Змеиное Море

Чтобы отдохнуть и поспать, они останавливались на платформах или широких ветвях исполинских деревьев. Еще когда Лун и Утес вместе пересекали равнины, Лун заметил, что присутствие праотца отпугивало хищников, даже когда тот принимал земной облик, – и здесь Утес действовал на них так же.

Одну ночь они провели в углублении на одной из ветвей, и Лун, проснувшись, услышал сухой шорох – что-то большое уползало прочь. Он сел, выглянув из теплой свалки лежавших рядом тел, и увидел темный силуэт Песни – она дежурила над углублением – и Утеса, сидевшего рядом с ней. Песня чуть пригнулась, но не зашипела и не подняла тревогу. Утес, должно быть, услышал, как Лун пошевелился, потому что слегка помотал головой, говоря ему, что все в порядке.

Звон, свернувшийся калачиком позади Луна, беспокойно прошептал:

– Что там?

– Ничего, – прошептал в ответ Лун и снова улегся.

Перед тем как покинуть колонию, все плотно поели, но от долгих ежедневных перелетов в них просыпался голод, и потому они ненадолго останавливались, чтобы поохотиться. На четвертый день Лун в охоте не участвовал, а вместе с Утесом, Нефритой и Цветикой наблюдал с верхних ветвей за тем, как воины подкрадываются к большому мохнатому травоеду на одной из нижних платформ. Утес сказал, что Изумрудные Сумерки уже достаточно близко и их разведчики могли за ними наблюдать. Так он дал Луну понять, что, хотя Нефриту и не заботило его необычное для консорта поведение, другой двор это заметит.

Нефрита рассказала ему все, что могла, о том, чего им следовало ожидать, но Лун все равно мог допустить массу ошибок и в большинстве случаев даже не понять, что допускает их. «Все может пойти наперекосяк, и виноват буду я». Мысль была не из приятных.

Ближе к вечеру пятого дня они вылетели на открытое пространство под пологом леса и впервые увидели исполинский терновник Изумрудных Сумерек.

Покрытые шипами ветви, толстые, как корпуса летучих кораблей, вздымались вверх и в стороны и сплетались в гигантский шар. Ветви, увитые лианами и цветами, были столь большими, что на многих из них проросли невысокие деревья, как в висячем лесу. Три воина пересекли открытое пространство, подлетев достаточно близко, чтобы рассмотреть чужаков, но не стали преграждать им путь.

К счастью, Утес, похоже, знал, как подлететь к колонии. Он безошибочно направился к большому кольцу из переплетенных лиан, которое, как оказалось, отмечало широкий разрыв в колючках. Утес замедлился, и они последовали за ним по зеленому туннелю.

Оказавшись внутри, они смогли разглядеть центральный ствол терновника, ощетинившийся ветвями и платформами – некоторые появились естественным образом на раскидистых ветвях, но многие были рукотворны. Самая большая находилась почти на середине высоты ствола, по-видимому указывая на главный вход. Здесь, внутри, летало еще больше воинов, а на платформах находились арборы – кто-то из них трудился в садах, а кто-то остановился, чтобы поглазеть на прибытие гостей. Этот двор был явно намного больше Тумана Индиго.

Они приземлились на большую платформу, и Утес поставил Цветику на ноги. Лун сложил крылья и сумел принять земной облик одновременно с остальными. Лишь Нефрита осталась в крылатом обличье. Арка из колючих лоз и листьев, находившаяся высоко над ними, не полностью пропускала свет, а в воздухе пахло цветами. В ствол был врезан узкий водопад, струя которого каскадом стекала по небольшим платформам, каким-то образом закрепленным друг под другом на стволе дерева. На каждой платформе скапливалась небольшая заводь, в которой цвели водные растения.

Звон наклонился к Луну и прошептал:

– Нужно сделать в нашем древе такой же. То есть если мы сможем в нем остаться.

Лун кивнул. Он был ошеломлен. Снова. Остальные пытались притвориться, будто ни капельки не впечатлились увиденным, хотя только у Утеса это получалось убедительно. Лицо Нефриты было бесстрастным, но Лун видел, как напряглись ее плечи и шипы.

