скачать книгу бесплатно
– Кто эта девочка? – спросила женщина у неё над головой. Эди открыла рот, но ничего не смогла сказать и продолжила поиски.
– Это моя дочь, – сказал папа, заполняя паузу. Пыль медленно оседала вокруг них.
– Мне кажется, всё зашло слишком далеко… – негодующе произнесла женщина.
В этот самый момент Импи, слегка запылённая, вылезла из щели между половицами, сжимая в руках массивное золотое кольцо с зелёным камнем. Она протянула его Эди. Та беззвучно выдохнула: «Спасибо», взяла кольцо и дождалась, пока Импи снова уцепится за её косу.
– Вы это ищете? – спросила Эди у женщины, вставая и раскрывая ладонь.
– Ах! – выдохнула женщина, взяла кольцо и надела его себе на палец. Глаза её наполнились слезами. – Мистер Уинтер, могу ли я поздравить вас с тем, что у вас такая зоркая дочь?
Папа слабо улыбнулся.
Эди почувствовала, как Импи вспорхнула, описала круг около её головы и вновь опустилась ей на косу. Никто, похоже, не заметил флитту, хотя Вера очень пристально смотрела на Эди из угла комнаты и вертела в пальцах увеличительное стекло.
– Вам следовало бы назначить её главной здесь, – продолжила женщина, потом открыла свой кошелёк и протянула Эди банкноту в двадцать фунтов. Веки у женщины были накрашены павлиново-синими тенями, и это стало заметно, когда она подмигнула Эди, потом попрощалась и вышла из офиса.
Папа вскинул обе руки в воздух.
– Ты молодец, Эди! Даже Шерлок Холмс не справился бы лучше! Ты спасла нас сегодня! Вера, отметьте эту строчку в компьютере как «Востребовано».
Вера вышла и направилась обратно в свой кабинет.
– Это я всех спасла, – негодующе сказала Импи со своего насеста за ухом Эди.
– Неплохо! – улыбаясь, отметил Бенедикт, потом забрал метлу и направился вслед за Верой. – Но птица какая-то странная. Надо будет поискать её в справочнике.
– Я беспокоился, что эта женщина нажалуется Урсуле, – продолжил папа. Его начальница была просто зациклена на порядке и списках и совершенно не терпела неразберихи.
– По крайней мере, теперь ты можешь сказать ей, что вернул кольцо, – отозвалась Эди.
– Да. В кои-то веки это должно поднять меня в её глазах.
Папа тяжело сел в своё кресло, его рука коснулась шкатулки.
– Что это?
– А, это та шкатулка, которую мы нашли на линии «Бейкерлоо», – ответила Эди. – Я нашла её внизу, на Последнем складе. Никто за ней не пришёл, я проверила у Веры. Можно я заберу её домой, папа?
– Эди, нам полагается ждать три месяца. Это наше правило. Прошло всего два дня с тех пор, как она поступила к нам.
– Пап, пожалуйста. Это просто старая шкатулка.
– Ха! – фыркнул папа. – И что же в ней тогда такого особенного? – Он придвинул шкатулку поближе к себе, чтобы заглянуть внутрь.
Эди показалось, что внутри у неё что-то скрутилось в тугую пружину. Это был тот самый момент. Настоящая проверка «невидимости» флитов.
– Там не на что смотреть, пап. – Она положила руку на крышку, словно защищая содержимое шкатулки.
– Да ладно тебе, Эди.
– Он не может видеть нас, – прошептала Импи.
Эди нажала кнопку на задней стенке и откинула крышку. Спекл сидел на спичечном коробке и рисовал, а Нид деловито полировал одну из пятипенсовых монет в своей комнате.
Папа поправил очки и заглянул в коробку. Флиты повернулись, чтобы взглянуть на него; Эди отчётливо видела их лица – бледные овалы размером с ноготь ребёнка. Наступила долгая тишина.
Наконец папа сказал:
– Странно – столько миниатюрной мебели. Может быть, кто-то сделал это для маленьких кукол или для мелких зверьков, вроде тех, что были у тебя? Ну, те пушистики, которых ты когда-то возила по комнате в игрушечном фургончике с тентом.
– Да-а, пап, – отозвалась Эди. Она постаралась, чтобы в её голосе звучала скука, однако втайне она ощущала облегчение. Он не увидел флитов! – Так я могу забрать её домой?
– Нет, Эди, нельзя. Должно пройти три месяца – это правило. До тех пор она не принадлежит нашей конторе, а после этого, скорее всего, отправится в магазин благотворительных распродаж.
Эди почувствовала, как Импи дёргает её за косу.
