Адская сделка. Инквизитор

Юлия Созонова

Адская сделка. Инквизитор

Пролог

У каждого есть свой скелет в шкафу. И хорошо, если он там будет один.

Это я усвоила ещё в далёком детстве. Тогда мне казалось, что глупые взрослые просто коверкают слово «секрет» и прячут в том самом шкафу подарки, сладости и много чего интересного. И только годы спустя я поняла, что скелет – это всегда скелет.

В моей семье у него были самые «громкие» кости.

– Вот уж действительно, бойтесь своих желаний. Правда, отец?

Тихо фыркнув, я потёрла замёрзшие пальцы и зарылась носом в ворот пальто. Стылый, промозглый ветер пробирал до костей, а мелкий осенний дождь грозил обернуться целым тропическим ливнем. Но я упорно не двигалась с места, глядя на три могилы прямо передо мной.

Серый гранит и полустёртые лица на старых, выцветших фото. Это всё, что осталось от нашей семьи. Не считая одного кровного договора о продаже души и пары десятков премерзких воспоминаний. Но это – уже совсем другая история.

Та самая, про скелеты в шкафу и человеческую жадность.

– А ведь как всё хорошо начиналось, верно?

Вздохнув, я рассеянно почесала щёку. Зверски хотелось чашечку крепкого кофе, ментоловых сигарет и чтобы меня взяли на ручки. Крепкие, сильные, мужские. Такие всемогущие ручки, что смогли бы разом избавить меня от большей части проблем. Но увы, таким как я – счастья в личной жизни не светит, а на территории кладбища не открывают кофейни. Так что…

– Пап, ну серьёзно! Ты что, правда, не слышал ни разу фразу «Благими намерениями выложена дорога в Ад»? И знаешь… Возможно, я могла бы тебя понять. Возможно. Но почему-то не хочется.

Громко чихнув, я шмыгнула носом. Помолчала немного, глядя на собственное фото на одной из могил, и… Закатила глаза, топнув ногой и проворчав себе под нос:

– Нет, ну в самом деле! Ведь давно уже не девочка и даже на человека тяну ну с очень большой натяжкой. А поди ты, всё равно пытаюсь к совести мёртвых воззвать. Как будто это что-то изменит, ага. Даже не знаю, что это – остатки человеческой глупости или банальная наивность?

Вопрос был явно риторический. Просто крик души, не больше. Это в первое время я пыталась что-то понять, как-то оправдать и вообще, закопалась в себе по самую макушку. А теперь уже всё, я перегорела, да и отболело всё давно.

Осталось только знание о том, что платить за исполнение желания отца приходится именно мне. И в весьма, весьма извращённой форме.

– Ну да, – вздохнув, я рассеянно почесала щёку. Мимоходом глянула на часы и отметила, что до дежурства осталось где-то полчаса, не больше. И пора бы уже закругляться с визитом в гости к мертвецам. – Душа дочери в обмен на жизнь любимого наследника, верно? Ну, надеюсь, теперь ты действительно счастлив, пап. Мелкий всё ещё жив, да и я вроде как не окочурилась… Пока что. Только вот с каждым годом всё больше забываю о том, каково это быть человеком, а в остальном – всё действительно в порядке.

Плохо так говорить, конечно, не красиво. О мёртвых же либо хорошо, либо ничего. Но от сарказма я всё-таки не удержалась, а после пнула кочку травы под ногами и зашагала в сторону главных ворот.

Пока шла, взгляд бездумно скользил по округе. Центральное городское кладбище было до жути тихим и пустым. Как тот самый погост, что так любили наши чернокнижники и ритуалисты. Заброшенных могил с каждым годом становилось больше, действительно скорбящих – всё меньше, а чтящих память предков и то, по пальцам двух рук можно было пересчитать.

Так чем не место для проведения тайных обрядов и всяких других непотребств?

– Ага, – поддакнула я собственным мыслям, перепрыгнув через покосившийся столик у безымянного креста. – Они тут непотребства творят, фантазии свои воплощают, а я потом сиди и вспоминай, кого и за что взяли. И голову ещё ломать, по какой статье это всё можно оформить. Эх, тяжела инквизиторская ноша, тяжела родимая…

Ворчала я чисто для проформы. Договор, заключённый между моим отцом и одним очень могущественным демоном, разделил мою жизнь на «до» и «после». Я внезапно узнала, что у нашего привычного мира есть другая его сторона Изнанка. Что я умерла, как человек, но родилась как одно из его существ – Инквизитор.

