скачать книгу бесплатно
Конечно, с его стороны самонадеянно рассуждать о будущем, о дорогах должен беспокоиться король. Но, судя по тому, что Джеремия и другие говорили о положении дел в Хейхолте, Элиас едва ли станет заботиться о подобных вещах.
Они ехали вдоль берега Стеффлода, в воде которого отражался призрачный свет серебряной луны, Мириамель по-прежнему молчала, и у Саймона возникло ощущение, будто они едут уже много дней, хотя луна еще не прошла и половины пути. Ему стало скучно, и он принялся наблюдать за Мириамель, восхищаясь ее белой в лунном свете кожей, пока она раздраженно не попросила его перестать на нее глазеть. Тогда он постарался отвлечься и решил вспомнить Законы Рыцарства и то, что ему рассказывал Камарис, но его хватило только на половину лиги, и он стал негромко петь все песни про Джека Мундвода, которые знал. Позднее, когда Мириамель вновь пресекла все его попытки начать разговор, Саймон занялся подсчетом звезд, бесчисленных, как крупинки соли, рассыпанной на столе.
Наконец, когда он уже не сомневался, что скоро сойдет с ума – а эта ночь тянется больше недели, – Мириамель придержала лошадь и показала на рощу на невысоком холме, в трех или четырех фарлонгах от рытвин надоевшей дороги.
– Туда, – сказала она. – Там мы остановимся и поспим.
– Я не хочу спать, – соврал Саймон. – Мы можем проехать еще немного.
– Нет смысла, – ответила Мириамель. – Я не хочу находиться на открытом пространстве днем. Позднее, когда мы отъедем подальше, мы сможем двигаться при свете дня.
Саймон пожал плечами:
– Как скажешь.
Он хотел приключений, значит, ему следовало принимать происходящее с радостью. В первые моменты их бегства он представлял – в те немногие мгновения, когда позволял себе думать, – что Мириамель будет вести себя доброжелательно, когда станет очевидно, что их уже не догонят. Но по мере того, как шло время, она становилась все более холодной.
Деревья на вершине холма росли плотно, создавая настоящую стену между лагерем и дорогой. Они не стали разжигать костер – Саймону пришлось признать, что это разумная предосторожность, – выпили воды и вина, заедая их хлебом, который захватила с собой Мириамель.
Когда они завернулись в плащи и легли рядом на импровизированные постели, Саймон обнаружил, что его усталость исчезла – более того, ему совсем не хотелось спать. Он прислушался, дыхание Мириамель было тихим и ровным, но Саймон не сомневался, что она не спала. Где-то на дереве застрекотал одинокий сверчок.
– Мириамель?
– Что?
– Ты должна рассказать мне, куда мы направляемся. Тогда я смогу лучше тебя защищать. У меня будет возможность подумать и составить план.
Она тихо рассмеялась:
– Я уверена, что так и есть. Я тебе расскажу, Саймон. Но не сегодня ночью.
Он нахмурился, глядя на звезды, которые поблескивали между ветвями деревьев.
– Ладно.
– А сейчас спи. Это будет труднее, когда взойдет солнце.
Неужели в каждой женщине есть немного от Драконихи Рейчел? Складывалось впечатление, что они получают удовольствие, указывая ему, что делать. Саймон открыл рот, чтобы сообщить ей, что он не нуждается в отдыхе, но вместо этого зевнул. Он попытался вспомнить, что хотел сказать, но очень быстро заснул.
Во сне Саймон стоял на берегу огромного моря. Перед ним вытянулась узкая насыпная дорога, шедшая между волнами в сторону острова, который находился довольно далеко от берега. Остров был совершенно пустым, за исключением трех высоких белых башен, мерцавших в высоком полуденном солнце, но вовсе не башни заинтересовали Саймона. По острову, между башнями и их тенями, разгуливала крошечная фигурка в синем одеянии и с белыми волосами. Саймон точно знал, что смотрит на доктора Моргенеса.
Он размышлял, не пойти ли к острову по дорожке, – решив, что добраться до него будет не слишком сложно, но прилив усиливался, и Саймон опасался, что вода полностью затопит узкую тропу, – и тут услышал далекий голос. В море, между островом и каменистым берегом, где стоял Саймон, на больших волнах покачивалась маленькая лодка, в которой стояли два человека, один высокий и плотный, а другой маленький и худой. Ему потребовалось некоторое время, чтобы узнать Джелой и Лелет. Женщина что-то ему говорила, но ее голос заглушал шум волн.
Что они делают в море? – подумал Саймон. – Скоро же ночь.
