скачать книгу бесплатно
Я перелестнула страницу: там какие-то семейные посиделки на даче, дальше фото с семейных праздников, фото мамы Корнея уже с большим животом и фото с выписки, и…
И что-то не то. В голове крутится мысль, а поймать её не получается.
Фото, беременность… блин!
Я растерянно листала альбом дальше, уже не задавая никаких вопросов. Увидела много фотографий маленького Корнея: в ползунках, в ванночке, в манеже, с юлой и какими-то страшноватыми несовременными игрушками, но мысли уже не о том.
Что не так?
Альбом… Нет, с этими фото всё в порядке, но мамин альбом мне показался странным. Что-то в нем меня задело. И задело настолько сильно, что внутри всё зудит от желания понять – что именно. Ведь было что-то важное там! Неимоверно важное и цепляющее, что-то на поверхности, что-то… Что, блин?!
– Севиль?
Я закрыла альбом, положила его на то место, с которого брала, вернулась на диван, и допила остывший чай.
– Спасибо, что к себе привезли. Не знаю, что бы я делала, если бы вас не встретила. Но я уже в порядке. И я, наверное, пойду.
Мне срочно нужно домой! Срочно нужно найти тот альбом, чтобы… чтобы убедиться, что я чокнутая, или чтобы разгадать загадку? Неважно! Если не найду его, не рассмотрю – меня порвёт!
– Подожди, – Ветров взял печенье, запил его остатками кофе, и встал. – Я подвезу.
– Не стоит
– Я подвезу, – повторил он бескомпромиссно.
Пока мы обувались, спускались к машине, я не пялилась на Корнея, и не обижалась из-за того, что он снова смартфону своё внимание отдал. Я прокручивала в голове воспоминания: вот я держу в руках мамин альбом с милыми кадрами прошлого, но чем-то они мне не понравились – чем? И вот у меня в руках альбом семьи Ветровых – снимки похожие, и именно схожестью на наши фото они меня задели.
Я сейчас с ума сойду!
Я назвала Корнею домашний адрес, и всю дорогу мучила себя этой загадкой – почему-то она неимоверно важна для меня. А может, она важна лишь потому что позволила на себя внимание с Ветрова перетянуть, и не наделать глупостей.
– Севиль, всё в порядке? Ты снова… кхм… снова…
– Странная. Я всегда такая, – договорила я за него. – Но у меня всё в порядке. Просто вспомнила про мамину просьбу, дома нужно кое-что доделать. Спасибо что подвезли. И за всё остальное. Хорошего вам дня.
Ветров открыл мне дверь, помог выйти, и забытый пакет с косметикой протянул.
– Севиль, – окликнул он меня.
Я обернулась.
– Если будет нужна помощь, если обидят, или еще что – звони мне, – Корней несколько секунд смотрел на меня, и сел в свое авто, а я… я…
Я заново влюбилась!
– Ай, гад, – углядев подъезжающую машину Эльнура я прекратила мечтательно смотреть вслед Корнею, и припустила к дому. Разулась, пакет в комнату отнесла, и когда руки мыла, услышала звонок в дверь. Через глазок убедилась, что там Эльнур.
– Севиль, я тебя видел, открой, поговорить нужно!
– Мне взрослые не разрешают чужим дверь открывать, – пропищала я, и направилась в сторону папиного кабинета, слыша как Эльнур уже не звонит, а зло долбится в дверь.
Козлина!
В кабинете отца я забыла про Эльнура, и принялась искать альбом. Мама вроде на столе его оставляла, когда меня потащила косметику ей выбирать, так…
Так…
Так!
На столе я альбом не нашла, в столе – тоже. Может, в спальне родителей?
Переоделась, попила воды, и продолжила поиски. В секретере нашла другие альбомы, но того самого среди них не было. Обшарила гардеробную, папку с документами, шкафчик с бельём, всю спальню – альбома нет. Нет его и в коридоре, в спальнях брата и сестры – тоже. На балконе в старых чемоданах я тоже искала.
Перекусила, включила музыку, и под «Sweet dreams» на репите продолжила поиски. Мельком увидела, что на часах уже восемь вечера. Ничего себе!
Вернулась в кабинет папы, и со вздохом стала перебирать бесконечные книги, искать альбом за ними, на что у меня ушел еще час. Даже больше.
В девять тридцать вечера я со вздохом села в отцовское кресло.
– Ну и что мне в голову ударило? Нафига мне этот альбом с беременными фотками и мной? Я не самым красивым младенцем была, нечем там любоваться, – попыталась я воздействовать на себя вслух.
Вспомнила свою фотку из младенчества, и поморщилась. Разглядела я ее плохо, но мне и увиденного мельком хватило, чтобы сравнить себя и того же Ветрова-младенца на фото: он был пухлым, как и положено деткам, уютным, а я была какой-то… стрёмной, иного слова не подобрать.
Ерунда какая-то. Зря только время потратила. Вечно мне чушь какая-нибудь в голову приходит.
Лучше пойду распаковку косметики сниму, мне деньги за это заплатили, а я опять дурью маюсь.
Я встала с кресла, и поняла что есть только одно место, в которое я не заглядывала – сейф. Но это же идиотизм – альбом в сейфе прятать, да?
А с другой стороны, он либо в сейфе, либо мама альбом с собой в отпуск взяла. И оба варианта означают, что есть нечто в этом альбоме.
– Блин, – ругнулась, сдаваясь, и подошла к сейфу.
Код я не знаю, никогда не заглядывала в сейф. Но подобрать код оказалось плевым делом – дата свадьбы родителей, справилась я со второй попытки, первой попыткой был мамин день рождения.
Альбом оказался там.
Вынула его, задыхаясь от волнения, и открыла.
Те же фотки. Глубоко беременная мама, новогодняя обстановка, брат, сестра… дальше фото младенца – меня. Я листала альбом, возвращалась к первым фото с беременной мамой, потом к моим фоткам: мама в платье, осунувшаяся но счастливая со мной-младенцем на руках, потом уже папа со мной в том же антураже – на крыльце какого-то здания. Роддом?
– Что не так? Что? – чем дольше я любовалась фотками, тем больше чувствовала волнения и даже неприятия.
Страха.
Меня буквально трясло! Даже тошнить начало!
Ну вот что с этими фото не так? Почему я задыхаюсь? Да, я была некрасивым младенцем, разнесчастным, худым, но и мама на выписке худая. Она болела? И я тоже? Потому этот альбом и прятали от меня? Потому мама так испугалась, обнаружив, как я эти фото рассматривала?
И тут я поняла…
Дрожащими пальцами перевернула альбомные страницы.
Мама с животом, новогодняя ёлка, все счастливы…
Лето. Выписка. Мама со мной на руках…
– Нет, – просипела я, снова и снова разглядывая фотографии: счастливую маму, осунувшуюся, беременную, и уже со мной… новый год… лето…
Это невозможно!
Но это так!
Я побежала за телефоном, и набрала номер той, которая врать не умеет.
– Сдурела в такое время звонить? – недовольно буркнула Айша в трубку и зевнула. – У меня восьмичасовая съёмка была, и завтра снова в четыре утра вставать.
– Я приемная? Айша, я родителям неродная? – горло перехватывало судорогами, вопрос я практически прокричала.
– Севиль, – в голосе сестры страх, и никакого сна. – Блин, Севиль…
– Я фото нашла. Мама в новогодние с приличным животом. А я родилась… Айша, я подсчитала! Не сходится, – расплакалась я. – Я приемная, да?
– Милая, ну что ты!
– Мне… мне маме позвонить, или ты мне правду скажешь?
– Аллах, что происходит! Сестренка, я очень тебя прошу…
– Правду! – закричала я, и выронила проклятый альбом из руки, зачем я вообще его увидела, зачем всё поняла?! – Скажи уже!
– Пообещай глупости не делать, я отменю съемки, и прилечу, хорошо?
– Говори!
– Севиль…
– ГОВОРИ!!!
– У мамы третьи роды прошли ужасно. Это была девочка… была, – вздохнула Айша, сдавшись. – Мама в себя прийти не могла: мало ела, соображала плохо, не плакала, но… сейчас я понимаю, что она в глубокой депрессии оказалась. А еще ей при родах повредили что-то, и она больше не смогла бы родить. Хотя я не думаю, что мама бы этого хотела – снова через это проходить. Папа всех нас повёз в Гянджу, к родственникам. Планировалось, что мы потом в Баку поедем к другой части семьи. И в Гяндже… помнишь тётю Амину? Хотя, ты маленькая была, когда ее не стало.
– Помню.
– Она медсестрой была в доме малютки, – после небольшой паузы произнесла сестра.
А я глаза закрыла. Но даже так слезы литься не перестали.
– Бросают в основном больных деток, родители которых пьющие, наркоманы, и дети потому рождались с отклонениями. И тётя Амина, у которой мы остановились, жаловалась, что к ним девочка попала без отклонений по здоровью, что удивительно при такой матери. Но персонала не хватает, детьми заниматься некогда, развивать – тоже. И если девочку не возьмут в семью – здоровье ее погубят. Не из злости погубят, а из-за нехватки рук. И эта девочка…
– Я, – прошептала я.
– Да. По знакомству всё быстро устроили, мама с папой были рады тебя забрать, и мы все тебя полюбили. И ты нам родная! Родная, Севиль! Я прилечу завтра.
– А как мама должна была назвать родную дочь?
– Севиль, ну пожалуйста…
– Её должны были назвать Севиль?
– Блин, – Айша расплакалась, – да, но маме с папой просто нравилось это имя. Потому тебя так назвали.
Или потому что я – замена.
Неудачная замена.
А я всё время думала, почему я так сильно отличаюсь от всей семьи? Не только внешне, но и умом, поведением, а я просто не родная им. Дочка какой-то… а кого, кстати? Проститутки?
– А моя родная мать – кто она?
– Я не знаю! Честно – не знаю! Всё что слышала от взрослых, я тебе рассказала. Севиль, пожалуйста, не принимай всё близко к сердцу. Я прилечу, я прямо сейчас напишу агенту что съемки отменяются, плевать на неустойку. А ты такси возьми, и к дедуле с бабулей езжай. Я очень тебя прошу.
Айша соврала. Она не умеет это делать, голос всегда ломается. Сестра слышала что-то про мою родную мать. Она даже сказала что-то… что-то про то, что нормальный ребенок родился у такой-то матери! Алкашка, наркоманка – кто она? Да и нормальная дитя свое не бросит.
Я – дочь непонятно какой женщины от непонятно какого мужчины.
Замена. Я просто замена.
И родственники что-то говорили про меня подобное, я думала они шутили, что я приемыш… Злая это была шутка.
– Всё нормально, не отменяй съемки. Я в порядке.
– Я прилечу! Глупости не натвори! Мы все тебя любим!
Я сбросила звонок. Накрасилась, вызвала такси, и вышла у знакомого дома.
На часах одиннадцать пятнадцать ночи.
Даже если он меня пошлет – хуже мне уже быть не может.
В дом я попала вместе с курьером, поднялась на нужный этаж и, не раздумывая, позвонила в дверной звонок. Затем позвонила снова, и через полминуты Корней открыл дверь.
Он в домашнем. Немного помят, щеки чуть румяные, глаза – пьяные, да и запах алкоголя чувствуется.
– Ты? – Корней нахмурился, оглядел меня сверху-вниз.
Да. Выгляжу я как телка из клуба. И накрашена ярко. И на губах улыбка.
– Я.
