Единственная для Барса

– И ты дашь?

Лика молча отвернулась к окну. Устремив взгляд на пролетавший мимо пейзаж, она глубоко задумалась. Пауза затянулась, и когда Кир уже не надеялся услышать ответ, девушка сухо произнесла:

– Я подумаю.

Потом, невесело усмехнувшись, добавила:

– Зато теперь я знаю, как его зовут. Антуан Андрулеску.

Она не видела, как передернулось лицо Кирилла, как под темными стеклами очков вспыхнул взгляд. Не заметила, как под белой футболкой напряглись его шея и плечи, а большие ладони так сжали руль, что побелели костяшки пальцев.

Все это прошло мимо нее. Потому что стоило произнести вслух это имя, как внезапное воспоминание заставило ее саму онеметь на мгновение. Не сдержав изумленного вздоха, Лика почти прошептала:

– Черт возьми… Я уже слышала это имя…

Да, слышала, и не раз. Это имя принадлежало человеку влиятельному, не обделенному деньгами и властью. И очень часто оно звучало в связи с резервацией Химнесс. Той самой, что располагалась всего в сорока милях от Тайры.

Ей понадобилось не меньше пяти минут, чтобы истина наконец-то дошла до сознания. И когда это произошло, Лика едва не задохнулась от страха. Вздрогнув всем телом, она зажала ладонью рот, обрывая испуганный вскрик. Глаза наполнились ужасом.

– Не-е-ет, – услышал Кир сдавленный голос девушки, – это не может быть мой отец, нет! Я не могу быть дочерью вера! Это какая-то шутка… Ведь шутка же, да?..

Паника захлестнула Лику леденящей волной. Девушка подалась вперед, ловя взгляд Кирилла. Вцепилась в свою сумочку так, словно та была спасательным кругом, и до боли закусила губу. Руки мелко тряслись, ей пришлось стиснуть их со всей силы, в глазах застыло смятение, смешанное с надеждой. Она ждала, что вот-вот Кирилл улыбнется, пожмет плечами и скажет: «Ну, конечно, это полная ерунда! Ты не можешь быть его дочерью, ты человек».

Но новый знакомый молчал.

Стиснув зубы, Кир смотрел на дорогу. Что он мог ей сказать?

Не дождавшись ответа, потрясенная Лика упала на сиденье и опустила ресницы. С ее губ сорвался отчаянный стон:

– О, господи, мой отец вер!.. Нет, этого быть не может…

Ее маленький мир разбился вдребезги. Ощущение катастрофы обрушилось неумолимой лавиной, сметая все на своем пути. А в следующий момент на смену панике пришла полная пустота. Пустота в чувствах и в мыслях.

Застыв безмолвной статуей, Лика слушала стук своего сердца. Оно грохотало так, что каждый его удар отдавался в висках ударом набата. И с каждым этим ударом Лику охватывало все большее оцепенение. Ее жизнь разделилась на «до» и «после», и это «после» казалось кошмарным сном.

Вот сейчас Кир остановит машину и выбросит ее вон. В лучшем случае. Или позвонит в полицию. И тогда Лику ждет либо смерть, либо вечное заточение в резервации среди тех, кого ей так не терпелось начать изучать…

Кир действительно притормозил. Сжавшись в комок, Лика следила, как он свернул на обочину, остановил машину и вышел, заглушив мотор. Хмурый, с каменным лицом, на котором застыло непроницаемое выражение, он распахнул заднюю дверцу. И сердце девушки ёкнуло: все, это конец…

– Пожалуйста… – она жалко всхлипнула и опять зажала руками рот. Ее глаза наполнились слезами.

Кир на секунду прикрыл глаза. Боже, как тяжело…

Тяжело держать себя в руках, тяжело скрывать истинные эмоции, которые сейчас рвутся наружу. Тяжело сдерживать инстинкты, которые заложила сама природа.

