Blueberry

– Мы с ним вместе восемь лет. И огонь, и воду прошли, как говорится. Он очень хороший мужик, Вера. Ты скоро это поймешь.

– Ого! Восемь лет! За столько лет он слишком привык к тебе, и, видимо, поэтому я вызываю у него отторжение.

– Конечно, первое время будет не просто. Ты заметила, мы почти не общаемся?

– Да, он и правда ни о чем тебя не просит.

– Просто у нас все давно отработано до мелочей. Мы понимаем друг друга с полуслова. – Настя похлопала меня по руке. – Не переживай, чуть больше уверенности в себе, и всё у тебя сложится на новом месте.

– Будем надеяться. – Очень хотелось спросить про личную жизнь шефа и, сделав минутную паузу, я решилась. – Насть, а почему он не женат, если весь такой положительный? – Замерла. Неудобно-то как.

– Смотрю, не дает покоя тебе этот вопрос. – Она перевела смеющийся взгляд на меня и подмигнула. – Тут нет никакой тайны. Ходят слухи, что он был женат в юности, ещё до создания компании. Хотя мне об этом ничего неизвестно. А сейчас он завидный холостяк, и девиц у него, уверяю тебя, не меньше, чем у Ветрова, просто он не смешивает свои амурные дела с работой.

– Бабник, значит, – сделала я для себя очевидный вывод.

– Вера! Смешная ты, честное слово! – захохотала Настя. – Почему бабник? Обычный мужик.

***

В ресторане освещение было приглушенным. Вокруг столов – диваны, сбоку барная стойка, большой танцпол. Возможно, это не ресторан, а клуб? Чёрт его знает, я в этом не разбиралась. Лучше покажите мне уголок, в который можно забиться и не высовываться.

В самом конце зала, подальше от танцпола, были составлены несколько столов подряд. Туда мы и направились. Народ уже подтянулся. Я узнала начальника финансового отдела, коммерческого директора. Рядом с ним – руководитель канцелярии, кстати, женщина. Чуть дальше Пётр Иванович с кем-то оживлённо беседовал. Увидела Сергея Михайловича, идущего от барной стойки с бокалом. Смолина пока не было.

Настя заняла место во главе композиции из сдвинутых столов: с одной стороны столы были придвинуты к диванам, а с другой – расставлены стулья. Меня она посадила по левую руку от себя на стул. На часах восемь ноль-пять. Большинство коллег уже на месте. В общей сложности я насчитала семнадцать человек.

– Кого мы ждём, Анастасия Сергеевна? – Прокричал с другого конца стола Коршунов. – Давайте начинать!

– Вы прекрасно видите, что нет ещё Олега Павловича. Я не хочу без него начинать этот вечер, – объяснила Настя.

– И кстати, – обратилась она к сидящим на диване, – подвиньтесь, это место рядом со мной для него.

– Ну наконец-то! – воскликнул Коршунов. Настя бросила взгляд мне за спину и охнула. К столу подошёл Олег Павлович с огромным букетом в руках, составленным из роз кораллового цвета. Настя встала ему навстречу и приняла букет.

– Мои любимые! Спасибо, Олег Павлович! Сколько же их тут?

– В самолёте пересчитайте, – улыбнулся он. – Вы же возьмёте его с собой?

– Обязательно заберу. Будет Роберту пример, какие букеты мне нужно дарить! Садитесь, Олег Павлович, и начнём, – пригласила шефа Настя и отдала букет подошедшему официанту.

Смолин уселся напротив меня, и наши взгляды пересеклись. Буквально на мгновение он посмотрел на моё декольте, а потом вновь в глаза. Мои щеки стали коралловее Настиных роз.

А она в это время застучала вилкой по бокалу, привлекая внимание присутствующих.

– Позвольте, я начну.

– Нет-нет. – На том конце встал Пётр Иванович. – Начну сегодня я.

Он оглядел присутствующих и, убедившись, что всё внимание приковано к нему, продолжил.

