скачать книгу бесплатно
Волчий берег
Юлия Шолох
Звериная земля #2
Юлия Шолох – популярный автор книг в жанре героического и романтического фэнтези.
Действие романа «Волчий берег» происходит в мире, описанном в книге «Звериный подарок», но во времена гораздо более ранние. Ожега и её младшая сестра вынуждены спасаться бегством от отчима, который после смерти их матери вынашивает в отношении падчериц весьма недобрые планы. Бежать приходится через древний лес; из него, по слухам, никто не возвращался. А за лесом ждёт беглянок страна тех, кого называют Зверями, кого боятся и ненавидят. Но так ли злобны жители Звериной страны, как утверждает молва? Или судьба привела героинь сюда отнюдь не на погибель? Приключения, война, любовь, предательство… всему нашлось место в этой книге, повествующей о мире Звериной страны, хорошо знакомой любителям фэнтези.
Юлия Шолох
Волчий берег
Глава 1. В которой даже старый страшный лес кажется лучше некоторых других мест
Всё, слушать бесконечное нытьё мне осточертело!
Я жутко устала, вымоталась и не могла больше скрывать от сестры правду. Не могла молчать о тяжком положении, в котором мы оказались. Нельзя дальше молчать – она меня изведёт, всю кровь выпьет!
– Смотри! – я вывернула у Малинки под носом мешок и принялась изо всех сил трясти над землёй – оттуда вслед за вещами посыпались только крошки. – Видишь? Видишь, что ничего не осталось? Ты понимаешь, что у нас больше нет еды? И денег тоже нет ни копейки! Нам теперь только по миру идти, надеяться, что приютят и накормят, дадут работу, чтобы совсем с голоду не околеть!
Я, тяжело дыша, стояла и смотрела на Малинку сверху вниз, щёки пылали, как будто охваченные огнём. Неужели она думает, что не понимаю? Разве я чувствую иначе? Всё то же самое! И голод мучает, и ноги идти отказываются, и ночью спать жёстко и холодно. Неужели думает: я не знаю?
– Я вижу, Жгучка. Но туда…
Голос у Малинки срывался, не давал договорить. Произнести вслух название Тамракский лес – дурной знак, а уж собираться туда войти и подавно сродни самоубийству.
– Не начинай ныть, прошу. Не начинай!
Я повысила голос. Малинка считала меня строгой, иногда даже чересчур, вот и сейчас смотрит с укоризной, но она просто не понимает – я веду себя так от волнения. От страха. Я жутко боюсь, что всё бесполезно, что не выйдет ничего, как бы я ни старалась, вот что страшно! И сейчас ей придётся понять, для чего я нас мучаю, иначе никак. Я старшая, ответственная и должна держать себя в руках, да, должна оберегать сестру, да, не спорю, но оберегать того, кто не сопротивляется, наверняка легче.
– Но зачем туда идти? Там, в лесу, люди исчезают! Там даже никто не живёт!
Надо же, голос обрела.
– Мы не собираемся селиться в чаще, нам бы только до деревень по ту сторону леса добраться.
– Ага! – насупилась Малинка, губы задрожали, ресницы прозрачными слезами покрылись. Эти ресницы все в слезах я вижу куда чаще сухих.
– Ну, всё, не начинай. Ты просто трусиха, – я села на корточки и стала подбирать вещи обратно в котомку. Мятое полотенце, тонкое одеяло, две пары носков, бельё – вот и всё наше имущество. – Подумай лучше, что будет, если отчим нас догонит.
Боги, что будет, если он нас догонит. Что будет!
Я всё бросила и закрыла руками лицо. Сидеть на голой земле неудобно, особенно когда юбка задралась и щиколотки щекочет трава, но пошевелиться не было сил. Мы столько бежали. Столько старались уйти подальше, чтобы оказаться в безопасном месте и хотя бы на час забыть о преследователе! Спали урывками в сараях, в брошенных избах, даже в лесу под соснами! Шли куда глаза глядят, только бы идти.
А теперь, когда до деревни, которую я считала последним прибежищем, всего час пути, вон над деревьями вьётся дым, пришлось свернуть в сторону. Малинка даже не поняла вначале, что случилось, может, думала, что я балуюсь, может, что решила перед встречей с людьми в тени отдохнуть. Потом пришлось сказать, конечно, что в обжитых людьми землях нам спасу нет и путь наш теперь лежит в Тамракские земли… и слушать возмущённые крики. Как будто других неприятностей мало!
Нос так жутко зачесался, что я всхлипнула. Малинка тут же упала рядом и заплакала:
– Если бы мама была жива…
Пришлось, как обычно, утирать чужие слёзы, обнимать её крепко-крепко за плечи и шептать на ушко что-то бессмысленное. Кроме друг друга, у нас никого больше нет, сестра прижалась ко мне и замерла. Как же она боится, я чувствую каждый её испуганный вдох, как будто что-то грудь туго сдавливает. Я прошептала:
– Знаю, Малинка, всё знаю… Но мамы больше нет.