Внутренний Зверь бесновался и рвался наружу. Несчастное лицо девушки, которую он признал своей парой, ужас, заполнивший ее глаза, стали для него сигналом к действию. Спасти, уберечь, помочь. Взять на себя ее боль, разделить с ней ее страдания…

Кир скрипнул зубами, загоняя Зверя подальше. Нет, пока не время ему выходить на свободу.

– Лика, – произнес он охрипшим голосом, – иди сюда.

Ее глаза расширились, стали почти вдвое больше. Зрачки превратились в две бездонные ямы. Отчаянно мотая головой, девушка забилась в угол салона.

– Нет… пожалуйста… – воображение уже нарисовало, как Кир выволакивает ее за волосы из машины и бросает в толпу озверевших людей. Лика слишком тщательно изучала веров и их историю, чтобы не знать, как с ними расправляются люди. Суд Линча по сравнению с этим не более чем детская ссора.

Кир глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул, считая про себя в обратном порядке. Это помогло немного прояснить рассудок, уже охваченный проснувшимися инстинктами. Вытерев со лба холодный пот, Стромов заговорил снова, на этот раз медленно, спокойно – так, как говорят с самоубийцей, решившим шагнуть с крыши небоскреба.

– Послушай, я не причиню тебе вреда. Я хочу помочь. Ты меня слышишь? Кивни, если поняла.

Судорожно вздохнув, Лика кивнула.

– Отлично. Я хочу, чтобы ты села на переднее сиденье и взяла в бардачке бутылку с водой. Поняла?

– З-зачем?

Она ему не доверяла. Боялась. Это было ясно видно в ее глазах.

– Ты забыла, куда мы едем? Если ты не возьмешь себя в руки, то первый же патруль опознает в тебе вера. И поверь, никто не будет выяснять, как ты здесь оказалась.

Лика моргнула. Слезы сорвались с ее ресниц и побежали вниз по щекам. Теперь она была похожа на девочку, маленькую и беззащитную, и Стромов едва сдержался, чтобы не схватить ее и не прижать к себе.

– Давай, малышка, – прохрипел он, делая шаг назад и поднимая руки, – я не трону тебя. Но ты должна сделать, как я сказал.

Превозмогая собственный страх, Лика выбралась из салона и пересела на переднее сиденье. Ее ослабевшие руки тряслись, когда она открывала бардачок и доставала бутылку. Бутылка оказалась небольшой, на пол-литра, из затемненного пластика. Лика едва не упустила крышку, а потом, приложившись губами к горлышку, поняла, что не может сделать даже глотка.

Вода в бутылке пахла лекарством. Едва заметно, но все же пахла.

– Лика, пей. Три глотка, не больше, – услышала она голос Кира, прозвучавший над самым ухом. – Пей, черт возьми, иначе подставишь нас всех!

В его тоне было столько внутренней силы, что Лика, поддавшись ей, сделала пару глотков и закашлялась. Вода была горькой.

– Все, хватит, – Кир отобрал бутылку, закрыл и бросил назад в бардачок.

– Что ты мне дал? – пискнула девушка.

Обойдя машину, Стромов упал на водительское сиденье и завел автомобиль.

– Особый коктейль. Его составил мой приемный отец, профессор Мещерский. Слышала о таком?

– Д-да…

Лика решила, что бредит. Профессор Мещерский – отчим ее знакомого? Тот самый Мещерский, который разрабатывал генокод первых веров? Господи, да что происходит?!

– Этот коктейль притупляет наши инстинкты, так сказать. Держит внутреннего Зверя в искусственной спячке.

Девушке показалось, что она ослышалась.

– Наши инстинкты?.. – переспросила тревожным эхом.

– Да, – с губ Стромова сорвался горловой звук, похожий на рык, – наши. Потому что я тоже вер. Как и ты.

Он ожидал, что она закатит истерику, попытается выпрыгнуть из машины.

Но Лика только шумно выдохнула и закрыла глаза. Смысл истерить? Что-то изменится?

