Преступление без наказания. Детектив

Юлия Королева

Преступление без наказания. Детектив

Часть 1. Барсук и его команда

– Королева! Марго! Ты ли это?! Выглядишь потрясающе! – это Даня, неизменный в своей эмоциональности и страстности, называет меня ещё моей девичьей фамилией, причем видно, что он действительно рад меня видеть. Он обнимает меня тепло и по-дружески, я, в действительности, тоже рада видеть его после нескольких лет, проведённых в декрете.

А точнее, три года я сидела дома после того, как закрыла дело с маньячкой Вероникой Васильевной и флаконами ее ужасного средства.

Ну, флаконы – это ещё полбеды, самое тяжелое в этом деле было количество жертв, конечно.

В декрет я ушла вовремя, только вот иногда меня из него «дергали» – то в суд, то с бумагами. Пришлось идти на встречу своим коллегам, которые всегда искренне переживали за меня.

Руслан, уволившись из органов, решил заняться частной юридической практикой, открыл контору прямо в нашей большой квартире, сделав в одной из комнат своего рода рабочий кабинет.

Мы поженились с ним вскоре после той истории, и на нашей свадьбе гулял практически весь комитет. Прошло все шикарно, даже более чем, хотя свадьба по нашим городским меркам была достаточно скромной.

Обе квартиры мы продали, купив одну, большую, уютную, со светлыми окнами и огромной лоджией. Юрчик родился как раз тогда, когда в ней заканчивался ремонт. Увидев сына, Руслан издал вдох облегчения, и я понимала, почему – он боялся, что гены возьмут свое и ребенок будет похож на его биологического отца. Но в сыне изначально проснулись мои черты, хотя мне, честно говоря, было всё равно – это мой ребёнок и мне нет разницы, на кого он будет похожим.

При этом я прекрасно понимала Руслана – муж хоть и был крепок характером, но психолога посетить и поработать с ним ему пришлось. Первое время его даже мучили кошмары, и он довольно часто говорил мне:

– Знаешь, Марго, иногда я иду по улице, и мне кажется, что на меня смотрят окружающие, потому что знают о том, что я его сын.

В такие моменты мне всегда хочется отвлечь его, занять чем-то, чтобы он не думал и не вспоминал об этом. Юрчик хорошо мне в этом помог – заботы о сыне постепенно стирали у Руслана воспоминания о биологическом отце.

Бабушкин дом, который Руслан получил, как наследник, мы тоже продали и, добавив небольшую сумму, приобрели дом за городом, куда выезжаем иногда отдыхать всей семьёй.

Наш образ жизни нельзя назвать замкнутым, но и с людьми мы сильно не сходимся – Русу хватает его клиентуры, которой предостаточно, а мне – наконец моей работы, куда я вышла после декрета неделю назад.

Юрчика мы отдали в частный детский сад, забирает его в основном Рус, так как он более свободен и мобилен.

Честно говоря, я вволю насладилась статусом мамы и жены, и была очень рада выйти на работу. То, что женщина в декрете деградирует – не согласна целиком и полностью, даже с Юрчиком у меня нашлось время для того, чтобы снова и снова читать судебную практику и чему-то дополнительно учиться.

Когда я вернулась в свой родной коллектив, Даня был в командировке, а потому так обрадовался, увидев меня.

Сегодня я приезжаю на работу только после обеда – с утра пришлось в срочном порядке бежать с Юрчиком в поликлинику, а Рус как раз был на встрече. Пока суть да дело, он освободился и приехал домой сидеть с засопливившим ребёнком.

Как только мы вошли в комитет и поднялись на свой этаж, к нам поспешила Диана, неизменная секретарь нашего уважаемого Евгения Романовича.

– Марго! Шеф тебя ждёт, сказал, чтобы ты к себе не заходила – сразу к нему.

– Он не в настроении? – моя интуиция не должна меня подвести.

– Ага – кивает она – он не то, что не в настроении, он злой, как сто чертей. Наорал на меня из-за какой-то ерунды, которую сам же и потерял.

Даня сочувственно смотрит на неё, потом задумчиво говорит:

– Пожалуй, не пойду его приветствовать… Хотя… я привёз ему в подарок неплохой коньяк того производства, думаете, это смягчит его?

– Давай сначала тогда тебя с коньяком запустим – предлагаю я.

– Разумная мысль – кивает Диана – может, подобреет.

