скачать книгу бесплатно
Все молча смотрели в Ритину сторону.
– Папочка! Я ничего не выдумываю! Я это чувствую, – прерывающимся голосом от еле сдерживаемых рыданий лепетала Рита. – Чувствую вот здесь, чуточку пониже шеи.
– Маргаритка! Тебе нечего бояться. Я рядом. Успокойся! Все будет хорошо!
Отец ее понимал, как никто другой. Понимал душой.
И тут… тут пронзительный зуммер телефона прервал всеобщее веселье. Гости с тревогой прислушивались к разговору. Отец молча выслушал сообщение, затем передал трубку комбату. Они оба поднялись и вышли из-за стола. Сидевшая рядом с мамой Катя посадила Риту к себе на колени.
Отец ласково потрепал дочку по щеке, застегнул ворот гимнастерки, затянул потуже ремень портупеи и, оглядев присутствующих, махнул рукой. Все, включая и тех, кто только что вернулся, выбежали из комнаты.
Все произошло в считанные секунды. Женщины стояли с тарелками в руках, на которых дымилась только что сваренная картошка, обильно сдобренная поджаренными свиными шкварками. Присев, они напряженно прислушивались к шуму отъезжающих машин.
Все понимали, что там, куда поехали их мужья, уже идет бой. Перешептываясь, они тайком посматривали в Ритину сторону.
Эта девочка наделена каким-то особым даром – даром предчувствия!
– Тише, тише, для ваших обсуждений это совсем не подходящее время! – строго сказала Катя.
Уставшая, заплаканная Рита задремала на коленях у Кати. К ним подошла мама.
– Катя! Давай-ка, я отнесу ее в постель…
Однако плач проснувшегося ребенка заставил мать броситься к нему. Свернувшись калачиком, маленькая Рита следила, как Люся возится с сыном, и мечтала оказаться на его месте. Ее все еще согревало ощущение тепла и защищенности, оставшееся после ухода отца. Рядом с ним Рита чувствовала себя счастливой. Катя, присев на корточки, тихо сказала: – Ритуля! Ты не должна обижаться на свою маму. Ей сейчас нелегко. Ты только посмотри на эту крошку. Он такой маленький и такой беспомощный, поэтому мама должна уделять ему гораздо больше внимания, чем тебе. «О чем она говорит? Неужели она думает, что я дура?!»
– Ладно! – сказала девочка. – Пусть мама любит Толика! Я тоже его люблю. Но отец любит меня. Понимаете? Меня!
Не ожидавшая такого ответа, Катя опешила и несколько минут находилась в замешательстве, пытаясь осмыслить услышанное.
«Я часто смотрела, как мама кормит малыша грудью, позабыв обо всем на свете. Как она с обожанием разглядывала каждую черточку на личике младенца… Лицо матери светилось от счастья!» – вспомнила взрослая Маргарита.
– Тетя Катя! А почему у вас с дядей Ваней нет детей?
– Не знаю, детка, так уж вышло, – тяжело вздохнув, сказала женщина.
– Жаль!
Не веря своим ушам, женщина смотрела на Риту широко открытыми глазами.
– Почему? – спросила она.
– А потому, что если бы у вас было даже десять детей, вы бы всех их любили одинаково.
В широко открытых глазах женщины застыли слезинки, а в распахнутых настежь глазах ребенка было сухо. Не сдержавшись, Катя прижала Ритину голову к своей груди.
…Время летело быстро. Прошло три месяца. Однажды отец пришел с работы темнее тучи. Увидев его, мать почувствовала, как у нее тревожно екнуло сердце.
– Сашок! Что случилось?
Он тяжело опустился на стул и начал стягивать сапоги. Не дождавшись ответа, Люся сказала:
– Садись к столу. Отец обнял жену за плечи. А у маленькой Риты внутри опять появилась тревога.
Крепко зажмурившись, она ждала удара. Отец, как и всегда, подошел к постели дочки.
– Маргаритка, вставай!