И что кроме права на жизнь у меня теперь есть приличный список обязательств.

Правую руку внезапно обожгло болью, отвлекая меня от разгульных мыслей. Морщась, я закатала рукав и потёрла налившуюся ярко-красным цветом татуировку. Метка, что ставилась каждому Инквизитору при поступлении на службу в Департамент правопорядка, мелко пульсировала и даже на ощупь казалась горячей. Тем самым очень не прозрачно намекая, что нужно срочно выйти на связь «любимой» конторой.

– Вот же ж…

Чертыхнувшись вслух, я выхватила ключи из кармана и пулей рванула вперёд, в сторону автостоянки. Сняв свой любимый форд «мустанг» с сигнализации, я нырнула в его салон, пропахший цитрусом и хорошо выделанной кожей. Двигатель откликнулся на мягкий поворот ключа и сыто заурчал, набирая обороты. И пока машина грелась, я вытащила сотовый из бардачка, набирая один из трёх номеров, забитых в контакты.

Трубку сняли тут же, с первого гудка. И выдали, с явной усталостью в голосе:

– Убийство. Третья Заречная, переулок рядом с баром «НеОн». Наши уже там, так что ждём только тебя и бригаду криминалистов.

– Моя смена только через десять минут, Арат, – недовольно буркнула я в ответ, потерев переносицу. Перспектива грядущей работы не вдохновляла, а курить хотелось до нервной дрожи в руках.

Но я держалась, барабаня пальцами по рулю.

– А я вообще в отпуске, – мрачно хмыкнул напарник. И так тоскливо вздохнул, что я тут же невольно насторожилась. Да так, что я, не задумываясь, сняла форд с ручника и тут же вырулила на дорогу.

– В чём дело?

В город я въехала, ловко лавируя в плотном потоке машин. Припомнив озвученный адрес, я мысленно прикинула, что даже при моём скудном везении, только чудом смогу быстро попасть в нужный мне пункт назначения.

Вечерние пробки беда всех современных мегаполисов. И будь ты хоть трижды не человек, ты не сможешь их избежать при всём своём желании.

– Я ж говорю, убийство, – Арат тихо хохотнул. Только что смех вышел какой-то не радостной, с явным оттенком брезгливости. – Ритуальное, всё, как ты любишь. Девчонка. Молодая. Человек. И боюсь, Веро, это именно НАШ с тобой профиль.

У меня аж мурашки по коже пошли, и волосы встали на затылке дыбом. Прикрыв глаза на пару секунд, я честно проглотила рвущиеся с языка явно не печатные фразы. И коротко бросила, прежде, чем отключиться:

– Жди, еду.

Телефон я бросила на пассажирское сиденье, хмурясь и сжимая руль до побелевших костяшек на пальцах. Потому что загадочное словосочетание «наш профиль» означало не просто ритуальное убийство, а убийство, совершенное «особой» категорией людей. Таких, как демоны, например. Либо их потомки. Либо…

Тут я сглотнула и невольно облизнула пересохшие губы. Либо это сделал всё-таки человек, но при посильной помощи и непосредственном участии представителя демонической расы. И ничем хорошим это не могло закончиться просто по определению.

Глава 1

«Каждое место преступления уникально»

Это нам объясняли на курсах по криминологии. Это же писали (и пишут!) в учебниках по прикладной криминалистике. И это твердили нам на каждой утренней «летучке», вбивая столь ценные знания в светлые головы новичков. Только вот одному нас так и не смогли научить. Тому, что к смерти, даже чужой, привыкнуть было просто невозможно.

Зато можно было спрятаться от неё за бронёй из чёрного юмора и цинизма.

– Нет, ну какова красота, а!

Арат хмыкнул, скрестив руки на груди. Подперев своей симпатичной задницей капот моего форда, он восхищённо цокнул языком, глядя на окружающий нас пейзаж. И добавил, лениво почесав щетину на подбородке:

– Понятия не имею, что это за тварь такая… Но вкус у неё просто фантастический.

– Ага, – поддакнула я, пристроившись рядом и тоже оценив открывшийся нашему взору вид. И ведь было же на что посмотреть!

Очень мёртвое тело аккуратно и даже как-то изящно валялось в луже собственной крови посреди тёмного переулка. Обнажённое, хрупкое, с неправильно вывернутыми конечностями оно ярким пятном выделялось на фоне старых кирпичных стен и мусорных баков. А уж начерченный мелом псевдо магические символы и вовсе – предавали происходящему определённый шарм.

