Год по обмену

Как одно мгновение пронеслась целая неделя. В воскресное утро я, вместе с инструктором, отправилась за моей подругой. Это было для меня своеобразным испытанием. Мои водительские права были восстановлены, и я сама вела автомобиль на протяжении всего пути. Сначала я очень нервничала, ладони покрывались испариной, но спустя примерно сорок минут это чувство исчезло. Дорога, уходящая в горизонт, казалась бесконечным полотном. Мы шутили, смеялись, и в воздухе царила атмосфера беззаботности. Вадим давал понятные и спокойные указания, вселяя уверенность и помогая мне справиться с нервозностью за рулем. Пауза на АЗС стала короткой передышкой в нашей поездке. Мы выпили кофе, перекусили и снова отправились в путь. Я чувствовала, что этот опыт станет для меня важным шагом на пути к преодолению боязни вождения.

Забрав подругу, мы ненадолго заехали к моим близким, чтобы попрощаться перед отъездом. На обратном пути Ира тоже попробовала свои силы за рулем. Она, как и я, имела права, но вождение давалось ей нелегко, и она ездила только по знакомым улицам родного города. Выезд на большую трассу стал для нее дебютом. Наш инструктор Вадим, а также и мы с Ирой, увидели в этой поездке начало нового этапа в нашей жизни. Именно Вадим уговорил меня совершить эту поездку, узнав, что подруге предстоит добираться из другого города с багажом.

К вечеру мы вернулись в Москву, утомленные, но в приподнятом расположении духа. В понедельник Ире также имплантировали чип, и уже на следующий день она начала обучение. Теперь мы чередовали: утром одна шла на автовождение, другая – на английский, после обеда менялись местами. Однажды нас отпустили пораньше, и мы втроем, с Максимом, поехали в посольство США. Собеседование с офицером американского посольства в Киргизии проходило по видеосвязи – ведь российское консульство визы всё ещё не выдавало. Максим объяснил, что документы отправили в Бишкек, но, чтобы избавить нас от утомительного перелета, посольство великодушно согласилось на онлайн-формат. Словно по волшебству, спустя пару дней дипломатический курьер доставил наши паспорта с вожделенными визами в московское посольство. Нас вновь вызвали, и молодой человек с улыбкой вручил нам паспорта, а вместе с ними – грин-карты, ключи от новой жизни. Авиабилеты были оплачены посольством. Внимательный работник рекомендовал выбрать места повышенной комфортности, хотя бы до пересадки в Стамбуле. Выходные перед отлетом мы посвятили лихорадочным сборам, совершив паломничество в бутик «Садовод». «Кое-какие вещи» обернулись четырьмя неподъемными чемоданами, взвалившимися на хрупкие девичьи плечи. Обнадеживала лишь весть от парня из посольства: в аэропорту нас встретит «специальный человек», который избавит от бремени багажа и формальностей. Нам выдали таинственные удостоверения, где говорилось о наличии микросхем, имплантированных в наши тела. До аэропорта нас провожали родители. Мама не смогла сдержать слез, я держалась из последних сил. Родителей успокаивали два факта: моя внезапно обретенная уверенность в передвижении – несомненная заслуга чипа – и то, что мы летим вместе с Ирой. Как и обещали, у самого входа в аэропорт нас ждал человек. Тележка с чемоданами перекочевала в его руки. Прощание с родителями у таможенного контроля было коротким. Меньше, чем через полчаса мы уже томились в ожидании посадки. Устав от ожидания, мы отправились в кафе. На скудные командировочные деньги позволили себе по кофе с круассаном, решив приберечь собственные сбережения на будущее. Наконец объявили посадку. Поднявшись на борт самолета, я не выдержала и разрыдалась. Только сейчас до меня дошло, что я лечу в неизвестность, на год, который может перевернуть всю мою жизнь. К чему и к кому я вернусь через год? Ира тоже плакала. Мы не обменивались словами утешения – они были излишни. В иллюминаторе мелькали огни ночного города, постепенно превращаясь в россыпь крошечных бриллиантов на темном бархате. Слезы текли сами собой, не требуя моего контроля. В голове крутился калейдоскоп воспоминаний: родные лица, знакомые улицы, уютные вечера. Все это оставалось там, внизу, а впереди – лишь туманная перспектива, сотканная из надежд и опасений. Год – это целая вечность. За это время может произойти все, что угодно. Я боялась перемен, боялась не узнать саму себя по возвращении. Ира, сидящая рядом, сжимала мою руку, и это единственное, что связывало меня с реальностью. Вдохнув полной грудью, я откинулась на спинку кресла. Год пролетит быстро, я знаю. Нужно просто верить в себя, в свои силы. Нужно помнить о тех, кто ждет нашего возвращения. И тогда все обязательно будет хорошо.