Мама нахмурилась, но ничего не сказала, соблюдая нейтралитет. Саня подхватил дочь на руки. Потом подошел к кроватке сына. По личику спящего малыша пробежала улыбка. Изловчившись, он свободной рукой подхватил сынишку. В сильных руках отца ребенок смотрелся как большая спящая кукла. Держа на одной руке дочь, а на другой малыша, он подошел к жене и сел рядом.
– Родная, пожалуйста, выслушай меня спокойно. Меня переводят служить в другое место. Я улетаю сегодня утром. Осталось несколько часов на сборы. Сейчас я положу сынишку, и мы все вместе поужинаем. Лисенок, неси все, что у нас есть, а ты, дочка, помоги маме. Теперь ей без твоей помощи не обойтись. Лады?
Рита кивнула.
– Ну, вот и договорились, – стараясь выглядеть веселым, сказал отец. Все сели за стол.
– Саня, хватит ходить вокруг да около. Расскажи подробно, куда, зачем и на какое время ты должен уехать?
– Не знаю. Знаю только то, что мне обещали.
– Обещали что? – спросила мама.
– Что дадут отдельную квартиру и возможность вызвать вас к себе.
Люся долго молчала, обдумывая то, о чем только что узнала. Она понимала, что муж старается свести к минимуму ее тревогу.
– Саня, скажи, только честно: кто еще летит вместе с тобой? – осторожно спросила она.
– Пока посылают только меня. Начальству всегда виднее, – ответил отец.
– На сегодня, я думаю, все вопросы исчерпаны. А теперь пойдемте спать. Дотя! Иди спать. – Отец нагнулся, поцеловал Риту и подоткнул со всех сторон одеяло.
– Так я на тебя надеюсь? – приложив палец к губам, спросил он.
– Саня, можешь на меня положиться. Я тебя не подведу, – заверила его дочь.
– Плутовка! – смеясь, сказал отец. – А теперь повернись на бок, закрой глаза и спи.
Проснувшись, Рита увидела маму. Она смотрела на дочь опухшими от слез глазами. Девочка бросилась к двери.
– Рита, не суетись. Отец уже уехал. Пойди умойся, почисть зубы, причешись и садись завтракать.
Братишка спал, а мама складывала вещи, разбросанные по всей комнате. Заметив, что дочь лежит, уткнувшись носом в подушку, она подошла и, присев на краешек кровати, тихо сказала:
– Вот мы и снова остались одни! Опять одни и опять с младенцем на руках… Одни, понимаешь, од-ни!
«Помню, как я испугалась. – Маргарита вся съежилась, снова переживая чувство страха. – Передо мной сидела осунувшаяся женщина с потухшими глазами. Такой я ее давно не видела».
Маленькой Рите хотелось реветь, но девочка вспомнила о вчерашнем разговоре с отцом.
– Мамочка! Во-первых, мы здесь не одни. Во-вторых, у тебя есть я и твой сын. А в-третьих, это совсем не то, что было в Сибири! Рядом с нами живут все папины друзья. Тетя Катя и дядя Ваня никогда нас не оставят одних. И потом, надеюсь, ты слышала, что вчера вечером сказал твой муж!
– А что он сказал? – она резко выпрямилась и уставилась на Риту круглыми от испуга глазами.
– А то, что он обязательно заберет нас к себе, а если уж папа что-то обещает, это железно! Он тебя никогда не подведет, а тем более не обманет, понимаешь?
В ее взгляде сквозило удивление.
– Да, твой отец прав. Ты уже большая девочка и на тебя можно положиться.
Они долго сидели, обнявшись, и, несмотря ни на что, в этот момент более счастливого ребенка, чем Рита, пожалуй, не было на всем белом свете.
Через полгода они переехали к отцу.
…И вдруг Овал снова ожил…
Справившись с домашними делами и уложив малыша спать, мама берет в руки вышивание. В доме пахнет керосином и чистотой, так как она протирает старую мебель, найденную в сарае, керосином, чтобы в ней не было клопов. На столе лежит белоснежная, туго накрахмаленная и до блеска выглаженная скатерть.