Жутковатый, правда. Или комичный. Тут мнения зрителей могли расходиться.

– Вот и я о том же. Есть в этом во всём что-то… – тут мой любимый напарник завис, в попытке подобрать подходящее слово. Но так и не смог и с сожалением констатировал, неопределённо махнув рукой. – В общем, что-то точно есть. Вопрос только, что?

– Диагноз психиатра? – невинно предположила я, свято веря, что психически здоровый человек такое точно не мог сотворить. И пихнула приятеля локтем в бок, состроив несчастную мордашку. – Ара-ат, драгоценный ты мой, а дай конфетку, а? Я же точно знаю, что у тебя есть!

– Нет.

Сказал, как отрезал. Ещё и отдвинулся подальше, всем своим видом демонстрируя, что знать меня не знает и вообще, что на месте преступления делает посторонний? И знаете, в его исполнении это выглядело даже мило. Ну, с определённой точки зрения.

И насколько в принципе может быть милым двухметровый брутальный блондин. Небритый, лохматый, как чёрт, да ещё в косухе и ботинках военного образца. Вот прямо образец няшности и милоты, не так ли?

– Лапушка моя…

– Я же сказал, нет.

– Солнышко моё…

– Ты издеваешься что ли?

– Зайчик мой любимый… Ну не будь таким козлом, дай конфетку!

Кажется, я точно слышала, как трещит по швам терпение одного конкретного мужчины. И видела, буквально, как чудесные голубые глаза медленно, но верно наливаются серебром – предвестник возможного срыва. Я даже зажмурилась, вжав голову в плечи в ожидании справедливого возмездия, но…

– Ей богу, лучше бы ты дальше курила, как паровоз, – проворчал Арат, сунув мне в руки с пяток карамелек в яркой обёртке. И так страдальчески вздохнул, что во мне шевельнулось что-то с намёком на совесть.

Правда, не на долго.

– Сам сказал, что целовать курящую девушку всё равно, что с пепельницей лобызаться, – пожав плечами, я тут же засунула часть добычи в задний карман джинсов. А одну из конфет закинула прямо в рот, всем своим телом ощутив, как меня медленно, но верно отпускает. Каждую чёртову мышцу, каждый напряжённый, мать его, нерв.

Смывая унылый кладбищенский флёр и привкус старых воспоминаний.

– Ну да, – озадаченно протянул Арат. А потом хмыкнул, пожав плечами. – Но ты-то тут причём? Тебя целовать я точно не планировал. В ближайшее примерно… Никогда?

– Да иди ты!

Хлопнув его по плечу, я снова глянула на свалившегося нам на голову мертвеца. Наверное, мне стоило бы ужаснуться от этой картины. Посочувствовать родственникам, если они есть и воспылать праведной ненавистью в адрес убийцы. Но я смотрела на растерзанное тело молодой девушки и совершенно ничего не чувствовала. Разве что морщилась от мыслей о том, сколько же отчётов, протоколов и бланков придётся теперь заполнять.

Ненавижу бумаги. И людей, собственно, тоже.

– Это будет долгая, долгая ночь, – буркнул над ухом напарник, обняв меня за плечи свободной рукой. Ещё и притянул поближе к себе, чтобы меня случайно не затоптали.

Я на это тихо угукнула, проводив неодобрительным взглядом промчавшуюся мимо толпу взмыленных криминалистов. Те бегали из угла в угол, то ли пытаясь собрать улики, то ли уничтожить их все к чёртовой матери. Где-то в стороне суровое начальство с напыщенным видом орало и спорило о том, чья эта территория и кому достанется такое «счастье» в виде трупа. Рядом стажёры с бледным видом обнимали стойки прожекторов, честно пытаясь сдержать позывы своего организма.

Получалось у них с переменным успехом и в ночи то и дело раздавались ноты из арии «Рыголетто» со всех сторон. И всё это было так гармонично, так привычно, что я невольно поёжилась от пробежавших по коже мурашек. И брякнула, с хрустом разгрызая карамельку во рту:

– Может это… Поработаем, а? Ну так, чисто ради разнообразия, что ли…

– А есть другие варианты?

Голос Арата был буквально пропитан едким сарказмом. Отлипнув от меня, он вытащил из-за пояса длинную, тонкую спицу и направился в сторону мёртвого тела. Почерневший от крови и зелий металл тускло блеснул в его пальцах, а сам блондин недовольно гаркнул через плечо:

– Ну?! Ты идёшь или как?!

