Анна Павлова и священный рубин

– Клевета, одним словом, – поддакнул Леня Сергеев.

– Согласен. И все же я бы кое-что проверил. К тому же Глущенко этот говорит, что Баженов в эвакуации у людей за копейки семейные ценности скупал, когда те от голода помирали. И еще: у Баженова в институте имеются недоброжелатели, у меня есть список. В том числе в него вошел ближайший друг и товарищ Баженова профессор Голубцов. А еще его любимый ученик Круглов. Директор сказал, что у них прекрасные отношения с Баженовым, а Глущенко сказал, это все притворство.

– Ну, если других версий и идей нет, работай с этим, – согласился майор. – У тебя что, Смолов?

– Племянник. С самим Закормухиным я пока не встречался, но справки о нем навел, – тихим задушевным голосом проговорил Иван Дорофеевич. – Отзывы самые хорошие. Ни растрат, ни спекуляций, ни-ни. Каждый год получает грамоты за отличную работу. Член партии с сорок четвертого года. На фронте, правда, не был. Инвалид детства. Какая-то неприятность с ногой. Я сам видел, с палочкой ходит. Сотрудники к нему относятся положительно. Спокойный, выдержанный, требовательный. Начальство им довольно. Женат. Первая жена умерла: поезд, на котором в эвакуацию ехали, под бомбежку попал, погибла. Сейчас женат второй раз. Дочке восемь лет, приемному сыну девятнадцать лет, студент. Соседи говорят, живут дружно. Жена бывшая артистка, сейчас не работает, говорят, франтиха и легкомысленная особа. Весь день пластинки на патефоне крутит, наряжается по последней моде. Но больше ничего предосудительного разузнать не удалось.

– Ну, при ее профессии легкомысленность – это, можно сказать, норма. А с пасынком что?

– Студент, комсомолец. Учится в институте авиаприборостроения. Отличник.

– Образцово-показательное семейство, – вздохнул майор. – Мне не удалось пока побеседовать с Баженовым, врач не пустила. С комиссионками связался. Предупредил насчет Будды. Надо бы со скупщиками краденого побеседовать. Иван Дорофеевич, Саня, займетесь?

– Есть.

Быстрых результатов расследование не дало, но это майора не смущало. Не каждое дело можно нахрапом решить, тем более когда вор работал под заказ, готовился помешивая в стакане сахар вилкой – ложки у них в отделе вечно пропадали куда-то, – размышлял майор.

Ребята уже разбежались по домам, а вот ему уходить с работы не хотелось. В кабинете, что ли, заночевать? Он на этом диване половину блокады прожил, месяцами домой не ходил: сил не было, да и далеко, и служба.

Вздохнул он тяжело от невеселых мыслей, поправил поудобнее пиджак и приказал себе засыпать и ни о чем больше не думать.

Глава 5

Ленинград. Апрель 1950 г.

Встретиться с профессором Голубцовым Саня Головко решил в домашней обстановке, располагающей, так сказать, к задушевной беседе. Жил профессор в центре города, в Ковенском переулке, напротив католического костела, – Саше до него двадцать минут ходу. Было солнечное субботнее утро, и Саня рассчитывал застать профессора дома.

– Здрасьте, а вам кого? – В дверях квартиры стояла невысокая девушка в школьном платье, с длинной толстой косой и со стареньким пузатым портфелем в руках.

– Здрасьте, а мне Михаила Марковича, – приветливо улыбнулся девушке Саня.

– Пап, к тебе пришли. Мама, я побежала, у меня русский первым уроком! – крикнула девушка в глубь квартиры, схватила с вешалки пальтишко и, выбежав на лестницу, хлопнула дверью.

– Света! Светлана! – раздался ей вслед встревоженный голос, и в прихожей появилась хозяйка квартиры в фартуке и косынке. – Опять не поела. Ну что с ней делать? Здравствуйте, вы к нам? – заметив Саню, поинтересовалась хозяйка.

– Капитан Головко, уголовный розыск. Я к Михаилу Марковичу, – представился Саня.

– А что же вам надо от мужа? – насторожилась хозяйка.

– Я расследую дело об ограблении профессора Баженова.

– Ах вот оно что, ну конечно, проходите. Миша только что встал. Будете с нами чай пить? – мгновенно подобрела хозяйка. – Меня, кстати, Мария Саввична зовут. Раздевайтесь, проходите.

Супруги Голубцовы проживали в небольшой отдельной квартире. Комната, в которую провели гостя, была небольшой и уютной, посреди комнаты возвышался накрытый к завтраку круглый стол.