– Пожалуйста, пап.
– Нет, извини. Урсула никогда не простит мне этого, если узнает.
Эди понимала, что настаивать нельзя. Папина начальница и так доставила ему множество неприятностей за то, что дорогая ваза веджвудского фарфора выскользнула у него из рук, словно кусочек мыла, и разбилась на тысячу осколков, а помимо этого, остро стоял вопрос пропавших ценностей, которые Бюро забытых вещей так и не сумело найти.
– Я отнесу её обратно, туда, где она должна быть. Надевай пальто, Эди.
Он защёлкнул крышку и понёс шкатулку к складу. Нид и Спекл остались внутри.
– Импи, – сказала Эди, обращаясь к своей косе, – тебе тоже лучше вернуться.
– Нет, я не вернусь, – сердито ответила Импи. – Я только что выбралась наружу. И что, если сороколка вернётся?
– Тебе нельзя пойти со мной, – возразила Эди.
– Пожа-а-алуйста, – протянула Импи. – Только сегодня. Нам нужны припасы. У меня есть список. Твой папа нас не видит. С остальными за эту ночь ничего не случится, да и Спекл всё равно не любит покидать шкатулку.
Эди колебалась. Менее всего ей хотелось, чтобы у папы были неприятности, но она не могла игнорировать искру восторга, мерцающую у неё в груди и посылающую тепло до самых кончиков пальцев при мысли о том, что Импи поедет к ним домой.
– Хорошо, – сказала наконец Эди. – Но ты должна будешь спрятаться ко мне в карман.
Импи соскользнула по её руке и нырнула в карман её комбинезона.
По пути к станции Эди сказала:
– Вот, пап… возьми деньги. – Она попыталась отдать ему двадцатифунтовую банкноту, которую дала ей та женщина.
– Ни за что, Эди. Это твои деньги, ты должна их потратить на то, на что захочешь. Ты их заработала.
Эди могла придумать тысячу вещей, на которые можно потратить деньги, но самым главным было одно.
– Тогда можно я куплю себе новые школьные туфли, пап?
– Тебе не кажется, что это как-то… скучно? У тебя уже есть школьные туфли.
– Мама купила их на два размера больше, чем нужно, и они шлёпают, когда я иду.
Как ни удивительно, папа это понял.
– Что ж, так не годится, – сказал он. – Завтра мы купим тебе новые туфли.
Пока они ждали поезда, Эди чуть-чуть приоткрыла карман, чтобы заглянуть внутрь. Два крошечных глаза свирепо посмотрели на неё в ответ.
Глава восьмая
Парк Александра-роуд
Эди стояла возле сушилки для посуды на кухне, желая, чтобы папа побыстрее закончил отскребать кастрюлю из-под спагетти. Он целую вечность наполнял раковину мыльной водой и скрёб стенки кастрюли проволочной мочалкой.
– Ты не можешь побыстрее? – спросила Эди, скручивая мокрое полотенце в узел.
– А что за спешка такая? – отозвался папа.
Откуда ему было знать, что крошечное летающее существо ждёт Эди наверху, в её комнате? Импи согласилась спрятаться под кроватью у Эди, пока та ужинает. Взамен Эди пообещала, что они совершат рейд на кухню, как только папа ляжет спать. Она оставила Импи воды и насыпала в подставку для яиц воздушного риса, однако не собиралась задерживаться так надолго.
Наконец папа стянул с рук резиновые перчатки, в которых мыл посуду.
– Теперь пора позвонить маме.
– Н-но… мне нужно делать домашнее задание!
– У тебя каникулы, Эди. Что на тебя нашло? Ты всегда так ждала этих звонков!
Он открыл ноутбук и щёлкнул по значку скайпа.
Прошло два дня с тех пор, как мама улетела в Финляндию, чтобы присмотреть за бабушкой Агатой. Бабушке Агате было восемьдесят лет, и она жила вполне самостоятельно, но пару дней назад она упала на кухне и теперь нуждалась в помощи.
Ноутбук пискнул, и на зернистом голубом экране внезапно возникло лицо мамы. Вид у неё был усталый, волосы были небрежно заправлены за уши. Эди помахала рукой.
– Как там бабушка Агата?
– Сегодня был хороший день, – ответила мама. – Она ненадолго встала с постели и сидела у окна в своём кресле. Мы слышали, как над нами трубят перелётные гуси, покидая озеро.
– А-арк! А-арк! – по-гусиному протрубил папа, размахивая посудным полотенцем за спиной у Эди. Эди и мама засмеялись.
– А как твои дела, Эди? Что-нибудь интересное случилось?