Арборы столпились на окружающих платформах, и окрыленные примостились в ветвях. Все смотрели на них. Прежде чем ситуация стала еще более неловкой, с верхнего балкона вспорхнула воительница и, выгнув крылья, легко приземлилась рядом. Она приняла земной облик, превратившись в высокую худую женщину с темно-бронзовой кожей и темными волосами, которые только начинали светлеть от возраста. На ней были голубые шелковые одежды – туника без рукавов и юбка, отороченные серебристо-серыми жемчужинами.

Лун внезапно порадовался тому, что они нашли время, чтобы утром умыться в реке и сменить одежду. Воины приоделись в вытканные искусными арборами рубахи и свободные штаны нежных голубых, зеленых и темно-коричневых оттенков, а на Цветике было темно-синее платье-халат. Одежды Луна были черными, не считая тканой перевязи на поясе, надетой поверх ремня с кинжалом, которая была прострочена красной нитью. На Нефрите были пояс, пектораль и браслеты из серебра с темно-синими камнями и глубоководными жемчужинами. Утес, не пожелавший прихорашиваться ради здешних хозяев, выглядел как обычно – впрочем, будучи праотцом, он был и не обязан ничего делать.

Оглядев арборов и воинов Изумрудных Сумерек, Лун заподозрил, что по сравнению с ними их отряд все равно покажется бедно одетым, но они хотя бы умылись. Воительница сказала:

– Я – Ива из двора Изумрудных Сумерек.

По обычаю незнакомцев встречали воительницы, и то, что одна из них с готовностью вышла к ним, наверняка было хорошим знаком. Если бы Изумрудные Сумерки пожелали их оскорбить, то воительницы могли бы просто не обращать на чужаков внимания. «По крайней мере, они принимают гостей», – подумал Лун. Возможно, все пройдет не слишком сложно.

Елея вышла вперед, чтобы ответить:

– Я – Елея из двора Тумана Индиго. Наша королева-сестра желает поприветствовать вашу королеву.

– Туман Индиго? – Ива удивленно приподняла брови. Наблюдавшие арборы и окрыленные настороженно заволновались.

«Проклятье», – подумал Лун, закусив губу, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Похоже, Изумрудные Сумерки не забыли Туман Индиго, даже по прошествии стольких циклов.

– Да. – Елея с завидным самообладанием смогла сделать вид, будто подумала, что их удивление вызвано прибытием в Пределы нового двора. – Мы недавно вернулись в нашу старую колонию в пяти днях полета отсюда.

– Вот как. – Ива помедлила, а затем решила, что пока лучше притвориться, будто они не знают о прошлых взаимоотношениях дворов. – Пройдемте в наш приемный зал.

Следуя за ней, они пересекли платформу, прошли под навесом и по короткому туннелю внутрь ствола. Зал был круглым, с высоким потолком, но размерами впечатлял не так сильно, как приемный зал Тумана Индиго. Центральный колодец поднимался всего на шесть ярусов, и по периметру верхнего яруса в него выступали балконы. Лианы с фиолетовыми, белыми и голубыми цветами оплетали их ограждения, и зал был мягко освещен. Посередине зала располагался неглубокий бассейн, дно которого было выложено полированными белыми камнями. Луну понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, откуда исходит свет. Его источали вовсе не ракушки, не камни и не мох, а цветы.

С этого уровня в глубь ствола вели три высокие арки. Из центральной вышла королева в крылатом облике; ее светло-голубую чешую покрывал золотистый паутинчатый узор. Ведя свиту из нескольких воинов, она подошла к ним и встала перед Нефритой. Две королевы на миг уставились друг на друга, и Лун затаил дыхание. Затем они обе приняли облик арбор.

Позади Лун услышал, как Звон вздохнул с облегчением. Вторым этапом была встреча с королевой-сестрой, и, похоже, они только что его преодолели.

Незнакомая королева сказала:

– Буря, королева-сестра Изумрудных Сумерек.

– Нефрита, королева-сестра Тумана Индиго. – Она кивком указала на Утеса и Цветику. – Праотец нашего рода, Утес. И Цветика, наставница, старейшина наших арборов.

– Это честь для нас. – Затем Буря посмотрела на Луна. Он сохранил безучастный вид, но почувствовал, как к его шее прилила краска. Ее взгляд показался ему оценивающим, отчего снести его было труднее. Лун никогда не видел другого взрослого консорта – если не считать Утеса, который, похоже, был не лучшим примером, – и потому не знал, выглядел ли он подобающим образом или нет.