Она еще не успела отойти от первого потрясения, как на нее свалилось второе. Когда на голову внезапно падает весть, что твой отец не человек, а значит и ты не человек, надо время, чтобы свыкнуться со своим новым статусом. Но когда почти сразу же узнаешь, что и рядом с тобой не люди – эта новость меркнет в сравнении с первой.

Вот и Лике сейчас было безразлично, кто рядом с ней – человек или вер. Она пыталась осознать и принять собственную действительность. Коктейль Мещерского, чем бы он ни был, прояснил сознание, успокоил внутреннюю дрожь, даже паника, которая до этого момента сжимала горло холодной рукой – отступила.

– Господи… – непослушными ладонями девушка обтерла лицо, – я вер… вер… и я еду на военную базу…

– Наконец-то, – Кир не сдержал саркастичной усмешки, – я уж думал, сама не поймешь.

– Я не могу туда ехать, – пробормотала она, не слыша его. – Не могу…

– Придется.

– Господи… меня же убьют…

– Сейчас уже не убивают. Арестуют «до выяснения», а когда анализы подтвердят, что ты вер, тебе присудят личный номер, степень опасности и резервацию, в которой ты проведешь остаток своих дней. И я даже могу сказать, в какую из резерваций тебя отправят.

Он произнес это таким тоном, что Лика вздрогнула, а потом посмотрела на него. Кир давно сбросил очки, и сейчас в его глазах, безотрывно смотревших на дорогу, бушевало пламя. Плотно сжатые челюсти мужчины побелели, губы превратились в полоску, а шрам, который в этот момент не был скрыт волосами, стал похож на багровую рану.

– Ты о чем? – пробормотала девушка, чувствуя, как внутри все сжимается. То ли от страха, то ли от предчувствия скорой беды.

– О твоем отце, – процедил он сквозь зубы. – Ты ведь знаешь, кто такой Антуан Андрулеску? Знаешь, иначе бы не знала того, что он вер.

Губы Лики беззвучно выдохнули:

– Он глава резервации Химнесс с 1989 года…

А потом она рассмеялась. Ее плечи затряслись, из глаз брызнули слезы, а из груди рвался гомерический хохот.

– О, господи, – захлебываясь смехом, бормотала она, – мой отец – глава резервации! Вер первого поколения! Нет, это бред какой-то. Если все это правда, то как я выжила среди людей? Почему никто не понял, что я не такая, как все?

Она схватила Кира за руку, отвлекая его от дороги.

– Не знаю, – он бросил на нее хмурый взгляд, – Но у меня есть пара предположений.

– О… может, поделишься? – она состроила гримасу, выражая наигранное изумление.

– Если ты успокоишься.

– Успокоиться? – Лика снова хохотнула, но сквозь этот смех пробивался страх, засевший в глубине души. – Да я спокойна, как труп, которым скоро и стану! Мой отец – вер, я – вер, и еду прямехонько в руки военных! Что мне терять?!

Кир ударил по тормозам.

Машина резко затормозила, сила инерции бросила Лику вперед, на лобовое стекло. Но встретиться с ним она не успела. Мужские руки схватили ее за плечи, сжали до боли, а потом встряхнули так, что голова девушки мотнулась, как у тряпичной куклы.

Перепуганная Лика зажмурилась и икнула.

– Хватит! – раздался звериный рык. – Возьми себя в руки!

Кирилл наклонился так близко, что его дыхание коснулось ее лица. Оно было прерывистым и горячим, словно он только что пробежал стометровку. И Лика замерла, охваченная волной жара, возникшей из ниоткуда. Эта волна в одно мгновение прокатилась по всему ее телу, наполняя каждую клеточку, каждый сантиметр кожи, каждую волосинку…

А потом твердые мужские губы опустились на ее собственный рот, захватывая его в плен.

