Новые приключения Царя Обезьян

Один человек наспех переписал сочинение, объявленное лучшим, пришел в харчевню и стал читать его нараспев, покачивая в такт головой. Юноша, сидевший рядом, спросил:

– Почему это сочинение такое короткое?

– Оно было намного длиннее, – ответил читавший. – Но я выписал из него только лучшие строки. Не упускай случая, прочти его вместе со мной, зазубри кое-какие выражения и на следующий год, глядишь, выдержишь экзамен.

Вдвоем они принялись декламировать:

«Прерванное дело, долженствующее возродиться, —Это воссоздание устоев человеческих отношений.Истинный смысл „Великого Учения“ и „Неизменной Середины“[23] —Это всеобъемлющий дух правления.Почему мы так судим?Сей мир недостижим, словно первозданный хаос.Эта истина неизбежна, как само дыхание.Посему утонченная суть людской природы не выказывает себя.И даже зола древних книг наполнена духовностью.

Одним словом, изначальное дело творения не ниже Неизменной Середины, а тайна судьбы духов и демонов ускользает у нас между пальцами».

Услыхав этакое, Сунь Укун не сдержал смеха. «Пятьсот лет назад, когда я попал в Котел Восьми Триграмм[24], мне довелось слышать, как Лао-цзы беседовал с Небожителем Яшмовой Истории о словесности, – подумал он. – Лао-цзы тогда сказал так: „Со времен Яо и Шуня до Конфуция была эра Чистого Неба, ее именуют Великим Изобилием. Со времен Мэн-цзы и Ли Сы была эра Чистой Земли, и ее можно назвать Средним Изобилием. Пять столетий, минувших с тех пор, были эрой Воды и Грома, тело словесности стало изобильно, а дух скуден. Эту эру можно назвать Малым Упадком. А восемь столетий, которые грядут в будущем, будут эрой Гор и Вод. Тогда все погибнет! Все погибнет!“ Небожитель Яшмовой Истории спросил, почему словесности суждено погибнуть. „О горе нам! – возопил в ответ Лао-цзы. – Люди без глаз и ушей, без языка и носа, без рук и ног, без сердца и легких, без костей и мускулов, без крови и духа будут слыть тогда цветущими талантами. За сотню лет земного срока каждый из них испишет не более листа бумаги, и, как только в крышку его гроба вонзятся гвозди, никто на свете не вспомнит и пары строк из написанного ими. В их сочинениях не будет ни одного слова правды. А Хаос – всего сущего исток – даже спустя миллион лет после своей смерти никого не обманет. Вместо того чтобы позволить Яо и Шуню спать вечным сном в Желтом Дворце, эти ученые мужи будут без конца тревожить их тени. Дыхание – вещь чистая и бесплотная, но, вместо того чтобы дать свободу дыханию, они будут вредить ему. Дух – наше великое достояние, но, вместо того чтобы успокоить его, они будут его волновать и будоражить. Как, по-твоему, назвать такую словесность? Ее пристало называть сочинениями шляп из газа! Если этим ученым мужам удастся нацарапать хоть несколько фраз, их ждет почет и благоденствие, им будут наперебой льстить, их будут бояться“.

Когда Лао-цзы кончил свою речь, Небожитель Яшмовой Истории расстался с ним в слезах. Если верить его словам, лучшее сочинение на экзамене нужно отнести, конечно, к эре Гор и Вод. Впрочем, мне-то какое дело? Загляну-ка я во второе зеркало с надписью „Небо“».

Прибытие Сунь Укуна во владения Новой Тан – это первая ступень; хождение в Зеленый-Зеленый Мир – вторая; хождение в зеркало – третья. Каждая новая ступень гибельнее предыдущей.

Глава пятая

В бронзовом зеркале в прошлое

      Обезьяна проделала вход;

Во Дворце Зеленой Жемчужины

      попадает Укун в переплет.

Сунь Укун заглянул во второе зеркало с надписью «Небо» – старинное, украшенное затейливым узором бронзовое зеркало – и увидел каменную плиту под высоким кипарисом, а на плите древним уставным почерком вырезанную надпись: «Мир Древних, испокон веку примыкающий к Миру Первого Ветра».