Рита любила следить за мамиными руками, которые отважно и ловко управлялись с тяжелым чугунным утюгом. Он нагревался вложенными в его «брюхо» тлеющими угольками. Веселые светлячки подмигивали ей через проделанные в его боках отверстия. Положив голову на лежащие на столе руки, девочка смотрит, как он начинает шипеть, пыхтеть и, закипая от злости, плюется паром, когда на него попадают капельки воды, которыми мама обрызгивала пересохшие белье.
Глядя на скользящий туда и обратно утюг, девочка видела бушующий океан, по волнам которого плыл военный корабль. Корабль взлетает вверх, а потом так же стремительно несется вниз. И тут молодой и красивый капитан замечает немецкую подводную лодку.
– Открыть огонь! Пли!!! – и мощный огонь обрушился на мечущихся в панике немцев. Немецкая подводная лодка тонет, а из горячих котлов корабля вылетает густой пар, закрывающий собою часть неба… и Рита незаметно для себя заснула. А когда она открыла глаза, на столе лежала горка выглаженного белья.
Простыни и наволочки приятно хрустели, а уж о салфетках и говорить не приходится, они были настоящими произведениями искусства – гордостью и маминым триумфом.
Мама нашла в сарае старые карнизы, привела их в порядок и повесила на них длинные, до самого пола, вышитые ею шторы. И квартира стала похожа на праздник. Отец любил уют и, когда бывал дома, то не упускал возможности сделать жене комплимент. А она сияла от удовольствия.
Виток. И Маргарита видит стоящую перед зеркалом маму. Инструментами ее макияжа был черный карандаш и губная помада в картонной упаковке. Карандаш легонько скользил по бровям и останавливался на маленькой черной родинке на левой щеке, делая ее немного четче. Потом она красила губы. Эффект был потрясающим. Перед зеркалом стояла настоящая красавица. Дочь с интересом наблюдала за каждым движением и очень ею гордилась. Каждому ребенку приятно иметь красивую маму. Закончив свой незатейливый макияж, мама всегда поворачивалась к Рите и спрашивала:
– Ну, как?
– Твой муж будет в восторге!
– Неужели? – смеясь, отмахивалась мама.
– Да и не только он. Потому что ты – очень красивая.
Глава 7
Старания мамы не пропадали даром. В доме был покой и уют. Люся была прекрасной и радушной хозяйкой, любила гостей и умела их принимать. Иногда отключали электричество, но это никого не смущало. С керосиновой лампой они тоже не скучали.
Отец возвращался далеко за полночь. Он стучал в дверь характерным для него стуком. Мама быстро чиркала спичкой, зажигала коптилку и, прикрывая фитилек рукой, неслышно проскальзывала к наружной двери. Пока она вынимала из духовки еду, отец шел к рукомойнику, мылся ледяной водой до пояса, смешно пофыркивая, и был похож на большого моржа.
А Ритино воображение, работающее в автоматическом режиме, тут же пририсовало ему жестко-колючие усы, и, прикрыв глаза, она видела себя на Северном полюсе в обществе добродушных моржей, очень похожих на отца.
И вдруг в их доме поселилась печаль.
Рита сразу почувствовала неладное. Что-то было не так. Мама плачет по ночам, а утром встает с опухшими глазами. С мужем она почти не разговаривает. На нее не обращает никакого внимания и, что самое главное, не заставляет кушать, а это очень плохой признак.
«Это беда, граничащая с катастрофой», – решила Рита. Значит, в доме происходят серьезные неприятности. Только Толик может привлечь ее внимание. Ребенок давно уже уснул, а мать все еще продолжает его покачивать, о чем-то напряженно думая. Отец улетел в командировку. Они остались одни.
…На дворе стояла ранняя осень. Окно. А на его широком подоконнике, обхватив руками согнутые коленки, сидит маленькая зареванная девочка, вытирая кулачками льющиеся из глаз слезы.
Неужели это она, Рита? Настоящий заморыш. А почему она плачет? Что произошло, кто ее обидел?