Он прошел несколько шагов по узкой тропе и теперь слышал едва различимый голос Джелой.
– …Фальшивый! – кричала она. – Это фальшивый!..
Что фальшивое? – подумал Саймон.
Тропа? Она выглядела вполне надежной. Сам остров? Саймон прищурился, но, хотя солнце уже сильно спустилось к горизонту, превратив башни в черные пальцы, а темная фигура Моргенеса стала похожа на муравья, остров выглядел неоспоримо реальным. Саймон сделал еще несколько шагов вперед.
– Фальшивый! – снова закричала Джелой.
Внезапно небо потемнело, и шум волн заглушил все, кроме воя поднявшегося ветра. В один миг море стало синим, потом сине-белым, а в следующее мгновение волны застыли, превратившись в острый лед. Джелой отчаянно махала руками, но море вокруг ее лодки кипело и трещало. А затем с громким ревом черная вода, живая, как кровь, подхватила Джелой и Лелет, и они исчезли.
Лед со скрежетом подкрадывался к насыпной дороге. Саймон оглянулся, но теперь до берега было такое же расстояние, как до острова, и у него возникло ощущение, что берег и остров удаляются от него, оставляя на узком, постоянно удлинявшемся куске скалы. Лед поднимался все выше, подбирался к его сапогам.
Саймон, который отчаянно дрожал, проснулся. Тусклый рассвет пробрался в рощу, на холодном ветру раскачивались деревья. Его плащ сполз к ногам, оставив без защиты.
Он поправил плащ и снова улегся. Мириамель, слегка приоткрыв рот, продолжала спать рядом, ее золотые волосы рассыпались по плечам, и Саймон ощутил волну желания, которая тут же сменилась стыдом. Она была такой беззащитной в этом диком, безлюдном месте, а он поклялся быть ее заступником – какой же он рыцарь, если у него возникают подобные мысли? Но ему так хотелось прижать ее к себе, согреть и поцеловать в приоткрытый рот, почувствовать дыхание у своей щеки. Смущенный Саймон повернулся к Мириамель спиной.
Лошади стояли там, где он их привязал к невысокой ветке. Саймон посмотрел на седельные сумки в слабом утреннем свете, и его вдруг охватила странная печаль. Вчера вечером их побег казался замечательным приключением. А теперь выглядел глупостью. По какой бы причине Мириамель ни приняла свое решение, к нему оно не имело никакого отношения. У него скопилось множество долгов – перед принцем Джошуа, который произвел его в рыцари, Адиту – ведь она его спасла, перед Бинабиком – такого замечательного друга он не заслужил – так говорил себе Саймон.
А еще перед теми, кто смотрел на него снизу вверх – например, Джеремия. Но он бросил их всех из-за минутной прихоти. И ради чего? Чтобы навязать себя Мириамель, у которой свои собственные печальные причины покинуть лагерь дяди. Он оставил тех немногих людей, что хотели и принимали его общество, ради той, которая в нем не нуждалась.
Он посмотрел на свою лошадь и почувствовал, как усиливается его печаль. Искательница. Красивое имя, ведь верно? Саймон вновь сбежал из дома, и на этот раз у него не было никакой разумной причины.
Он вздохнул и сел. Но он здесь, и уже ничего нельзя изменить. Когда Мириамель проснется, он попытается убедить ее вернуться назад.
Саймон встал, накинул на плечи плащ, потом, отвязав лошадей, огляделся по сторонам и спустился с ними к реке, чтобы напоить. Затем привел лошадей обратно и привязал к другому дереву, где они могли подкрепиться свежей травой. Пока он наблюдал, как едят Искательница и безымянный скакун Мириамель, Саймон почувствовал, что настроение у него улучшается впервые с того момента, как ему приснился страшный сон.
Он собрал в роще хворост, стараясь выбирать только сухие ветки, чтобы они не дымили, и принялся разжигать небольшой костер, с удовлетворением отметив, что не забыл огниво. Интересно, – подумал он, – как скоро выяснится, что ты оставил в лагере что-то очень важное. Он сидел перед костром, грел руки и наблюдал за спавшей Мириамель.
Через некоторое время, когда он изучал содержимое седельных сумок, чтобы выяснить, что они могут съесть на завтрак, Мириамель зашевелилась и что-то забормотала.
– Нет! – крикнула она. – Нет, я не стану… – Она приподняла руки, словно пыталась от кого-то защититься. Саймон с сомнением за ней наблюдал, потом подошел, опустился на колени и взял за руку.
– Мириамель. Принцесса. Проснись. Тебе снится плохой сон.