Нос зачесался ещё сильнее, и выдержка подвела. Реветь белугой девице, которой уже девятнадцать стукнуло, просто позор, но что поделать. В смысле, что ещё делать-то?
– Не реви, – возмущённо сказала Малинка, отпрянула и сама подобрала сумку. Стала её завязывать. А руки-то дрожат!
– Почему не реви? Тебе же можно!
Иногда я перестаю быть взрослой и веду себя как ребёнок, но тут, в лесу, этого никто не увидит, а сестре я могу показаться любой. Только вот не любит Малинка, когда я раскисаю и плачу. Понятное дело, самой-то плакать приятнее, да ещё когда со всех ног утешать бросаются!
– Может, у Великого князя помощи попросим? – её голос словно разбух от слёз и гундосил. – Расскажем, что отчим хочет нас извести, чтобы всё хозяйство себе забрать. Может, заступится?
– Ага, как же. И кто нам поверит?
– А почему нет?
– Малинка, – боги, ей всего шестнадцать, а придётся становиться взрослой наравне со мной. – Наш отчим – князю дальний родственник, понимаешь? Ты понимаешь?
– Ну, может… – Упрямо насупилась она.
– Я не хотела тебе говорить!
Чего это у неё лицо такое сердитое?
– Почему не хотела? Зачем ты всё время всё скрываешь? Говори!
– Теперь-то скажу, конечно. Малинка, помнишь Серёдку, с которой мы вместе в столице учились? Ну, пока отчим не запретил? Серёдка часто потом приезжала, родственники у неё неподалёку жили.
– Не очень…
– Ты маленькая еще была. А я с ней крепко дружила.
– А, это та, которая в синем сарафане с белой лентой? С которой ты всё время от меня прочь убегала? Не хотела со мной играть, говорила: я мелкая пигалица и ничего не понимаю?
– Да, – нетерпеливо прервала я, потому что воспоминания больно отозвались в сердце. – Она недавно тоже умерла, понимаешь?
Рот у Малинки открылся и стал круглым.
– Как? Отчего? Она же одних со мной лет…
Серёдка-то? Да, она всего на год старше Малинки. Такая молодая.
– Как мама…
Проще всего было снова расплакаться, но сколько можно слёзы лить? Они не помогают! Малинка, правда, ещё этого не знает, поэтому и ревёт по любому поводу.
– Серёдка умерла от болезни?
– Да.
– И что общего-то?
– Как что? А откуда вообще эта странная болезнь взялась? Ничего, кроме слабости – ни жара, ни сыпи, ни тошноты, ни кашля. Ничегошеньки! Ты не понимаешь?
– Хватит спрашивать! – опять она как всегда – не слышу, значит, ничего не было. – Просто скажи!
– Малинка, ну что же ты… Что за болезнь эта и откуда взялась, никто не знает. К маме сколько лекарей приглашали – и всё зря! А когда последний ляпнул, что, мол, наколдованная она, болезнь эта страшная, отчим того со скандалом выгнал и денег ни копейки не заплатил. Болезнь никак нельзя наколдовать, сказал. Может и нельзя, кто знает, мы же не колдуны! Но я написала письмо ещё одной нашей подруге, и она ответила. Серёдку как раз замуж перед этим выдали и богатое приданное за ней дали. Знаешь за кого? За троюродного княжеского племянника! Царейко! Слышала? Он же княжеский воевода. Ему и тридцати нет, а это уже его пятая вдова – и каждая наследство после себя оставляет.
– Не понимаю… И что?
– Разве ты не слышала, что Великий князь собирается воевать? Хочет расширить свои владения в северную сторону, там сейчас беспорядки в землях, откуда дивы ушли, самое время всех взять врасплох. Не слышала разве?
– Что-то слышала такое вроде бы.
– Как можно было не услышать? Весь город гудел. Каждый пьянчужка язык чесал!
– Это когда? После побега? Это когда мы в той харчевне ужинали?
– Да! Где у нас, куриц, все деньги вынули. Где эти, разбойного вида, всё пытались к нам подсесть да вином угостить. И хорошо, что так вышло, что мы отказывали да отказывали, а когда пора за ночлег платить пришла, денег не оказалось… А то остались бы ночевать… кто ж знал, что это натуральный притон… Как свет погасили бы, то и дверь бы не спасла! И всё, искали бы нас потом.
– Кто?
Глупо как-то вопрос прозвучал, вон Малинка сама ответ поняла, аж глаза потемнели.
– В том-то и дело, что никто! Нет у нас с тобой больше никого.
Голова такая тяжелая стала, вот я её лучше ладонями обхвачу и посижу с закрытыми глазами. Однако, раз начала, нужно выложить всё, на другой такой разговор я не скоро решусь.
– Но нас найдут, Малинка, найдут люди отчима, потому что мы богатые наследницы. И убьют. А если не убьют, выдадут замуж, а потом всё равно результат один…
– Зачем? Он и так всем имуществом распоряжается! Я не помню, когда в последний раз нас с тобой кормили досыта, а про платья вообще молчу. Как мама умерла, живём у чёрного хода под лестницей. Какие мы с тобой богатые наследницы?