Нефрита и Цветика объяснили ему, что молодых консортов представляют только дворам, которые были друзьями или союзниками. Приведя его сюда, они показали, что Туман Индиго желает завязать дружеские отношения, но сначала нужно было соблюсти все формальности. Цветика также дала понять, что Изумрудные Сумерки могут попытаться сорвать этот процесс и постараться обойти формальности, просто чтобы поставить Туман Индиго в невыгодное положение. Одним из таких способов могла стать попытка заставить делегацию преждевременно представить Луна. Как он и боялся, все эти правила были ужасно сложными. Он знал, что в какой-нибудь миг точно нарушит этикет, и ему просто хотелось, чтобы все поскорее закончилось.

Луну повезло, что в Туман Индиго его привел Утес. На одиночек, даже если они были консортами, правила этикета не распространялись.

Когда молчание затянулось – а вместе с ним натянулись и нервы Луна, – Буря уступила и неторопливо повернулась к Нефрите.

– Мы знали, что в Пределы прибыл новый двор. Наши разведчики доложили, что вы прилетели сюда необычным способом. – Судя по тону, королева пыталась подойти к вопросу деликатно. Она наверняка имела в виду летучие корабли.

Нефрита невозмутимо ответила:

– У нас были раненые, и проще всего было перевезти их на ветряных кораблях. В старой колонии нам пришлось сразиться со Сквернами. Мы их одолели, но… – Она повела шипами, как будто пожимая плечами. – Оставаться там стало невозможно.

Буря склонила голову набок, внезапно искренне заинтересовавшись.

– Скверны напали на вас?

– Наш двор мал, и колония была плохо защищена. – Нефрита напряглась, словно ей дорогого стоило признаться в этом другой королеве. – Они уничтожили нашего ближайшего союзника – Медное Небо, небольшой двор на восточных травянистых равнинах. Затем они напали на нас. – Нефрита заколебалась, переглянулась с Цветикой, а затем продолжила: – Эта стая желала породить полукровок, случаясь с раксура. И, по всей видимости, они уже давно воплощали этот замысел.

Воины Изумрудных Сумерек с нескрываемым ужасом уставились на них. Буря оставила формальное позерство, подалась вперед и потрясенно спросила:

– Как? Я хочу сказать… разве такое вообще возможно?

Нефрита склонила голову в сторону Цветики, которая сухо произнесла:

– Нас это тоже застало врасплох.

Буря и остальные внимательно слушали, пока Цветика коротко рассказывала им о нападении Сквернов на колонию, о дакти-наставниках и их способностях, о том, как раксура преследовали Сквернов до улья двеев, и о королеве-полукровке Ранее. Цветика опустила все упоминания о том, как Лун оказался в Тумане Индиго, и сказала только, что яд против Сквернов был получен у племени земных обитателей далеко на востоке. Однако она все же сказала, что Скверны серьезно ранили Луна после того, как он освободил заключенных арборов. Лун заметил, что Буря снова взглянула на него, на этот раз с сочувствием. Она, скорее всего, думала: «Так вот что с ним не так».

Затем Цветика потерла рукой поясницу и поморщилась. Нефрита с мягким упреком сказала:

– Мы проделали долгий путь.

Буря раздраженно дернула шипами. Лун подумал, что они только что заработали очко в свою пользу – не то потому что Буря нарушила этикет, заставив их стоять здесь, не то потому что она повела себя с ними как с равными, вступив в настоящую беседу, и теперь должна была либо продолжить, либо осознанно нанести им оскорбление. Как бы там ни было, Буря почти без тени недовольства сказала:

– Проходите в наш королевский зал. Остальные могут подождать здесь, пусть устраиваются поудобнее.

На это они и надеялись. Нефрита, Цветика и Утес прошли вслед за Бурей в большую арку, а Ива отвела Луна и остальных в ту часть зала, где были разложены подушки и стояла небольшая металлическая жаровня, по форме напоминавшая лист ягодной лозы. Они побросали свои походные мешки и заняли места, а Ива вежливо отошла в сторону, ровно настолько, чтобы не слышать их разговоров.

Окрыленные и некоторые арборы, почти все в земном облике, бродили по залу или ненадолго выглядывали с верхних балконов, чтобы с любопытством поглазеть на чужаков. Лун чувствовал себя неуютно под их взглядами и заставлял себя не дергаться. Он терпеть не мог, когда на него пялились – в большинстве мест, куда его заводили странствия, выделяться из толпы и вызывать у других любопытство было небезопасно.

