Инферно

Когда он говорил со мной об этом, я понимала, что он имеет в виду. Папа говорил, что просто время сейчас такое, кризисное, и все пытаются выжить. Но я всё же думаю, что мы жили не в самом благополучном районе. Как жаль, что мы не успели переехать! Тот, кто затеял преступление, знал о нашем переезде. Я в этом уверена: эти мысли не дают покоя каждую ночь!

Говорить с кем-либо посторонним о семейных доходах у нас было строго под запретом. Занималась я на домашнем обучении, когда у меня впервые своровали дорогую ручку. Папа сильно забеспокоился и перевёл меня, сославшись в школе на якобы резко упавшее зрение. Нехитрой махинацией мы получили соответствующую справку. Конечно, отец мог втюхать кучу денег, но он не совершил бы более страшное преступление. Он был честным человеком, и всё, что касалось его, осталось честным. Кроме его смерти.

– Ты как? – спросил Чарльз, когда мы уже собрались выходить из ресторана. – Тут очень душно. Стоит подышать свежим воздухом.

– Да, конечно. – Я встала с места и надёжнее закрепила сумочку. – Я просто задумалась.

Я подумала, что, наконец, хотя бы на сутки, но я нашла компанию. На сердце стало тепло, и я вновь подумала, как расскажу об этом подруге. Кажется, будто улыбка освещает наш путь. Уже вечер, и облака повисли над чудесной, тёплой базой отдыха. Мы трое взглянули на малиновый закат вдалеке. Ближе к облакам он становился жёлтым, и я была в восторге от этого вида! Хотелось запечатлеть, и я попросила знакомых сфотать меня на нежном фоне. До нас там стояла та самая пара из кафе.

По-моему, они обсуждали тогда вечеринку в клубе? Мне в голову пришла очередная идея.

– Вы не знаете случаем некого диджея Мистера Гоуста? – спросила я, сменив тему разговора с машин, в которой я мало что понимаю. У парней есть свой «Фольксваген».

Чарльз быстро оглянулся на афишу на деревянном столбце около клуба. Там уже мигает подсветка, а работники базы в фирменных футболках с логотипом и её названием работают над декорациями и, в целом, подготовкой.

– Я его не знаю, но из-за него здесь большая паника, – заметил Чарльз, и я подумал, что этот диджей – очень-очень важная персона.

– Я тоже его не знаю. Но можно было бы сходить. – Я задумалась об этой идее. Как минимум, я терпеть не могу клубную музыку. Но, если уж я нашла кого-то, то хочется создать новых воспоминаний. В конце концов, не я ли несколько часов назад в ресторане думала, что хочу повеселиться?

– Пожалуй, да, – сказал Бруно, и наш друг кивнул. Я счастливо улыбнулась. Мне так не хочется, чтобы хоть одна негативная мысль или сомнение проникли в мою голову. Я хочу впасть в состояние, когда моё сознание не восприимчиво к любой информации, я просто счастлива и этому ничего не препятствует.

Мне хочется забыть о том, что эти два парня – незнакомцы. Хочу забыть, что мы познакомились совсем недавно. Я хочу быть с ними, как со старыми друзьями, найти ещё кого-то и насладиться своим отдыхом. При мысли об этом моя грудь не может сдержать всех чувств и эмоций: радость, грусть, надежда, отчаяние, свобода и обречённость. Я просто разрываюсь и в районе сердца и чувствую ноющую боль. Но насколько же она приятна.

Глава 6

– Ну же, и что было в клубе? – с неподдельным интересом и волнением спросила Вивьен.

– Ничего особенного можешь не ждать, – предупредила я её. – Даже не думай. Мы просто сдружились.

– Ни за что не поверю, что вы так много выпили!