Через несколько минут Даня выходит из кабинета и говорит:

– Порядок. Иди, Марго и не тушуйся. Только сильно не удивляйся, ладно.

Я вхожу в кабинет и вижу картину, от которой глаза ползут на лоб – шеф сидит за столом, закинув на него ноги, и маленькими глотками пьёт коньяк, который ему презентовал старший эксперт-аналитик.

– Шеф – говорю я потерянно и от удивления развожу руками – Евгений Романович… Но ведь рабочий день же…

– Хочешь? – вместо приветствия кивает он на коньяк.

– Нет – испуганно говорю я – вы… с ума сошли? А если из управления заявятся?

– Марго – говорит он вдруг жалобно – ты не представляешь, какой у меня стресс!

– А что случилось-то? – спрашиваю я – может быть, помочь чем?

– Чем ты тут поможешь?! Разве что некоторым мозгов нарастишь? Мой разгильдяй сыночек попал в аварию, в которой виноват сам, понимаешь? Пострадали люди! Это такой удар по моей репутации! А всё жена – воспитала из него маменькиного сынка! Нет, я ей сказал – пусть едет и самостоятельно решает этот вопрос с органами и с ним, я и так пашу, как лошадь, но кто бы это ценил?!

– Евгений Романович, может быть, вам… административный взять на сегодня? Прийти в себя…

– Да, я так и собирался сделать. Поеду домой. Но сначала введу тебя в курс дела. Во-первых, наконец тебе нашли помощника – он уже на месте. Во-вторых, у нас новое дело, и это снова молодая девушка. Я вот думаю – опять маньяк, что ли… Надоело уже – только от одного отойдёшь, тут как тут другое.

– А почему вы решили, что это маньяк? Может, это вовсе не убийство?

– Вот это и надо проверить! – повышает он голос, и я понимаю, что сейчас его всё злит – но согласись, довольно странно, что невеста вдруг умирает на собственной свадьбе!

– Что? – я ушам своим не верю – вот это новости!

– Поэтому руки в ноги, Марго, и вот в этот кабак! – он подаёт мне документы по делу, где сверху лежит листок с наименованием банкетного зала.

Как же я люблю свою работу! Всё, что угодно может случиться в одночасье. Вот, пожалуйста – новое преступление. Самое главное, чтобы это не переросло во множественное число. Опять же – девушка! Хотя… Уже, наверное, женщина. Пока иду к машине, пробегаю глазами первичную информацию.

Станислава Полянская. Какое имя интересное – Станислава, Стася. Тридцать лет. Всё более-менее стандартно – парикмахер в очень крутом салоне города. И за кого же эта украшательница женских головок вышла замуж? Ага. Вдовец, очень перспективный жених в своё время – Барсук Антон Фёдорович. «Владелец яхт, газет, пароходов». Занимается розничной и оптовой торговлей, владеет несколькими супермаркетами в городе. Сорок лет. За плечами брак. Вдовствует с тридцати двух – его первая жена погибла в аварии. Живёт в доме за городом с двумя детьми от первого брака, престарелой матерью и сестрой.

Да, кажется, дело будет нелёгким. Но нам не впервой, а потому надо взять себя в руки и… перестать, наконец, нервничать из-за пробки, которая образовалась на «кольце».

Банкетный зал, в котором проходило торжество, полностью оцеплен, зеваки на улице пытаются заглянуть внутрь и даже перескочить через ленту, но полицейские пресекают их попытки. Держа в руках удостоверение, прохожу через ленту внутрь.

Гости сидят кто где, все с поникшими лица, отводят взгляды и не понятно – то ли они жалеют о смерти Станиславы, то ли что-то скрывают.

Даю указание оперативникам:

– Ребят, нужно у всех снять отпечатки пальцев и взять образцы ДНК. После этого отпускаем под подписку о невыезде, кроме самых близких – они остаются здесь. Кроме того, у всех гостей нужно взять телефоны и адреса.

Они принимаются за работу. А я прохожу вглубь банкетного зала, туда, где располагается дамская комната.

Да, банкетный зал очень дорогой – торжество оформлено по высшему классу.

– Сколько человек было на свадьбе? – интересуюсь у оперативника, который идёт рядом.

– Двести три человека.

– Да уж! – смеюсь я, вспоминая нашу скромную свадьбу с Русланом – денежный магнат явно не жалел бабок на торжество.

Тем временем «денежный магнат» сидит рядом с дверью в дамскую комнату, прямо на полу, прислонясь к стенке спиной.