– Воины не подходят, чтобы поговорить с нами, – сказала Флора. Она сложила руки, явно чувствуя себя не в своей тарелке. – В Медном Небе к нам подходили.

– Да, но мы знали их много циклов, – сказала ей Елея. Сейчас она больше походила на прежнюю себя. То, что воительницу отправили с важным заданием за пределы колонии, явно пошло ей на пользу. – А этих раксура мы только что встретили.

Песня посмотрела по сторонам, стараясь сделать это непринужденно.

– Думаешь, нас не пригласят поесть с арборами?

– Потерпи. – Высокий Вьюн приобнял Флору за шею. – Они еще даже не закончили с королевским приветствием. Мы здесь надолго.

Затем Елея пробормотала:

– Это еще что? Все королевы должны быть внутри. – Лун повернулся, чтобы посмотреть, в чем дело.

Незнакомая королева вспорхнула с верхнего балкона и приземлилась на пол зала. Ее чешуя была серебристо-серой с ярко-зеленой паутинкой. Лун ожидал, что она свернет в один из коридоров, но вместо этого она сложила крылья и направилась к ним.

Королева шла неторопливо и лениво водила хвостом из стороны в сторону. Песня ошарашенно прошептала:

– Что она делает?

Вьюн и Звон шикнули на нее. Королева привлекла к себе внимание всего зала, все изумленно смотрели на нее. По крайней мере, жившие здесь раксура были столь же обескуражены, как и они. Ива даже, казалось, встревожилась.

Королева приблизилась, глядя на Луна и не обращая внимания на остальных. Она остановилась в шаге, глядя на него угрожающе и с вызовом. Плечи Луна напряглись, и ему захотелось поднять шипы, которых у него в тот момент не было. Затем она сказала:

– Какой прелестный консорт. Я удивлена, что твоя королева оставляет тебя без присмотра.

Лун поднялся на ноги, двигаясь демонстративно медленно. Незнакомка оказалась чуть ниже него, и, значит, она была моложе Нефриты. Лун сказал:

– Видимо, она думала, что это – цивилизованное место. – Позади он услышал удивленный смешок – кажется, это была Флора.

Королева, не ожидавшая такого ответа, резко подняла шипы. Как понял Лун, она рассчитывала, что он слишком испугается, чтобы ответить ей. Но, по сравнению с Жемчужиной, в ней не было ничего устрашающего. Она зарычала:

– Это цивилизованное место. Но если ты настолько глуп, чтобы бросить мне вызов, не думай, что я тебя пощажу.

Теперь и остальные встали позади него. Внимание всего зала, погрузившегося в тревожную тишину, было приковано к ним. Лун запоздало сообразил, что ему следовало не обращать на королеву внимания. Их пока еще не представили, и никто из Изумрудных Сумерек не должен был говорить с ним, так что нарушение этикета осталось бы исключительно ее виной. Однако теперь уже было поздно. Он склонил голову набок.

– Хочешь драться? Так нападай. – Будучи королевой, она могла помешать ему перевоплотиться – ну или хотя бы попытаться помешать, – но если она набросится на него, пока Лун будет беззащитен в земном облике, то это наверняка бросит тень на Изумрудные Сумерки.

Она подалась вперед, к нему, и яростно зашипела:

– Если бы я думала, что ты всерьез…

Черная тень спикировала с верхнего балкона и легко приземлилась на полу в нескольких шагах от них. Королева отшатнулась от Луна, и остальные вздрогнули от неожиданности. Песня приняла крылатый облик, а затем, когда Елея шикнула на нее, перевоплотилась обратно. Лун не шелохнулся. Незнакомцем оказался еще один консорт.

Он был почти на полголовы выше Луна и шире в плечах. Его глаза были темно-коричневыми, а черная чешуя сверкала в мягком свете едва заметными красными отблесками. Он опустил шипы и сложил полусогнутые крылья, не отводя строгого взгляда от юной королевы. Затем он принял земной облик.

У него были правильные, красивые черты лица, темно-бронзовая кожа и худое, но крепко сложенное тело. Одет он был в темные одежды, а на плече, поверх шелкового рукава рубахи, красовался золотой обод, украшенный полированными красными камнями. Его уши по всей длине были проколоты рядом маленьких золотых колечек. Глядя на королеву, он склонил голову набок и сухо спросил:

– Зола. Что ты делаешь?

