скачать книгу бесплатно
– За помин душ их, – сказала она, – у меня двоюродный брат Володя тоже там погиб.
Они с Циалой выпили. Потом сидели, тихо говорили, горевали, снова плакали. И легли спать.
Утром Циала пошла к декану и попросила освободить ее от занятий на этот день. Объяснила причину. Декан, пожилой мужчина, сразу понял ее.
– Идите, Циала, я вас понимаю. Понимаю, как никто. У меня самого сын лежит сейчас в госпитале в Москве, тоже был в Афганистане. Что мы там забыли? Ничего не понимаю…
И он отвернулся, чтобы скрыть повлажневшие глаза. Циала вышла из института и направилась к троллейбусной остановке. Села на троллейбус, доехала до Центрального рынка, где был большой православный собор. Накрыла голову черным шарфом, зашла в церковь, помолилась со слезами и поставила две свечки за упокой душ Мирослава и Каспола. Долго стояла у этих свечей, вспоминая обоих ребят, как они учились вместе в школе, как играли в детские игры, как росли. «А ведь они совсем не жили, – подумала она, – детство, школа, армия и смерь. Кто дал право распоряжаться так жизнями людей нашим правителям? Жизнь человек вправе отдать лишь тогда, когда напали на его Родину и он защищает ее». Эти смерти произвели на нее сильнейшее впечатление, он стала видеть жизнь как бы под другим углом. Так же шумели зимние деревья, так же шел снег, спешили куда-то люди по своим делам, кто-то смеялся, кто-то печалился, а Мирослава и Каспола больше нет и никогда не будет среди людей…
Циала на другой день пошла на занятия. Слушала лекции, горе ее понемногу улеглось. Она стала улыбаться, но улыбка была у нее какая-то вымученная. Но постепенно прошло и это, она стала прежней Циалой. Но где-то в глубине ее души эти смерти ее односельчан все-таки оставили черную метку. И нет-нет, да и вылезет эта метка наружу и заставит Циалу посмотреть на жизнь по-другому.
Циала много думала о своих отношениях с Денисом. Что он думает о ней, как он в душе относится к ней? Она воспринимала чувства к Денису как самые серьезные и хотела бы сохранить их такими же навсегда, хотела также, чтобы и Денис относился к ней так же, как она к нему. Письма она писала Денису почти каждый день, а вот ответные письма от Дениса стали приходить редко, не чаще одного раза в неделю. Она писала ему о своих переживаниях, о своих мечтах, об учебе. Он же больше писал о событиях в селе, но всегда намекал, что скучает без нее. Как-то намекал без четких слов об этом, между строк. Но Циала очень радовалась и этим намекам. В сердце ее горел теплый, добрый огонек к Денису. Денис написал, что случилось с Батрадзом в горах и о приезде родственников мальчишки, стрелявшего в Батрадза. «Слава Богу, что этот подросток не стал убийцей. Слава Богу, что и ингуши понимают и не хотят конфликта. Осетины никогда эти конфликты не начинали первыми. Но почему никто не преследует людей, сеющих зерна раздора между нами и ингушами? Разве мало было крови в прежние времена? Хватит, не нужно больше этого». Циала не питала никаких недобрых чувств к ингушам.
Учеба захватила Циалу. Ей были интересны изучаемые предметы. Но кроме учебы была еще и молодежная студенческая жизнь. Устраивали вечера отдыха и танцы в институте, ходили в многочисленные Дома культуры, где проводились всякие культурные мероприятия, заканчивавшиеся, как правило, танцами. Побывала Циала несколько раз и в театре имени Горького на Театральной площади. Ходила на спектакли ростовских артистических трупп и приезжих. Однажды пошла на балет. Это было «Лебединое озеро» Чайковского. Циала с восхищением погрузилась в представление, оно ее волновало, она бурно переживала за героев балетного спектакля. В театре познакомилась с молодым человеком лет под тридцать. Он сам подошел первым к ней в фойе.
– Простите, у вас такое оригинальное лицо, что я просто не смог пройти мимо вас. Вы откуда?
– Спасибо за комплимент. Я приехала из Осетии, студентка, учусь здесь, в Ростове.
– А я коренной ростовчанин, здесь жили мои предки с давних времен, родители и здесь родился я. Вам понравился балет?
– Да, очень. Это местная труппа?
– Да, это наши. Я всегда хожу на «Лебединое озеро», когда его показывают здесь.