«Раз это Мир Древних, – подумал Сунь Укун, – здесь должен обретаться император Цинь Шихуан. По словам служанки из дворца Новой Тан, у него есть Колокол, Передвигающий Горы. Я раздобуду этот Колокол и отодвину горы, что стоят на нашем пути в Западный Рай. К тому же чудищам и разбойникам тогда негде будет прятаться».

Он превратился в жука-бронзоеда, сел на зеркало, примерился, прогрыз дырку и пролез внутрь. И тут же очутился на высокой террасе. Снизу доносились голоса, поэтому он не осмелился принять свой настоящий облик и, оставшись маленьким жучком, спрятался в оплетенном цветами зеленом окне, чтобы посмотреть, что происходит вокруг.

Случилось так, что в Мире Древних жила одна красавица по имени Зеленая Жемчужина[25]. Что ни день устраивала она пиры, на которых всегда звучали стихи и рекой лилось вино. Но Зеленой Жемчужине казалось этого мало, и она надумала выстроить себе башню высотою в сотню локтей и дать ей имя «Башня Благоухающей Капели».

Как раз в тот день, когда Сунь Укун появился в Мире Древних, закончилось возведение башни, и к Зеленой Жемчужине пришли с поздравлениями госпожа Сиши[26] и девица Сысы. Зеленая Жемчужина очень обрадовалась и поспешила устроить в новой башне пир в честь любезных гостей. Девица Сысы сидела посередине, Зеленая Жемчужина – по правую руку от нее, а госпожа Сиши – по левую. Прекрасные собой прислужницы подносили им вино и собирали для них букеты цветов. И тут Сунь Укуну пришел в голову хитрый замысел. Он принял облик прекрасной девы и смешался с толпой служанок. Как же он выглядел?

Прическою —   богиня речки Ло[27],И брови-бабочки   украсили чело. А талия! —   такая в Чу ценилась,Девица   в ханьские одежды облачилась. Под ветром осени   поют в ушах сережки,Бутоны лотоса —   изящнейшие ножки.

– Наша Башня Благоухающей Капели воистину привлекает все ароматы, – хихикая, сказала одна служанка. – Хотя эта красивая девушка нездешняя, она сразу пришлась ко двору.

– Сестричка, ты видела нашу Зеленую Жемчужину? – спросила Сунь Укуна другая служанка.

– Старшая сестра, я здесь новенькая. Не соблаговолите ли отвести меня к ней, – попросил Сунь Укун.

Служанка усмехнулась и повела Сунь Укуна к Зеленой Жемчужине. Увидев новенькую, та так обрадовалась, что даже всплакнула и, утирая слезы, сказала Сунь Укуну:

– Ах, Красавица Юй![28] Как давно я тебя не видела! Но почему твое белое, как яшма, лицо печально?

Сунь Укун подумал: «Странно! С тех пор как я вылупился из каменного яйца[29], я ни в кого не перерождался и никогда не обладал прелестями „туманов и цветов“. Когда же я мог познакомиться с Зеленой Жемчужиной? С каких это пор я стал прекрасная Дама Глина, прекрасная Дама Бронза, прекрасная Дама Железо, прекрасная Дама Трава? А впрочем, не все ли равно, как меня называют: Красавица Юй или еще как-нибудь? Сыграю-ка я эту новую роль, что называется „одну ошибку покрою другой“. Тут, правда, есть маленькая закавыка: у Красавицы Юй непременно должен быть муж. Если меня спросят про него, а я им в ответ ляпну что-то вроде „ослиной морды“ вместо „лошадиной пасти“, они быстро распознают, кто я таков. Сначала нужно выведать, кто мой муж. Тогда можно смело с ними пировать».

– Красавица! – позвала опять Зеленая Жемчужина. – Садись поскорей вот здесь. В наших чашах простое вино, но оно прогонит твои печали.

Сунь Укун состроил плаксивую мину и проговорил, обращаясь к Зеленой Жемчужине:

– Старшая сестра, говорят, вино согревает довольную душу, а я не могу свидеться со своим супругом. Завеса дождя и стена ветров наполняют мое сердце печалью. Могу ли я предаться веселью?