Она ощетинилась шипами.

– С каких это пор ты встречаешь нежеланных гостей?

Он не ответил на очевидную попытку отвлечь его.

– Ты хочешь, чтобы я рассказал об этом твоей матери?

Зола заколебалась, вяло огрызнулась, затем резко отвернулась и зашагала прочь, выйдя из зала на наружную платформу.

Консорт повернулся к Луну и задумчиво посмотрел на него. Затем он шагнул ближе. Лун должен был почувствовать угрозу, но вместо этого ощутил желание качнуться вперед. От незнакомца исходила сила, похожая на ту, которой обладала Жемчужина, – способность притягивать других к себе. Сопротивляться консорту было проще, и Лун не мог понять, делает он это осознанно или нет. Незнакомец взял Луна за подбородок и слегка надавил, заставив Луна чуть приподнять голову. Это был вызов, но Лун не зарычал и не отшатнулся. Возможно, он знал о поведении раксура совсем немного, но он все равно понимал, что это вызов другого рода.

Затем консорт сказал:

– Ты дикий.

Позади Луна раздались потрясенные шорохи, и кто-то оскорбленно зашипел. По-видимому, раксура из Тумана Индиго могли так говорить, но всем остальным это было недозволено. Звон начал было:

– Вовсе нет. Он…

Консорт бросил на них строгий взгляд, и они все замерли. «Вот бы и я так умел», – подумал Лун, не сводя глаз с незнакомца. Его слова прозвучали как констатация факта, а не как обвинение. И, похоже, это означало что-то еще, помимо обычного оскорбления. Лун ответил:

– Немного.

На миг в глазах другого консорта что-то промелькнуло, возможно, усмешка, но понять было трудно. Он отпустил Луна и сделал шаг назад.

– Но у тебя есть королева?

Консорты не могли этого знать, не могли почуять метку, которую королевы оставляли на своих консортах. Лун сказал:

– Нефрита, королева-сестра Тумана Индиго. А меня зовут Лун.

– Должно быть, она храбра. – Он на миг призадумался, внимательно глядя на Луна. – Не пройдешь ли со мной?

Возможно, он совершал ошибку. Лун не понимал этой игры и уже допустил серьезный промах, просто сидя здесь. Но он не хотел, чтобы этот консорт ушел без него.

– Да.

Воины, встревоженные и сбитые с толку, переглянулись, словно хотели возразить, но понимали, что этого делать не стоит. Звон вперился взглядом в Елею, и та, шагнув вперед, сказала:

– Что нам сказать его королеве, когда она спросит, где он?

– Скажите, что он с Вечером, первым консортом Зимы, правящей королевы этого двора. – Вечер перевоплотился и прыгнул на стену высоко над ними. Лун тоже перевоплотился и прыгнул вслед за ним.

Они вскарабкались на четвертый этаж, после чего Вечер перелез на балкон и принял земной облик. Лун последовал за ним, перевоплотившись, когда они пошли по коридору. В отличие от древа Тумана Индиго, стены этой колонии были сделаны не из древесины, а из темно-коричневых лиан, сплетенных друг с другом. Между ними оставались зазоры, в которые проникал воздух, и Лун мог разглядеть комнаты и коридоры, находившиеся по ту сторону. А еще он слышал едва заметные шорохи крыльев и шипов – вокруг них кто-то ходил. Возможно, хотя и маловероятно, Вечер вел его в засаду, но если это было так, то те, кто в ней сидел, не очень-то старались скрыть свое присутствие.

Пока они шли, Вечер спросил:

– Почему ты ушел из своего родного двора?

Этот вопрос хотя бы был легким.

– Я не уходил. Они все погибли. Я был совсем маленьким и не помню этого.

Вечер нахмурил брови, но не стал выражать своего сочувствия.

– Как же ты выжил в столь юном возрасте?

– Поначалу со мной были другие, взрослая воительница и четыре маленьких арбора. Позже их тоже убили. – Он не прибавил, что считал воительницу своей матерью, а остальных – братьями и сестрой, пока Утес не объяснил ему, что это невозможно.

