скачать книгу бесплатно
– Придерживаются многие, но праздную Джеоргуыбу сейчас и женщины. Так что мы придумаем?
– А что мы придумаем? Выпить у них есть, купим свежей молодой говядины, наварим. Пироги сделаем. Вот и праздник будет. Да и рабочий день это, начало праздника.
– Первый день в понедельник немного отметят вечером, а потом им можно в субботу хорошо посидеть. В воскресенье выходной у них, отоспятся.
– Они? Вряд ли они спать долго будут, любят оба рано вставать .
На судне Акимович работал в поте лица. Иногда подвыпивший, но всегда с трезвым взглядом и четкими движениями, он делал свое дело профессионально и классно. Как то матрос, мужчина лет 45 огромного роста и слабого ума, рьяный приверженец коммунистических идей и догм, сказал ему.
– Боцман, вы постоянно пьяны. Я буду вынужден поставить вопрос о вашем поведении на работе на партийном собрании судна.
Разговор происходил в коридоре носовой части судна, где помещались кладовки и не было жилых кают. Акимович огляделся. Никого не было. Он ласково взял матроса за отвороты спецовки, наклонил его, хотя тот и сопротивлялся, и двинул коленом левой ноги в шею. Матрос выпучил глаза, пытался кашлять, но у него ничего не получалось. Акимович крутанул его вокруг оси и врезал сильнейшего пинка. Матрос пролетел, спотыкаясь, метров пять и врезался головой о железную переборку. Выпучив глаза и хватая ртом воздух, он минут десять приходил в себя.
– Очухался? – спросил матроса Акимович, – Теперь слушай. Я ложил на твое партсобрание, на тебя и на таких, как ты. Все понял?
– По…по…понял…
– И еще, запомни, если ты еще раз вякнешь, то упадешь в трюм или не вылезешь из кофердама. И еще запомни, я свои обещания не повторяю.
Акимович повернулся и пошел по своим делам. Матрос еще минут пятнадцать приходил в себя, потом начал работать – он красил одну из кладовок. Капитан как то спросил Георгия.
– Вы боцмана хорошо знаете, Георгий Виссарионович?
– Да, хорошо, командир.
– Я заметил, что он частенько выпивши.
– Командир, я с ним проработал больше двух лет только в море. Да, он иногда выпьет. Но так знать дело, как знает он, мало кто знает. Скажу откровенно, что он знает все типы судов как свои карманы. Старой закалки моряк и старого воспитания. Мы иногда встречаемся семьями. У него прекрасная жена, учительница младших классов, и трое прекрасных детей, они отца очень любят. За столом он может выпить две бутылки крепкого напитка, но никогда пьян не бывает.
– Черт с ним, пусть пьет, лишь бы дело знал, – сказал капитан, – только скажи ему, чтобы сильно не увлекался.
Перед выходными Акимович зашел к Георгию.
– Виссарионович, а не съездить ли нам в тайгу всем? Хотя и ноябрь, а погода смотри какая стоит. И солнце, и сухо.
– Я разве был когда против такого мероприятия? С великим удовольствием. Только…, – прикинул Георгий, – на чем мы поедим? Мы же все не поместимся в твою машину.
– У меня есть друг, Миша Козырев, жена его с детьми сейчас в Красноярске, у матери. Он таежник, тайгу очень любит, у него в верховьях Чистоводной зимовье есть. Мы можем туда поехать утром, а вечером приехать. Надергаем рыбы на уху, шашлыки пожарим. Как ты?
– Едем, едем! Владимиру Андреевичу скажи.
– Я уже говорил с ним. Он двумя руками за.
– Что ж, считай, что порешили.
– Если бы ехали одни мужики, то можно было бы с ночевкой. Но с детьми и женщинами, да еще вашими, мы на один день.
– А до зимовья отсюда далеко?
– Километров восемьдесят. Там колея хорошая, сухая, проедем.
Вечером Георгий рассказал о приглашении Циале. Та загорелась идеей. В тайге никогда не была, очень хотелось посмотреть. Понравилась идея и Зареме. В субботу мужчины пошли на работу, а Зарема с Циалой начали готовиться к поездке.