– У всех наполнены бокалы?

Я посмотрела на свой пустой бокал.

– Что вам налить? – спросил сидящий слева от меня Градов. Не успела я ничего ответить, Настя опередила меня.

– Вина налейте нам, пожалуйста, Сергей.

– Итак, – Коршунов продолжил свою речь, – на правах сотрудника компании, который принимал восемь лет назад Анастасию Сергеевну на работу, сегодня я скажу первый тост.

Все замерли с поднятыми бокалами.

– Все эти годы вы, Анастасия Сергеевна, были ценным и незаменимым работником. Но ничто не бывает вечно, и ваши поиски личного счастья завершились для вас большим успехом. А мы вынуждены уступить Анастасию Гименею. Так давайте пожелаем Настеньке счастья в её новой жизни, чтобы семейная жизнь каждый день радовала, дарила тепло и любовь. Пусть с завтрашнего дня начнётся ваша счастливая семейная история! Желаем крепкой и дружной семьи! Ура!

Все хором повторили «ура» за кадровиком и звонко чокнулись. Бокал качнулся у меня в руке, когда я чокнулась со Смолиным. Не дай бог облить его снова вином! Наши взгляды встретились, и он ухмыльнулся краешком губ, явно думая о том же.

Дальше зазвучали тосты, приятные слова, народ вспоминал смешные случаи с Настиным участием. Настя была права, это очень полезный для меня опыт – увидеть, что все эти руководители, высококвалифицированные сотрудники – обычные люди, помимо работы любящие расслабиться и повеселиться, а не страшные монстры, при общении с которыми я впадала в ступор.

Первый час пролетел незаметно. Я слегка расслабилась и начала смеяться вместе со всеми, чему поспособствовало и выпитое вино.

– Олег Павлович, с вас следующий тост, – объявил Коршунов, явно взяв на себя обязанности распорядителя вечера.

Всё это время Смолин сидел на диване, расслабленно откинувшись на мягких подушках, и покручивал между пальцами бокал. Молча наблюдал за всеми, улыбался, изредка смеялся над особенно остроумными шутками. Мы с ним периодически сталкивались ногами под столом и тут же взглядами над ним. В эти моменты я как можно быстрее отводила глаза. Не дай бог ещё придумает себе что-нибудь.

– Давайте, Олег Павлович! – Настя весело посмотрела на шефа. – Расскажите, как я мучила вас все эти годы!

Смолин встал с дивана и поднял бокал.

– Уважаемые коллеги! Я не любитель говорить длинные речи, но в данном случае сделаю исключение. Анастасия Сергеевна, мы много лет проработали с вами вместе, и не побоюсь сказать, что более надёжного и крепкого плеча рядом у меня не было. Это очень важно, и не только в работе, когда ты можешь на сто процентов доверять человеку, когда полностью уверен в нём. Мне тяжело отпускать вас в объятья вашего Гименея-Роберта, но вы заслужили это счастье. Будьте счастливы, Настя!

Вся женская половина за нашим столом пустила слезу. Настя тоже не удержалась и бросилась в слезах в объятья Смолина. Он с улыбкой обнял Настю, погладив по спине, при этом наши взгляды встретились поверх её головы. Улыбка моментально сбежала с его губ, глаза опустились на вырез моей блузки, я же машинально выпрямила спину, ещё больше выпячивая грудь. Чёрт! Видимо, я заслужу такое тёплое отношение к себе очень и очень нескоро, если вообще у меня будет такая возможность. Быстро отвела взгляд.

Обстановка становилась всё более расслабленной. Кто-то пошёл курить, кто-то танцевать. Я болтала с Сергеем, он рассказывал мне о нескольких сотрудниках за столом, которых я видела впервые. Затем переключился на соседа слева, и я поняла, что самое время попытаться уйти отсюда.