Внешне он вполне соответствует своей фамилии – плотный, невысокий, с наметившимся брюшком и залысинами. Да ещё и рыжий, даже веснушки имеются. Он смотрит перед собой пустым взглядом, и его неприятные, какие-то слишком цепкие и слишком светлые глаза, абсолютно ничего не выражают.

– Встаньте – говорю я ему – я полковник Жданова, мне нужно задать вам несколько вопросов.

Он встаёт, впрочем, это неудивительно – в таких случаях ледяной, указательный тон действует как нельзя лучше.

– Вы, я так понимаю, муж убитой, правильно?

– Да.

– Кто её обнаружил?

– Её подруга, Таечка – отвечает он – вон она, в розовом платье…

Я оборачиваюсь и смотрю на девушку, которая рыдает около столика с фруктами, утирая лицо, заляпанное косметикой, большим мужским платком. Около неё стоит носатый молодой человек с пышной причёской и испуганно утешает свою спутницу. Делаю знак оперативнику, что девушку нужно задержать тоже, вместе с близкими.

Вхожу в дамскую комнату – она отделана так, словно предназначена совсем не для удовлетворения первичных потребностей. Всё ужасно дорогое, аляпистое, куча разных ненужных примочек, большие, чуть не во всю стену, зеркала, кругом какие-то салфетки-полотенца на разных штуках, полочки для духов и косметики около зеркал. Я никогда не видела настолько наполненной прибамбасами дамской комнаты.

Посредине помещения на полу лежит тело молодой женщины. Яркая блондинка – безупречный цвет волос, безупречный макияж, идеальный маникюр, дорогое платье. Все эти атрибуты шикарной жизни не спасли эту девочку от смерти.

Лицо красивое, ухоженное, сразу чувствуется, что она тщательно следила за ним и за фигурой. Подтянутое тело с приятными округлостями подчёркивает свадебное платье. На голове у неё, под высокой пышной причёской – длинная фата. Она лежит так, словно упала внезапно, как будто её поразило стрелой.

Рядом с ней на корточках сидит мужчина с усами и внимательным взглядом осматривает тело. Видит меня, встаёт и представляется:

– Я Орлянский Игорь Михайлович, можно просто Игорь. Ваш помощник.

Внешность у него довольно приятная, во всём чувствуется аккуратность и исполнительность, движения точные – абсолютно ничего лишнего.

– Мне будет приятно работать с вами, Маргарита Николаевна – я наслышан о вас и ваших подвигах.

– Вы преувеличиваете – улыбаюсь ему – это моя работа, не более того. Что скажете по телу?

– Причину смерти на взгляд определить очень сложно – говорит он – никаких следов насилия, никаких ран на теле нет. Честно говоря, я теряюсь ответить вам, от чего она умерла.

– Игорь, давайте сразу перейдём на «ты». Так будет проще.

– Конечно. Так вот, следов нет, окно так и было открыто, когда её обнаружили. Тут ничего не трогали.

Я присаживаюсь перед телом. А ведь действительно – никаких следов того, что это насильственная смерть.

– Может быть, это вовсе не убийство? – предполагаю я – хотя, что за глупость, самоубийством это точно быть не может, иначе зачем это делать на собственной свадьбе. Инфаркт, инсульт? Не похоже. Ладно, Роб разберётся.

Вскоре тело уносят для отправки в наш морг, а мы с Игорем продолжаем осматривать дамскую комнату.

– Отпечатки нужно взять – говорю я, подзывая оперативника – вот здесь и здесь.

Показываю на подоконник с наружной и внутренней стороны, цепляю пинцетом какую-то очень тоненькую белую нить, которая неизвестно, как попала сюда, зацепившись за еле заметный металлический заусенец.

Ну, и дело! На первый взгляд даже причина смерти не видна! Интересно, что с ней случилось? И сможет ли Роб установить эту причину? Впрочем, мне не впервой сомневаться не только в себе, но и в других…

– Игорь, ты закончи здесь с осмотром – прошу я помощника – а я пойду поговорю с близкими.

Оперативники работают довольно быстро, поэтому народу в зале становится всё меньше. Только небольшая кучка родственников ютится чуть поодаль от этой суеты. Подхожу к ним. Сам жених тоже уже рядом со своими родными, он сидит на стуле, и его с двух сторон обнимают две девочки – хорошенькие, как куклы. Тут же на стуле сидит высокая, необычайно прямая, словно проглотила спицу, пожилая женщина.

Я думала, что таких в наше время уже не существует – строгая, в сером прямом платье и с причёской какими-то старинными буклями она, кажется, напоминает собой каменное изваяние. Рядом с ней стоит девица, вероятно, сестра Барсука, хотя она совсем на него не похожа.

Тут же притулилась Таечка со своим кавалером – она не перестаёт плакать, а тот не перестаёт также испуганно её утешать.

– Итак – говорю я – кто в последний раз видел Станиславу Андреевну?

– Я – говорит одна из девочек, та, которая помладше – мы танцевали все вместе, а потом тётя Стася пошла в сторону туалета, сказала, что ей слишком жарко. Надо поправить «лицо» и освежиться.

– Хорошо. А где были вы в этот момент? – спрашиваю я Барсука.

– На свадьбе были мои бизнес-партнёры. Мы курили и обсуждали будущие проекты в беседке для курения, на улице. Сами понимаете – бизнес не оставляет ни на минуту.

– Так, получается, подругу обнаружили вы? – спрашиваю я у Таи.

Она шмыгает носом и кивает.

– Я позвала Эдика! – слышу я сквозь слёзы, и она указывает на своего спутника – он попытался привести её в чувство, но сказал, что она уже мертва.

– Понятно. Так, нам нужно будет поговорить с вами в самое ближайшее время, сотрудник выдаст вам повестки. Из города не уезжать, сотруднику предоставить телефон и адрес места жительства. Сейчас вам нужен отдых.

Я даю оперативнику инструкции, и мы с Игорем едем в комитет.

Как только я вхожу в свой кабинет, следом вприпрыжку залетает Даня:

– Марго, послушай, а наш молодожён не так-то и прост!

Часть 2. Синяя Борода или чёрная вдова на мужской лад

– Подожди, Данечка – я поворачиваюсь к Игорю – Игорь, пока Роб не выяснил причину смерти Стаси, поезжай опять в банкетный зал – но сначала подпиши у шефа постановление на изъятие записей с камер видеонаблюдения в зале. Мне нужны эти записи.

Он кивает и уходит, а я поворачиваюсь к эксперту.

– И что же такого, по твоим словам, «непростого», в этом упитанном хорьке? – усмехаюсь я, вопросительно глядя на Даню.

– Да дело в том, что этот самый Барсук просто какая-то Синяя Борода!

– У него что – все жёны умирают? И сколько их было?

– Ну вот посмотри – первая его жена, от которой дети, погибла в аварии, на тот момент старшей дочери было четыре года, а младшей два.

– Подстроено? Расследовали эту аварию?

– Да нет же – там было всё чисто. Два пьяных ублюдка врезались в её машину на максимальной скорости – никто не выжил, в том числе, эти пьяницы…

– Блин, напьются – потом за руль прыгают. Ну, что за люди! Когда в этой стране будет порядок в этом отношении?

– Ну, да. Но, примечательно не это. Два года назад вторая жена Барсука умерла точно при таких же обстоятельствах, как и Станислава Полянская.

– Что?! – я удивлена настолько, что даже сажусь на стул – ты хочешь сказать, что два года назад Барсук также женился на девушке, и она ровно также умерла на собственной свадьбе?

– Именно, Марго!

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день – бурчу я – и что? Ты мне ещё скажешь, что тело нашли тоже в туалете?

– Нет. Не скажу. Эта невеста протянула больше, чем Стася. Она упала прямо при разрезании торта. Вот, смотри, в прессе фото. Тогда его назвали так трагично: «За минуту до смерти», а журналисту заплатили огромные бабки за него, потому что он действительно запечатлел тот момент, когда счастливая невеста режет с женихом торт, не подозревая, что через минуту упадёт и больше никогда не увидит этот мир.

Я всматриваюсь в фотографию. На ней изображён огромный многоярусный торт на подставке-каталке, с фигурками танцующих жениха и невесты. Я усмехаюсь – тот, кто делал тортик, явно не подозревал, что Барсук выглядит намного плотнее стройной фигурки жениха, а его невеста – гораздо выше его. Да уж: быть, а не казаться… Этот принцип в последнее время никому не интересен. Кстати, Стася наверняка тоже ростом была значительно выше мужа. У Барсука неплохой вкус – он выбирает себе девушек модельной внешности. На фото его первая невеста тоже яркая блондинка с красивыми глазами и губами, ухоженная и лощённая. Она смотрит на Барсука хищным взглядом и улыбается, вероятно, в глубине души заранее потирая ручки от предвкушения управления многочисленным капиталом своего мужа.

– Это Эвелина Рубашкина – начинает Даня, а я вдруг смеюсь.

Он смотрит на меня, как на идиотку и обиженно спрашивает:

– А что смешного я сказал?

– Нет, Данечка, без обид, это не к тебе. Вот смотри – у Барсука хороший вкус, каких девушек он себе выбирает, да?! Моделей, можно сказать. А имена? Станислава, Стася… И эта, Эвелина… Тоже необычное имя. Но, прости меня, и тут такая фамилия – Рубашкина.

Даня недоумевает:

– Марго, мне кажется или ты ещё не до конца отошла от декрета? У тебя в декрете крыша не поехала, часом?

– А что такого?

– Ну, так-то ты смеёшься над мёртвым человеком.

Я становлюсь серьёзной.

– Прости, Даня. Давай дальше.

– Ну вот, Барсуку на момент этого брака было тридцать восемь лет. Невесте тридцать.

– Как и Стасе сейчас…

– Да. Но самое что странное – это тогда не посчитали убийством. Выяснилось, что у девушки случился резкий сердечный приступ, вот она и умерла.

– В тридцать лет – резкий сердечный приступ? Что-то сомнительно. И конечно, никто не пытался разобраться, что его вызвало?

– Нет. Сослались на слабость сердечной мышцы, и что это одномоментно повлияло на работу сердца.

– Я большего бреда в жизни не слышала. Хотя… мы ведь ещё не знаем, как умерла Станислава Полянская, и от чего. Может быть, это правда не убийство и над бедным владельцем «яхт, газет, пароходов» висит злой рок? Ну, этакая чёрная вдова на мужской манер…

– Что-то мне кажется, что у этого злого рока есть вполне себе человеческое обличье – недовольно бубнит Даня – ладно, оставляю тебе все материалы и ухожу.

– Значит, подругу, если что, можно исключить – ворчу я себе под нос – уже хорошо…

Из-за двери появляется голова эксперта:

– Я бы не был так категоричен.

Он уходит, оставив меня одну, а я звоню оперуполномоченному:

– Коля, езжайте к Барсуку. Мне он нужен сегодня и сейчас. Хочу поговорить с ним. Не нравится мне этот товарищ.

– Хорошо, Маргарита Николаевна. Сейчас доставим.

Пока ко мне везут Барсука, я вполне могу навестить Роба.

Он мало изменился за это время – всё такой же лысый, высокий, нескладный, с серьгой в ухе и старомодных очках.

– Марго! – он обнимает меня за плечи – моя дорогая Марго, ты не представляешь, как я рад видеть тебя в нашем новом деле! В прошлый раз мы составили неплохую команду, верно?

– Точно, Роб! – я вспоминаю нашу маньячку – это было самым лучшим делом за всю историю комитета.

– Надеюсь, в этот раз не будет такой горы трупов, как тогда.

– Я тоже очень на это надеюсь. Но боюсь, Роб, что нам не избежать эксгумации.

– Только не это! – морщится он – а что случилось? Зачем эксгумация?

Я рассказываю ему про нерадивого жениха, от которого невесты прямо во время свадьбы отправляются на тот свет.

– Он уже мне нравится – смешно морщит нос Роб – действительно Синяя Борода.

– Я целиком разделяю твоё мнение, Роб, но пока мы не можем быть настолько предвзяты. Скажи мне, ты уже выяснил причину смерти Стаси Полянской?

– Знаешь, Маргарита, пока я провёл осмотр тела и скажу тебе так – нет никакой видимой причины для смерти этой девушки. На её теле не обнаружено никаких посторонних следов. Ни уколов, ни следов от шокера, ни синяков – ни-че-го!

– Сердечный приступ?

– Нет. У неё абсолютно здоровое сердце. Как и весь организм. Эта девушка очень тщательно следила за здоровьем, у неё нет никаких отклонений.

Я в замешательстве смотрю на Роба.

– И что же делать?

– Я взял у неё кровь, буду делать развёрнутый анализ.

– И через сколько он будет готов?

– Завтра точно с утра будет результат.

Звонок телефона.

– Маргарита Николаевна, мы доставили Барсука.

– Хорошо, иду.

У Барсука такой вид, словно его подняли с кровати и забыли разбудить. Он до сих пор в свадебном костюме с цветком в петлице, смотрит на меня своими круглыми, как у совы, глазами и наконец говорит:

– Я не понимаю… Зачем сегодня? Можно было бы допросить меня завтра. Такая ситуация, а вы… Вот уж верно говорят, что следователи и полицейские – самый бессердечный народ.