Я на такой начальственный тон только глаза закатила, засунув в рот новую карамельку. И, небрежно собрав волосы в хвост, бодро потрусила следом, ловко лавируя среди суетливых коллег.

Те же, заметив нас, тут же спешили убраться с дороги. Я и глазом моргнуть не успела, как вся эта многоликая толпа тут же оказалась метрах в пяти от эпицентра места преступления. Даже несчастных стажёров и тех с собой прихватили, заняв позицию наблюдателей со стороны.

Ну да, что может быть интереснее, чем инквизитор за работой? Разве что, инквизитор в гневе. Правда, в этом случае, процент выживания случайных зрителей будет весьма невелик. Если вообще будет.

– Твой выбор? – поинтересовалась я, догнав напарника и присев на корточки рядом с трупом. Даже присвистнула восхищённо, разглядев поближе вокруг тела ядреную смесь из скандинавских рун, древнеиерихонского языка и латыни.

Выглядело это всё внушительно до дрожи. На деле же – бред несусветный, который даже перевести и расшифровать не получится.

– Камень, ножницы, бумага?

Арат обошёл жертву по кругу и присел рядом со мной. Глянул недовольно на ритуальные фигуры вокруг и поскрёб кончиком спицы запёкшееся пятно крови на земле. После чего сам де первым и выдал, сжав пальцы в кулак:

– Бумага.

– Камень.

Я протянула руку следом и мы, не сговариваясь, сыграли ещё три раза, пока его «ножницы» не разрезали мою «бумагу». На возмущённый вопль Арат лишь фальшиво посочувствовал, участливо похлопав меня по плечу:

– Ничего, Веро. Когда-нибудь и на твоей улице будет праздник. А пока – вот тебе мертвец, наслаждайся его молчаливым обществом. С тебя – аура, вскрытие и прочая требуха. В общем, всё, как ты любишь.

– Засра-а-нец. А с тебя тогда фигуры, знаки и остаточные эманации, – я в ответ показала ему средний палец. И, щёлкнув костяшками, вынула свою спицу из крепления на запястье.

Изящный инструмент, покрытый вязью из рун и катренов, едва ощутимо подрагивал, холодя мою кожу. Покрутив его пару раз на ладони, я поддёрнула рукава свитера до локтя и приступила к делу.

Обхватив пальцами тонкое запястье жертвы, я повернула его тыльной стороной вверх. И, безошибочно нащупав крупную вену, проткнула его точно по центру. Вязкие чёрные капли крови, медленно, словно нехотя потекли по коже. Обмакнув острый конец спицы в одну из них, я принялась рисовать вязь символов и знаков на относительно чистом участке руки.

– Твою ж медь!

Рядом тихо ругнулся Арат, брезгливо отбросив в сторону дохлую крысу. С одной стороны, его часть работы была чуть проще в плане расхода сил и необходимых оперативных действий. Всего-то и надо было найти малую жертву и провести короткий ритуал, от которого даже отдачи не было толком. С другой…

Я злорадно хмыкнула. Ловить голыми руками крыс и других бродячих животных то ещё удовольствие. Да и мелкие жертвоприношения аппетитным зрелищем не назовёшь точно. Но ведь никто не говорил, что будет легко, верно?

Позволив себе лёгкий смешок, я всё же вернулась к работе. Спица не торопливо скользила по коже, а я привычно думала обо всём и ни о чём сразу. Да, если бы кто-то в детстве спросил меня про инквизиторов, я бы точно вспомнила историю средних веков и вечно толерантную Европу, тогда ежё богатую на фанатиков и истово верящих в свою непогрешимость людей. Вот только моё наивное детство закончить лет в десять, вместе с продажей моей души, а вера в лучшее пропала в пятнадцать.

Тогда вся моя семья попала в автокатастрофу. Гружёный самосвал на всей скорости врезался в нашу легковушку. Тогда, из куска покорёженного металла вытащили только двоих – меня и моего младшего брата. Он остался инвалидом на всю свою жизнь, а на мне – ни единой царапинки. Только что волосы стали белыми, как снег и не осталось ничего человеческого.

Что ж, демон договор исполнил. Только вот ТАК, как ему захотелось.