Поцелуй Кира был властным, немилосердным. Он грубо брал, присваивал, не спрашивая, чего хочет она. Потому что в этот момент ему было плевать на ее желания.

Железная выдержка подвела.

Зверь сорвался с цепи.

Глава 6

В первое мгновение Лика оторопела.

Язык Кира по-хозяйски раздвинул ее губы, вторгся в рот, буквально овладевая им. Жадно, напористо. Он требовал подчинения, и Лика, невольно застонав, подчинилась. Никто, никогда не целовал ее так! Охваченная внутренним жаром, она прикрыла глаза. Даже не догадалась, что нужно сопротивляться. Ее тело стало ватным, обмякло, в голове появился дурман, притупивший сознание.

А потом руки мужчины медленно поползли вниз с ее плеч, очерчивая силуэт. Скромную грудь, тонкую талию, узкие бедра, скрытые юбкой… Горячие, жадные руки, чей жар прожигал даже сквозь ткань.

Они остановились, только достигнув ее коленей, и Лика машинально, не отдавая себе отчет, сдвинула ноги. Ее дыхание сбилось, стало поверхностным, между бедер образовался теплый комок.

Издав глухой стон, Кирилл на секунду оторвался от девушки. Прикусил ее нижнюю губу и скользнул вниз, обдавая шею Лики горячим дыханием.

Черт возьми, она оказалась слаще, чем он представлял! Лакомый кусочек, истекающий соком, который так и просится в рот.

Его кусочек.

Его девочка.

Его пара.

Лика гулко сглотнула.

Он почувствовал, как ее тело пронзила мелкая дрожь, пробежав от основания позвоночника вниз. А потом девушка инстинктивно вскинула руки, запуская пальцы ему в волосы.

Губы Кирилла коснулись ее горла, потом переместились чуть ниже, а потом еще и еще, прокладывая дорожку из обжигающих поцелуев, пока не достигли верхней пуговки блузки.

Новое препятствие заставило вера издать недовольный рык. Сейчас в нем главенствовал Зверь, и для этого Зверя тело его самки источало умопомрачительный запах желания.

Запах, который нельзя игнорировать.

Заворчав, Кир рванул ворот блузки.

Ткань затрещала, и этот звук ворвался в сознание Лики, разгоняя дурман.

Вздрогнув, девушка распахнула глаза.

Затуманенный взгляд уперся в потолок салона, подбитый перфорированной кожей. Сфокусировался. В сознание ворвалось чье-то рваное дыхание, терпкий запах мужских феромонов, а еще – ощущения. Ощущение тяжелого мужского тела, которое придавило ее к спинке сиденья. Ощущение чужих губ и языка, ласкавших ее грудь. Ощущение чужих рук, пытавшихся раздвинуть ее колени.

Первая реакция – закричать. Лика ее с трудом подавила. Интуитивно почувствовала, что жалкие трепыхания ничем не помогут. Она физически слабее мужчины, который сейчас с утробным рычанием сдирал с нее блузку. Вместо этого Лика провела дрожащей рукой по его затылку, чувствуя, как в груди колотится сердце. Шелковистые пряди волос заскользили между пальцев.

Давай, Лика, успокойся, дыши глубже, ровнее…

– Кир…

Голос девушки был не громче шепота, но Стромов услышал. Вздрогнув, он поднял голову.

Контактные линзы в его глазах были щитом, скрывающим истинные чувства. Но если бы сейчас их не было, то Лика увидела бы две бездонные ямы, наполненные безумным огнем, способным прожечь ее насквозь.

Она ощущала этот огонь каждой клеточкой тела.

Их взгляды на секунду столкнулись и замерли. Сапфирово-синий против серо-зеленого.

Лика чуть заметно шевельнула губами:

– Пожалуйста…

Стромов мотнул головой. Его рассудок, опьяненный взбесившимися инстинктами, практически не контролировал происходящее. Он просто смотрел на девушку, распластанную под его телом. На ее разорванную у ворота блузку, на испуганное лицо с застывшими дорожками слез, на развалившуюся прическу…

А потом на него словно обрушился ледяной душ.