– Они нисколько почти не пили. – Мне стало стыдно, и я вспомнила, насколько дала себе спуск вчера. Пить я не умею, но, несмотря на внешние признаки опьянения, я отчётливо всё помнила и контролировала мысли, слова и поступки. – Но я…

– Ладно тебе. – Она вдруг улыбнулась, и я недоверчиво взглянула на экран. Девушка поправила тёмные кудрявые локоны. – Отдыхай. Хоть разок можно было перебрать. Просто будь умной. Как всегда.

Мне показалось, что она начала говорить на манер моей мамы. Они близко знакомы. И я почувствовала утешение от неё, искренне поблагодарив за поддержку.

– Так что там было в клубе?

Картинка в моих глазах плывёт и кружится. Просто стараюсь не упасть. Людей пришлось куда больше, чем это место может в себя уместить, так что мы просто ушли к барной стойке и стоим тут большую часть времени.

Одна песня кончилась, и этот Гоуст что-то спрашивает у толпы. Их громкий ответ, на удивление, не вызвал у меня оглушения. Начала играть очередная музыка, и всё впереди меня стало тёмным. Я держу руки перед собой. Пульс бешенный, но я чувствую себя отлично. Щёки пылают, и у меня не на шутку разыгрался аппетит, пускай мы и вышли из ресторана час назад. И как же быстро пролетел этот час? У меня тысяча мыслей в минуту, однако я быстро поняла, что попытаться что-то обсудить в этом шумном месте – идея, не обречённая на успех. Это место для любителей музыки и танцев.

Чарльз и Бруно жмутся у барной стойки и что-то обсуждают. Я и не заметила, как кто-то из них уже успел принести плитку горького шоколада, которую мы успешно поделили между собой.

– Джейн? – спросил Бруно, и под яркими лучами стробоскопа я еле узнавала его грубые черты лица. – Ты в порядке?

Он спрашивает это не в первый раз, и я кивнула, уже устав им доказывать, что нет поводов для беспокойства. Они явно поняли, что я немного выпила, но я полностью контролирую себя.

– Тебе лучше пойти домой, – сказал он, и все в зале начали одновременно прыгать. Под моими ногами шатался пол, и я подумала, может ли это быть иллюзией или действительно такая сильная качка сейчас? Этот диджей – просто легендарный музыкант, если взывал такую реакцию. Некоторые его песни были очень ритмичными, и я подумала послушать их уже наедине со своим мнением. Хотя, кажется, это обычная клубная музыка. Когда мне начало это нравится? Без разницы. – Мне не нравится, как тут на тебя смотрят.

– Наверно ты прав, – сказала я, неожиданно прогнувшись под этим гнётом.

– Мы доведём тебя. – Неожиданно появился Чарльз, и я испугалась его внезапности.

– Нет-нет, я смогу дойти, – твёрдо настаивала я, не желая, чтобы они думали, что я хочу висеть на их шее. Пускай это и хороший жест, но мне придётся выбирать из двух зол – идти ночью одной или идти в сопровождении двух малознакомых мужчин из клуба. Господи, как я оказалась здесь?

– Мало ли кто тут ходит. Это наш долг, – неоднозначно сказал мужчина, и я решила не спорить.

Я тяжело выдохнула, когда мы выходили из здания:

– Не думайте, что я любителей выпить, – сказала я, чувствуя огромное смущение, с большой тяжестью ложащееся на шею и плечи. – Я обычный офисный работник.

– Конечно, – сказал Чарльз, и я почувствовала его ухмылку с характерной усмешкой. – Если бы ты много пила, у тебя бы сейчас слегка не кружилась голова.

Я посмеялась и тут же подумала, как нелепо, наверно, выглядит моя походка. Я еле успеваю за парнями, так и мои ноги стали куда легче. По большей части из-за этого я почти не танцевала, однако была бы моя воля…

Парни попрощались со мной, и я обняла их на прощание. Последний раз взглянув на Чарльза я подумала, что явно этот человек мне напоминает кого-то. От этого он так симпатичен. Я уверена, в юности он был душой компании, весьма популярным, пользовался большой популярностью у девушек за счёт мягких черт лица. И всё же эту модельную внешность перебивал его озабоченный вид. Я так и не узнала, что случилось. Ни одной зацепки.