Прикусив изнутри щёку, я нахмурилась, подавляя ненужные мысли. Закончив выводить последнюю линию, неторопливо поднялась с колен. И, небрежно вытерев спицу о джинсы, отступила на шаг назад. Чтобы подняв руку с печать ладонью вверх, беззвучно выдохнуть слова активации.

Щелчок. Мягкие, фиолетовые искры взметнулись от ладони к кончикам пальцев.

Щелчок. Вязь узора на руке жертвы откликнулась на силу изнаночного, подчиняясь моей воли Инквизитора и вспыхивая багровым отблеском.

Щелчок. Тело медленно поднялось в воздух, зависнув в метре над землёй. Изогнутое, изломанное и абсолютно… Мёртвое.

Я дёрнула бровью, оценив полученный результат. И сделала ещё одно движения пальцами, плавно повернув кисть руки и брови ещё одно слово на латыни.

Щелчок. Распахнулись стеклянные, пустые глаза болотного цвета. Жертва то и дело то открывала, то закрывала рот, дёргая конечностями, но так и не смогла издать и звука.

Снова повернула ладонь. Тело вытянулось, раскинув руки в сторону, опутанное невидимыми силками. Мягкие фиолетовые искры вспыхнули на кончиках пальцев и погасли, медленно впитавшись в кожу.

Глава 2

Я коротко выдохнула сквозь зубы и согнулась пополам, прижав ладонь к животу. Зажмурилась, глотая подступивший ко рту ком. Пальцы нестерпимо покалывало, желудок сводило судорогой, а на языке ощущалась неприятная горечь. Но сплюнув желчь на землю, я всё же выпрямилась, привычно разминая шею.

Самая неприятная часть работы позади. Осталось всего ничего, запустить пару диагностических конструктов и снять показания с них. Привычная рутина для таких, как мы.

Машинально почесав метку на запястье, я краем уха прислушалась к глухой бубнёжке Арата. Тот скучающим речитативом зачитывал одно заклятье за другим, периодически то хмурясь, но насмешливо фыркая, то подновляя постепенно выцветающие руны. Всю информацию он вносил в свой рабочий блокнот, время от времени делая пометки и на фирменном бланке. И что-то мне подсказывало, что далеко не всё попадёт в официальный отчёт.

Завистливо вздохнув, я с хрустом размяла пальцы. Тряхнув правой рукой, максимально расслабила запястье и, сосредоточившись, закрыла глаза. Досчитав до пяти и обратно, я принялась медленно, аккуратно выводить один конструкт за другим, К каждой объёмной геометрической фигуре добавлялась одна из рун, завязанная на множество арканов. Те, в свою очередь, имели множество весьма неоднозначных трактовок, что чаще всего зависели от контекста и цели того, кто задавал рунам вопрос. И процесс «рисования» таких фигур был довольно трудоёмким.

А ещё – очень энергозатратным. И требовал абсолютного молчания с моей стороны.

Пальцы, двигаясь, мелко дрожали от напряжения. Да так, что через пятнадцать минут мне пришлось подключить и вторую руку, что вызвало коллективный вздох восхищения у зрителей нашего шоу.

Инквизиторы преимущественно либо левши, либо правши. Обеими руками пользоваться нам проблематично, сложно равномерно распределить поток силы и, тем более, удержать его. Только вот сложно, не значит невозможно. А с ритуалистикой и вовсе, голая сила чаще всего давала лишь нулевой результат.

Или вообще подрывала ход дела на корню. В прямом смысле этого слова.

– Солнце моё, я в восхищении, – хмыкнул Арат, успевший закончить свою часть работы. Отряхнув ладони, он повёл плечами и медленно, но методично принялся очищать окружающее пространство от чуждой магии и остаточных следов других изнаночных.

Я его проигнорировала, продолжив строить один конструкт за другим. Кропотливо, осторожно. Тщательно подбирала каждому форму, размер и, конечно же, символ. И, волей-неволей, но возвращалась к собственным мыслям о прошлом.

Автокатастрофа стала ключевой поворотной точкой в моей судьбе. Она перечеркнула всё, что было «до» и оставила меня один на один с грядущей неизбежностью. Понять, что со мной происходило, было нелегко. Осознать и принять новую реальность – тем более. А уж когда за мной пришёл демон и предъявил договор…

Пальцы предательски дрогнули под наплывом неприятных воспоминаний. Конструкт пошатнулся, но устоял, а я дёрнула уголками губ в намёке на самоуничижительную улыбку, продолжив работу.