Долго говорили о балете, затем Юрий, так звали нового знакомого Циалы, пригласил ее в буфет.
– Спиртное пьете? У меня бармен знакомый, я всегда беру у него коньяк.
– Я пью иногда спиртное, наши осетинские обычаи не запрещают его, но сейчас я пить не буду.
– А что так? Немного можно.
– Нет, я не хочу.
– Мороженное, кофе?
– Я сама возьму что-нибудь. Вы берите себе то, что считаете нужным.
Циала заказала себе чай, так как кофе не пила вообще. Взяла чай и села за столик. Юрий, видимо, выпил коньяку у стойки, лицо его слегка покраснело, он сел к Циале за стол с чашкой кофе. И сразу начал сыпать комплиментами. Чувствовалось, пользуется успехом у девушек, уверен в себе и не часто встречает отказы.
– Вы такая красавица, так мне нравитесь. Я бы хотел, чтобы наше случайное знакомство продолжилось. Очень хотел бы…
И он улыбнулся, показывая белые крепкие зубы.
– А для чего вам знакомство со мной?
– Ну… для чего девушки и парни знакомятся?
– Простите, но вы опоздали. Мое сердце давно занято. Так что наше знакомство не даст вам ничего.
– И кто же этот счастливчик?
– Это мой земляк и одноклассник.
– Вы ровесники?
– Да.
– Я не верю в серьезные отношения между ровесниками. Женщины взрослеют раньше намного и через пять – шесть лет вам будет с ним неинтересно, он будет казаться вам мальчишкой. Женщина минимум должна быть лет на пять моложе мужчины.
– Я не могу с вами согласиться. Я знаю в нашем селении семьи, где женщина даже немного старше мужчины.
– Не завидую я этим мужьям.
Юрий принял рассказы Циалы за игру, которую часто ведут девушки. И тут же начал предлагать проводить ее до общежития, не сомневаясь, что ему она не откажет.
– Если вам интересно, то вы можете меня проводить, но ничего дальше у нас не будет.
«Никто ее сердца не занимал, это все блеф – подумал Юрий – и никуда она не денется». Циала встала и за ней встал Юрий, они пошли к выходу. На улице шел мокрый снег с дождем. Шли, разговаривая ни о чем. Юрий предложил взять такси, но Циала сказала, что поедет на троллейбусе. Сели в троллейбус. Доехав до институтского общежития, сошли. Юрий сразу обнял Циалу за талию. Она резко отстранилась от него.
– Не нужно делать этого, мы с вами малознакомые и чужие люди.
– Я ничего не сделал плохого, я просто хотел вас поддержать.
– Не нужно меня поддерживать, я крепко стою на ногах.
– Хорошо. Не нужно, так не нужно.
Дошли до входа. И Юрий снова сделал попытку сблизиться с девушкой. Он снова обнял ее и притянул к себе, пытаясь поцеловать. Циала снова резко отстранилась. Если бы не воспитанное с детства уважение к старшему мужчине, он бы влепила ему пощечину. Но осетинка никогда не ударит мужчину.
– Вы просто нахал. И прощения за свои слова я просить у вас не буду. Уходите сейчас же. У нас в общежитии живут мои земляки-осетины. Если будете приставать, то позову их.
Встреча с горцами не входила в расчеты Юрия. Он остановился. «Дура или притворяется?» – подумал он. Циала не была дурой и не притворялась. Просто столкнулись два мира, две культуры. Культура, где даже с малознакомой женщиной можно иметь все, без всяких чувств к ней, и культура, где отношения между мужчиной и женщиной хранятся в строгости, а чувства развиваются медленно, но ярко и всю жизнь не угасают. Циала резко повернулась и пошла в общежитие. Юрий пошел на стоянку троллейбуса в недоумении. Дома Циала рассказала обо всем Тане. Таня с пониманием отнеслась к ее поступку.
– Правильно сделала, что отшила. Ты думаешь ты ему нужна? Как пятое колесо телеге. Таких любителей легкой поживы в больших городах хоть отбавляй. Проводить, поцеловаться, пообжиматься, а там гдядишь и что-либо серьезней получится. А завтра он забудет даже как ты выглядишь, встретив, даже не поздоровается.
– И что, находятся такие девушки, которые идут на это?
– Да, находятся. А из-за них потом парни ко всем девушкам относятся с пренебрежением.