Эди с усилием сглотнула. Ей хотелось выложить маме всё и сразу – о том, как она нашла шкатулку с крошечными флитами, как трепетали крылья Импи, словно крылышки колибри, как пропали флюма и орешек с младенцем… но она не могла рассказывать об этом. Ей почти пришлось прикусить собственный язык, чтобы удержаться.
– Я помогала папе в офисе, – сказала она вместо этого. – И занесла в каталог сорок девять забытых зонтиков.
– Ничего себе! – произнесла мама. – Впечатляет.
Поведав ей про будильник-кролика с шевелящимися ушами (и тщательно избегая любых упоминаний о Наз и Линни), Эди передала ноутбук папе.
– Скоро увидимся, – пообещала мама.
Пару минут Эди сидела рядом с папой, пока он разговаривал с мамой. Эди думала про окно в домике бабушки Агаты, выкрашенном в ржаво-коричневый цвет и стоящем у самого озера, про гусей, которые вытягивают длинные шеи, взлетая. Потом она снова вспомнила про Импи и уже не могла думать о чём-то другом; она взбежала по лестнице наверх, шепнув папе, что идёт к себе в комнату.
Когда Эди заглянула под свою кровать, её охватило облегчение. Импи сидела в подставке для яиц, и вид у неё был скучающий. Она перелетела на прикроватный столик Эди и упёрла одну руку в бок.
– Тебя не было целую вечность.
– Я помогала мыть посуду.
– Что насчёт моего списка? – спросила Импи.
– Пойдём, как только папа уснёт.
Эди включила прикроватную лампу, и теперь Импи стояла в круге света. Они смотрели друг на друга. Эди видела, как подрагивает грудная клетка Импи, когда сердечко размером с хлебную крошку гнало кровь по сосудам крошечного тела. Одежда, сшитая из конфетных обёрток, блестела в лучах лампы.
– Она прошита тонкой проволокой, чтобы выдерживать столкновения с насекомыми и градинами, – гордо сказала Импи и указала на крошечные буквы «Ф7», вышитые на груди.
– А что это означает? – спросила Эди.
– Фуражировка, то есть собирательство. Седьмой уровень, самый высший. Я умею читать карту подземки и разыскивать там полезные вещи.
– Какие, например?
– Ну-у… деревянные палочки от леденцов и мороженого, чтобы отделывать наши дома, жевательную резинку – для того, чтобы скреплять вещи между собой, остатки корочки от сэндвичей, чтобы делать тосты…
У Эди было множество вопросов, но она решила, что не следует задавать их все сразу. Импи, с другой стороны, жаждала исследовать новое окружение. Она взлетела и на несколько секунд зависла в воздухе, её крошечные прозрачные крылышки с паутинкой прожилок быстро-быстро трепетали. Потом она облетела комнату, рассматривая вещи Эди, и задержалась возле фотографии, на которой два человека стояли на берегу, улыбаясь и держа за руки маленького ребёнка. Ветер развевал волосы женщины, отбрасывая их назад.
– Это мама и папа со мной, когда я была маленькая, – пояснила Эди.
– А где сейчас твоя флюма? – спросила Импи.
– Она на несколько дней уехала в Финляндию, чтобы присмотреть за моей бабушкой. Мама выросла там и не очень любит зиму в Лондоне. Говорит, слишком много туманов и сырости и слишком мало снега. Она скучает по холоду. По настоящему холоду. Она всегда посмеивалась над тем, что папина фамилия – Уинтер, то есть «зима».
Импи пролетела мимо светодиодной гирлянды, свисающей с гардероба Эди, и заглянула сквозь стекло в аквариум, где плавали две гуппи. Они метнулись прочь от стекла и с любопытством стали рассматривать Импи из-за клубка водорослей. Потом она подлетела к окну и уставилась на улицу. Значит, рыбы видят флитов.
Эди подошла и остановилась рядом с ней. Она смотрела в это окно бессчётное количество раз – на аккуратный ряд домов с садиками размером с почтовую марку, на криво выстроившиеся в шеренгу мусорные урны. Вся эта сцена была залита оранжевым светом уличных фонарей, а вдали слышался грохот и перестук колёс длинного грузового поезда – он направлялся через Лондон к порту на восточном побережье.
Так они стояли некоторое время, прислушиваясь, пока телевизор на первом этаже не смолк, а шум воды в ванной возвестил о том, что папа чистит зубы перед сном. Наконец Эди услышала, как в соседней комнате щёлкнул выключатель.
Наступило время для полуночного рейда.
Глава девятая
Парк Александра-роуд