Река Чистоводная протекала по широкой долине между невысоких гор восточных отрогов Сихотэ Алиня на юге Приморского края. Впадала она в один из заливов Японского моря там, где начинался город Надежда. Во время реформ Столыпина в этот благодатный, никем незаселенный край приехали люди с европейской части России и с Украины. Первые поселенцы поселились у устья Чистоводной. Их все поражало: удивительно красивая природа, изобилие рек рыбой, тайга, дававшая мясо изюбра и косуль, кедровые орехи, которые были намного крупнее сибирских, невиданные ягоды, изобилие грибов, прекрасные сенокосы, удивлял и радовал своими свойствами жень шень, с которым переселенцев познакомили местные корейцы и нивхи, была здесь и неплохая для овощеводства и хлеборобства земля. Уже до революции зацвели богатые деревни по долинам рек, освобожденные от налогов Столыпиным переселенцы крепко вставали на ноги. Иногда пошаливали дикие звери, особенно тигры, но переселенцы быстро научились с ними справляться. Климат этой части Приморья был несколько своеобразным, но теплым. Океан грел зимой прибрежные участки края, морозы не превышали двенадцати градусов ночью, в то время как в горах они зашкаливали за тридцать. Летом в июне и до средины июля было много туманов, дождей, но потом устанавливалось до конца октября настоящее лето, прихватывающее иногда и ноябрь. Переселенцы выращивали все: овощи, хлеб, появились сады с неплохими фруктами, научились выращивать бахчевые, а в центральных районах Приморья выращивали и виноград. Хорошо развивалось животноводство. Дальневосточной Кубанью называли эту часть Приморского края. Если бы ничего не изменялось в жизни переселенцев, то они бы к тридцатым годам двадцатого века снабжали бы продуктами сельского хозяйства весь Российский Дальний Восток – Охотский край, Камчатку, Чукотку. Но грянул переворот 1917 года. Люди, возглавившие его, начали претворять в жизнь самые настоящие бредовые идеи. Сперва продразверстка выгребла из закромов приморцев все, что можно было выгрести. Затем началось раскулачивание. Самых крепких хозяев, наживших свое состояние тяжким трудом, выслали в Сибирь и Магадан, а все имущество их было забрано. Добила все коллективизация. Людей сгоняли в колхозы и часто люди, работавшие в колхозах, сравнивали это по тяжести с концлагерями. Выжившие в этой неразберихе осуществления бредовых идей постепенно сделали основой жизни частные хозяйства, где как то еще теплилась предприимчивость каждого. Но и частные хозяйство во времена Хрущева были ограничены по количеству производимых продуктов. По дельте реки Чистоводной жили потомки разоренных переселенцев уже в четвертом и пятом поколениях. Сами названия сел и хуторов говорили о когда то зажиточном времени: Изобильное, Урожайное, Золотая Долина, Золотоколосное, Виноградное. В последнее время пресс над сельским хозяйством был немного отпущен и снова появились приморские овощи, арбузы, фрукты на рынках края. А кое кто, особенно трудолюбивые и предприимчивые корейцы, забрасывал арбузы даже в Магадан. В Верховья реки Чистоводной, по красивейшей долине, лежал путь, по которому собрались ехать на природу наши друзья.
Выехали в воскресенье рано, еще было по осеннему темно, хотя летом в это время солнце уже стоит высоко. Подъехал Акимович с женой и детьми, к нему сели Георгий и Циала, детей посадили на руки. Минут через десять подъехал друг Акимовича, Михаил, в его «Ниву» сели Зарема и Владимир. Тронулись. Пока выехали за город, совсем рассвело. Проехали близлежащую деревню, пересекли по мосту Чистоводную и по правой ее стороне, по неплохой дороге, двинулись в верховья. Через час проехали большую деревню Изобильное, за ней кончался асфальт. Дальше поехали по грунтовой дороге. Еще через час проехали таежное село Партизанское. Потом круто свернули вправо и по лесной дороге, представлявшей собой слабо накатанную колею, поросшую травой, двинулись к синевшему хребту. Чистоводная в этом месте превратилась в неширокий бурный поток, изобилующий порогами и водопадами. Еще через полчаса выехали на поляну у речки, на которой стояла бревенчатая избушка – зимовье. Все вышли из машин. Григорий и Владимир не впервой были в тайге, а вот их жен она поразила.
– Красиво как, – сказала Циала, – прямо на Осетию похоже. И деревья такие же, только чинара нет.
– Долина просто поразила меня свой красотой, это прямо райское место, – вторила ей Зарема, – а здесь, посмотрите, посмотрите!
И она указала на горы и тайгу вокруг. Прямо над поляной вздымалась отвесная скала, переходящая в пик, на вершине которого белел уже снежок. Вокруг стояли облетевшие деревья, некоторые были повиты лианами кишмиша, лимонника, дикого винограда.
– Да здесь и дикий виноград растет! – удивилась Циала, – Так это совсем как в Осетии!
Она подошла и сорвала кисть тронутого морозом дикого винограда. Попробовала на вкус.
– Как? – спросил ее Георгий.
– Сладкий, такой же, как в Осетии в лесу после того, как его морозом немного прибьет. И запах такой же.
Акимович вышел из кустов, неся в руках полиэтиленовый пакет с какими то ягодами.