– Вот даже как… находятся… Но это же выходит вон из рамок нормального поведения. А как… как же они потом замуж выходят? Как мужьям в глаза смотрят?
– Мир у каждого из людей разный. Что для одного неприемлемо, для другого в порядке вещей. Люди не все одинаковы, девушки тоже. И многим парням все равно, сохранила ли девушка честь или нет. Но… много разводов потом из-за упреков и ревности мужей. Храни себя в чистоте. От этого тебя только уважать будут.
– Я по-другому и не могу. Меня с малых лет этому учили.
– Вот и прекрасно! Я тоже по-другому не могу. И меня мама тоже воспитывала в строгости.
Девушки скромно поужинали, попили чаю и улеглись в свои постели. Читали, перебрасывались словами. Заснули после одиннадцати вечера.
Утром Циала встала и села писать реферат. Она, собственно, его написала еще вчера, нужно было подправить и переписать начисто. Этим она и занялась. Проснувшаяся Таня с удивлением увидела ее за работой.
– Во сколько ты встала?
– В половине шестого.
– А что это ты так рано?
– Реферат нужно переписать начисто, вот и переписываю.
– Понятно. Ну, ты молодец. А я иногда люблю поспать.
После восьми утра девушки пошли в институт. Идти было совсем рядом, нужно только перебежать двор. Вышли на улицу. Легкий мороз заморозил вчерашние лужицы, в воздухе пахло чем-то хорошим – пахло весной. Зашли в аудиторию, сели на свои места. Вошел преподаватель, попросил сдать на проверку рефераты. Все сдали, Циала тоже. Преподаватель начал читать лекцию. Занятия начались.
* * *
В стране глухо назревало недовольство существующим положением. СССР была странная страна, неоднозначная. При довольно неплохой зарплате купить в магазинах было почти нечего. Приличную вещь доставали через знакомых или же покупали втридорога на барахолке. Продуктами в достатке были обеспечены только Москва и Ленинград, в остальных городах продуктов не хватало. Мясо, колбасу, сосиски появлялись не каждый день и нужно было иногда выстоять два-три часа в очереди, чтобы их приобрести. Или же покупать втридорога у частников на базаре. Фрукты и овощи в магазинах продавались только по сезону, если они появлялись в магазинах зимой, то тоже порождали длинные очереди. Наряду с этими недостатками была хорошая бесплатная медицина, бесплатные или частично оплачиваемые профсоюзные путевки в санатории и дома отдыха, бесплатное прекрасное образование, сильная наука, дававшая высокие технологии, опережавшие свое время, была космическая индустрия, была сильная армия, делавшие сильным государство. Народ в последнее время существования СССР жил сравнительно неплохо, пенсия обеспечивала нормальное существование старикам. Престарелые лидеры страны делали одну ошибку за другой. Одной из таких глупейших ошибок была «интернациональная помощь Афганистану», фактически развязанная война. Войну в Афганистане развязали без изучения уровня развития людей в этой стране, их менталитета, социального устройства. Решили внедрить социализм в общество с племенным устройством и клановыми понятиями. Афганцы восприняли советское вторжение как агрессию. Многие племена создавали вооруженные группировки, активно, зачастую не без успеха, сопротивлявшиеся советским войскам и даже наносившие отдельные поражения им. Гибли, не понимая за что, советские солдаты. Приходило неизмеримое горе к родителям, люди были очень недовольны этой войной. Все чувствовали, что нужны перемены во всем. Но лидеры КПСС не спешили что-либо предпринимать, а если вернее, то они не знали что нужно сделать и не умели что либо сделать. Зацикленные на коммунистических догмах, запущенных в жизнь еще в 19-м веке еврейским Бундом, а затем взятым на вооружение партией большевиков, не понимающих сути жизни и экономики, они просто двигались по течению – куда вынесет. Но задачи, порожденные жизнью страны, вынести никуда не могло. Нужно было решать все быстро и четко, иначе страна могла просто войти в коллапс. Умер Брежнев, под конец жизни находившийся в состоянии старческого маразма, ему на смену пришел лидер КГБ Андропов. Ничего не успев и не сумев сделать, кроме попытки установления контроля за рабочим днем граждан, тоже умер. Пришел Черненко. Больной, не могущий тянуть ношу руководителя страны, он тоже был у руля недолго, так как умер. Страна не понимала происходящего. К чему нужно было ставить у руля больных и старых, не способных ни к чему, членов политбюро компартии? Неужели не было активных молодых деятелей, которые бы вывели страну из тупика. В 1985 году генеральным секретарем компартии стал Михаил Горбачев, самый молодой член политбюро. Воспитанный на коммунистических принципах, он тем не менее сумел немного понять ситуацию в стране. Страна валилась на бок уже с большой скоростью. Износ и моральная старость оборудования, истощение и рост себестоимости сырья, до предела плохая организация труда, рост военных расходов, низкая рождаемость заставляли срочно предпринимать меры. Но по причине ограниченности и непонимания до конца ситуации, Горбачев не сделал ничего. Он только объявил перестройку, приравняв ее к революции, толком не объяснив, в чем эта перестройка заключалась. Война в Афганистане продолжалась. Все также шли огромные деньги на ведение этой войны, все также гибли солдаты.