– Мама оставила всё имущество нам. Тебе и мне поровну. Если одна из нас умрёт, вторая получит её долю. А отчиму всё отойдёт только в случае гибели обеих.
Малинка сглотнула, но я уже не могла остановиться.
– Вот и смотри. Меня давно пора замуж выдавать, но тогда придётся мою долю наследства отдать. А теперь и ты подросла! Отчиму сейчас или людям объяснять, почему он нас не хочет пристраивать, или приданое наше возвращать. Как он объяснит, что мамины деньги ему самому нужны? Люди в деревне уже шушукались, отчего мы с тобой взаперти всё время, со двора носа не кажем. А ко мне, когда Василь сватался, отчим ему отказал и нас тогда же отправил на дальнее пастбище.
– Это когда мы с тобой всё лето там провели?
Молодец, быстро сообразила!
– Да. Там, конечно, хорошо было, молока и хлеба много, приволье… Но держать нас вечно на пастбище нельзя. А после возвращения отчим следил, чтобы мы женихов не нашли, потому что каждому отказывать нельзя. Причины-то нет. Ну, Василю отказал, тот недолго думал – на другой женился. А вдруг упрямый жених попадётся, станет разбираться, что к чему? Одно время отчим врал, что мы больные с тобой. А кто-то из местных тебя случайно увидел, как ты по двору весёлая бегала и кружилась, ну, когда отчим надолго уехал, и мы одни остались. Увидел и возмутился – как больные? Здоровые, румяные девки, хоть сейчас под венец. Потом ему пришлось врать, что мы с тобой головой больные.
– Безумные? – в светло-карих глазах, так похожих на мои, дрожит обида.
– Да! Но лучше бы пусть так о нас и думали!
– Почему?
– Потому что, Малинка, пока мы жили взаперти и отчим деньги наши тратил, мы хотя бы в безопасности были. Нас никуда не пускали, но хотя бы берегли. А теперь ему все деньги нужны, все до последней монетки. Он хочет имущество продать и потратить полученное на свои дела. В войне участвовать, чтобы свою долю награбленного получить. Теперь мы, Малинка, ему мешаем.
Сестра сглотнула.
– Ты правда так думаешь?
В горле словно комок сразу встал.
– Прости. Я не просто думаю, я слышала. И про войну, и про наследство наше. Перед тем, как сбежать, гости к нему приехали, помнишь? Три всадника, один толстый такой, что чуть с коня не скатился, когда спешивался.
Малинка захихикала. Картина была потешной – здоровый тучный мужчина, кряхтя, лез с коня, и ноги у него подкосились так, что он чуть не грохнулся об землю.
– Жалко коня было, – шепнула Малинка.
– Да! Тем вечером они говорили.
– А ты подслушивала? – восхитилась Малинка.
– Да! Этот толстый выбирал, какую из нас двоих замуж возьмёт.
Смех пропал, как и не бывало. Тихо стало просто до жути. Слишком много жестокого было в моём голосе, не знаю, сестру мне хотелось напугать или себя подстегнуть, чтобы не смела раскисать – однако нас обеих словно водой холодной облили. Малинка молчала, только глазами хлопала оглушено, будто не поняла. А мне теперь стыдно слово произнести.
Она шумно сглотнула.
– Ты права. Мы хорошо сделали, что сбежали. Но Тамракский лес?! А земли ничейные? – воскликнула Малинка с отчаянием. – Что там с нами будет? Мы же не знаем, что там с нами случится! Может, ещё хуже…
– Маленькая моя, иди сюда.
Если бы я могла её утешить! Хоть немного поддержать. Но как, если я и сама этих Тамракских земель до одури боюсь. Будь моя воля, я бы лучше отшельницей в лесу жила, но у нас ни еды, ни денег. Нам только к людям выходить, а на ту сторону леса люди отчима в объезд когда ещё доберутся! И доберутся ли вообще?
И вот сидим мы, Малинка уткнулась в мой пыльный плащ носом, а я качаю её, как маленькую, и сама словно на волнах плыву. Тихо признаюсь, потому что иначе нельзя.
– Сегодня мы свернули, потому что я увидела на дороге группу всадников в княжеской охранной броне. Думаю, нас ждут. Что ещё забыла княжеская охрана в такой глуши? Точно такая отчима последнее время сопровождает. Я не хотела говорить, но они прямо у взъезда схоронились, даже кони те же – один там приметный, в белых звёздах. Они следят, кто проезжает, я так их и заметила – телегу, что сбоку заехала, сразу остановили, окружили и давай ворошить.
– Так вот почему ты меня как схватила и потащила! Чуть руку не оторвала!
– Да, Малинка. Некогда было толком объяснять. Но если в деревню пойдём – сразу попадёмся. Так что нам теперь одна дорога – сквозь лес да в Тамракские земли.
– Но у нас нет еды.
– Ничего. Найдём в лесу ягоды и орехи. Не пропадём.
– Несколько дней! Нам несколько дней идти.
– Ничего. Нам многого не нужно.
– Но там какие-то ужасные звери. Они нас сожрут!