Финист. Первый богатырь

Финист, не глядя, швырнул булаву через плечо – и та воткнулась в косяк, на котором уже были видны следы предыдущих попыток «повесить оружие аккуратно». Следом полетел шлем, который ювелирно нанизался на рукоятку булавы и повис на ней, а Финист скептическим взглядом окинул творение местного Леонардо.

– …а потому мне настоящее дело нужно! – зевнул он. Уже в который раз он пытался победить самое страшное чудовище в жизни – скуку, приходившую по окончании очередного подвига, но пока последняя одерживала сокрушительную победу.

– Богатырский подвиг, понимаешь? – посетовал он. – А то вон, последнее время бабьё уже зубоскалит! Холодца наварить – подвиг что надо! – визгливо проскрипел Финист, передразнивая волшебницу.

Он задумчиво смотрел на зарождающийся шедевр. На почти законченном холсте славный богатырь стоял в позе победителя, водрузив ногу на летающего хряка. Вроде бы выглядело внушительно, но что-то не так… Кабан на холсте довольно улыбался, как будто вовсе не был побеждён, а просто прилёг вздремнуть после обеда.

– Маловат кабан у тебя! – огорчённо вздохнул он. Сейчас, спустя время, подвиг не казался ему таким уж героическим. Так – прогулка лёгкая. – С таким бы и Мелёха справился!

Художник прищурился, что-то прикинул, измерив «модель» кистью так и сяк, и кивнул. Ему, творцу шедевров, всё по плечу. Он важно и серьёзно кивнул – сделаем, мол – и снова принялся за работу.

– Два сахарных Финиста! – попросил мальчишка, протягивая монетки на ладошке.

Глаза спутника героя загорелись почище самих монет. Он довольно крякнул, сгрёб их в кулак, скрупулёзно пересчитал, после чего потянулся к небольшой пёстрой шторке у себя за спиной. За ней скрывался его собственный тайник с сокровищами: несколько дюжин сувениров, сахарных голов и леденцов, всех размеров и цветов, изображавших богатыря в его «фирменной молодецкой» позе.

– Есть одно дело… – осторожно начал он, на ходу подбирая слова. Как заинтересовать богатыря и при этом самому не влипнуть в историю по уши? Мелёха критически оглядел своё добро, после чего взял с полки сперва две фигурки, потом, подумав, добавил к ним ещё одну. Две он передал детям, а когда те с радостным визгом умчались, захлопнул окно и сунул сладость в рот.

– Ну? – оживился богатырь. Мелёха откусил сахарной фигурке богатыря голову, задумчиво её пожевал, подбирая подходящую формулировку, и осторожно продолжил после паузы:

– Правда, оно шибко опасное. Лучше, Ясный сокол, найду я тебе богатырский подвиг, который мы сдюжим и живы останемся, – заключил он, поднимаясь с лавки и направляясь к выходу.

Впрочем, он едва ли в тот момент осознавал, что и кому говорит. Финист молниеносно вскочил и сграбастал собеседника за шиворот, оторвав от пола.

– А ну постой! – взревел он, поднося беспомощно трепыхавшегося в «западне» Мелёху (который, впрочем, сам себя туда и заманил) к лицу. – Что-то не понял я тебя, Мелёха, – угрожающе произнёс он, глядя прямо в глаза приятелю. – Ты усомниться во мне вздумал? – он отшвырнул приятеля, как тряпичную куклу, так что тот отлетел в дальний угол палатей, а разошедшийся не на шутку Финист продолжал орать, так что аж стены тряслись:

– В Финисте усомнился?!

В очередной раз войдя в раж, Финист перестал замечать, что слишком сильно размахивает булавой. На очередном «витке» он ненароком задел дверь, отчего та с оглушительным треском слетела с петель и с грохотом повалилась рядом. В открывшийся проём тут же просунулись любопытные лица соседей-селян, как нельзя кстати проходивших мимо, чтобы засвидетельствовать проявление богатырской силушки.

– Это какой дурень в Финисте сумлевается? – удивлённо и немного испуганно пробормотала женщина, осматривая избу.

– Зачем дверь было ломать? – тихонько спросил её спутник, на что тут же получил очередную словесную оплеуху от жены:

– Тихо ты! Ему виднее, что ломать! – заявила она восторженно, не позабыв добавить: – Сына в твою честь наречём! – правда, поймав грозно-неодобрительный взгляд богатыря и припомнив разговор на базаре, тут же поправилась: – Али нет.