Наклонившись к Насте, которая только вернулась с танцпола, где зажигала с секретаршей Зверева, я сообщила, что хочу уйти.

– Нет-нет, подожди! Мы же не представили тебя коллективу! Нужно посвящение!

Что это значит, хотела бы я знать. Посмотрела на Смолина. Он никак не отреагировал на слова Насти и продолжил разговаривать с коммерческим директором.

– Хорошо, – кивнула я, – сейчас вернусь.

Встала и пошла искать туалет. Проветриться в любом случае не помешает.

На самом деле, я и правда очень устала за эти два дня, а до выходных предстоит отработать ещё два и уже одной. Господи, дай мне сил! Чуть освежившись в туалете прохладной водой и поправив блузку, пошла обратно. Как же хотелось уйти по-тихому, но я не решилась.

На полпути к столу меня перехватил Круглов, финансовый директор, мужчина за пятьдесят, с редеющей шевелюрой и круглым брюшком, уже нетвердо стоявший на ногах и, совершенно не стесняясь, заглянул в моё декольте. А затем, удовлетворив своё любопытство, попытался сфокусировать взгляд на моём лице.

– Вера Павловна, р-разрешите вас пригласить на т-танец. Вы слышите, к-какая чудесная медленная мелодия з-звучит?

Вот чёрт! Лучше бы сидела на месте. Отказать совершенно не удобно, но и танцевать с ним, ясное дело, я не хотела.

– Этот танец Вера Павловна уже обещала мне. – Неизвестно откуда рядом возник Смолин. Встал за моей спиной, окутав теплом и афродизиачным запахом своего парфюма.

– О-о-о, какой г-грозный начальник, – улыбнулся Круглов, поднимая руки вверх и как бы сдаваясь. – В таком случае я уступаю вам, Олег Павлович, но, Вера Павловна, следующий танец м-мой. – Он развернулся и нетвердой походкой пошёл к столам.

Я осталась стоять с шефом за спиной, который, наклонившись, пробасил мне на ухо:

– Ну что, пойдемте? Наверстаем упущенное.

– Что вы имеете в виду, Олег Павлович? – Я покрылась мурашками и повернулась, готовая дать отпор и отказаться от столь щедрого предложения. Периферийным зрением заметила, что на нас смотрят коллеги. Придётся потерпеть с возмущениями. Олег Павлович положил руку на мою поясницу, подталкивая к танцполу, и я чуть вырвалась вперёд, чтобы разорвать этот обжигающий контакт. Даже страшно подумать, как всё это выглядит со стороны.

– Да просто вспомнилась свадьба, на которой мы «познакомились». Я тогда планировал пригласить вас на танец.

Что? Да ладно! Я не знала, как и реагировать на это заявление.

Под медленную мелодию уже танцевали несколько пар, и я, ступив на танцпол, повернулась лицом к шефу. Он подошёл ближе и снова положил руку на мою талию, второй захватив ладонь.

– Не думаю, что приняла бы приглашение, – нагло заявила я. – Да и сейчас это вынужденная мера, кругом ваши сотрудники.

– Придётся потерпеть, Вера Павловна, – прошептал он, склоняясь надо мной. Все чувства обострились. Его запах, прикосновения… Ни полпачки валерьянки, ни выпитое вино, ничто не помогало мне справиться с диким волнением. Прикосновения Смолина заставляли мои нервы напрячься до предела. А он, как будто не видя моего состояния и издеваясь, притягивал меня ещё ближе к себе. Хорошо, если между нами остался хоть сантиметр свободного пространства. Но судя по моим ощущениям, его всё-таки не было. Во всяком случае, моя грудь плотно прижималась к его грудной клетке. Бессознательно впилась ногтями в его ладонь. Кажется, он делал это специально, отыгрываясь за вино, кофе или ещё бог знает за что.

– Уберите ваши коготки, я вас не съем.