* * *
В ингушском селении Тимурюрт на площади возле сельсовета собрались люди. Мужчины стояли кучками, что-то обсуждая, женщины стояли особняком. По всей видимости людей волновал непростой вопрос, потому что многие были возбуждены. Высокий ингуш, размахивая руками, что-то говорил двоим своим односельчанам, возбужденно и резко. У горцев проявлять свои чувства считалось неприличным, поэтому возбуждение людей показывало, что вопрос обсуждается непростой. Люди кого-то ждали. Наконец на крыльцо сельсовета, возвышающееся над толпой людей, вышли пятеро. Это были всеми уважаемые старики. Старик у горцев очень уважаемый человек, в спорах его слово всегда решающее. Люди, увидев стариков, притихли и замолчали. Старики о чем-то тихо поговорили между собой. Потом один из них, человек лет семидесяти пяти, выдвинулся вперед. Оглядел толпу.
– Салам Алейкум, односельчане. Что вас привело сюда? Почему вы так взволнованы?
Люди молчали. Потом вышел вперед тот самый длинный ингуш.
– Юсуп, – сказал он, – и вы, почтеннейшие старики, мы собрались сюда, чтобы обсудить наболевшее. Нас волнует положение наших земель. До каких пор земли, принадлежавшие нашим предкам, будут входить в Осетию? Почему никто не решает этот вопрос? Почему наши депутаты молчат об этом?
– Хызыр, о каких землях ты говоришь? – спросил Юсуп.
– О землях Пригородного района Осетии.
– Это очень сложный вопрос. И осетины не виноваты, что живут на этих землях. Их сюда заселили при Сталине силой, когда мы были в Казахстане. А сейчас у них на этих землях выросло три поколения и эти люди считают эти земли своей Родиной. На эти земли претендуют и сунженские казаки. Сейчас они, после расказачивания, рассеяны, но кто знает, что будет завтра? А казаки имеют право на эти земли, они на них прожили не одну сотню лет.
– Какое они имеют право? Они захватили эти земли, изгнав наших предков. Были разрушены наши аулы Аки Юрт, Архыз, Батакоюрт и многие другие. На местах этих аулов возникли казачьи станицы.
– Хызыр, а ты уверен в том, что ты говоришь?
– Уверен. Так рассказывал мне мой дед.
– Нужно говорить всегда, смотря правде в глаза. А правда это от Аллаха. Я сам изучал документы в архивах города. Из них видно, что наши предки пришли на эти земли позже казаков.
– Не правда! Не может такого быть! Ты говоришь неверно, – закричала толпа.
– Я говорю правду, а не то, что вам бы хотелось услышать, – сказал Юсуп, – и я чист перед Аллахом. Спросите своих дедов, они помнят, что наши предки, живя на этих землях, просто арендовали их и платили казакам за аренду большие деньги.
– Ну и что, что арендовали? Но они здесь жили долго и кости наших предков лежат в этой земле.
– В этой земле лежат кости и предков казаков, осетин, кабардинцев, которым в старые времена принадлежали эти земли. И что же нам делать? Идти войной на всех и этим доказывать, что земли наши? Никто никогда не пришел ни к одному ингушу и не сказал – уходи, ты живешь не на своей земле. Вспомните, как мы возвращались из Казахстана. Осетины и казаки помогали нам. Вспомните, как осетины, казаки, русские, армяне молча и без возражений освободили наши дома, в которые их заселили силой. Многие уехали без копейки денег в кармане, с детьми. Они повторили наш путь. Но нас выслали, а в чем перед Аллахом виноваты эти люди? Нас никто не гонит с этих земель, мы должны понимать, что не осетины и казаки виноваты в создавшемся положении, а виноваты те же люди, которые нас выбросили с нашей Родины в Казахстан, где немалая часть нашего маленького народа погибла.