Я не могу овладеть с счастьем от прогулки, грустью от разлуки и неизвестностью будущего. Я просто упала на постель и горько заплакала. Этот день был чудесным. Если бы я могла изменить свою жизнь. Если бы мне кто-то помог! Так хочется, чтобы не двенадцать дней за двадцать пять лет жизни были прекрасны, а каждый. Но я не могу начать с естественного. Я не могу найти свой смысл.

– Поняла, – сказала подруга, и я ждала дальнейшей реакции. – Так, а почему ты заплакала?

Мне казалось, я с лёгкостью поделюсь этим с ней, но, едва сформулировав мысль, я поняла, что это будет непросто. Ком подступил к горлу, и я приняла спокойное выражение лица.

– Я не хотела приманить реальность. Я их едва знаю. Кто они такие? Что беспокоит Чарльза? Увидимся ли мы ещё вообще когда-нибудь?

– Неужели Чарльз заинтересовал тебя? – с осторожностью и одновременно свойственной ей прямотой спросила Вивьен. Я же не чувствую ничего.

– Не думаю. Но оба они безумно интересны. В них много загадки. – Я приставила ладонь ко лбу и задумалась. Кажется, что думать больно. – У Бруно есть шрам на лице – на левой части. И небольшой на лбу. Знаешь, если провести линии где нужно, выйдет ромб. – Я улыбнулась, вспоминая момент в очереди в клуб, когда я это заметила и не решилась сказать свою мысль обладателю этой особенности. – Возможно, они братья.

– Почему?

– Знаешь, у них там много мелких шрамов, схожие черты лица, телосложение… – Я слегка задумалась, вникая в свои слова. – Может, они воевали вместе.

Я осеклась на последнем слове. Вспоминая их внешний вид, мне становится действительно не по себе. Я решила скрыть эту деталь. Зная Вивьен, она часто любит меня предостерегать, тем более, зная мою историю. И я очень благодарна ей за это, даже если она иногда перебарщивает.

– Наверное, ты права. – Мы обе задумались о своём. Явно этот диалог давался подруге с трудом. Её обычно наполненный жизнью и любопытством голос стал смиренным и спокойным. Я заволновалась, что это может быть не из-за моего рассказа. – Скажу так: просто будь осторожна. Ты едва их знаешь. И…

Я резко почувствовала желание промотать её реплику. Сколько раз я это слышала!

– Да, конечно. Но вряд ли мы ещё встретимся с ними, – сказала я, надеясь, что Вивьен, наконец, поймёт причину моих терзаний. Это вовсе не из-за похмелья.

– Значит, ты нашла компанию и боишься её потерять? И из-за этого грустишь? – Эти слова были как бальзам на душу. Подруга точно передала те мысли, которые всю ночь не давали мне спокойно спать, помимо жуткого головокружения и того, что называется «вертолётами». Любой вариант развития отношений с Чарльзом и Бруно, где меня нет рядом, пронзал душу сильнее любой обиды, лжи или зависти. Будто забирают присвоенное. Неужели я так отвыкла от появления новых людей, что цепляюсь за первых встречных? Где моя гордость, моя адекватная самооценка?

Работая в офисе, я ежедневно сталкиваюсь с десятками новых людей. У всех свои истории, ценности, и я имею контакты многих на случай рабочих вопросов, но неужели, когда дело доходит до встречи во вне рабочее время, я сразу плыву, будто только выпустилась с женского интерната? Возможно, причина кроется в чём-то совершенно другом. И я не готова это признавать.

Вивьен же совсем не такой человек. Наша с ней история знакомства совершенно особенная. Она знает меня, как мне кажется, местами лучше моей матери. В самый трудный и переломный момент, когда я долго не выходила на связь, она осталась тем, кто не забросил общение. Я многое с ней обсуждала. Она заменяла мне частных психологов, а уже через время, когда мне всё же пришлось к ним обращаться, я поняла, что на данный момент лучше Вивьен меня не помёт никто. Достойную конкуренцию составляет лишь моя мама – Ханна.

Когда не стало отца, на долгое время я замкнулась в себе. Непринятие реальности засело во мне слишком глубоко, словно было заложено изначально. Тот факт, что я не услышу его голос, не прочитаю смс, не увижу его ясных глаз не давал мне спать. От еды тошнило, даже когда меня пытались водить в самые хорошие рестораны, от одного лишь запаха и вида я была готова избавиться от всего того ничтожного количества закусок, которые были во мне. И так изо дня в день.

И Вивьен всё понимала. Она вошла в моё положение не потому, что хотела хорошую карму – она сразу была с ней. Она просто замечательный человек, который нашёл во мне что-то такое, что и я нашла в ней. Вместе мы развиваемся, растем и двигаемся вперёд, помогая друг другу в разных мелочах или же серьёзных проблемах. Даже наша очень старая идея о сожительстве прошла проверку временем и юмором, и теперь мы купили дом. Пожалуй, так и выглядит настоящая дружба двух взрослых людей.

Конечно, она знает мои уязвимые места, и эти темы мы стареемся не затрагивать. Тем не менее, именно они вызывают у неё неподдельный интерес и поэтому порой вырываются. Я постепенно привыкаю. В конце концов эти темы в какой-то степени и составляют меня настоящую.

– Джейн? Ты боишься их потерять? – напомнила вопрос подруга, и меня, как от щелчка, вернуло к реальности. Я взглянула на телефон, как в первый раз, и ответила:

– Да, – я вздохнула, – именно так.

Вивьен улыбнулась такой понимающей улыбкой, будто она всё знает наперёд. И меня эта уверенность чуть напугала.

– Сказать честно? – От её слов моё сердце забилось раза в три чаще, и на лбу проступил холодный пот.

– Да.

– По твоему описанию они выглядят сомнительно. Тебе точно не нужно добиваться их, а им тебя. А лучше вообще не связывайся с ними. Это может быть большой глупостью. Ты же знаешь… Если ты этого боишься, то тебе это не нужно. Именно тебе, понимаешь?

Её слова ясно отсылали меня на мою неустойчивую психику в плане душевных переживаний. Я стараюсь не подпускать к себе каких-то людей слишком близко, чтобы не страдать в случае их ухода. Вероятно, поэтому я до сих пор без отношений.

– Да, думаю, это верно. После отдыха я точно с ними не увижусь.

– Да. И в качестве друга лучше найди кого-то своего возраста и пола. Ни на что не намекаю, – сказала подруга, и я вдруг почувствовала себя слишком маленькой. Приятно, что она беспокоится, но разве я не могу иметь отношений с мужчинами здесь?

Вивьен рассмеялась:

– Что ты, конечно можешь. Но вряд ли этот курортный роман подойдёт тебе. Я бы сказала, что тебе больше подойдет парень, который будет всегда рядом и не будет вызывать подозрений из-за его обилия шрамов и ромбиков. И связь с которым после отдыха не потеряется.

– Да. Определённо.

От слов подруги стало намного спокойнее. Я опустилась на кровать, ощущая запах алкоголя, повисшего в воздухе неизвестно с какого часа ночи. Я вдруг осознала, что, пожалуй, слова Вивьен являются истинной в моём случае. Я не должна бегать за Чарльзом и Бруно. Они слишком подозрительны. Мне нужно завязывать. И это дало мотивацию не зацикливаться.

Может, в другой ситуации я бы послушалась лишь чуть-чуть, но здесь я думаю, что могу довериться Вивьен полностью. Она никогда не хотела и не захочет сделать мне зла. Её предсказания практически безошибочны, да и я сама в глубине души понимаю, что эта компания для меня сомнительна. Как бы весело вчера с ними мне не было.

Я заслуживаю лучшего.

– Кажется, я успею лишь к обеду, – сказала я, намекая, что мне стоит торопиться. Мы быстро попрощались, и я ушла смывать макияж, чтобы на его месте сделать обновлённый, который смоет остатки вчерашнего вечера с моего чуть опухшего лица.

Стакан воды помог освежиться, отёк с лица спал. Макияж убрал недоразумения, а фен, входящий в пункты моего договора, помог сделать объёмную укладку. Мятная жвачка освежила дыхание. Завершением стали туника и джинсы, и я точно поняла, что готова выходить.

Окно на самом верхнем этаже я чуть приоткрыла на свой страх и риск. Вряд ли те, кто могут обеспечить себе отдых тут, нуждаются в моих безделушках. По пути в кафе я почувствовала садкий запах варёной кукурузы, следом мороженого, а далее – солёного моря и хлорки от бассейнов.

Прекрасные ароматы затмились на фоне яркого запаха мужских или женских духов. Этот запах сопровождал меня ещё с самого первого дня пребывания здесь. Он чувствовался фоном и сильно не выделялся, но именно сейчас он казался мне непереносимым. Чувствуя его, мне хочется скорее убежать, и я быстро захожу в столовую.

Мне досталось отличное место с двумя стульями у окна. Я заметила, что на столике справа от меня, также двуместного, стоит табличка «зарезервировано». Любопытство пожирает изнутри, но я вернулась к своей жизни, тщательно осматривая меню. Я точно знаю, что закажу много воды.

Официант принёс мой заказ, пожелав приятного аппетита. Я настолько голодная, что еле сдерживаюсь, чтобы не смести всё содержимое тарелки за пару секунд!

Мою сладкую, ароматную трапезу прервало уведомление в телефоне. Я уменьшила звук и почувствовала приятное удивление: сообщение от Ника. Я улыбнулась и, дожевав мясо средней прожарки, поспешила ответить:

– «Привет! Ну что, как отдых?» – Краткость – это точно его черта. Он может сказать много, но сделать это за наименьшее количество слов.

– «Привет. Всё отлично, это место просто великолепно! Особенно моя вилла. Тут шесть спален! ШЕСТЬ!» – Я писала так, как ощущала свои мысли в данный момент. Несмотря на опечатки, мне хотелось сохранить сообщение таким, живым, неизменённым. – «В столовой и баре работают настоящие мастера. Я буквально сейчас обедаю. Ну, и люди здесь хорошие вроде как. В общем, сейчас скину тебе несколько фото».

Я отложила телефон в сторону, продолжая доедать картошку и зелень. Прочитано. Я чуть встревожилась, наблюдая, как долго собеседник набирает сообщение. Странно. Ник, как и любой офисный работник, печатает со скоростью выстрела. И как я заметила, время прочтения и пребывания в сети сократилось. «Глупости», – оценила я и вытерла рот салфеткой. Мне уже двадцать пять лет, однако по ощущениям, я достигла интеллекта, соответствующего этому возрасту, ещё в шестнадцать. И я до сих пор приживаю из-за таких мелочей? Наверняка, он занят.

Мне пришла ещё одна идея для сообщения:

– «Кстати, какого замещать меня?» – Я уже собралась убирать телефон в сумку и покидать заведение, но тут дошло сообщение:

– «Я рад, что всё хорошо. Очень жду фото». – Секундой спустя, пришло ещё одно сообщение: «Я справляюсь, сейчас буду принимать клиента. Всё отлично. Ирнест передаёт привет и тоже ждёт фото. Ты ему, кстати, задолжала».

– «Господи, надеюсь, он не обидится!»

– «Не переживай. Это мелочи. Ему главное, чтобы ты отдохнула».

Я выдохнула, а на сердце стало ещё теплее. Всё же босс и коллега у меня замечательные. Пускай даже Ник сегодня какой-то грустный, как мне показалось по мнимой интонации его сообщений. Я очень эмпатичный человек.

– «Ему тоже привет. Ты сам в порядке?» – спросила я и, наконец, вышла из мессенджера, чтобы отнести тарелки. Пока я направлялась к выходу, телефон провибрировал несколько раз.

– «Само собой. Но выдался трудный день. Ерунда». – Я вдумчиво прочитала эти слова, пытаясь выудить что-то между пикселями. Пожалуй, всё и вправду хорошо. Гложило бы что-то его сердце, он бы поделился этим со мной, как делал уже множество раз, что сильно нас сблизило. Если я со своими проблемами могла обратиться по меньшей мере к троим-четверым людям, то он по-настоящему доверял только мне одной.

Ник – счастливый парень. Но иногда бывают издержки от счастливой жизни. И я их свидетель.

Мне нужно выбрать фото и, пожалуй, самые удачные. Я перешла в галерею, оценивающим взглядом пробежавшись по тем фото, которые успела сделать за пять дней. Забавно, ведь по ощущениям прошла минимум неделя. Я случайно нажала на панель с зарядом батареи и временем, и телефон вернул меня к началу фотоальбома. Моё сердце упало и разбилось вновь.

Папа. Его светлая улыбка, ясные глаза, накопленные жизнью и любовью к ней, ко мне, к маме, к работе. Когда я купила этот телефон – первый на мои деньги – я сразу же скинула на него семейные фото с отцом, какие только у меня были. Я не смогла сдержать себя в руках. Осторожно промокнув глаза салфеткой со стола, я снова вгляделась в это фото. Кажется, что я могу описать его по памяти вдоль и поперёк. Мой тоскливый, жалкий взгляд пронзает её, как бумажное фото, особенно там, где лицо отца. Я вгляделось в эти мягкие черты лица, густые брови и спокойную улыбку.

Я вспомнила ту женщину на лайнере. Шарлотта, кажется. И как она только могла сказать такие слова об этом человеке! Да, он определённо убийца и криминальный деятель! Будь я сейчас на том же месте, выплеснула бы ей шампанское прямо в лицо и на её форму! Смыла бы её старомодный, ссыпающийся макияж. Они искали этого убийцу несколько лет и не нашли ни единой зацепки! Сколько бы денег мы ни предлагали, они не брали. Они не брались за это дело. «Простите, Ханна Рид, но у нас до сих пор не прибавилось материалов по делу о Вашем муже» – мой самый страшный кошмар, к сожалению, неоднократно прожитый наяву. Эта несправедливость выматывает меня изнутри. Я старалась расслабляться, использовать дыхательные техники, общаться со специалистами и простыми людьми, не сдаваться. И это помогло поднять меня с колен. Но рубцом остались мои дрожащие руки, и сейчас они трясутся сильнее, чем в обычное время.

Дали бы они мне руль, хоть бы один день, и я уверена, что я бы продвинула это дело. Но, увы, тогда я была без сил. Сейчас я стараюсь оставить это в прошлом, но я до сих пор срываюсь. Я открыла фронтальную камеру и заметила, как порозовели от ярости мои щёки. Я провела аккуратно по ним рукой, стараясь оставить эту краску на ладонях. Надо же, как той женщине удалось вывести меня. И всё же я хочу, чтобы этот неприятный момент остался у меня в окопах памяти, как до этого момента, и не проявлял себя.

Я посмотрела в окно. Затем на совместное фото родителей. Они в среднем возрасте, и их такие по-детски наивные, счастливые улыбки заставляли меня тоже окунуться в детство. Нормальное детство.

Психотерапевт учил делать технику «квадратное дыхание». Я решила провести её, напоследок взглянув на фото папы ещё раз – порой, я не в силах себя сдерживать и даю слабину. Вдох. Вдох. Вдох. Пауза. Моё сердце вновь пронзила ужасная боль, и я взялась за него правой рукой.

Чарльз! Он похож на моего отца! Безумное совпадение! Мой пазл, один из тысячи, наконец, сложился. Мне срочно нужно позвонить Вивьен, я не могу молчать об этом! Кажется, мне безумно мало воздуха. Я сейчас упаду на пол.

Я ощущаю неритмичное, дающее о себе знать сердцебиение. Я вновь провела салфеткой по лицу. «Спокойно», – пыталась утешить себя я, продолжая дыхательную практику. Я выбрала несколько фото, уже не думая о том, как я на них выгляжу, и отправила Нику с извинением за ожидание.

Господи, насколько этот Чарльз похож на моего отца. Надбровная дуга, брови, ресницы, скромный нос с незначительной горбинкой – и это уместилось сразу на двух людях. Явно, таких совпадений больше, но этот факт, появившийся из ниоткуда, заставляет меня сходить с ума.

Не знаю, сколько я тут просидела, глядя в окно. Несколько сторон моей жизни расходятся в разные стороны, разрывая меня изнутри. «Джейн, ты должна раскрыть это дело!» – говорит та маленькая девочка, которая, будучи уже взрослой, пыталась делать уверенные шаги в поиске правды. Но много раз упала. «Джейн, пора подумать о своей семье, понимаешь? Всё идёт так, как должно быть. Тебе не стоит вмешиваться» – говорит Джейн Рид, чей возраст пришёл отметку двадцать четыре, и тогда она твёрдо решила начинать новую жизнь. Но самым главным мучителем был «судья» этих двоих: «Джейн, это знаки. Не пропускай их. Пропустишь – пожалеешь». И я стараюсь не слушать никого из них, в каких бы острых дискуссиях они ни выступали у меня в голове. Вообще слышать какие-либо голоса в голове не нормально, слава богу, что это лишь мой внутренний голос.

Точно так же я описывала мои мысли в кабинете у психотерапевта. Девушка сказала, что это никакие не голоса и не биполярное расстройство. По её словам, я просто не понимаю, какой вариант даст мне наиболее счастливый и желанный опыт. Таким образом, я разрываюсь. Но что я знаю точно: я не стала бы верить в знаки свыше. Теперь уже точно. Я устала надеяться по пустякам. Этот «Свыше» уже подвёл меня.

Я резко дёрнулась. Входная дверь за моей спиной оттопырена до такой крайней степени, что чуть не врезалась мне в затылок. Я поправила джинсовую кофту и обернулась. Вошла девушка лет тридцати, по её стойкому многослойному макияжу не могу точно определить её возраст, и её кавалер – плотного телосложения мужчина, сантиметрами ниже неё. Явно они в ус не дуют, раз проживают здесь, носят брендовую одежду, а мужчина не боится лишний раз повертеть на пальце брелок «BMW», который сразу же бросился мне в глаза. Однако тут и близко нет парковки.

– Живее. У нас мало времени, – сказала дама, и я не знала, сделать ей замечание ли нет. Её поведение слишком вызывающе, но, может, это их личные проблемы.

– Прости, дорогая, я опоздал. Это моя вина. – Женщина кивнула, и они прошли в центр зала, ловя на себе озабоченные и даже напуганные взгляды. Многие смотрят неодобрительно и даже осуждающе.

Эта негативная сцена явно не стоит моего внимания. Я, уже давно закончив трапезу, взяла сумочку и направилась к выходу, как вдруг чья-то мокрая рука с острым маникюром заставила меня развернуться.

– Ты воспользовалась нашим столиком?! – Я узнала в этом высоком голосе ту женщину, что чуть не врезала мне дверью, а теперь «тыкает» незнакомке. Я коснулась рукой её ладони, убирая явно не меньше ста тридцати долларов со своего плеча.