В одно мгновение Кир осознал действительность. Осознал – и волна отвращения к самому себе накрыла его. Но справиться с внутренним Зверем было не так-то легко.

– Оттолкни меня, – прохрипел он через силу, чувствуя, как ширинка джинсов, ставшая неимоверно тесной, давит на член.

– Что? – глаза девушки расширились еще больше.

– Оттолкни! – голос перешел в низкий рык.

В этом рыке смешались угроза, приказ и… мольба.

Растерявшись, Лика робко толкнула его ладонями в плечи. Но это было все равно, что толкать скалу.

– Сильнее! Или я трахну тебя прямо здесь. Ты этого хочешь?

Тело девушки среагировало быстрее, чем рассудок осознал смысл этих слов. Она резко поджала ноги, а потом изо всех сил толкнула ими Кирилла в живот.

Силы удара оказалось достаточно, чтобы заставить Зверя отпрянуть. Обиженный, возбужденный, не понимая, за что его так, он отступил, недовольно шипя сквозь зубы. Его самка посмела его оттолкнуть! Она его оттолкнула! Эта мысль не укладывалась в голове.

– Умница, – выдохнул Стромов, усилием воли возвращая контроль над телом. Но загнать Зверя в подсознание, туда, где ему и место, оказалось не так уж легко. Запах девушки сводил на нет все попытки.

Чертыхнувшись, Кир вывалился из машины и быстрым шагом направился прочь от дороги, к зарослям двухметровых папоротников. Онемевшая Лика осталась сидеть, растерянно глядя, как он удаляется.

Отойдя метров на двадцать, Стромов остановился. Засунул руки в карманы и поднял голову вверх, всеми легкими вдыхая сладковатый аромат зелени. Лика видела только его напряженные плечи и спину. Она не понимала, что происходит. Они ведь всего лишь поцеловались! А что случилось потом? Почему Кир, словно обезумевший маньяк, начал рвать одежду на ней? И что было бы, если бы она не смогла его остановить?

Воображение тут же нарисовало картину: она, едва прикрытая обрывками юбки и блузки, лежит под ним, бессильно раскинув ноги, а над головой темнеет потолок Гелендвагена…

Картина была ужасной. Судорожно вздохнув, Лика вцепилась рукой в разорванный ворот блузки.

Ну уж нет, первый раз в машине – это точно не для нее…

Вернулся Кирилл. По его замкнутому лицу невозможно было понять, что он думает. Но от мужчины веяло таким холодом, что Лика, молча сглотнув комок, поплотнее запахнула блузку, а подол юбки натянула ниже коленей. Ни слова не говоря, Кир сделал несколько глотков своего коктейля, забросил бутылку назад в бардачок, а потом опустил на глаза защитные очки. Только заведя двигатель, он, наконец, заговорил. Голос его был глухим и бесстрастным.

– Не бойся. Я больше не трону тебя.

Лика пару секунд обдумывала эти слова, не зная, что ответить. Но надо быть честной хотя бы перед самой собой. Она вовсе не испугалась, нет. В тот момент, когда Кир раздевал ее и ласкал, она не хотела, чтобы он останавливался. Только когда он сам попросил оттолкнуть его, она поняла, что совершает ошибку.

Возможно, он принял ее за одну из тех девиц, которые падки на случайные встречи, и в случайном сексе не видят ничего предосудительного? Что ж, не его вина – таких сейчас большинство. К тому же у нее на лбу не написано, что она девственница…

– Я не боюсь…

Голос девушки коснулся слуха Стромова и заставил мужчину замереть. Он был едва слышным, но твердым и уверенным.

– Не боишься? – губы Кира дернулись в саркастичной усмешке.

– Нет, – Лика качнула головой.

– Зря. Я опасен.

– Потому что ты вер?