– Как знаешь, – нарочито горестно вздохнул Мелёха и недовольно пробубнил, отряхиваясь и отдуваясь. В очередной раз он оказался крайним: а ведь он просто предупредить хотел! – Только, ежели что – я предупреждал! – былинным голосом заговорил он. – Есть за белыми горами, заливными лугами да дремучим лесом высокая башня… Башня та – место гиблое! Страшное место! – добавил он, перейдя на угрожающий тон, каким обычно рассказывают страшилки детям. – Говорят, что скрыта в ней дева – красы неописуемой! – тут рассказчик сделал паузу, чтобы привлечь внимание к следующим словам, и добавил тоном актёра трагедии: – Но только краса та пока никому не досталася! Потому как стережёт её страшное чудище! И никто того зверя одолеть не смог, – закончил он жуткую историю зловещим громким шёпотом и умолк…

Мелёха рассказывал живо, «с огоньком» и так подробно, что слушатели представляли себе происходящее, как будто сами там оказались. Им, как наяву, виделся диск луны, висящий низко над ночным, таинственно шумящим лесом. За ним вздымались к звёздам крутые, неприступные горы. А к одной из вершин притулилась одинокая башня, высокая и грозная – прямо как в страшных сказках. В башне той и томилась прекрасная девица… Но если богатырь какой ухитрялся пройти через лес, вскарабкаться на скалы и добраться до той башни, назад он уже не возвращался. Предупреждала красавица, чтобы те не подходили к ней близко…

– Спасайся, богатырь!

И уговаривала, и кричала, и дверь запирала – всё без толку. Богатыри всё равно шли на верную смерть… и находили её. Пока гонялись они по лабиринтам башни за красавицей, которая старательно от них пряталась, неизменно натыкались на стерегущее её красу страшное чудище – не то змею, не то кошку дикую, всю в чешуе и с огромными лапами и зубами… словом, как оно на самом деле выглядит, никто толком не знал, потому что все, кто видел вблизи, разумеется, рассказать уже никому ничего не могли. Поэтому и обрастала легенда всё новыми и новыми пугающими подробностями. Неизменным оставался один факт: чудовище в башне действительно было, было оно страшное и никого к красавице Злате не подпускало. Но именно этот факт и привлёк внимание Финиста…

Стоит ли говорить, что не прошло и часа, как богатырь засобирался в дорогу, прихватив с собой любимую булаву, верного коня и болтливого Мелёху? А иначе кто ещё будет воспевать его ратные подвиги?

Солнышко припекало, ветер шевелил кроны берёзок и макушки ёлок. На залитый тёплыми лучами пригорок поднимались двое верховых, воспетые Сервантесом… впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось не совсем так: богатырь был вполне настоящим, хотя сопровождавший его спутник и впрямь выглядел комично и чем-то смахивал на Санчо.

Финист поднёс ладонь ко лбу, вглядываясь в горизонт. Там, среди скальных отрогов, возвышался на горизонте неприступный замок с мощными стенами и высоченными шпилями.

– Кто-то молвит, – продолжал инструктировать спутника Мелёха, трясясь в седле, – что рысь там громадная чёрная, кто-то – что змий. А кому-то вообще шестилапое чудище виделось.

– Брешут! – отмахнулся Финист вальяжно. – Ежели никто не выжил, кто ж его видеть мог? – добавил он иронично и сам посмеялся над собственной шуткой.

– Велик подвиг того, кто сдюжит! – вздохнул Мелёха угрюмо.

– Дай-ка глядело своё, – внезапно попросил богатырь, протянув руку.

Мелёха пожал плечами и протянул трубу Финисту. Тот разложил её и лениво оглядел окрестности. Вот замок, вот ворота… стоп! А это ещё кто? На пригорке неподалёку горел костерок, вокруг которого собралась пёстрая компания в доспехах и при оружии. Рядом паслись стреноженные лошади. Что? Откуда?!

– Так, а это что за пентюхи? – недовольно нахмурился Финист. Ему конкуренты были точно не нужны. Надо было срочно разобраться во всём… и со всеми.

До привала конкурентов Мелёха и Финист добрались довольно быстро. Те явно не ждали подвоха: расселись вокруг костра, жарили мясо и обсуждали план нападения на башню и уничтожения вражины проклятой. Рядом высился наспех сооружённый из камушков примитивный макет башни, в которой томилась красавица-девица.