Как оказалось, демоны – это вовсе не миф и не выдумка церкви. Всё это время они жили среди людей и властвовали над иной частью нашего мира – Изнанкой. Скупали невинные души, пестовали чужие пороки и вполне легально зарабатывали деньги в сфере развлечений. Ночные клубы и казино – вот их вотчина. Вампиры тоже, как оказалось, есть не только в легендах, а ведьмы и вовсе, обычное дело.

Пусть эту касту и вырезали почти подчистую, во времена дремучего средневековья, сейчас их легко можно было найти по объявлению в газете. И это была только малая часть. Часть Изнанки.

Изнанка – это отражение нашего реального мира, где возможно было всё и даже больше. Она приютила и впитала в себя всех и вся, что, так или иначе, отличалось от обычного человека. Кому-то просто достался дар Чтеца, Направляющего или Меняющего реальность. Кому-то выпали клыки и жажда крови, а кто-то научился отращивать шерсть и выть на луну каждое полнолуние. А кто-то, как Падальщики, например, по сути своей ничем не отличались от стаи диких шакалов.

Слабые по одному, стаей они могли завалить даже слона. И это была не шутка.

Ещё на Изнанке были те, кого благоговейно звали Наблюдатели. Те, кто принадлежал к этой касте, никогда не вмешивался в происходящее, но тщательно следил со стороны за равновесием сил и балансом. К ним я питала «особую» любовь, точно зная, сколько же бед и смертей принесло их принципиальное равнодушие.

Были здесь и ангелы, архангелы и нефилимы. Убийцы, фанатики, святоши и палачи. Маньяки, чернокнижники и…

Инквизиторы. Те, кто чтил букву Закона и принуждал всех жителей Изнанки к порядку. Те, кого за глаза завали «санитары леса», даже не представляя, что это не наш выбор. У проданной души было всего лишь два пути: либо вечные страдания в Адской Бездне, либо бессрочная служба в Департаменте.

Другого выбора просто никто не дал.

Желудок свело от голода, и я гулко сглотнула вязкую слюну. От напряжения в груди нарастал обжигающий жар, грозя поглотить меня с головой. Тугая спираль боли медленно, но верно расходилась от самого сердца до кончиков пальцев на руках. Но я стиснула зубы и чуть повернула запястье, ставя напротив пробитой груди жертвы последний магический конструкт.

Жрать хотелось просто неимоверно. Заложенная душа неохотно делилась силой, а тело нуждалось в подпитке. И что-то мне подсказывало, что после этой смены мне придётся отправиться на охоту. Чудовище во мне требовало энергии низших и я не собиралась отказывать себе в этом.

Может быть, для несведущих лиц Инквизитор и был кем-то светлым, справедливым и всемогущим. Но нам тоже нужно было как-то существовать и чем-то питать умирающую, раз за разом, душу. Закон Изнанки, естественный отбор во всей своей неприглядной красе.

– Х-ха!

С последним поворотом руки, светящийся треугольник, с вписанным в него объёмным ромбом, замер ровно напротив проломленной грудной клетки трупа. Фиолетовые искры ярко вспыхнули, опутав тонкими нитями весь магический конструкт и тело девушки. Тихий звук колокольчиков на краю сознания обозначил, что выстраиваемая мной последовательность завершена и готова к работе.

Я глубоко вздохнула и, кивнув собственным мыслям, медленно развела руки в сторону на ширину плеч. И резко свела их обратно, сильно хлопнув и сложив ладони в молитвенном жесте. После чего бросила всего одну фразу, прозвучавшую набатом в звенящей тишине:

– Ostendere veritatem*.

Щелчок. Искры моей силы взвились вверх, оседая на гранях установленных конструктов.

Щелчок. Фигуры неторопливо, со скрипом пришли в движение, набирая скорость и поворачивая тело лицом ко мне.

Щелчок. Я сморщила нос. Запах разложения прорвался сквозь вязь защитных рун, наполнив лёгкие ароматом гнили и мёртвой плоти. Чуть шевельнув пальцами, я добавила ещё одну руну, усилив нужный конструкт, и, наконец, опустила руки, стряхнув несколько искр прямо на землю.

– Знаешь, Веро, иногда ты меня пугаешь, – задумчиво протянул напарник, оценив полученный мной результат. Его не напрягал ни распятый в воздухе труп, ни слишком уж пристальные взгляды коллег, ни их шепотки за нашими спинами.

Арат лишь солнечно улыбнулся им и взъерошил мне волосы на затылке, ласково шепнув на ушко: