Рабыня Пузатова

Ольга Лысенко: ну так Эко специально наворотил барочных финтифлюшек, сам же над ним поржал, еще и мануал для переводчиков накатал, как эти финтифлюшки сохранить.

Svetlana Sitnikova: мне кажется, тут тоже не случайно

Olga Darfy: Растащить на мемасики

Валентин Руденко: Думаю это он потом сделал Гоблину перевод Властелина колец.

Ольга Лысенко: а вообще как перфоманс – это да, это же чертовски прекрасно.

Наталия Мошина: «Неустанно топтал, попрыгунчик дамский и вертопрах, своими наваксенными штиблетами не только собственную супружескую верность, но и беззащитное сердце жены». Прелесть!!

Svetlana Rubejov: Если честно, я в таком же ах*е была от "Синдрома Петрушки" Рубиной. Может это и красиво, но когда вместо "они поднялись на лифте" пишут "наконец вошли в стеклянный цилиндр бесшумного лифта и поплыли вверх, стремительно, будто во сне, нанизывая прозрачные этажи один на другой.", я как то теряюсь.

Дарья Сальникова: Алло, здравствуйте! Тут неподалёку, вперемешку с птичьим клёкотом и ненавязчивым шёпотом ветра, будто озаряя багрянцем зеленеющие волны берёзовой рощи, обдавая жаром словно летнее солнце в разгар знойного душного июльского лета, испуская лёгкую дымку подобно поднимающемуся туману от раскинувшейся глади озера на рассвете, распугивая лесных обитателей – работящих бобров, мудрых ежей и беззаботных свиристелей, догорает дом-музей Пришвина. Нет, высылать машину уже не нужно. (с)

Roman Kutuzov: Кстати за Прачетта я в свое время взялся именно от возмущения отсебятиной.

Егор Степанов: Сам Набоков в плане переводов тоже такой молодец, что во время чтения только пот утирать.

Roman Kutuzov: ему можно он гений!

Александр: Капец какой-то, а не Пузатов, На кол его!

Ирина Гноевых: Не многие смогут лишь понять.

Елена Шанаева: Этот Пузатов просто чертов гений! Минимум на пять лет опередил гугл переводчик. Это явно был такой триумф, что его взяли потом в международную компанию алиэкспресс переводить.

Анна Волкова-Куценко: Перевод Пузатова куда интереснее и живописнее. Воображение сразу так играет после помидора ее лица или резинки на штанах!) Комков просто сухарь!)

Елена Шанаева: человек с душой работал.

Анна Волкова-Куценко: во-во! я за Астраханскую рабыню!

Мария Скворцова: Зато как живенько!)) не то, что правильно выстроенные сухие описания))

Елена Шанаева: у нас уже фан клуб «помидора ее лица».

Мария Скворцова: а ещё: «мысли садились ей на лицо»))

Яна Твардовская: Мизерабельность бесправия не прикроешь фиговым листом внешнего декора!(с) я не смогу так, даже если неделю буду шлифовать фразу. но это так трэшево, что почти гениально.

Оксана Тарасенко: Стильно, даа))

Минна Ямпольская: Это надо читать. Непременно!)) Оттянулся дедушка, молодца!)))

Lubov Caplan: У меня двойственное впечатление. Первая реакция – как и у всех. А потом дочитала до конца… человек (немолодой инвалид) видел газовые трубы из своего окна, а воображение уносило его туда, где фазенды и бычки сочную траву щипают. Правду говорят, что жизнь – героичнее литературы по части сюжетов)

Минна Ямпольская: Это с одной стороны. А с другой никто не должен входить в положение, даже не очень приятное, переводчика – от него ждут совсем другого)

Екатерина Федорчук: Как я рыдала, когда Тобиаса убили! До сих пор больно вспоминать!

галина илларионова: А мне весело было читать Пузатова, казалось, что слова рождены не в нашей равнинной умеренной полосе, а где-то за морями, где солнце, ярко, резко, эклектика и что-то невозможное, неправильное. Конечно нелепо оно все звучит, но будоражит и вызывает эмоции, фантазии… А тот второй адаптированный перевод, где все правильно усреднено, и не запоминаешь ничего, как плохие учебники (всегда страдала, читая наши учебники истории, почему так уныло и нудно описаны мощные, взрывающие мозг, события, детям можно все интереснее преподносить.. Эх.....)

Мария Бахарева: да в те времена что только не печатали! также наивно предполагать, что В. Пузатов непременно должен существовать ггг

Eghzarw Eghzarw: Бггггг. Автор, наверное, молодая, и романов вроде "Последняя любовь Скарлетт" и газету "Скандалы" не читала в восьмом классе под партой!

Мария Бахарева: они бы еще популярного автора детективов марину серову поискали!

Nathalie Raybman: Эх, счастливый запах 90-х. Время, когда казалось, что можно все.

Мария Бахарева: кроме того, интересно, что все такие тонкие знатоки, однако ни один из фигурантов текста не знает португальского

Eghzarw Eghzarw: Вот я как раз хотела сказать, вся экспертиза – со слов второго переводчика, ну конечно, он старого только рад охаять.

Мария Бахарева: угу. и гугл-транслейт, как рефери

Eghzarw Eghzarw: То есть когда я вижу цитаты из первого перевода, я охотно верю, что оно так и было, а второй весь какой-то лаконично-сглаженный скорее в современном духе.

Anastasia Zavozova: Я в целом удивлена тем, как серьезно разбирают перевод из 90-х. Да тогда была целая традиция, клепали книги по латиноамериканским сериалам и дописывали их, как хотели. У меня бабушка их все читала и все ее знакомые бабки:) Художественный перевод к этому не имел никакого отношения. Опять же, никто не учитывает, что несчастный Пузатов мог быть автором подстрочника, который потом расписали и улучшили в издательстве, что тогда случалось сплошь и рядом. Или тем самым редактором, который за три копейки просто пересказывает примерный, наскоро сделанный подстрочник. И что книга 1992 года могла быть напечатана где угодно и кем угодно, и Пузатов об этом мог даже не знать.

Eghzarw Eghzarw: И что звали его, возможно, вовсе не Пузатов!

Elena Lemeneva: Прекрасный же перевод, такой же экзотический, как вся история плантаторов и их рабов!

Анастасия Воскресенская: Эх, девяностые! Пузатову по количеству знаков небось платили, вот и.

Андрей Калиниченко: Женщины! Кто помнит этот первый яркий и сладкий сериал, в голодный и серый период нашей истории? Мужчины! Кто ненавидел эти противные бакенбарды главного героя и фальшивую улыбку героини? Прочитайте до конца. Тут все про нашу жизнь, смешную и грустную.

Гульнара Чиклина: Я помню эпизод из жизни … грустный… был ноябрьский вечер, страну колбасит не по-детски (я ещё не знала, что так будет очень долго, до сих пор…), мы с мамой идём от остановки в сторону дома, она : «давай быстрей пойдём, там сейчас кино начнётся “Изаура”, я – да ладно – фиг с ним, мама с горечью : «не фиг с ним! Я хоть так отдохну от всего, что вокруг творится»… вот запомнила это и все.. уже и мамочки нет со мной, и страну колбасит , и убегаем мы все от реалий вокруг, и фильм этот дурацкий напомнил это..... уф.....((

Андрей Калиниченко: Музыка заставки к сериалу сидит в подкорке)))

Ioseb Khachidze: Гугла не было, человек помучился, учитывая его состояние, думаю можно всё простить. Готовый сценарий для завлекательного фильма. Сначала детектив, а потом драма со слезами…

Galina Palaguta: Точно, история для кино. Только мне кажется, он с переводом не мучился. Он творил! И, наверное, отдыхал душою, забывая про свои напасти. Так что, конечно, простительно. Тем более, что есть и профессиональный перевод этой книги.

Денис Штукатуров: Шик! Я конечно за В Пузатова, а не за этого зануду Комкова))

Стелла Прюдон: Это так ужасно, что гениально. А вообще, такой бешеный интерес позднесоветских людей к проблемам рабовладельческой Бразилии сам по себе настраивает на абсурд как норму. Пузатов этот запрос реализовал.

VK

Ящар: По-моему, это был крутой перфоманс, мужик рулит. Как бы «мизерабельность бесправия не прикроешь фиговым листом внешнего декора!» Это про Россию, друзья.

«Короче, народ хочет продолжения. Может, все-таки позвонишь Пузатову? Может, он жив?» – продолжает приятель. «Блин», – отвечаю я. «Ну, как знаешь».

И всё-таки движение «ямыпузатов» в комментариях к статье заставляет меня призадуматься. Я по-прежнему не считаю дело рук Пузатова пародией. Мне не кажется, что переводчик этот ставил целью высмеять дамский роман или чрезмерно художественный слог. Но согласна: есть в его переводе какое-то необъяснимое очарование. Человек старался и, возможно, перестарался, но он действительно так видит. Я отвлекаюсь на другие дела, но тут снова пищит телефон.

Сообщение в соцсети от пользователя не из списка друзей: «Здравствуйте, Юлия! А вам еще никто про настоящее фио астраханского самородка не написал? Так-то с ним немало людей были и у нас здесь в Москве знакомы. И историю этого своего перевода он иногда пресмешно рассказывал за стаканчиком». «Здравствуйте! Нет, никто ничего не писал. И как его зовут на самом деле?» Незнакомый собеседник присылает мне ссылку на страницу одного из самых известных журналистов Москвы и добавляет: «Если б не умер, посмеялся бы. Он был такой – весельчак и бонвиан».

4. Конец восьмидесятых

Я хорошо помню 1988 год. Мне было восемь лет. Меня только что приняли в октябрята и тайком покрестили в Казанской церкви. Прицепили октябрятскую звездочку и надели нательный крестик.

Папа вернулся из Амдермы. Он надеялся, что армейская дисциплина в условиях сурового арктического климата поможет ему навсегда разорвать порочную связь с бутылкой. «Набивались мне тут с предложением отведать браги два земляка, – писал он маме с края Земли, – мы с ними в Карском море искупнулись. Командир, когда увидел, махнул рукой и сказал, что это горьковские разъебаи. Мол, оттуда все такие – лихие. Так вот после этого земляки предложили мне выпить, но, естественно, получили от ворот поворот. Одному из них тридцать, другому – прапорщику – двадцать четыре года. Которому двадцать четыре года, сказал, что надо быть мужиком, так вот я этому “мужику” рассказал, как готовить и употреблять из клея БФ “эликсир жизни”. Он вытаращил глаза и спросил: “А ничего от этой смеси не склеится?” Я ответил, что несколько дней у него внутри будет то же самое, что и у крокодила Тотоши, который наелся калош. Ну он заткнулся и больше меня на слабо не брал. Ушли те времена, когда между нами с тобой сеяла семена раздора проклятая водка. Теперь ты, Наташа, – жена военнослужащего Заполярья, а не какого-нибудь “каскадера”, пьяни, ханыги. Верь в меня, милая Натка, я не свихнусь и не сойду с трезвого пути, будь спокойна насчет своего белобрысика (это меня то ли в садике, то ли в первом классе так звали – Лысик-белобрысик)».

Увы. Бортинженером и полярником отец пробыл всего год. Он снова запил. Целыми днями либо сидел дома, обнимая сумку, в которой хранились каштановые волосы его покойной матери, и слушая запись голоса покойного отца на бобинах, либо мотался в поисках очередной дозы. Работы не было, денег в доме – тоже. Мама ругалась на папу и обижалась на своих родителей. Когда мы приходили к ним в гости, вместо того, чтобы спросить, как у нас дела, бабушка начинала рассказывать, как дела у рабыни Изауры (она переживала, что донья Эстер никак не подпишет Изауре вольную), а дед сообщал о его успехах в шахматах по перепиcке.

Наконец, отцу повезло. Его взяли электромехаником на радиостанцию при областном радиотелевизионном передающем центре. Радиостанция располагалась на выезде из города, между трассой Москва-Казань и валавскими лесами. И хотя это был довольно секретный объект, мне разрешали иногда приходить туда в гости. Это было моё место силы. Меня завораживали все эти непонятные передатчики с множеством загадочных кнопок и рычагов. Однажды, пока папа не видел, я взяла телеграфный ключ и пропикала на нём мелодию из «Рабыни Изауры». Надеюсь, это ни на что не повлияло, самолеты не упали, паровозы не сошли с рельс.

В здании радиостанции стоял замечательный запах – смесь курева, крепкого чёрного чая и канифоли. На втором этаже располагалась комната со столом для настольного тенниса, где можно было погонять легкий мячик. На территории антенного поля мы собирали грибы и землянику (самый вкусный чай на земле – это чай с земляничными листьями). Однажды у какой-то заброшенной землянки я нашла медную монету Екатерининских времен. Папа сказал, что давным-давно там жила какая-то старушка, возможно отшельница. А вот в будке у радиостанции жил пёс по кличке Вентилятор – его так назвали, потому что он забавно крутил хвостом. Папа всегда приносил ему из дома косточки. Правда, пару раз перепутал пакеты, отдал псу свою жареную рыбу, а сам сидел потом как дурак, обгладывая мослы. Вентилятор всегда лаял на Чёртика (так звали местного темно-серого кота) и гонял его по территории радиостанции. Однажды мужики с папиной работы поймали кота и дали ему водки. Чёртик опъянел, осмелел, набросился на Вентилятора и изодрал ему когтями всю морду. Вентилятор сильно удивился и потом пару дней, пока Чёртик страдал с похмелья, выглядывал из-за угла с опаской.

Вторым моим местом силы была музыкалка. Я обожала сольфеджио и музыкальную литературу, а вот хор прогуливала. Я хотела солировать: дома записывала на магнитофон «Легенда» музыкальные постановки, где все партии исполняла сама. Специальность мне тоже нравилась, только всё время тянуло сыграть что-нибудь не по нотам, внести что-то своё в какую-нибудь «Сонатину» Клементи. Ну и, разумеется, наивысшее удовольствие – «подобрать» что-то из современной эстрады или кино. Например, мелодию из заставки «Рабыни Изауры». Когда к маме приходили в гости подруги, я всегда играла им «Изауру» на фортепьяно, и они роняли слезу.

К слову, и я очень переживала, когда сеньор Леонсио сжег Тобиаса, похожего на Муслима Магомаева в молодости. Кроме того, горящий бразильский сарай напомнил мне трагическую сцену из многосерийного фильма «Михайло Ломоносов» с самосожжением старообрядцев (я смотрела его в шесть лет и почему-то запомнила, что крестьян уничтожили фашисты). Еще один фильм, произведший на меня огромное впечатление в детстве, – это «Джейн Эйр» с красавцем Тимати Далтоном в роли Мистера Рочестера. Я очень боялась сумасшедшей жены Мистера Рочестера, которая подожгла дом и выбросилась из окна со словами: «Я пошутила!» Мне почему-то казалось, что призрак этой сумасшедшей может прийти к нам в квартиру на улице Чернышевского.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.