– …по двое разделимся и с трёх сторон зайдём, – рассказывал свой план рыжий детина, рисуя на сухой земле прутиком возможные подходы к твердыне.

– А когда вы идолище зажмёте, я сверху наскакиваю и со всего маху – хрясь! – поддержал его толстый товарищ. Размахнувшись, он обрушил на и без того хрупкое сооружение свою дубину, так что галька разлетелась в стороны, как шрапнель.

– Это ты про обед свой молвишь? – хмыкнул Финист, внезапно появившись прямо за спиной у «великих стратегов»: те так увлеклись, что не замечали никого и ничего вокруг. Эти дилетанты ему и в подмётки не годились. Он сам с чудовищем справится, один, а помощники только помехой будут.

Незнакомцы резко обернулись навстречу неведомой опасности и похватали оружие, но, заметив гостей, только расхохотались.

– Слышь, худосочный, а ты только языком своим мастак загибать, али силушкой можешь померяться? – прогудел один из них.

Финист ничего не успел ответить: Мелёха опередил его, не позволяя разгореться склоке. К тому же, он гордился своей ролью «скальда» и почётного спутника известного героя.

Он спрыгнул с осла, подскочил к дородному детине, более чем вдвое крупнее себя, и с вызовом воззрился на него снизу вверх, как мышь на гору.

– Ты первей, чем хлеборезку разевать, спроси, с кем дело имеешь! – взвизгнул он и заявил пафосным тоном: – Пред тобою семижильный, не знающий устали, страха и старости Финист – Ясный сокол! – принялся перечислять он, загибая пальцы, – Победитель Идолища Озёрного…

– Завязывай, Мелёха! – вмешался Финист, неторопливо спешиваясь. За время путешествия он уже успел порядком подустать от заискивающего поведения спутника, даже при всём непомерном самолюбии. – Коль будешь всех считать, кого я одолел, до утра не управишься, а человеку, видать, отужинать охота! – он дружелюбно хлопнул товарища по оружию по выступавшему пузу, так что оно заходило ходуном, как холодец. – Угощайся медовухой, богатырь, – добродушно предложил он, протягивая флягу со знаменитой белогорской медовухой.

– Не признал тебя, Финист, думал ты старше, – пробубнил дородный детина, не сводя взгляда с заветной фляжки. Ему стало неловко за своё поведение. Как всегда, ход с угощением сработал на все сто процентов.

– Ну, с Финистом-то мы чудище теперь точно одолеем, – успокоенно выдохнул рыжий и иронично усмехнулся: – Вот только задачка – как красавицу делить будем?

– Это без меня, – поморщился Финист. Его интересовали исключительно подвиги и слава, а вовсе не посторонние красавицы, ещё с непонятно каким характером. – Не для того я одно зло одолеть хочу, чтоб на шею себе другое посадить!

Ответом был дружный гогот, а Мелёха насупился и пробормотал себе под нос:

– Это ты пока не женатый – такой языкастый.

Он уже успел стащить с костра здоровенный кусок жареного мяса, уплетал его за обе щеки и втягиваться в авантюру так быстро вовсе не собирался.

– Слушай сюда, – зашептал Финист, бесцеремонно оттаскивая приятеля в сторону и настороженно оглядевшись. – Проснусь я завтра до первых петухов и один на подвиг пойду.

Мелёху аж передёрнуло.

– Ох, Финист, дюже опасно это! – запричитал он, чем только сильнее раззадорил азартного богатыря.

– А ты как хочешь? – начал сердиться он. – Чтобы в былине потом было:

– И сразил Финист чудище страшное,

Вместе с Рыжим Савохой, Савелием,

Толстым Тихоном, Прохором, Федькою,

Ратибором и прочею сотнею! – насмешливым шёпотом продекламировал богатырь. – Так?

– Ладно, – сдался Мелёха, – сыпану им в медовуху сонный порошок, но, ежели что – я предупреждал.

Финист открыл глаза, как только солнце успело позолотить самые макушки ёлок. Огляделся. Богатыри храпели на разные голоса, и им вторил писклявый храпок Мелёхи.

– И маслицем полей, – приговаривал тот во сне, причмокивая: явно снилось что-то удивительно вкусное, – с медком…

Богатырь довольно кивнул и усмехнулся, мысленно потирая руки: пока всё шло по плану. Теперь главное, чтобы они не проснулись раньше времени, пока он не успеет совершить свой законный подвиг.