Во время ужина, приведя себя в порядок после слез, мы с аппетитом уплетали картофель с куриной грудкой и капустный салат. Оставшуюся часть полета мы провели за просмотром фильма, пытаясь унять тревогу. Спустя пять часов самолет приземлился в Стамбуле. Там нас тоже ждал «специальный человек». Нас даже не выпустили из самолета, пока за нами не пришли. Он помог нам с багажом и прохождением контроля на рейс до Нью-Йорка. Его английская речь была для нас китайской грамотой. Лишь обрывки фраз позволяли догадываться о смысле сказанного.

Каково же было наше изумление, когда нас проводили в святая святых – зал ожидания бизнес-класса. Оставшись наедине со своим восторгом, мы тут же подключились к спасительной сети Wi-Fi и поделились радостью с родителями по видеосвязи. В уютном коконе бизнес-зала время пролетело незаметно, и вот уже нас приглашают на борт. Это был наш первый опыт полета бизнес-классом, и сердце замирало от предвкушения. Особенно радовала возможность откинуть кресло и хоть немного забыться в объятиях Морфея, ведь долгий путь еще только начинался.

Глава 2

Нью-Йорк встретил нас ласковым дыханием ранней весны. Прямо из самолета нас подхватил заботливый сотрудник аэропорта, который провел сквозь лабиринты таможенного контроля и помог отыскать багаж. Затем он вывел нас в зал встречающих и подвел к рослому, рыжеволосому гиганту. Его улыбка сияла так, словно он встретил давно потерянных родственников. На ломаном русском он разразился пламенной речью, из которой мы поняли, что он Джеймс, наш куратор, которому можно доверять на все двести процентов. Далее последовала парковка и просторный автомобиль. Дорога до Бейонна растянулась на добрых два с лишним часа. Все это время Джеймс щедро делился с нами рассказами о местности, о культуре, об особенностях жизни. Его русский был так же далек от совершенства, как и наш английский, но, объединив усилия и прибегая к помощи обоих языков, мы кое-как понимали друг друга. Оказалось, что Джеймс, как и мы, «чипирован» и изучает русский всего пару недель. Он пояснил, что первым делом мы заедем в научный центр, чтобы подписать кое-какие бумаги и проверить настройки чипа.

– А потом мы поедем выбирать вам жилье, – заключил Джеймс.

Научный центр располагался практически в самом сердце города. Там нас уже ждали. Первым нас принял руководитель центра, говоривший по-русски с легким, едва уловимым акцентом. Это был приятный, слегка поседевший мужчина лет шестидесяти. Он засыпал меня вопросами о моей деятельности в России, о моих ощущениях от чипа. Ире досталось меньше внимания.

– Вы подруги? – вдруг спросил мистер Олвирен, как он представился.

– Мы кузины, – соврала я, опасаясь, что нашу дружбу могут истолковать неверно.

– Я подумаю, какую работу могу вам предложить, а пока у вас сегодня и завтра выходной. Вам ведь нужно отдохнуть с дороги и обустроить свой быт, – завершил разговор руководитель центра.