Странно, но это ее совсем не пугало. Наоборот, стоило произнести это вслух, признавая, как вместо естественного опасения вспыхнуло любопытство, а еще – о да, Лика отдавала себе в этом отчет – научный интерес.

Первый живой вер, которого она увидела собственными глазами! Пощупала. Понюхала. И, черт возьми, она целовалась с ним! Последняя мысль заставила ее щеки вспыхнуть румянцем.

Но Кир сделал вид, что не услышал вопрос. Заговорил о другом:

– Тебе нужно привести себя в порядок.

Лика хмыкнула, заметив его маневр. Нагнувшись, глянула на себя в зеркало бокового обзора. Да уж, красавица. Темные волосы рассыпались по плечам, сделав лицо еще уже, еще бледнее, под глазами образовались синяки от потекшей туши. Искусанные губы распухли, словно накачанные силиконом. А еще порванный ворот блузки…

– Черт, – Лика не сдержала эмоций. И вовсе не от собственного вида. Теперь она увидела в зеркале другую себя – девушку-вера. И вот как раз это пугало. Как жить с этим знанием дальше? У Лики не было ответа на этот вопрос.

– Тише, все поправимо.

– Да? – она запустила пальцы в волосы, пытаясь собрать их в хвост. – И каким же образом? Здесь по пути раздают одежду и есть умывальник с водой, чтобы смыть мой боевой раскрас?

Ее голос звучал раздраженно.

– Лучше. Здесь по пути есть мой дом.

Лика искоса бросила на мужчину настороженный взгляд.

– Ты не шутишь? Я и так уже опоздала. Меня выгонят с треском в первый же день!

– Ты так дорожишь своим местом? – он усмехнулся, глядя на ее раскрасневшееся от возмущения лицо.

– Дорожу? – Лике казалось, что она говорит с глухим. – Кир! Я с пятнадцати лет мечтала о нем! Изучать психологию веров и их поведение на практике, а не по книжкам, которые написал кто-то до нас!

– И написать свою книгу об этом?

– Да! Может быть… – она смешалась. Слишком много иронии было в голосе мужчины, сидевшего рядом с ней. – Тебе-то какая разница?!

Стромов едва удержался, чтобы не раскрошить руль.

Разница?

Какая ему разница?

Внутренний Зверь натянул свою цепь.

Эта девчонка не понимает, что играет с огнем.

Что ж, пусть будет все, как она хочет. В этот раз. Коктейль в ее крови поможет контролировать эмоции, никто не догадается, что с ней что-то не так. К тому же, если она не явится к коменданту в назначенный срок, это вызовет ненужный интерес со стороны военных.

– Хорошо, – процедил он сквозь зубы, с трудом возвращая себе хладнокровие. Похоже, придется увеличить в коктейле дозу действующего вещества. – Я отвезу тебя на базу. Не боишься?

Она сверкнула глазами.

– Нет.

– Что будешь говорить, если спросят?

– Что-нибудь придумаю.

– И не боишься, что в тебе опознают вера?

Стиснув зубы, Лика снова взглянула на себя в зеркало.

Да, лицо чуть бледнее обычного, но это скоро скроет загар. Да, зрачки немного расширены, но это от эмоций, а может и от препарата, который она выпила вместе с водой… А так – все, как обычно.

И вообще, все это очень странно. У нее же не раз брали кровь на анализы… И ни разу у врачей не возникло к ней особого интереса. А не дай бог в ней заподозрили бы вера – все, сейчас она не сидела бы здесь.

– До сих пор же не опознали, – процедила Лика сквозь зубы, принимая решение. Она не будет отказываться от мечты, к которой шла столько лет. – Как говорится, «делай, что должен, и будь, что будет».

– Это твой выбор.

Кир свернул с главной трассы, и мимо автомобиля пролетел предупреждающий знак «впереди закрытая зона».