Дорога до замка на поверку оказалась куда короче. Финист вскарабкался на скалу и, настороженно озираясь, чтобы никто, чего доброго, не подобрался сзади, подкрался к башне. Чу? Слуха его коснулось чудесное пение… Или это ветерок? Или ему мерещится? Богатырь прислушался: нет, правда, девица поёт.

Ноги сами понесли его за манящим голосом. Слыхал он, конечно, байки заморские про сирен, что заманивают и губят добрых молодцев, но даже если это не просто россказни – такие точно в их краях не водятся. Поэтому опасаться ловушки было бессмысленно.

Внутри башня напоминала лабиринт, стенами которому служили мерно колышущиеся на сквозняке широкие полотнища вышитой ткани, свисавшие почти до пола. Пришлось немало поплутать, но чудесный голос не позволял сбиться. И вот наконец он звучал уже совсем рядом…

За очередным поворотом оказалась дверь в импровизированную горницу с такими же украшенными гобеленами стенами. Не выпуская из рук верной булавы, Финист приоткрыл дверь и осторожно заглянул внутрь.

Красавица, косы до пояса, сидела у окошка, напевая сладким голосом и вышивая на пяльцах затейливый узор. Богатырь застыл как вкопанный и едва не позабыл и про подвиг, и про славу: так хороша была девица. От изумления и восхищения он уже не думал, где находится, распахнул дверь пошире и только собирался представиться, как ворвавшийся ветер затушил огонёк свечки. Злата резко обернулась, завидев незнакомца, выронила пяльцы и, ойкнув, спряталась за один из широких гобеленов.

– Ох, богатырь, зря ты тут объявился! – с укором покачала головой девушка.

Финист опешил. Такого с ним ещё не случалось.

– Как это зря? Одолею чудище, освобожу тебя, красавица! Как звать-величать-то тебя? – осведомился он ободряюще.

– Злата… – выдохнула девица.

– А меня Финистом кличут, – подбоченясь, гордо представился богатырь.

Девушка грустно вздохнула, отведя взгляд. Этот храбрец ей определённо приглянулся. Будет очень обидно, если с ним что-то случится. Но чем она-то может помочь? Разве что прогнать его подальше.

– Беги, добрый молодец! – продолжала настаивать она. – Спасай свою буйну головушку!

Но незваный гость уходить не торопился. Оставалось только бежать самой. Что ж, пусть так и будет! И Злата пустилась наутёк. Впрочем, Финист отступать не собирался и припустил вдогонку за девицей. Подвиг начинал обретать пикантные оттенки.

– Не боись, девица, не народилась ещё зверюга, от которой бы Финист – Ясный сокол драпал! – кричал Финист на бегу. Благодаря почти семимильным шагам он особо не отставал.

На мгновение среди колышущихся полотен мелькнуло встревоженное лицо красавицы, но потом снова скрылось, как тень. Миг – и она уже возникла с другой стороны. Как она так быстро передвигалась – неизвестно. Уж не привидение ли она? Да нет, вроде живая девица…

– Жаль тебя, молодой, красивый… – вздохнула она ещё печальнее.

– Да и ты мне по нраву пришлась! – явно не понимая, да и не желая понимать, на что намекает красавица, ответил Финист.

– Жить да жить бы тебе! – Злата издала особенно горестный вздох, чтобы до сильного и упрямого, но недалёкого гостя наконец дошло.

К счастью, усилия всё же возымели действие. Финист остановился и наморщил лоб, всерьёз задумавшись.

– А с чего ты меня жалеешь? – произнёс он спустя минуту усиленной работы мозга. Это дало Злате небольшую фору, и та поспешила скрыться.

– Ты куда бежишь-то от меня? – вновь кинулся он в погоню, быстро придя в себя.

– Не от тебя… – донёсся до него невесёлый голос Златы. Девушка появилась между свисающими полотнами, ещё больше раззадорив азарт преследователя. Финист опять бросился к ней, но девушка снова скрылась среди колышущихся тканей.

– …от смерти твоей бегу! – призналась она, неожиданно оказавшись совсем рядом – только руку протянуть. Этим богатырь и не преминул воспользоваться.

– Беда… – прошептала Злата, пытаясь освободиться и побледнев.

В этот самый миг с другой стороны полотнища раздалось яростное шипение, а потом показалась плоская чешуйчатая голова с раздвоенным языком и злобными жёлтыми глазками. Свившись в кольцо, змея распрямилась, как пружина, целя ощеренной пастью богатырю в лицо – тот едва успел уклониться.