– Попробуйте это. Из этих ягод выведен знаменитый новозеландский киви. Это дикий вариант киви, его здесь называют кишмишом.
Женщины и дети начали есть ягоду.
– Вкусно! Отличная ягода!
– А вино какое из нее! – сказал Акимович, – А самогон получается высший класс.
Все засмеялись, знаю пристрастие Акимовича к спиртному. Георгий с Михаилом пошли в лес, принесли срубленный сухостой, потом Михаил быстренько нарубил из него дров. Разложили костер.
– Так, женщины, как это было и в древнейшие времена, следят за огнем, один мужчина остается здесь, остальные на рыбалку, – сказал Акимович.
– С удовольствием! Кто останется?
– Кому же можно доверить женщин? Только мне! – пошутил Акимович.
– Доверь козлу капусту! – сказала Лина.
– Ну, мать, это ты брось! Донжуанством я никогда не увлекался!
– Знаю, знаю! Я только шучу. Ты у нас хороший, правда папа у нас хороший?
– Правда, – пискнула дочь, – он самый лучший!
Мальчики улыбались.
Георгий, Владимир и Михаил взяли удочки. Наживка была приготовлена заранее – подвяленная красная икра. Пошли к речке. На икру рыба бросалась, как на лакомство. Но в основном это делала небольшая пеструшка, не ушедшая в море молодь лосося. Владимир прошел выше и забросил леску с крючком на перекат, в бурун, образованный камнем. И сразу почувствовал сильный рывок. Крупная рыба начала вырываться. «Все равно это не ленок» – подумал Владимир. Потихоньку подвел к берегу рыбу, взялся за леску и рывком выбросил рыбу на берег. Темно коричневая рыбина в белых пятнах забилась на траве. «Кумжа – подумал Владимир, – большая, на килограмма два». Положив рыбу в полотняную сумку из под противогаза, Владимир нашел заводь и стал искать личинки ручейника. Уже была поздняя осень, личинки давно все превратились в бабочек, но Владимир нашел с десяток в песчаных домиках. «Попробую ленка поймать» – решил он. Пошел по ручью дальше вверх, впереди увидел перекат, впадающий в тихую заводь. Осторожно отошел от ручья, обошел его стороной и тихонько, крадучись, приблизился к заводи. Удилище не показывал над водой, забросил леску с грузилом и крючком, на который наживил личинку ручейника, в то место, где быстрое течение, кружась, сливалось с тихой заводью. Затем уселся на корточки так, чтобы не было его видно из воды и притих. Сидел несколько минут, глядя на воду. И в какое то мгновенье увидел, как из под коряги в сторону его лески метнулась тень. В то же время леску сильно дернуло и потащило вверх к перекату. «Вот теперь нужно его осторожно довести до усталости, потом взять» – думал Владимир. Он то попускал леску, то тянул ее на себя. Здоровенный ленок яростно боролся за свою жизнь. Он несколько раз взметнулся из воды в воздух, бил хвостом по воде, пытался сорваться. Владимир дал ему несколько раз глотнуть воздуха и ленок потерял свою агрессивность. Подведя его к камня, Владимир выбросил его так же на камни, как выбросил до этого кумжу. Оттащил подальше от воды и снял с крючка. Улов это порадовал его. Поймать на бурной речке большого опытного ленка непростое дело. Положил и этого в сумку. Хвосты обеих больших рыб, ленка и кумжи, выглядывали из сумки. Поймав на икру еще с десятка полтора пеструшек и проходных краснопузых кумж, Владимимр пошел к зимовью. Все были уже у костра. Акимович двинулся навстречу.
– Ты где запропастился? Я уже хотел идти искать тебя.
– Как где? Рыбачил. На вот, на уху наловил.
Акимович высыпал рыбу на траву.
– Ничего себе ленок. И кумжа хороша. Тут хватит на всех.
– Он еще шевелится, – сказал мальчик, сын Акимовича и Лины.
– Значит уха будет очень вкусной, свежая рыба.
– Мы тигриные следы с Михаилом видели, – сказал Георгий.
– Где?
– Вот здесь, рядом.
– Покажите нам, – загорелись женщины, – очень хотим посмотреть.
Все прошли по тропе в сторону ручья. На песке, лежавшем на тропе, были видны отпечатки лап тигра, тигр был взрослый и довольно большой. Следы были тоже большими.
– Ничего себе! – ахнула Зарема, – Вот это да! Представляю, какой он огромный! Вот это кошечка!
– Кошечка довольно велика, не дай Бог встретиться! – поддержала ее Лина.
– Мама, а кого он кушает? Рыбку? – спросила девочка.
– Рыбку, наверное, тоже. Но ему, я думаю, нужно что то покрупнее.