– Антон Фёдорович, давайте оставим этот разговор о том, какие мы плохие, и поговорим о вас. Честно скажу – мне, например, кажется странным, что вы никак не можете связать себя узами брака. Не беру сейчас в расчёт вашу первую жену – она попала в аварию, а вот истории с Эвелиной Рубашкиной и Стасей Полянской мне совсем-совсем не нравятся.

– У Эвелиночки было слабое сердце…

– Она когда-нибудь жаловалась вам на это?

– Нет.

– Почему же вы так категоричны?

Он смотрит на меня так, словно видит перед собой идиотку из идиоток.

– Но ведь согласно результатам экспертизы, она умерла именно от этого.

– А вот мне кажется это странным. Вероятно, нам придётся эксгумировать тело Эвелины. Но речь об этом пойдёт только тогда, когда наш эксперт установит причину смерти Станиславы Андреевны.

– Вы что, с ума сошли? Какая эксгумация? Я же вам говорю – Эвелина умерла от сердечного приступа!

– А что вы так возбудились, Антон Фёдорович?

– Потому что ваши заявления, да и само это действо – я имею ввиду эксгумацию – кажутся мне абсолютно негуманными.

Я молча хожу по кабинету, потом спрашиваю его:

– Скажите, Антон Фёдорович, у вас есть враги? Ну, или недоброжелатели?

Он усмехается:

– Было бы странно, если бы у такого человека, как я, их бы не было. В бизнесе всегда есть враги и недоброжелатели. Но вряд ли им так важна моя личная жизнь.

Я склоняюсь к нему:

– Антон Фёдорович, а может, это вы?

Он саркастично усмехается:

– Вы с ума сошли. Ну да, затратить кучу бабок на то, чтобы организовать свадьбу, а потом убить свою невесту?! Вы прямо капитан очевидность, Маргарита Николаевна.

Не могу с ним не согласиться – это действительно странно, он воротила, делец, и такие траты на то чтобы во время свадьбы совершить убийство? К чему и зачем? Мог бы сделать это до свадьбы или после.

– Ну, я не знаю – говорю ему я – может быть, это у вас такой оригинальный способ пропиариться. Скажите, а как ваша мать и сестра относились к вашим женщинам?

– Не скажу, что мама была в восторге прямо от них. Но ей вообще никогда не нравился мой выбор. Хотя она никогда и не возражала. Они финансово зависимы от меня, что сестра, что мать, что дети, потому им бы пришлось мириться с этим. Эти женщины, которыми я окружён, привыкли к хорошей жизни, к комфорту, а потому практически ни в чём не возражают мне. А вот высказать своё «фи» вполне могут.

– А ваши дети, как они относились к невестам?

– В основном были дружны, что со Стасей, что с Эвелиной. Скажем так, не сказать, что у них были прямо тёплые отношения, но и препятствий никто никому не строил. Честно говоря, они не так часто виделись – мои дочери очень заняты, они учатся в элитном лицее, а после занятий у них ещё масса кружков и секций, так что на всякие глупости, в том числе, на ненависть к моим женщинам, времени у них нет.

– Скажите, Антон Фёдорович, а родители Стаси? Их, как я понимаю, на свадьбе не было?

– О, Стася сама не стала их звать. Они живут за пять тысяч километров отсюда, в маленьком провинциальном городке. Это Стаська, молодец, смогла вырваться и закрепиться в большом городе. Знаете, мне всегда казалось, что она их, своих родителей, как-то стыдится, что ли… Потому и на свадьбу не позвала. Я ведь готов был оплатить им перелёт сюда, да и сама Стася могла это сделать, она хорошо зарабатывала в салоне. Что касается родителей Эвелины – она из хорошей семьи, родители её до сих пор живут здесь.

– А как вы познакомились со Стасей?

– У нас с друзьями кружок по интересам – все бизнесмены, любим иногда собраться, поиграть в покер, посещаем скачки, где делаем ставки, вместе состоим в одном элитном клубе. И, как ни странно, посещаем один парикмахерский салон. Тот самый, в котором работала Стася.

Я кидаю взгляд на его ухоженные ногти, и почему-то думаю, что наверняка этот набоб и маникюр делает. В принципе, неплохая для мужчины привычка, но попахивает это каким-то жеманным кокетством.