Я подняла на него взволнованный взгляд. И несмотря на то, что его лицо было совершенно серьёзно, в глазах я точно увидела насмешку. Моя защитная реакция в этот раз дала сбой, и я просто не знала, что ему ответить на это хамство.

– Вы язык проглотили, Вера Павловна?

– Если честно, то да.

Теперь его глаза откровенно смеялись, он явно наслаждался ситуацией, в которой я себя чувствовала крайне неловко. И ведь ничегошеньки не могла сделать под пристальными взглядами коллег вокруг. Злость и раздражение потихонечку начали замещать чувство неловкости и волнение, которые я испытывала, находясь в столь тесном контакте с шефом.

– Почему?

– Потому что я сомневаюсь, что столь откровенные танцы вы практиковали с Анастасией Сергеевной! – Надеюсь мой взгляд изменился, а глаза начали метать молнии, и хоть одна из них покалечит его, желательно насмерть. – Мне кажется, вы слегка превышаете свои полномочия. Не помню, чтобы в моем трудовом договоре значились танцы и… и обжиманцы!

Мне нельзя было с ним танцевать, четко поняла я в этот момент. Теперь к неформальным свадебным воспоминаниям добавятся ещё и эти. Голос, запах, дыхание… О чёрт! Его рука как бы невзначай поглаживала мою спину.

– Я спасал вас из цепких лап Максима Валентиновича. Поверьте мне на слово, я меньшее из зол.

– Почему-то верится с трудом. – Его тихий бархатистый смех разрушал остатки моей нервной системы.

Мы медленно раскачивались в такт мелодии, и я пыталась незаметно увеличить дистанцию между нами.

– Вера Павловна. – Он сжал мою ладонь. – На вашем месте я бы не делал этого, – тихо сказал он, и я окончательно покраснела, понимая, что ему удалось разгадать мои манёвры. – Если вы сделаете полшага назад, ваше волшебное декольте попадет в поле моего зрения, а я ещё в офисе понял, что это зрелище лишает меня спокойствия и самоконтроля.

Что-о? Снова вскинула на него возмущенный взгляд, пытаясь придумать достойный ответ. Из его глаз исчезла улыбка, а тёмный взгляд затвердел.

– И пользуясь случаем, хочу вас попросить больше не надевать столь провокационные вещи на работу. – Из его голоса также пропали насмешливые нотки. А ведь я почувствовала ещё там, в офисе, что эта затея с переодеванием ничем хорошим не закончится!

– Эту блузку посоветовала мне надеть Анастасия Сергеевна!

– Не знаю, чем она руководствовалась, но впредь, Вера Павловна, имейте в виду – свои прелести вы можете демонстрировать где угодно вне стен офиса. – Он продолжил сверлить меня уже злым взглядом, видимо, в надежде испепелить. – В нашей компании есть определенный дресс-код. Потрудитесь соблюдать его.

Ах так! Я почувствовала, что теперь, под этим злющим взглядом, уже не скрывающим реальных намерений унизить меня, я очнулась от транса. Мои ногти повторно впились в ладонь и пиджак шефа. Я встала как вкопанная среди танцующих пар.

– Олег Павлович, во-первых, мы с вами сейчас разговариваем в не рабочее время. Во-вторых, мы с вами не в офисе. В-третьих, никто не заставляет вас постоянно пялиться в моё декольте и рассматривать мои прелести. А во что одеваться в нерабочее время и вне стен офиса, я буду решать сама! – Я добавила ледяной взгляд, чтобы передать всё своё возмущение. Затем выдернула ладонь из его руки, чтобы покинуть танцпол, но не тут-то было. Он крепко держал меня.

– Вера Павловна, сейчас вы находитесь в коллективе, и я пытаюсь объяснить вам, что нормальному мужчине сложно игнорировать ваши прелести, выставленные напоказ. Тому пример Круглов, которого я впервые за шесть лет увидел пристающим к кому-то, кроме своей жены. Поэтому прошу не провоцировать ни меня, ни сотрудников моей компании.

Пока он добивал меня своими словами, я продолжала дергать рукой.

– Да отпустите меня наконец! – прошипела я, как только он замолчал. – Вы что, не видите, я пытаюсь спасти вас от моих прелестей, пока вы ещё контролируете себя! Или уже не контролируете? – Прищурилась я.

– Поверьте, чтобы я потерял контроль, этого, – и Смолин вновь опустил глаза на злосчастный вырез, – явно недостаточно!

Он наконец-то разжал свои пальцы, и я, получив долгожданную свободу, тут же покинула танцпол. И плевать, как это смотрелось со стороны. Во мне от возмущения тряслась каждая поджилка, но я нашла в себе силы идти ровно, вскинув голову и расправив плечи. Ну как? Как, скажите, мне с ним работать?

Подошла к Насте, чтобы попрощаться. С меня достаточно! За столом продолжалось веселье, все смеялись над какими-то словами Петра Ивановича, а я пыталась успокоиться и не выдать своего волнения.

– О, вот и наш новый помощник, – завидев меня, громко воскликнул Коршунов, когда я подошла ближе. – Вера Павловна, возьмите свой бокал, а я скажу.

Подняла бокал с остатками вина, оглядела собравшихся и не заметила взглядов, направленных на моё декольте. Маньяк чертов!

– Опять же, на правах коллеги, принявшего вас на работу, хочу поприветствовать вас в нашем коллективе и пожелать успехов на новом посту. – Он хитро прищурился и продолжил: – Конечно, у вас есть тот же минус, что был и у Анастасии Сергеевны, – вас в любой момент также может похитить Гименей, но прошу вас не спешить. Вас ждет интересная работа в прекрасном коллективе под крылом замечательного руководителя. Добро пожаловать!

Я улыбнулась, чокнулась со всеми, а про себя подумала, что под крыло этого «замечательного» руководителя я точно залезать не собираюсь. Лучше увольте!

– Спасибо большое, – сказала я, чувствуя необходимость поблагодарить Петра Ивановича. – Я тоже очень надеюсь, что у меня всё сложится. И могу вас заверить, что в объятия Гименея я не спешу.

На большее у меня не хватило фантазии, но все вроде бы остались довольны. Смолина я не видела.

– Это было посвящение? – тихо спросила у Насти, которая после тоста продолжила разговор с Градовым.

Она кивнула в ответ, и я поймала себя на мысли, что надо было уходить ещё полчаса назад.

– Насть, я пойду, поздно уже, – решилась на вторую попытку, воспользовавшись моментом, когда Настя отвернулась от Градова.

– Хорошо. Как ты поедешь?

Ну вот почему она не ответила так полчаса назад!

– Такси уже вызвала.

– Отлично, пойдем, я тебя провожу.

Ушла по-английски, ни с кем не прощаясь. Только кивнула Градову, который слышал наш разговор. Перед выходом Настя тепло улыбнулась и обняла меня.

– Если что, звони, постараюсь ответить.

– Спасибо огромное, Насть, ты и так мне очень помогла. Надеюсь, не буду беспокоить тебя часто.

– Ну что ты, звони. Я ведь чувствую себя неудобно, бросая Олега. Хотя и уверена, что оставляю свой пост в надёжных руках.

– Мне бы твою уверенность, – вздохнула с печальной улыбкой.

Мы ещё раз обнялись. Я вышла на улицу и запрыгнула в подъехавшее такси.

Пока ехала домой, наглый взгляд шефа, устремленный на мою грудь, стоял перед глазами. В итоге, подъезжая к дому, приняла решение, что нужно срочно поменять весь рабочий гардероб. Нужен дресс-код? О'кей, будет ему дресс-код! Только чёрные брюки и юбки ниже колена, удлиненные пиджаки и тёмные блузки, также желательно только чёрные и с пуговицами до горла. Да, ещё обувь, балетки или что там без каблука. Я больше не дам ему возможности так меня унизить!