– Сюда, пожалуйста, – показала Мария Саввична. – Миша, это товарищ из уголовного розыска, по поводу Бори.

Профессор Голубцов сидел возле окна с газетой в руках, облаченный в домашнюю куртку, и, кажется, дремал, потому что очки у него съехали на самый кончик носа и сопел он как-то подозрительно.

– Опять задремал, – проворчала Мария Саввична. – Привык по ночам работать: тихо, все спят, легче с мыслями собраться. А потом вот спит полдня, хорошо еще, сегодня не на работу. Возраст, – словно извиняясь, пояснила она Сане. – Миша, к тебе пришли, Миша! – тормошила она мужа.

– Что? Светланка уже убежала? Завтракать пора? – встряхиваясь и поправляя очки, спросил профессор.

– Пришли к тебе, из уголовного розыска. Вот, товарищ стоит.

– А, здравствуйте, проходите, пожалуйста. А я тут задремал нечаянно, – смущенно проговорил Михаил Маркович, поднимаясь навстречу гостю.

Профессор был высок, худ, лысоват, с небольшой аккуратной седой бородкой а-ля Чехов.

– Проходите, присаживайтесь. Чем могу служить?

Мария Саввична, убедившись, что муж занялся гостем, ушла обратно на кухню и вернулась уже с чайником.

– Выпейте с нами чаю, заодно и поговорим, – доставая из буфета посуду, предложила она. – Мы ведь Борю давно знаем, Миша с ним учился вместе в университете. А потом, уж когда мы поженились, и я с ним познакомилась. Это было еще до революции, в девятьсот девятом году.

– До революции?

– Ну конечно. Нам уж лет немало, – улыбнулась Мария Саввична. – Миша тогда в гимназии преподавал, а Боря в географическом обществе работал.

– Выходит, вы Баженова дольше всех знаете?

– Пожалуй, – согласился Михаил Маркович. – Из ныне живущих я и Петя Куликов, третий наш товарищ. Мы в университете, знаете ли, как три мушкетера были. Неразлучные друзья – один за всех, и все за одного.

– А он сейчас жив?

– Жив. В университете преподает, кафедрой заведует, – помешивая сахар в стакане, проговорил Михаил Маркович. – Видимся мы с Петей теперь нечасто: дела, возраст, заботы, – но связь поддерживаем.

– Скажите, вы, разумеется, знаете о коллекции Баженова?

– Ну конечно. Ее еще Борин отец начал собирать. Очень интересные экземпляры имеются.

– А как много людей знает о коллекции Баженова?

– Сложно сказать. Боря не делал из нее секрета, но особенно и не распространялся. Кому попало не рассказывал. Все знакомые знали, в институте знали, а кто еще… Понятия не имею. Но, знаете, мне кажется, никто из знакомых Бориса на такое пойти бы не смог, – уверенно проговорил Михаил Маркович.

– Почему вы так думаете?

– Ну это же очевидно: Борис вращается в интеллигентных кругах, ни бандитов, ни пьяниц или там, скажем, неблагонадежных граждан в числе его знакомых не было и нет, – удивленно пояснил профессор. – Исключительно порядочные люди.

– Вы удивитесь, на какие жуткие преступления оказываются способны так называемые интеллигентные люди, или, точнее, те, кто под них рядится. И порядочность, на мой взгляд, качество, к интеллигентности прямого отношения не имеющее. Видал я людей дремучих, малообразованных, которые иному академику пример порядочности подать могли бы, – наставительно заметил Саня.

– Конечно, вы правы. Образование и хорошие манеры, которые у нас зачастую принимают за подлинную интеллигентность, никакого отношения к ней не имеют, и муж, безусловно, слишком снисходителен к людям, – вмешалась в разговор Мария Саввична. – Я неплохо знаю людей, которые бывают у Баженовых, – да, это уважаемые солидные люди. Но что уж тут, у каждого человека есть свои слабости, тайные грешки, страстишки, зачастую безобидные, но бывает, что и безобидная страсть может человека до беды довести.

– Маша, что ты говоришь?

– Правду, – кладя руку на плечо мужа, мягко проговорила Мария Саввична. – Я говорю это, Миша, потому что Бориса едва не убили. Украли ценную вещь, но не в этом, конечно, дело. Они с Клавдией переживут. С голоду не умирают. Но вещь эта имела историческую ценность, Борис мог бы ее, по совести говоря, как и всю коллекцию, в музей передать. Хотя, кажется, и не собирался.