Она попыталась высвободить руку, но совсем слабо. Наконец ее глаза открылись, она посмотрела на Саймона, но ему показалось, что она видела кого-то другого, подняла другую руку, словно защищаясь, потом узнала Саймона, и ее рука упала на землю. Он продолжал сжимать другую.
– Тебе просто приснился плохой сон. – Он осторожно сжал ее пальцы, с приятным удивлением обнаружив, насколько его рука больше, чем у Мириамель.
– Со мной все хорошо, – наконец пробормотала она и села, натянув плащ на плечи. Затем оглядела поляну, словно появление солнечного света стало глупой шуткой Саймона. – Сколько времени?
– Солнце еще не поднялось выше верхушек деревьев. Рассвело совсем недавно. Я уже успел сходить к реке.
Она ничего не ответила, встала и неуверенной походкой вышла из рощи. Саймон пожал плечами и вернулся к поискам еды.
Вскоре Мириамель вернулась, а он достал кусок мягкого сыра и круглый ломоть хлеба, разрезал его пополам, проткнул веткой и поднес к огню.
– Доброе утро, – сказала Мириамель, которая выглядела взъерошенной, но она смыла грязь с лица и казалась почти веселой. – Извини, что я так себя вела. Мне приснился… ужасный сон.
Саймон с интересом на нее посмотрел, но Мириамель не стала продолжать.
– Вот еда, – сказал Саймон.
– И огонь. – Она подошла, села рядом с костром и протянула к нему руки. – Надеюсь, дым никто не увидит.
– Да, дыма практически нет, – ответил Саймон, – я отходил в сторону и проверял.
Саймон протянул Мириамель половину хлеба и кусок сыра, и она с жадностью набросилась на еду, а потом улыбнулась ему с набитым ртом.
– Я проголодалась, – призналась она, проглотив хлеб. – Вчера я так волновалась, что забыла о еде.
– Если хочешь, есть еще.
Она покачала головой:
– Мы должны оставить на будущее. Я не знаю, как долго нам предстоит путешествовать, и у нас могут возникнуть проблемы, когда мы попытаемся отыскать еду. – Мириамель подняла голову. – Ты умеешь стрелять? Я захватила лук и колчан со стрелами. – Она показала на лук со снятой тетивой, висевший на ее седле.
– Однажды я сделал удачный выстрел, но я не Мундвод, – пожав плечами, ответил Саймон. – Наверное, я смогу попасть в корову с расстояния в дюжину шагов.
Мириамель захихикала:
– Я думала о кроликах и белках или птицах, Саймон. Едва ли нам попадется много неподвижных коров.
Он кивнул с умным видом:
– В таком случае последуем твоему совету и будем беречь наши припасы.
Мириамель откинулась назад и положила руки на живот.
– Поскольку у нас есть огонь… – Она встала, подошла к своим седельным сумкам, достала пару чашек и маленький мешочек со шнурком и, вернувшись к костру, положила в огонь два небольших камня. – Я захватила с собой травяной чай.
– Надеюсь, ты не кладешь в чай соль и масло? – спросил Саймон, вспомнив необычные добавки кануков.
– Нет, клянусь милосердной Элизией! – со смехом ответила она. – Но я жалею, что у нас нет меда.
Пока они пили чай – Саймон подумал, что он заметно лучше ака, которым его угощали на Минтахоке, – Мириамель заговорила о том, что они будут делать сегодня. Она не хотела двигаться дальше до наступления сумерек, но они могли заняться другими полезными делами.
– Ты можешь научить меня владению мечом, к примеру, – сказала она.
– Что? – Саймон посмотрел на нее так, словно она попросила его научить ее летать.
Мириамель бросила на него насмешливый взгляд, встала, подошла к седельным сумкам и достала короткий меч в красивых ножнах.
– Я попросила Фреосела сделать для меня клинок из большого меча. Ему пришлось его обрезать. – На ее губах появилась странная усмешка, казалось, будто она смеялась над собой. – Я сказала, что хочу защищать свою честь, пока мы будем путешествовать к Наббану. – Она посмотрела на Саймона. – Так что учи меня.
– Ты хочешь, чтобы я научил тебя владеть мечом? – медленно спросил Саймон.
– Конечно. А я, в свою очередь, научу тебя обращаться с луком. – Выражение ее лица снова изменилось, и она слегка приподняла подбородок. – Я могу попасть в корову с нескольких десятков шагов – впрочем, я не пробовала, – поспешно добавила она. – Но старый сэр Флуирен научил меня стрелять из лука, когда я была маленькой. Он думал, что это весело.