Воспользовавшись его замешательством, Злата высвободилась и ускользнула. Однако внимание богатыря сейчас занимало совсем другое.

– Значит, всё-таки змеюка! – воодушевился Финист, замахиваясь булавой.

Но это было ещё только начало. Змея исчезла, шипение вдруг сменилось громовым рычанием, а из-за развевающихся полотнищ выскочило странное существо. Оно чем-то напоминало то ли рысь, то ли пантеру, но с шестью огромными мощными лапищами и панцирем из толстенных костяных платин на спине. Оказалось, что неведомая гадюка – и есть хвост неведомой твари.

– Вот это подарочек! – ошалев от радости, воскликнул богатырь, разглядывая невиданное чудо. – Это вам не свинья!

Теперь обе головы с шипением и рёвом обрушились на богатыря. Но Финист был не так-то прост – недаром славился на все земли ловкостью да умением. Уклонившись от яростной атаки, он замахнулся булавой и ударил чудовище в бок. В ответ раздался оглушительный вой, тварь развернулась, и змея-хвост снова распрямилась, как пружина, целя богатырю в горло.

Финист только хмыкнул. Не на того напали! Он ловко увернулся и схватил змею за шею в нескольких миллиметрах от головы, так что та беспомощно захрипела. Богатырь усмехнулся, разглядывая поверженного врага, но тут змея разинула пасть и плюнула. Финист инстинктивно отпустил пленницу и принялся отчаянно тереть руками веки, только сильнее размазывая едкую жидкость… и постепенно свет в глазах начал меркнуть.

– Какого лешего? – выругался он, ожесточённо протирая глаза. – Не вижу! Не вижу!

Вот тут Финисту впервые в жизни стало страшно. Он отчаянно заморгал, снова потёр глаза – стало только хуже. В отчаянии он принялся размахивать булавой – как будто это могло помочь его беде – зацепил скрытую полотнищами несущую колонну и…

Грохот был слышен во всей округе, поднял в соседних лесах птиц, перепугал зверей и, конечно же, разбудил богатырей. Те повскакивали, машинально схватившись за оружие, и застыли в оцепенении и непонимании, сонно моргая, наблюдая за тем, как величественное строение рушится в пыль.

– Ёшки-матрёшки… – вырвалось у Мелёхи.

В довершение раздался громкий протяжный вой, и из последнего уцелевшего ещё окна выпрыгнуло чудо-юдо в облике пантеры с шестью лапами и змеехвостом. Вскочив на одну из скальных полок, оно оглянулось, громко и тоскливо не то зарычало, не то застонало – и было таково. Даже следа не осталось. А последние обломки башни рухнули, подняв тучи пыли и мусора. И всё стихло. Богатыри постояли ещё несколько секунд в шоке, а потом бросились к скале.

Разгребать завалы оказалось на поверку куда более трудоёмким делом, чем подвиг. Витязи таскали камни, а Мелёха бегал рядом, изображая бурную деятельность, и причитал на все лады.

– Как же это? – Мелёха с причитаниями скакал вокруг, не столько помогая, сколько мешая, потому как постоянно подворачивался под руку. – Это ж Финист – Ясный сокол! Не может так вот всё оборваться…

В ответ послышался треск, и один из здоровенных валунов вдруг зашевелился сам собой. Богатыри отпрянули и приготовились к схватке с очередным невиданным чудовищем, но тут из-под камня показалась грязная ручища.

– Да! Я знал! – радостно воскликнул «спутник героя», тут же сменив мрачный тон на восторженный, и выдал очередное «хвалебное творение»:

– Но не пал Ясный сокол в битве той!

Камень он поднял…

Впрочем, держать долго валун на весу даже для величайшего богатыря – дело непростое. Рука задрожала, ослабла, и камень рухнул обратно.

– А-а-а! – заголосил Мелёха. – Финистушка! Родной! – он подскочил к валуну, навалился на него, пытаясь сдвинуть – но куда там! Силушкой он мог похвастаться разве что в болтовне. Однако неудача только разозлила Мелёху, он с кряхтением толкал камень, пока окончательно не рассвирепел. – Вы чё встали, олухи! – заорал он на опешивших богатырей, срываясь на визг, как будто именно они были виновны в случившемся в целом и в его собственной неудаче – в частности. – Помогайте!

Герой погибает!

Богатыри с новой силой взялись за дело, и наконец извлекли из-под завалов потрёпанного, замызганного, но живого Финиста. Мелёха подскочил, растолкав помощников, и принялся хлестать его по щекам, пытаясь привести в чувство.