8

В приёмную я вошёл ровно в восемь. Она сидела на своём рабочем месте. Высокий хвост, чёрный пиджак, чёрная блузка с наглухо застегнутыми пуговицами. Похоже, кто-то принял мои слова слишком буквально. Хм, даже не знаю, что на меня вчера нашло, и зачем я наехал на неё так жестко. Ведь и правда это было нерабочее время. Пусть ходит, как ей хочется. Главное, чтобы очередь из мужиков у двери в приёмную не мешала. В своё оправдание я мог только сказать, что сначала меня выбило из колеи наше столкновение и удивительный вид сверху, а потом весь вечер я был вынужден наблюдать, как Градов пасётся в её декольте. Да и Зверев, сидящий рядом со мной, умудрялся постоянно пялится через стол, вытягивая шею. А когда я случайно по пути к барной стойке засек за этим же занятием и Круглова, крышу почти сорвало. Только Круглов пошёл дальше остальных, так как собирался ещё и облапать мою новую помощницу. Пришлось вмешаться в его коварные планы. Чёрт, надо как-то на месяц примириться с этой грудастой действительностью.

Чуть позже я наблюдал, как она тепло прощается с Настей. Ну надо же, как умудрились спеться за два дня. Если она понравилась Насте, значит, мозги всё же есть. Сложно поверить. Обычно или там, или там…

– Доброе утро, Олег Павлович! – поздоровалась Кольцова, когда я прошёл мимо неё.

– Доброе утро, кофе готов? – Хотя сам прекрасно слышал запах в приёмной.

– Да, у вас на столе.

Дал ей два часа на почту и прочее, а затем нашёл на столе толстенный договор, до которого руки не доходили уже пару недель. Так, вот ещё один. Отлично. Нажал селектор.

– Вера Павловна, зайдите.

Моя помощница зашла в кабинет и встала в дверях, не решаясь пройти дальше. Вид неприступной крепости.

– Давайте на будущее сразу договоримся. Когда я вас вызываю, вам необходимо подходить к моему столу и садиться вот на этот стул. – Показал на ближайший. – Это ваше второе рабочее место, если Анастасия забыла об этом сказать.

– Да, Олег Павлович, извините. – Прошла, села. – Анастасия Сергеевна и правда не упоминала об этом.

Протянул ей договоры.

– Вот, посмотрите, это прислали наши потенциальные поставщики. Необходимо сделать перевод и… – Меня прервал звонок моего мобильника. Я ответил, не обратив внимания на экран.

– Олеженька, это я!

Чёрт! Мама… Обычно я не разговаривал с ней в рабочее время. То есть почти никогда не разговаривал.

– Как хорошо, что ты взял трубку! У меня беда! Приезжай скорее!

– Что случилось? – спросил я спокойно. Тут главное не переборщить с заботой.

– Мы застряли!

– Кто мы?

– Я и Лев Михайлович!

– Кто такой Лев Михайлович? – Кажется, это надолго. Тихо спросил у Веры:

– Вопросов нет?

– Всё понятно, Олег Павлович.

– Прекрасно. Сегодня после обеда меня не будет, – добавил я и отпустил её.

– Лев Михайлович – мой партнёр по хатха-йоге.

– По чему? – Я прикрыл глаза.

– Ну как тебе объяснить? – В голосе зазвучало удивление, неужели кто-то может не знать этого. – Хатха-йога – это духовная практика, целью которой является просветление, слияние с Высшим, самопознание. А оно, в свою очередь, достигается через практику основных ступеней йоги.

Я откинулся в кресле и призвал всё своё терпение.

– Не знал, что ты бросила пилатес.

– Олежа, да ты что! Когда это было! У нас ужасная ситуация, мы застряли в асане четырех опор!

– А причем здесь я? – Последняя попытка соскочить.

– Я вызвала скорую, но ей нужно открыть дверь. А ключи только у тебя.