– Сейчас они изюбров ловят, у изюбров гон сейчас. Они подкрадываются к месту, где самцы дерутся и издают такой же звук, которым изюбр вызывает на бой соперника. Самец идет на звук и попадает в лапы к тигру. Кабанов едят, но хороший секач может и сам за тигром погоняться, может нанести ему серьезные раны. Тигры знают это и не трогают стадо, где есть старые, опытные вожаки. Косуль промышляют.
– А конфетки они едят? – спросила девочка..
Все засмеялись.
– Для них конфетки это собаки. Самое большое лакомство. У моего знакомого в Матвеевке тигр съел собаку. Она спряталась под домом, тигр не мог ее достать. Тогда он вытащил ее за цепь и слопал. В позапрошлом году в ту же Матвеевку зашли тигр и тигрица, прямо днем. Тигрица легла на мосту через речку, а тигр начал загонять на нее собак деревенских. Набили их с десяток, съели и ушли.
– Это, наверное, тигр собакам мстит за кошек, за то, что они их гоняют, – сказала Циала, вызвав смех.
– Точно, будут знать собаки! Нечего кошек гонять.
– Смотря какая кошка. У нас во дворе кошка Алиса живет, так все собаки наш двор обходят. Даже те собаки, что живут по квартирам, без хозяев боятся во двор выходить. Как увидит собаку, так сразу отлупит ее.
– Молодец какая! – смеялась Зарема, – Кстати, я страстная кошатница! Кошек люблю до умопомраченья. Они такие независимые, с человеком дружат на равных.
– Кошки народ серьезный, – подтвердил Акимович.
– А из вас кто либо тигра близко видел? – спросила Лина?
– Нет, – отрицательно покачали все мужчины, кроме Михаила.
– Я видел, – сказал Михаил.
– Ой, расскажите, – попросила Циала.
– У нас с ним давно в горле пересохло, першит. Нужно бы промочить! – подал голос Акимович.
Циала достала из коробки две бутылки с коньяком и поднесла их к костру. На расстеленном покрывале уже лежали порезанные пироги, нарезанный сыр, который Циала делала сама. Георгий сразу сам принял роль старшего за столом, себе и Владимиру налил по рюмке, вопросительно посмотрел на Михаила и Акимовича. Тот сразу понял вопрос.
– Машину поведет Лина, я только выведу ее из тайги. Она хорошо водит машину.
Георгий налил ему полный стакан коньяка.
– Мне тоже стакан и я больше потом пить не буду, – сказал Михаил, – до отъезда протрезвею.
Георгий налил стакан и ему.
– Как у нас говорят под первый тост – за Всевышнего.
Мужчины выпили.
– Так как вы видели близко тигра? – снова пристала с расспросами Циала.
– Были в тайге, на рыбалке. Смотрю, мой друг, который шел с удочкой ниже меня по течению, вдруг присел, бросил удочку и как пуля куда то понесся по тайге, только треск по кустам стоял. Я ничего не понял. Думаю, он что, с ума сошел, что ли? Потом поворачиваю голову, а на другой стороне речки, метрах в тридцати , стоит огромный тигр и смотрит на меня. Я сперва растерялся, а потом не помню толком что и как. Очнулся, сижу на высоком кедре. От низу до верхушки ни одного сучка нет. Как я на него взлетел, по сей день не знаю. Но взлетел быстро, потому что помню, как уходил тигр. Он прошел вдоль речки, потом пошел к горам. Все это я наблюдал уже с дерева.
Слушавшие хохотали до слез.
– Вам то смешно. А мне каково было?
– За чудесное спасение и выпить не грех! – подал голос Акимович.
Солнце поднялось из за гор, стало совсем тепло. Дети бегали вокруг костра и зимовья, играли, хохотали. Закипела вода для ухи. Бросили почищенную рыбу. Когда рыба закипела, кастрюлю отодвинули от большого огня, бросили зелень, подождали немного и сняли кастрюлю с огня. Георгий нанизал на шампура мясо, начал пристраивать шампура над углями. Минут через пять поплыл аромат шашлыка. Шашлык подрумянился, Некоторые шампура Георгий начал снимать с углей. Уха немного остыла, ее можно было уже есть.
– Дети, обедать! – закричала Лина ребятишкам.
Оба мальчика и девочка подбежали к костру.
– Что будет? – спросила их Лина.
– Я пилог осетинский хоцу, который тетя Циала делает, – сказала девочка, немного картавя.
– Вот, бери, бери мое зрлото, – Циала подала девочке кусок пирога с сыром. Потом притянула ее к себе и поцеловала в щеку.
– Ангел, ну прямо ангел!
– Ничего не могу сказать плохого о ней, – сказала Лина, – кроме одного…