Коридор свернул и вывел их в большой зал. Он был неровной формы, со скрытыми от глаз закутками, и тоже освещался зачарованными цветами. Луну потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что с потолка свисали опочивальни в форме больших сфер или полушарий, сплетенных из лиан. Они утопали в дорогих тканях цветов драгоценных камней, красных и золотых, блестевших на свету. По полу были разбросаны подушки и меха, на которых можно было сидеть. Здесь пахло жасмином, и Лун слышал журчание воды, но не видел ее.

Темный силуэт прополз по потолку, затем запустил когти в лианы и повис вниз головой, глядя на них, – это был еще один консорт. Из нескольких опочивален высунулись лица, некоторые приняли облик раксура, прежде чем вылезти. Волосы у Луна на загривке встали дыбом от волнения. Все, кого он видел вокруг, были мужчинами, и, когда они перевоплощались, их чешуя оказывалась черной. Консорты. И, судя по шорохам, которые он слышал, их здесь было много.

Лун за свою жизнь часто чувствовал себя неуверенно, но эти незнакомцы были раксура. Они могли почувствовать запах пота, проступившего по его телу.

Вечер повел его по запутанному залу к внешней стене ствола, не обращая внимания на любопытные взгляды. Через дверной проем внутрь падал окрашенный в зеленоватые тона солнечный свет, и, пройдя через него, они вышли на просторный балкон снаружи.

Балкон был укрыт аркой из колючего вьюна и частично огорожен раскидистыми кронами небольших деревьев, росших на большой ветви внизу. По неглубокому бассейну, выложенному полированными камнями, бегали крошечные водяные ящерки, улизнувшие прочь, когда они подошли.

У бассейна были разложены темно-серые меха. Вечер жестом пригласил Луна присесть и сам устроился напротив него. Лун сел на меха, стараясь выглядеть спокойным или хотя бы безразличным. Со своего места он хорошо видел рельеф над бассейном, где целая часть ствола была превращена в замысловатую резьбу. На ней изображались маленькие фигурки раксура – окрыленных и арборов. Все разные, они были вырезаны аккуратно, во всех подробностях. Под фигурками располагались извилистые письмена на том же языке, который Лун видел в книгах наставников.

Глядя на него, Вечер сказал:

– Ты никогда прежде не видел такого рисунка?

– Нет. Что здесь написано?

Он тут же понял, что совершил ошибку. Вечер искоса бросил на него задумчивый взгляд.

– Это миф о том, как появились раксура.

Напрягшись до предела, Лун едва сдержался, чтобы не вздрогнуть. Очевидно, он должен был сам уметь читать эти письмена, даже если и не узнал резное изображение. «Идиот».

Вечер продолжал:

– Он гласит, что вначале окрыленные были оборотнями, использовавшими свой дар, чтобы скрываться среди земных обитателей и обманывать их.

– Чтобы их убивать, – сказал Лун. – Эту часть я уже слышал.

«Только не спрашивай где», – подумал он, гадая, упоминалась ли в мифе связь между окрыленными и Сквернами или же эта деталь была в нем опущена. Впрочем, спрашивать об этом Лун не собирался.

Вечер кивнул.

– Когда окрыленные пришли в лесные Пределы и поселились в исполинских древах, они встретили другое племя оборотней – арборов. Объединившись с ними, они изменили свои порядки, и оба племени стали сильнее.

Эту часть Лун тоже слышал, хотя сформулирована она была иначе.

– Это случилось здесь? В этом лесу?

– Так говорится в легендах.

Несколько консортов, все в земном облике, вышли на балкон, с любопытством глазея на них. Вечер посмотрел на новоприбывших и, похоже, одним своим видом дал понять, что им не стоит приближаться. Они остались на расстоянии. Все консорты были моложе Луна, с крепким худощавым телосложением, темными волосами и чуть острыми чертами лица. Двое были сильно похожи на Вечера, темнокожие, с широкими плечами. Все они были одеты в шелковые одеяния, темно-синие или черные, и на всех были украшения из золота или серебра. Лун вдруг почувствовал себя еще более чумазым и неуклюжим, хотя казалось, что хуже уже некуда. Он постепенно начинал понимать разницу между тем, как он должен выглядеть и как выглядел на самом деле, и это было неприятно. Вечер снова повернулся к нему и спросил:

– Как назывался твой родной двор?

– Я не знаю. – Очевидно, Вечер не проявил бы к Луну совершенно никакого интереса, если бы любопытство не побудило его поговорить с одиночкой. – Он находился где-то на востоке.