– Что с тобой? Ты можешь нормально объяснить?

– Со мной всё нормально, а вот боюсь, Лев Михайлович пострадал.

– Хорошо, выезжаю. – Похоже, по телефону нормальных объяснений не добиться, придется ехать. На машине до её дома минут двадцать, надеюсь, ничего страшного с ней за это время не произойдет.

Моя мама с недавних пор пенсионерка. И если до этого всю жизнь она была спокойной и уравновешенной женщиной, на пенсии, видимо, решила наверстать упущенное и оторваться по полной. Последние два года после ухода с работы в шестьдесят три, она постоянно меняла увлечения. Все начиналось с безобидной вышивки в кругу ровесниц. Затем были театральный кружок, гимнастика, китайская живопись, аквааэробика, фитнес, пение, скандинавская ходьба, пилатес. И это только то, что я помню. Теперь, видимо, дело дошло до йоги.

Когда я подъехал к дому матери, скорая была уже на месте. Поздоровался с бригадой. Вместе поднялись на седьмой этаж. Открыв квартиру, я сразу прошёл в комнату. Врачи за мной. И все мы замерли на пороге.

– Мама, блин, это же Камасутра какая-то, а не хатха, как её там! – Я был в шоке.

Моя мать, в ярко-розовом обтягивающем комбинезоне, распласталась на непонятном мужике преклонного возраста, причём голова её лежала на его ступнях, одна нога зажата у него под мышкой, вторая же стояла на груди. Увидев нас, мама приподнялась на локтях, мужик признаков жизни не подавал.

– Это должна была быть асана четырёх опор, Олежа! Какая Камасутра! – возмущенно застрекотала она. – Асана покоя и релаксации.

– Ну вы тут круто релакснули, конечно, – пробасил врач, мужик лет пятидесяти, сам похожий на байкера.

– Кому из вас нужна помощь? – уточнил он на всякий случай.

– Конечно, Льву Михайловичу! У него что-то с рукой. Она подогнулась, когда мы стояли в асане, мы упали, и он зажал мою ногу, а я не могу её вытащить, потому что ему очень больно при любом движении.

– Ясно, – вздохнул доктор, – давайте смотреть.

– Лев Михайлович, вы меня слышите? – Он присел на корточки рядом с головой надеялся, всё же живого мужика. Тот лежал молча, без признаков жизни.

– У него болевой шок, наверное, – пропищала мать.

– Хорошо, если шок, а не инфаркт, – пробасил доктор.

– Ольга Борисовна, доставайте электрокардиограф, будем выяснять состояние этого йога.

Доктор пощупал его пульс, взглянул на зрачки.

– Ну, вроде живой, слава богу.

После чего осторожно приподнял руку Льва Михайловича и высвободил мамину ногу.

– Слезайте, уважаемая. Ольга Борисовна, пока я тут кардиограмму снимаю, померьте даме давление. Вас же ничего не беспокоит? – Врач внимательно посмотрел на мать.

– Нет-нет. Всё вроде в порядке.

Мама скатилась со Льва Михайловича и встала на ноги. Затем села на диван, и ей измерили давление. С давлением всё оказалось в порядке, она подошла ко мне, положила голову на мою грудь, и я обнял её одной рукой.

– О, Олеженька, – прошептала она, – что я пережила…

В итоге Льва Михайловича в предынфарктном состоянии и со сломанной рукой госпитализировали. Мама пообещала скорой сообщить его родным о случившемся.

Побоявшись сразу оставить её одну, дал ей время успокоится. Мы выпили чаю. Она мне рассказала про хатха-йогу и своего партнёра, с которым они, оказывается, уже три недели как живут вместе.

Вернулся на работу только к пяти часам. Ну и денёк.

9

Время обеденное, но я сегодня решила не ходить на обед, одной как-то страшновато. Утро прошло вполне сносно. Кофе за минуту до прихода шефа я поставила ему на стол, отчет отправила по почте.