– Финист! Очнись! – умолял Мелёха, чуть не плача.

– Мелёха, ты… – слабо протянул Финист, не открывая глаз. С трудом ему удалось разлепить веки.

– Живой! – пролепетал спутник героя, чуть не запрыгав от радости.

Богатырь собрался с силами и попытался подняться. По-прежнему было темно. Он продолжал крутить головой, шаря вокруг невидящим взглядом и приведя спасательную бригаду в полное замешательство.

– А что ж темно-то так? – посетовал он. – Когда ж ночь настала? Ты где, Мелёха?

Финист сделал шаг, но тут же споткнулся о камень и растянулся на земле. Богатыри собрались вокруг и смерили его сочувственными взглядами: до них наконец начало доходить, что случилось. Мелёха, горестно всплеснув руками, рухнул на один из соседних валунов, а рыжий детина подхватил Финиста под локоть, помогая подняться.

– Слепому подвиги богатырские навряд по плечу будут… – сочувственно пробасил витязь-здоровяк, снимая шлем.

Как добрались до Белогорья – уже и не помнили. Никто их не встречал, не пел хвалебных песен, не подносил хлеб-соль. Финист понуро брёл, опираясь на плечо Мелёхи, который шёпотом и осторожными движениями направлял его, не позволяя спотыкаться о булыжники и коряги.

Это был первый раз, когда они возвращались без победы. Раньше Финист выходил из битвы героем, пусть и малость побитым, а сейчас… Ему было стыдно показываться людям на глаза, поэтому в избу они пробрались почти тайком.

– Вот лавка твоя… – услужливо лепетал Мелёха, заводя богатыря в дом и устраивая поудобнее. – Присаживайся.

– Я сам! – раздражённо буркнул Финист, отдёргивая руку. Он совершенно не желал мириться со своим нынешним положением. Пошарив в воздухе рукой и кое-как нащупав лавку, он повалился на неё.

Мелёха раздобыл кувшин воды, налил богатырю полную чарку, но тот даже не пошевелился – только молча и угрюмо глядел в пустоту. Героическая жизнь была закончена, а это было для богатыря равносильно смерти. Точнее, ещё хуже: если б он погиб, снискал бы хоть посмертную славу, а так… На что он теперь годится!

– Я это… – замялся приятель, которому пришла в голову идея. – Пойду?

Финист не ответил, и Мелёха на цыпочках вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.

До избушки на курьих ножках Мелёха добрался только к ночи. Яга его даже не заметила: она была занята крайне важным делом – творением омолаживающего зелья. В избушке места было маловато, поэтому она расположилась снаружи, подвесила котёл над ярко пылающим костром и принялась «мудрить». В котёл полетел ком земли, следом – шевелящийся клубок дождевых червей и толстая жаба. Варево вскипело, вспенилось и выплюнуло густое облако болотного тумана. Яга поморщилась: вонь стояла ужасная, так что даже избушка поспешно захлопнула ставни и, отвернувшись, попятилась. Любой нормальный человек даже под страхом смерти не стал бы такое пробовать – но только не женщина в погоне за красотой и молодостью. На что только не пойдёшь ради них!

– Да знаю я, что гадость! – ворчала Баба Яга. За столько веков ей до ужаса успело надоесть это привередничество. – Ты думаешь, так легко молодость в пятисотлетнем теле держать?

Волшебница долго шарила в корзинке и извлекла молодильное яблочко. Последнее. Яга долго с тоской рассматривала румяный плод, потом глубоко и трагично вздохнула и принялась читать заклинание, продолжая добавлять новые и новые ингредиенты в косметическое средство: жёлуди, корешки, даже клок собственных седых волос.

– Жёлудь дуба векового,

Сивый хвост коня хромого,

Жаба, черви, горсть земли —

Старость в юность оберни! – бормотала она без умолку: прерывать процесс было нельзя.

Котелок снова забурлил, потом вспыхнул волшебным огнём. Взвихрившийся ветер поднял облако пара от зелья и понёс в сторону зазевавшейся избушки. Когда облако рассеялось, на её месте оказался новёхонький домик из только что срубленных берёзовых брёвен, покрытых берестой, кое-где – даже с молоденькими побегами с листочками. Однако Яга была так увлечена наложением косметической маски из остатков зелья из котла, что даже не обратила внимание на помолодевшую избушку. Зато внезапно появившийся Мелёха сумел оценить её по достоинству.