Маргаритины вопросы улетают назад, как и ее годы. Но Овал не оставляет времени для размышлений. Он торопится. Ему нужно, как и ей, успеть вовремя вернуться в нашу реальность. И они оба это понимают…
…А вот и школа. Трехэтажное здание ничуть не пострадало во время бомбежек. До войны на ней красовалась выполненная в мраморе вывеска: «Женская гимназия №1», а сейчас – «Женская средняя школа №3».
Первое сентября. Рита подходит к школе.
– Дети, идите все сюда! – завидев растерянных первоклашек, кричит пожилая женщина, отыскивая названную фамилию в тетрадке.
– Ты – иди вон туда, – махнув рукой, приказала она одной из девочек. – А ты оставайся здесь! – пригвоздив Риту к месту, говорит учительница.
Рита поворачивает голову и с тоской в глазах смотрит на молодую симпатичную преподавательницу, которую со всех сторон облепили любопытные смеющиеся мордашки первоклассниц. Им повезло…
– Дети! Встаньте по росту, – хлопнув в ладоши, приказывает учительница.
Рита быстренько подсуетилась и ей удалось втиснуться в середину шеренги. Она стояла на цыпочках, смешно вытянув шею, чтобы казаться выше ростом. Это выглядело настолько комично, что сегодняшняя Маргарита прыснула в кулак, стараясь не потревожить сон своих детей. «Ребенок – он и есть ребенок!» И взрослым надо об этом не забывать», – подумала она.
– Ты будешь у нас замыкающей, – ткнув в Риту пальцем, сказала учительница.
«Сказала, как обругала, – возмутилась взрослая Маргарита и тяжело вздохнула, – Боже, а ведь я состояла из одних противоречий, на которые наслаивались мои детские комплексы, главными из которых были рост и внешность».
А малышка внутри Овала стояла, вся съежившись, стараясь удержать накатившиеся на глаза слезы.
– Девочки! – услышала Рита голос учительницы. – Встаньте по двое, возьмитесь за руки и парами, друг за другом ступайте в класс.
Дети построились, а Рита осталась без пары – одна. Опустив голову, вся поникшая, девочка еле переставляла ноги, плетясь позади всех. По широкой мраморной лестнице они поднялись на второй этаж и подошли к классу, на двери которого был приклеен бумажный квадрат с четко выведенной красным карандашом цифрой 1 – жирно обведенной черными чернилами. Ребята прошли мимо, не обратив на квадрат внимания, а Рита приостановилась, поежилась и, споткнувшись о порог, вошла в класс. «Цифра в трауре, – почему-то решила она, – и я в нем тоже буду».
«Непостижимо, как и откуда, именно в тот момент в голове семилетней девочки могла возникнуть такая ужасная мысль, которая впоследствии перечеркнула всю ее школьную, да и не только школьную жизнь», – изумилась Маргарита.
…Да, это ее класс: просторный, с высокими лепными потолками и тремя огромными окнами, выходящими на небольшой школьный двор, окруженный высокой двухметровой стеной. Во дворе росло одно единственное ореховое дерево с роскошной кроной, которое хоть как-то оживляло школьный двор – плац этой элитной школы, в которую принимали далеко не всех детей.
А вот и та злосчастная парта, за которой она получила первый в своей жизни урок учительской некомпетентности и черствости.
«Господи, какая же я маленькая, худенькая и какая-то незащищенная», – ужаснулась молодая женщина.
А по классу расхаживала «серая дама», упакованная в мышиного цвета костюм, из которого стыдливо выглядывала серая блузка, завязанная на бантик, а в серо-тусклых, коротких и гладко зачесанных назад волосах красовался полукруглый пластмассовый гребешок грязно-розоватого цвета.
«Серая классная дама с каменно-серым сердцем», – констатировала Маргарита.
– Так. А теперь можете садиться за парты.
Учительница взяла в руки указку, подошла к кафедре и постучала, привлекая к себе внимание детей.
– Меня зовут Валентина Никитична, – почти по слогам, громко провозгласила она. – Девочки, каждая из вас должна запомнить свое место. Внимание! Дети, будьте внимательны! Повторяю, запомните свое место!