Пожав плечами, Лика открыла сумочку и достала пачку влажных салфеток. Пару минут Кир искоса наблюдал, как она смывает с лица остатки макияжа. Да, не накрашенная она казалась совсем девчонкой.

Его девчонкой – рыкнул внутренний Зверь.

И рассудок неохотно согласился: да, его.

Закончив с лицом, Лика закрутила волосы в плотный узел и придирчиво осмотрела испорченный воротник. Оказалось, что блузка почти не пострадала, если не считать двух отлетевших пуговиц. Вряд ли кто-нибудь заметит подобную мелочь.

Девушка разгладила воротник по плечам. Получилось вполне прилично. Потом разгладила ладонями юбку.

Стромов сжал челюсти, запрещая себе смотреть, как ее узкие ладони гладят черную ткань, обтянувшую бедра. Его собственные пальцы все еще помнили тепло ее кожи и упругую податливость тела.

– Мы на месте, – процедил он, когда впереди показались решетчатые ворота базы и шлагбаум, рядом с которым находилась будка охранника. – Доставай направление.

***

Комендант оказался женщиной. Под бесполым именем Ди Джой Адамс скрывалась высокая худощавая брюнетка в наглаженной форме с погонами капитана. Гладко зачесанные волосы открывали высокий лоб, плотно сжатые губы намекали на непростой характер, а взгляд – цепкий, сухой – буквально пронзал насквозь.

Опоздавшую Лику она встретила недовольным прищуром. Капитан Адамс сидела за рабочим столом, когда девушка протиснулась в кабинет мимо охранника.

– Вы опоздали, мисс, – сознательно сделав заминку, комендант заглянула в бумагу, которую держала двумя пальцами, – Румянцева.

Капитан Адамс говорила на хорошем английском, но ее резкий, гортанный говор выдавал в ней уроженку Штатов.

Щеки Лики покрылись пунцовыми пятнами. Комендант была недовольна и даже не пыталась этого скрыть.

– Извините, – девушка опустила ресницы. Ее губы все еще жег поцелуй Кирилла, а на теле чувствовались его руки.

– Садитесь, – капитан Адамс небрежным кивком указала на свободный стул. – У вас идеальная характеристика, но сегодняшнее опоздание никак с ней не вяжется. Объяснитесь, пожалуйста.

Оказавшись на стуле, Лика вздохнула и поставила сумочку на колени. Она понимала, что виновата: опоздать в первый же день – верх неуважения к людям, которые ее ждали. Да и внятной уважительной причины, чтобы оправдать свой поступок, она тоже найти не могла. Перед глазами продолжало маячить лицо Кирилла. В ушах стоял его голос, шептавший с легкой хрипотцой: «Оттолкни меня, Лика, оттолкни, или я трахну тебя прямо здесь…» И от этого голоса мышцы между бедер сводило сладкой истомой.

Лика вынуждена была укусить себя за щеку, чтобы вернуть ясность мыслей. Еще не хватало, чтобы эти шальные мысли проявились у нее на лице прямо сейчас!

Она сжала колени и мысленно порадовалась, что стол скрыл это действие от коменданта.

Но капитан Адамс ждала. Пристальный взгляд светло-голубых глаз придирчиво изучал девушку, и под этим взглядом Лика почувствовала себя первокурсницей, первый раз вызванной на ковер к ректору.

– Извините, – повторила она, понимая, что второе извинение подряд звучит глупо, – этого больше не повторится.

Комендант хмыкнула.

– Если бы не люди, которые настаивали на вашей кандидатуре, – произнесла Адамс, поднимаясь, – то я, не колеблясь, указала бы вам на двери. К сожалению, есть ситуации, в которых я вынуждена идти против собственных принципов. И могу сказать, что мне это очень не нравится.

Лика молча следила, как комендант подошла к небольшому бару, встроенному между полок с толстыми папками, и налила себе в стакан минеральной воды. Адамс бросила туда дольку лимона, отпила и посмотрела на девушку.