Мария Саввична Сане нравилась. Простая, честная, работящая женщина, по ней сразу видно, что жизнь ее не баловала. Вон руки какие натруженные, как у его мамы.

– Ты извини меня, Миша, но даже племянник Бориса весьма скользкий тип. И работает в торговле, и жена у него одета как актриса.

– Так она и есть актриса, – осуждающе заметил Михаил Маркович.

– Она не звезда экрана, а бывшая балерина, танцовщица кордебалета. Тоже мне звезда, – хмыкнула Мария Саввична. – А Роман Степанович, а эта дама из неизвестно какой секретной организации? Да по ней сразу видно, что она в гастрономе за углом торгует. Ах, Миша, оставь, – махнула она рукой. – Баженов давно уже не такой бессребреник, каким виделся тебе в юности. А Клавдия? Это она только с виду жена декабриста.

– Маша!

– Что «Маша»? Всем известно, что в Клавдию был влюблен Петя Куликов.

– Ну когда это было! – Михаил Маркович пытался урезонить жену, чем очень сердил Саню.

– В юности. И она отдавала предпочтение ему, все это знают. Но вот замуж она вышла за Бориса. Почему?

– Потому что полюбила.

– Ну конечно! Потому что Петя был нищим, родители, уездные мещане, едва концы с концами сводили, он на скромную зарплату жил, а семья Бориса имела солидное положение в обществе, средства, связи. Да что говорить.

– Маша, это дела давно минувших дней.

– Были бы. Ты хорошо помнишь Славика? – сощурив глаза, спросила Мария Саввична.

– При чем тут Славик?

– Владислав Борисович Баженов, единственный сын Бориса, был как две капли воды похож на Петра Куликова. Попросите посмотреть фото. Борис всегда был крупным, упитанным, с серыми глазами, у Клавдии волосы светло-русые, глаза зеленые, а Славик был копия Петр. Темноволосый, с тонким длинным носом, и уши один в один. Да об этом все говорили. Не понимаю, как сам Борис не догадался?

– Маша, Клава же говорила, что Славик в ее мать пошел.

– Ну да. Мать умерла еще в прошлом веке, фото не осталось, говори что хочешь, – усмехнулась Мария Саввична. – А только и Петр знал, что Славик его сын. Вспомни, как он его опекал? А когда Славик погиб, едва сам от горя не умер. И ведь не женился он всю жизнь, хотя ему такие интересные женщины внимание оказывали. А почему?

– Почему? – с интересом спросил Саня.

– Их роман с Клавдией не кончался. Никогда! Ну разве что в войну, когда они в эвакуацию уехали, а Петр в городе остался.

– Маша, ну даже если и так, при чем тут ограбление? Уж скорее это Борис должен был Петру голову проломить, – продолжал взывать жену к здравому смыслу Михаил Маркович.

– Чушь. Петр достиг в жизни многого и наверняка рассчитывал, что рано или поздно любимая женщина будет принадлежать ему. Но этого не случилось. Вряд ли он обвиняет в этом Клавдию. Ее он любит. Скорее уж Бориса. Он вполне может винить его в своей неудавшейся жизни, в гибели сына. Да в чем угодно.

– Допускаю. Но ограбление? Маша? Петя патологически не способен на подлость.

– На подлость нет. Но в состоянии отчаяния человек бывает способен на самые дикие поступки.

Мария Саввична припомнила еще несколько любопытных историй о знакомых Баженовых, но ни одна из них не шла в сравнение с романтической историей Клавдии Баженовой и Петра Куликова.

Какой с виду благообразной и преданной мужу выглядела Клавдия Филимоновна и какой коварной особой оказалась. Вот что значит порождение старого мира, никакой морали! Так размышлял Саня, шагая по улице. Сколько ей сейчас лет? Около семидесяти? Да, около того. В этом возрасте страсти, конечно, уже стихают, но вот месть за разрушенную жизнь, как говорила Мария Саввична, вполне могла иметь место.

Леня Сергеев лениво потянулся, сладко зевнул и открыл глаза. Кружевной луч солнца, пробившись сквозь тюлевую занавеску, распластался по стене, высветив потертость стареньких обоев. Тикали ходики, скрипели половицы в коридоре, за стенкой у соседей слышался грудной голос Петра Николаевича: сосед зачитывал жене передовицу.

– Ну что, проснулся, соня? – раздался веселый мамин голос, и вместе с нею в комнату вплыл аромат жареной картошечки, подсолнечного масла и свежего хлеба. – Вставай, завтракать пора. Ты же сегодня на работу собирался.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В Индии цвет траура – белый.