Саймон испытывал замешательство.
– Значит, ты намерена стрелять белок для обеда?
Выражение ее лица снова стало холодным.
– Я взяла с собой лук не для охоты, Саймон, – как и меч. Мы направляемся в опасные места. Молодая женщина поступит глупо, если будет путешествовать без оружия.
От ее спокойных объяснений Саймону стало не по себе.
– Но ты не скажешь мне, куда именно мы направляемся? – сказал он.
– Завтра утром. А теперь займемся делом – мы теряем время. – Она вытащила меч из ножен и отбросила их на влажную землю.
В ее глазах появился азартный блеск.
Саймон слегка удивился:
– Во-первых, нельзя так обращаться с ножнами. – Он поднял их и протянул Мириамель. – Убери меч и надень пояс.
Мириамель нахмурилась:
– Я уже умею надевать пояс.
– Все должно быть по порядку, – спокойно сказал Саймон. – Ты хочешь учиться или нет?
Утро прошло, а вместе с ним и раздражение Саймона, которому совсем не хотелось учить девушку обращаться с мечом. Мириамель старалась изо всех сил.
Она задавала один вопрос за другим, и на многие из них Саймон не знал ответа, как ни напрягался, пытаясь вспомнить, что ему говорили Эйстан, Слудиг и Камарис, когда его учили. Ему было трудно признать, что он, рыцарь, чего-то не знает, но после крайне неприятного обмена репликами Саймон забыл о гордости и откровенно признался, что понятия не имеет, почему рукоять меча выступает только с двух сторон, а не защищает всю кисть – она просто такая, какая есть. Мириамель такой ответ понравился гораздо больше, чем предыдущие попытки Саймона напустить на себя таинственность, и оставшаяся часть урока пошла быстрее и приятнее.
Мириамель оказалась неожиданно сильной для своих размеров, впрочем, когда Саймон узнал, через какие испытания она прошла, его удивление заметно уменьшилось. Кроме того, природа наградила ее превосходной реакцией и чувством равновесия, хотя она слишком сильно наклонялась вперед, что могло стать фатальным во время настоящей схватки, ведь практически у любого ее противника руки будут длиннее. В целом Мириамель произвела на него впечатление. Он чувствовал, что очень скоро исчерпает запас новых приемов и им останется лишь оттачивать новые для нее навыки до автоматизма. Кроме того, он радовался, что они тренировались на длинных палках, а не на настоящих клинках, за утро Мириамель умудрилась нанести ему несколько исключительно болезненных ударов.
Затем они сделали большой перерыв, чтобы отдохнуть и утолить жажду, и поменялись местами: Мириамель рассказала Саймону, как ухаживать за луком, уделяя особое внимание тетиве – ее следовало держать в теплом и сухом месте. Он улыбался собственному нетерпению. Как и Мириамель, не желавшей слушать указания о работе с мечом, ему не терпелось показать, на что он способен с луком в руках. Но она оставалась непреклонной, и до конца дня Саймон учился правильно натягивать тетиву. К тому моменту, когда тени стали длиннее, у него покраснели и отчаянно болели пальцы. Он уже начал подумывать о том, где бы раздобыть кожаные колпачки для пальцев, как у Мириамель, если уж он всерьез собирался стрелять из лука.
Затем они приготовили ужин из хлеба, луковицы и вяленого мяса, после чего оседлали лошадей.
– Твоей лошади необходимо имя, – сказал Саймон, застегивая подпругу на животе Искательницы. – Камарис говорит, что лошадь является частью тебя, а также одним из созданий Господа.
– Я подумаю, – ответила Мириамель.
Они в последний раз окинули взглядом лагерь, чтобы убедиться, что не оставили следов своего присутствия – засыпали костер и длинной веткой поправили примятую траву, – после чего в сгущавшихся сумерках двинулись дальше.
– Там старый лес, – с довольным видом сказал Саймон и прищурился, защищаясь от первых лучей встававшего солнца. – Темная линия.
– Да, я вижу. – Мириамель направила лошадь в сторону от дороги, на север. – Сегодня мы не станем останавливаться и постараемся проехать как можно больше – я намерена нарушить собственное правило и продолжать ехать днем. Здесь, как мне кажется, мы в безопасности.
– Значит, мы не возвращаемся на Сесуад’ру? – спросил Саймон.
– Мы едем к Альдхорту – во всяком случае, пока.
– То есть к лесу – зачем? – удивленно спросил Саймон.
Мириамель смотрела вперед, она сбросила капюшон, и ее волосы озарили лучи солнца.