После аудиенции у мистера Олвирена нас проводили в кабинет настройки чипа. Там все было до боли прозаично. Чип при помощи специального аппарата подключался к компьютеру, и сотрудник просто выполнял необходимые настройки. Вся процедура заняла не более пятнадцати минут. Затем нас проводили на верхний этаж здания, где дали подписать договор, предусмотрительно составленный на русском и английском языках.

Подписав все бумаги, Джеймс отвёз нас в банк, где мы получили заветные карты. На каждой из них красовалась сумма в пятьсот долларов.

– Это вам на первое время, на продукты и обустройство, – пояснил Джеймс, словно читая наши мысли.

Затем началась эпопея с жильём. Америка встретила нас своим представлением о комфорте: спальные районы, уютно расположившиеся вдали от кипящего жизнью центра. Проехав минут двадцать, мы очутились в одном из таких комплексов – мир двух- и трёхэтажных домиков, каждый из которых хранил свои истории.

– Вам повезло, вы одни из первых новоприбывших, – улыбнулся Джеймс, – так что давайте посмотрим всё, прежде чем сделать выбор.

Первым делом он подвёл нас к ближайшему дому. Звонок. Дверь открыла японка, чьё лицо выражало лёгкое удивление. Джеймс обменялся с ней парой фраз на японском, и мы вошли. Дом оказался просторный, с шестью спальнями, но воздух был пропитан удушающим запахом – казалось, в кастрюле на плите варили целую плантацию каких-то трав.

– Какие ещё есть варианты? – не выдержала Ира, зажимая нос.

Мы поспешно ретировались на свежий воздух.

Джеймс повёл нас дальше по улице, и вскоре мы поднимались по лестнице на второй этаж другого дома. Ключ повернулся в замке, и мы оказались в небольшой, но уютной квартире. Кухня-гостиная, скромная спальня с двумя кроватями и совмещённый санузел – всё сияло свежим ремонтом.

– Мне здесь нравится, – тихо произнесла я, чувствуя, как напряжение немного отступает.

Ира молчала, и я видела, как Джеймс украдкой поглядывает на неё. Долгая дорога и смена часовых поясов давали о себе знать. В Москве сейчас была глубокая ночь, а в Бейонне – лишь около пяти вечера. Ещё в аэропорту мы успели позвонить родителям, успокоив их.

– Есть ещё один вариант, стоит посмотреть, – предложил Джеймс, словно чувствуя наше колебание.

Мы вышли на улицу и свернули за угол. Перед нами открылась улица, застроенная таунхаусами, словно сошедшими с экрана американского фильма.

– Прямо как в кино, – пошутила Ира, и уголки её губ дрогнули в слабой улыбке.

Джеймс расплылся в широкой улыбке. Мы подошли к одному из домов и поднялись на маленькое крыльцо. Войдя внутрь, мы ощутили запах давно покинутого дома. Холод пробирал до костей – отопление, видимо, было отключено. Мы оказались в уютной гостиной, плавно перетекающей в кухню. Лестница вела на второй этаж, где располагались две небольшие спальни и ванная комната. Для удобства гостей туалет был и на первом этаже. Казалось, время здесь замерло, оставив лишь отголоски прошлого. Мы принялись осматривать дом более детально. В спальнях стояли кованые кровати, укрытые вязаными пледами. В ванной комнате – чугунная ванна, вызывающая ностальгию по ушедшей эпохе.

Несмотря на заброшенность, в доме чувствовалась особая атмосфера. Он словно ждал, когда в него вдохнут новую жизнь, наполнят его смехом и теплом.

Но главным сюрпризом стал небольшой, но настоящий камин, который обещал вечера, полные тепла и уюта. «Камин, несомненно, станет центром притяжения для нас», – подумала я.

– Камин работает? – спросила Ира, оглядывая массивный портал, зияющий черной пустотой.

– К выходным подвезу дров, тогда и разберемся, жив ли еще огонь в его чреве, – отозвался Джеймс, распахивая дверь на задний двор. – Здесь можно барбекю устроить.

– Зябко тут, – поежилась я. Ветер, словно незваный гость, ворвался в дом, заставляя мурашки пробежать по коже.

– О, это не проблема! Я мигом, – Джеймс, с надеждой в голосе, словно боялся, что мы передумаем, схватил телефон. – Сейчас позвоню, чтоб все включили. Вы ведь останетесь?

Мы переглянулись, и Ира едва заметно кивнула. Джеймс тут же затараторил в трубку, и минут через десять в дом вошли двое мужчин. Они деловито принялись за дело: щелкнули выключателями, зажужжали насосы, по трубам побежала вода. Убедившись, что все в порядке, они так же молчаливо удалились. Мы попросили нашего рыжего провожатого помочь заказать ужин. Он охотно помог, затем занес чемоданы в спальни и, попрощавшись до утра, исчез.

Пока ждали заказ, принялись осматривать жилище. Время оставило на нем свой отпечаток: обветшалый ремонт, потемневшая мебель – все говорило о том, что дом давно не видел хозяйской руки.

– Да, уборка здесь явно не помешает, – заметила я, проведя пальцем по пыльной каминной полке.

В подвале обнаружилась крохотная комната со старенькой стиральной машиной и сушилкой. Прямо из кухни можно было попасть в небольшой гараж, заваленный коробками с неизвестным содержимым. Проверив замки на всех дверях, мы убедились, что все заперто. Наконец привезли ужин. Но, прежде чем приступить к трапезе, мы поднялись наверх, чтобы принять душ.

В шкафах обеих спален лежало чистое постельное белье. По крайней мере, на вид оно было чистым и ничем не пахло. Пока я освежалась под душем, Ира привела в порядок постель, натянув свежее белье, и извлекла из багажа прихваченную из дому бутылку коньяка. В то время, как она мылась, я, первым делом, высушила свои волосы и, помимо одеял, накрыла кровати пледами, привезенными нами из дома. Эти пледы мы приобрели перед полетом, на всякий пожарный, учитывая длительность перелета. В самолете они нам не понадобились, но сейчас оказались очень кстати. Несмотря на включенное отопление, дом еще не прогрелся и ощущалась прохлада.

– Как видишь, и пижамы пригодились, – заметила я, глядя на подругу в пижаме с длинными рукавами и штанинами.

Когда перед отъездом мы наткнулись на распродажу этих пижам, Ира не хотела брать себе, утверждая, что не любит спать в длинных штанах, да и верх с длинным рукавом ей не по душе. Однако сейчас эта пижама пришлась как нельзя кстати.

– Да ты будто чувствовала, что нас поселят в холодильник, – усмехнулась подруга, беря в руки фен.

Ира закончила сушить волосы. Несмотря на то, что перелёт оставил заметный отпечаток усталости на наших лицах, надежда на коньяк вселяла оптимизм. Подруга извлекла из своего чемодана два широких бокала, удивительным образом уцелевших в дороге, и мы двинулись вниз.

Спустившись вниз, мы открыли коньяк и, не спеша, выпили понемногу под пиццу и салат.

– За грядущий год! – воскликнула я, поднимая свой бокал. Звякнув бокалами, мы отпили по маленькому глотку. Приятное тепло волной прокатилось по телу, растворяя остатки напряжения. Мы не спеша наслаждались коньяком, делясь первыми впечатлениями о нашем новом доме. Ира была очарована камином и задним двориком, и мы строили планы о том, как обустроить там зону для отдыха. Меня же больше привлекла тишина и умиротворение этого места, полная противоположность городской суете. Вечер промчался незаметно в беседах и шутках. Коньяк сыграл свою роль, и мы обе немного опьянели. В какой-то момент Ира затихла и, устремив взгляд в окно, произнесла:

– Знаешь, а ведь это именно то, что нам было необходимо. Сменить обстановку, отдохнуть от всего.

– Может быть, будущее расставит все по местам и покажет, верное ли решение мы приняли, приехав сюда. Мне немного не по себе, ведь мы здесь совершенно одни. Я, конечно, грезила о чем-то подобном, но сейчас меня охватывает страх. Спасибо тебе за то, что ты рядом и поддержала меня в этом безумном поступке, – проговорила я, слегка пожав плечами.

– Утро вечера явно будет мудренее, нам требуется отдых, давай-ка заканчивать на сегодня, – сказала Ира после недолгого молчания.

Убрав остатки еды и спиртного в холодильник, мы погасили свет и отправились спать, хотя на часах не было еще и девяти. Едва коснувшись головой подушки, я провалилась в сон. Почти тридцать шесть часов без отдыха дали о себе знать. Но уже через несколько часов я проснулась. В комнате царила непроглядная тьма. Тщетно попытавшись заснуть, я взяла телефон и посмотрела время: без четверти четыре утра. Осторожно поднявшись, я направилась в туалет, а на обратном пути заглянула к Ире. Она сидела на кровати, уставившись в экран телефона.

– Не спится? – спросила я.

Ира резко вздрогнула.

– Напугала, – выдохнула она.

– Прости, я думала, ты слышала, как я в туалет ходила, – смутилась я.

– Зачиталась и ничего не слышала, – ответила она.

– Давно не спишь?

– Минут двадцать уже, – призналась она.

– Едва ли сон смилуется над нами сегодня, эта чехарда часовых поясов спутала все карты, – пробормотала я, устраиваясь рядом с Ирой.

Целый час мы пролежали, погруженные в тихий треп обо всем, что стряслось с нами за последние недели.

– А что, если встанем, выпьем кофе и наведаемся в гараж? Джеймс говорил, там покоятся сокровища старых хозяев – вещи, обреченные на забвение. Если что-то приглянется – заберем, остальное отправим на заслуженный отдых в мусорный бак, – предложила я.

– Кофе? Сомневаюсь, что здесь найдется. По-моему, кухонные шкафы хранят лишь многовековую пыль, – отозвалась Ира.

– У меня в сумке есть пакетики 3 в 1, на всякий пожарный, – парировала я.

Умывшись, мы спустились вниз. Заправлять постели не было смысла – пледы молили о стирке. Вскипятив чайник, мы сотворили кофейный напиток и разогрели вчерашнюю пиццу.

– Сегодня в магазине нужно разжиться арсеналом: стиральный порошок, капсулы для посудомойки, средство для ковров. Наведем лоск. Когда вернемся, устроим генеральную уборку, – заявила я.

– Да тут не обойтись без чистящих средств! И, знаешь, я бы повесила занавески на окна. Гардины же есть, а вместо них какие-то унылые жалюзи, – поддержала Ира.

– Боюсь, на занавески наши финансы не рассчитаны, – вздохнула я.

Позавтракав, мы отправились в гараж и, приложив немало усилий, зажгли там свет. Коробки были невелики. Две оказались доверху забиты ненужным хламом и обломками вещей. Мы уже решили, что перед нами – старый мусор, достойный лишь помойки, но, открыв одну из коробок, обнаружили занавески, некогда украшавшие окна этого дома. Потертые и местами рваные, они все же могли быть спасены – зашиты и выстираны. В следующей коробке обнаружилась посуда, тоже не первой свежести. Но, перебрав ее, мы отобрали тарелки и чашки без сколов и трещин, решив оставить их себе. В последней коробке покоились старые газеты. Но, вытащив все содержимое, на самом дне мы нашли красивый альбом для фотографий. Самих фотографий почти не осталось, но выбрасывать альбом было жаль.

– А давай избавимся от старых снимков и превратим его в наш совместный альбом жизни здесь? Сфотографируемся сейчас в доме, потом – когда все отмоем и отчистим, и так далее. Будем фотографироваться в течение года, а потом напечатаем фотографии и вклеим в альбом. Когда вернемся в Россию, покажем его родным. Будет память, – предложила я.

Мы непрерывно документировали наше путешествие из России в Бейонн, стремясь в перспективе смонтировать короткометражный фильм для отправки в Россию. Для реализации этой задумки я заказала на одной из китайских онлайн-платформ очки, оснащенные встроенной незаметной камерой. Преимущество такой камеры заключалось в освобождении рук от телефона; мы просто поочередно использовали эти очки для съемки.

Начальные кадры, запечатленные в московском аэропорту, вышли немного размытыми из-за эмоциональных прощаний с родителями. Затем, непреднамеренно, камера зафиксировала наши слезы уже в самолете – я просто забыла ее выключить. Зал ожидания бизнес-класса в Стамбуле тоже попал в объектив, но скорее от безделья, поскольку пересадка оказалась очень длительной, свыше пяти часов.

В кадр также вошли встречавший нас Джеймс, процесс выбора жилья и, наконец, наш новый дом, который еще предстояло привести в порядок. К моменту нашего приезда в Бейонн у нас накопилось огромное количество видеоматериала. Теперь нас ждала трудоемкая работа по отбору наиболее удачных моментов, монтажу и озвучиванию. Мы искренне надеялись, что наш короткий фильм не только опишет наше путешествие, но и станет своеобразным приветом для тех, кто остался в России.

Признаться, было несколько неожиданно, что Джеймс привёл нас в дом, который выглядел совершенно не готовым к заселению. На это указывал царивший там беспорядок. К тому же, первое предложенное нам жилье казалось гораздо более современным и комфортным. Там, по крайней мере, был сделан ремонт.

– У меня такое чувство, что в этот дом не планировали никого заселять, – произнесла я.

– Здесь мы по крайней мере будем жить в вдвоём, без всяких японок и китаянок, которые варганят не понятно что. – ответила Ира.

– Ага и будет что вспомнить когда вернёмся домой через год. Я была в шоке от вони в первом доме, – вспомнила я.

– А мы вернемся? Не нравится мне этот рыжий великан. Куда ни гляну, он на меня пялится. Бесит! Так и хочется сказать: «Может, хватит глазеть?», – пробормотала Ира.

– Так и сказала бы, – буркнула я.

– Да если бы я знала, как это по-английски выговорить! А по-русски он только улыбаться будет, как будто ничего не понимает, – отпарировала она.

На этой фразе мы расхохотались в голос. Решили отнести в дом вещи, которые решили оставить. Остальное предстояло сложить в контейнер и ждать специальную машину. Джеймс объяснил, что мусоровоз приезжает раз в два дня. Нужно только выкатить контейнер к дороге, предварительно рассортировав мусор по пакетам и коробкам. Когда с вещами было покончено, мы вернулись в гараж и сложили хлам обратно в коробки, а их – в мусорный бак. Вдруг я заметила свернутый в рулон коврик, прислоненный к стене. Развернули его. Старый, выцветший, он словно хранил в себе пыль десятилетий.

– Выкинем или попробуем почистить и постелить в гостиной у камина? – спросила я.

– Давай пока оставим, – задумчиво ответила подруга.

– А что не так было с той квартирой, которую мы осматривали после этого жуткого вонючего дома? – спросила я, пока мы шли в подвал за пылесосом, который еще вчера вечером привлек мое внимание.

– Да понимаешь, кровати там маловаты. Конечно, если бы совсем ничего не было, то уж лучше там, чем в этом огромном клоповнике, – объяснила она.

В доме мы успели пропылесосить первый этаж. Точнее, Ира орудовала пылесосом, а я протирала пыль со шкафов и раскладывала вещи из чемоданов. Джеймс приехал за нами около восьми утра. Привез кофе и кукурузные сосиски в тесте на палочке – корн-доги. Узнав цену, мы тут же расплатились.

– Джеймс, объясни, почему в доме такой беспорядок, будто его не собирались использовать? – прервала я молчание в автомобиле.

– Этот дом – собственность компании, и у нас действительно не было планов заселять его в ближайшее время. Или, по крайней мере, в первую очередь. Вам не нравится? Да, возможно, там не самый современный интерьер, но есть все удобства для проживания. Я могу предложить вам другой вариант, но это будет огромный дом с девятью спальнями. Мне кажется, что вам вдвоем будет комфортнее жить в этом доме. И дом лучше, чем квартира, в нем больше пространства, – ответил Джеймс.

– Нас все устраивает, просто стало интересно, – сказала Ира.

В разговорах мы добрались до магазина. Джеймс успел сообщить нам, что в нашей группе двадцать восемь человек. И что с сопровождающим приехала только я, а ещё что мы с Ирой – самые привлекательные из всей прибывшей группы. Это заставило нас улыбнуться.

Магазин Aldi находился где-то на отшибе, казалось, даже за чертой города. Огромный супермаркет поразил нас своим размахом. Мы бродили там около трех часов, растерянно разглядывая товары. Из интернета я знала лишь то, что органические продукты лучше, хоть и дороже. В итоге набрали овощей, фруктов, куриных голеней, фарша, майонеза, кетчупа, масла, сыра, яиц, хлеба, макарон, риса, кукурузы, арахисовой пасты, сладостей, замороженных венских вафель, сосисок, кофе, чая, соли и каких-то приправ, зелени для салата. Джеймс объяснил, что в Америке нужно пить много воды. Зачем – осталось загадкой, но мы купили воду в бутылках и пару трехлитровых канистр сока. В отделе бытовой химии взяли всевозможные моющие и чистящие средства, тряпки. Прикупили постельное белье с нежным цветочным принтом и кое-что из посуды, чтобы сервировать наши будущие ужины. Вспомнив о предательски порванных занавесках, добавили в корзину нитки и забавные термонаклейки для ткани в виде порхающих бабочек и распускающихся цветов – маленькие детали, способные вдохнуть жизнь в старый интерьер. К счастью, в доме обнаружились верные помощники – утюг и пылесос. Все покупки ощутимо облегчили кошелек, потянув почти на четыреста долларов. Едва переступив порог дома, мы поспешили тактично выпроводить Джеймса и с головой окунулись в долгожданное преображение нашего гнездышка. После щедрых дегустаций в супермаркете мысль об обеде казалась кощунственной. Ира, вооружившись пылесосом, героически вступила в бой с ковролином в спальнях, а я, с тряпкой и чистящим средством, объявила войну пыльным окнам. Затем, объединив усилия, мы приручили стиральную, сушильную и посудомоечную машины, словно дрессировщики цирковых зверей. Расправившись с окнами, я, сменив оружие, перешла к унитазам и ванной, вооружившись щеткой и дезинфицирующим спреем. Посуду доверили чудо-машине – посудомойке, и это было истинное благословение. Занавески, освобожденные от плена пыли, кружились в танце стиральной машины, а затем нежились в объятиях сушилки. После того, как Ира, вооружившись чистящим средством, преобразила ковролин второго этажа и видавший виды ковер из гаража, пришла очередь дивана в гостиной. Я же, словно неутомимый призрак, стерла пыль со всех поверхностей и заставила зеркала сиять с новой силой. Свежевыстиранные занавески, подлатанные моими умелыми руками, украсили термонаклейки, словно яркие заплатки на холсте жизни. Постельное белье и покрывала отправились в стиральную машину, освобождая место для новых, благоухающих свежестью комплектов. Подруга, вооружившись шваброй, вдохнула жизнь в полы дома. А на кухне, словно по волшебству, варились овощи для салата и согревающего душу супа, в то время как в духовке румянилась курица, окруженная ароматной картофельной свитой. Пока Ира, словно искусный декоратор, развешивала занавески, я колдовала над салатом. К семи часам вечера дом преобразился, наполнившись ароматом чистоты и уюта. Даже облезлый ковер из гаража, словно по мановению волшебной палочки, заиграл новыми красками у камина, в котором, правда, не хватало лишь живого огня. Мы, наскоро приняв душ, облачились в пижамы, предвкушая заслуженный ужин. Но тут раздался звонок в дверь. Мы, переглянувшись, осторожно приоткрыли дверь, и на пороге возникли мистер Олвирен и Джеймс.