– Дорогая моя, что ты говоришь? – удивилась Зеленая Жемчужина. – Твой муж – Сян Юй, властелин царства Чу. Вы живете вместе – отчего же ты не можешь с ним видеться?

Услыхав про Сян Юя, властелина царства Чу, Сунь Укун выпалил первое, что пришло ему на ум:

– Ах, старшая сестра, вы и не знаете, что правитель Чу нынче совсем переменился. Он взял себе наложницу по имени Скорбь Чу, и та колдовскими чарами привязала к себе повелителя, а меня с ним разлучила. Однажды мы гуляли втроем при ясной луне, и я прошла мимо заросшего травой пруда, не восхитившись его красотой, а она облокотилась на перила галереи, будто погруженная в возвышенные мысли. И мой супруг произнес: «Как очаровательно она любуется прудом!» В другой раз мы гуляли среди цветов, и я не попросила принести вина, а она вынесла из своей комнаты кувшин с изысканным узором – точь-в-точь трещины на льду, – и он был до краев наполнен лучшим вином. У нас это вино называют Пурпурным Цветком и Яшмовой Росой. Со словами «Желаю моему милостивому господину тысячу лет жизни» она поднесла моему супругу кувшин с вином и, уходя, бросила на него обольстительный взгляд, а он проводил ее взором, полным восхищения. Я всем сердцем люблю своего супруга и хочу только одного: чтобы мы всегда были вместе, словно уточка и селезень. Могу ли я не страдать и не печалиться, когда вижу, что меня откладывают на заднюю полку? Потом супруг стал упрекать меня в том, что я не выказываю ему столь нежных чувств и не пекусь о нем, как Скорбь Чу. Он вытащил из-под кровати свой меч и дорожную котомку, закинул их за спину и ушел без оглядки, даже слуг с собой не взял. Я не знаю, куда лежал его путь. Это случилось дней двадцать тому назад, и с тех пор я ничего о нем не слышала. – И Сунь Укун залился слезами.

Выслушав рассказ Сунь Укуна, Зеленая Жемчужина заплакала так горько, что рукава ее до половины стали мокрыми от слез. Сиши и Сысы горестно вздыхали. Даже у служанок, стоявших рядом и державших в руках кувшины с вином, сердца сжались от сострадания. Вот уж поистине:

Коль оба печальны,   помогут друг другу едва ли,Беседа с печальником   лишь умножает печали.

Потом Сунь Укуна усадили, как полагается, и Сиши сказала:

– Сегодня наша Красавица грустит, и мы должны ее развеселить. Не будем причинять ей лишние страдания.

С этими словами она взяла в руку кости и воскликнула:

– Сестры по пиру! Слушайте, что я вам скажу. Сейчас мы по очереди будем бросать кости. Если с первого раза не выпадет ни одной единицы, каждая из нас прочтет стихотворную строку в древнем стиле. Если со второго раза не выпадет двойки, каждая из нас расскажет о тайнах своего сердца. Если с третьего раза не будет тройки, выпьем по кругу штрафную чару вина.

Сиши возвела взор к небу и кинула кости.

– В первый раз ни одной единицы! – объявила она.

Зеленая Жемчужина продекламировала певучим голосом:

– Мой господин не приходит, холодная ночь длинна.

Сысы восхищенно воскликнула:

– Двойной смысл в этой фразе на редкость тонкий! – И тоже прочитала строку: – Сережки яшмовой девы дрожат на осеннем ветру.

«Теперь моя очередь, – подумал Сунь Укун. – Я могу припомнить кое-что из других видов словесности, но от стихов у меня болит голова. К тому же я не знаю, умела ли Красавица Юй сочинять стихи. Если не умела, то все обойдется. А если умела, мне конец».

– За тобой строка, Красавица, – поторопила Сунь Укуна Зеленая Жемчужина.

– Я не умею сочинять стихи, – ответил Сунь Укун не то шутливо, не то всерьез.

