яна дала мне сигарету и поднесла к ней зажигалку. Бумага зашипела.
– Втягивай, – сказала она.
Я втянула. Горячий воздух оцарапал мне горло, и я закашляла. Кончик сигареты почернел.
– Ещё раз, – сказала я хриплым голосом.
Она подожгла её, но огонёк снова погас.
– Ты прикури, – сказала я ей.
С завидной лёгкостью Яна прикурила. Когда конец сигареты ярко загорелся, она отдала её мне, и я опять затянулась. Потом ещё раз и ещё, пока, в конце концов, я не перестала кашлять.
– Я ненавижу себя, – сказала Яна.
– Правильно делаешь, – ответила я, чувствуя горечь во рту и лёгкость в голове.
В этот раз я не закашляла. Я мягко выпустила облако серого дыма.
Рука, в которой Яна держала сигарету, дрожала. Может быть, из-за холода, может быть, из-за адреналина. После нескольких молчаливых затяжек она всё-таки заговорила.
– Мне пришлось от него избавиться, – с трудом выговорила она.
Эти слова обрушились на меня как метеоритный дождь, бомбардируя воспоминаниями, от которых стало трудно дышать. За день до исчезновения Яна сказала мне, что у неё задержка. Я тогда заполняла заявку на Сверхновую Звезду и не придала никакого значения её словам. А ведь это действительно был вопрос жизни и смерти. Я должна была позвонить ей. Должна была…
– Я считала тебя настоящим другом… – По её лицу потекли слёзы. Я никогда не видела её плачущей, и пожалела об этом, потому что даже заплаканная она выглядела пленительно.
– Я и есть твой настоящий друг.
– Да что ты? – она шмыгнула носом и вытерла щеки насухо. – Ты бросила меня в худший момент моей жизни. Пока я была в больнице, ты развлекалась с этой коровой. Ты знаешь, как медсёстры обращаются с женщинами, которые это делают? Как с самым последним дерьмом. Как со скотом на мясокомбинате.
– Ты права, я отстойный друг, – я тоже начала плакать и тут же почувствовала себя неловко, потому что от слёз моё лицо превращается в уродливое месиво. – Но я люблю тебя. Правда, люблю.
Она посмотрела на меня и отвела взгляд.
– Я хочу, чтобы всё было как прежде, я хочу быть опять твоим другом.
Яна затушила окурок о поручень скамейки и спросила:
– Пойдёшь со мной на МедТусу?
От этого предложения у меня вспотели подмышки. Ситуация казалась безысходной. На одной чаше весов – дружба с Яной, на другой – моя мечта победить в Сверхновой.
– Я не могу, – промямлила я. – Мне нужно учиться.