Сиши возразила со смехом:

– Избранные стихи Красавицы Юй знают все на Срединной Равнине. Даже маленьким детям известно, что Красавица Юй обладает великим поэтическим даром. А сегодня вы так жеманитесь!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Здесь и далее в романе стихи в переводе И. Смирнова.

2

Имеется в виду Ян Гуйфэй, любимая наложница танского императора Сюаньцзана (712–755).

3

Гатха – жанр буддийской назидательной поэзии.

4

Чань – одна из самых популярных буддийских школ в Китае. Под «книжным чань» здесь подразумевается подмена подлинной просветленности сознания схоластическими рассуждениями.

5

По преданию, золоченый посох принадлежал еще легендарному правителю древности Юю. В главе третьей «Путешествия на Запад» описывается, как Обезьяна добыла посох у Царя-Дракона Восточного моря, с помощью волшебства уменьшила его так, что тот стал помещаться в ухе, но в битве вновь достигал гигантских размеров.

6

В главе четырнадцатой «Путешествия на Запад» есть рассказ о том, как Бодхисатва Гуаньинь надела Сунь Укуну на голову золотой обруч, чтобы Танский монах мог усмирять Обезьяну. Стоило Танскому монаху прочесть заклинание, как обруч сжимался, причиняя Сунь Укуну страшную боль.

7

Гуаньинь – одно из самых популярных буддийских божеств в Китае, олицетворение милосердия.

8

В главе седьмой «Путешествия на Запад» повествуется о том, как Укун бушевал во Дворце Яшмового Императора, покуда Будда не утихомирил его.

9

В Китае красный цвет – традиционный символ счастья.

10

Этот фрагмент не совсем ясен. Возможно, автор сравнивает императора Новой Тан с чжоуским правителем Сюань-гуном (827–780 гг. до н. э.), который осуществил реставрацию династии Чжоу.

11

С древности о красивых женщинах в Китае было принято говорить: «Посмотрит раз – рушатся стены, посмотрит другой – рушатся царства».

12

«Горы Высокие Тан» (Гаотан) – название горной террасы в древнем царстве Чу. По преданию, там чуский правитель Сян-ван увидал во сне, что он предается любви с богиней горы Ушань. В китайской литературе упоминания об этой местности всегда содержали намек на любовные услады.

13

По древней легенде, Чанъэ была женой стрелка И, жившего во времена мифического царя Яо. Она отведала украденное у мужа снадобье бессмертия и вознеслась на луну, где с тех пор тоскует в одиночестве.

14

Ткачиха и Пастух – герои древней легенды, юноша и девушка, в наказание за любовь превращенные в звезды, которые разделены Млечным Путем; они встречаются только раз в году – в седьмой день седьмой луны.

15

Цинь Шихуан в III в. до н. э. объединил Китай под властью династии Цинь, первым в китайской истории приняв титул императора.

16

Имеются в виду Сунь Укун и Шасэн.

17

Драконий конь. – Бодхисатва Гуаньинь превратила дракона в коня для Танского монаха.

18

Ханьский император У-ди правил с 141 по 87 г. до н. э.

19

Имя Желтого Императора, одного из пяти мифических первопредков китайцев.

20

Большой мир, по представлениям буддистов, включает в себя множество малых, в каждом из которых есть своя мифическая гора Сумеру, обитель богов, а также земли и моря, окруженные кольцом железных гор.

21

Букв.: Несуществующий.

22

Букв.: Гао Непросвещенный.

23

«Великое Учение» и «Неизменная середина» – книги конфуцианского канона.

24

В главе седьмой «Путешествия на Запад» рассказывается, как Лао-цзы пытался расплавить Сунь Укуна в своем алхимическом Котле Восьми Триграмм.

25

Прозвище наложницы знаменитого богача Ши Чуна (III в.), который купил ее за пятнадцать пригоршней жемчужин.

26

Красавица, жившая в древнем царстве Юэ. Правитель Юэ послал ее в дар правителю царства У, и позднее Сиши стала виновницей гибели того царства.

27

Дочь мифического царя Фуси утопилась в реке Ло и стала ее богиней.

28

Красавица Юй была фавориткой полководца Сян Юя (III в. до н. э.).

29

О рождении Сунь Укуна говорится в романе «Путешествие на Запад».