– И все-таки эти земли нужно забрать у осетин. Пусть они живут на них, но земли должны принадлежать Ингушетии, – сказал молодой ингуш в папахе.
На крыльце сельсовета старики стояли, опустив головы. Потом вперед вышел другой старик, еще крепкий, коренастый, в черкеске, при кинжале.
– Как ты, Магомед, собираешься забирать эти земли? – произнес старик, – Ты хоть понимаешь, что ты говоришь? Это же война. Притом война, которую мы заранее уже проиграли. Или ты думаешь, что в Москве на это будут смотреть просто так? А если мы снова окажемся в Казахстане, а то еще хуже – на Колыме? И осетины с казаками не будут просто так смотреть на нас. Они тоже будут защищать свои дома и свои кладбища.
– Нигде мы не окажемся, мы встанем как один. Вместе мы большая сила!
– Я уважаю твою храбрость. Но что мы сделаем против полка, дивизии? Организованной военной силы? Ничего. И снова заплачут матери по своим погибшим сыновьям. Для чего это? У Аллаха нет границ, все это выдумали люди. В старые времена ингуши и осетины жили рядом и даже в одних селениях.
– А сколько мы с ними воевали?
– Воевали, но и имели кунаков среди них и казаков. И даже родственников. Даже осетинские князья, такие как Тугановы, роднились с ингушами.
– И все-таки мы предлагаем силой забрать наши земли.
Выдвинулся вновь вперед Юсуп.
– Мое последнее слово: никакой силы не применять, я не даю согласия на это. Пролить кровь это не так просто. Аллах не простит тому, кто это сделает. Лучше дружить по-соседски, чем стрелять друг в друга.
– Правильно, нам не нужно кровопролитие! Зачем это? – закричали из толпы.
Хызыр и Магомед вышли из толпы и пошли по улице. Они не согласились со стариками. На крыльцо поднялся мулла.
– Односельчане. Не слушайте этих людей. У них разум затмили слова, которые сеют приезжие. Почитайте Аллаха, почитайте соседей, живите в мире. Разве мало нам досталось на протяжении всего трех поколений? Высылка, гибель наших людей в Казахстане, возвращение. Это требовало огромных сил и упорства и мы, старшее поколение, делали все, чтобы наш народ не исчез с лица земли.
– Аллах Акбар, – тихо зашумела толпа народа, – слова уважаемого муллы это слова самого Пророка. Будем придерживаться того, что говорят старики и мулла. Так у нас ведется с древних времен.
Юсуп обратился к толпе:
– Есть слова у женщин и у молодых? Пусть скажут то, что они думают.
Невысокая, немного полная женщина, в платке и черном платье выступила вперед.
– Пусть те, кто хочет крови, понесут кару от Аллаха. У меня недавно погиб сын в Афганистане, еще двое сыновей и дочь подрастают. И что, мне и этих сыновей уложить в землю? Нет, я не хочу такого. Осетины не сделали нам ничего плохого, пусть приезжают к нам в гости, мы с мужем примем их как положено принимать гостей.
– Правильно сказала Маржан, да продлятся твои дни, – зашумела толпа, – нам не нужна кровь. А старикам нужно сказать приезжим, сеющим смуту между людей, чтобы они уезжали. Нам таких гостей не нужно.
Вышел вперед Хасан Хамхоев, уважаемый человек в селе, тот, кто с молодыми парнями был в гостях у осетин в Предгорном.
– Односельчане, я очень прошу вас – будьте бдительны, не допускайте розни, а тем более крови. Я попал в такое положение, из которого выбрался с трудом и с большим стыдом. Мой сын Руслан ходил на встречи с приезжими, о которых здесь говорили. И они научили его такому, о чем даже наши старики плохо помнят. Они говорили ему, что чтобы стать юноше мужчиной, нужно убить осетина. Руслан взял оружие, ушел за перевал и стрелял в молодого осетинского парня, слава Аллаху, он промахнулся. Осетинский парень подстерег Руслана на тропе, но не убил его, а привел его домой и отдал мне. Рассказал все. И я ездил в Предгорное с Русланом и молодыми нашими парнями, чтобы просить прощение за Руслана и за себя.
– О-о-ох! – прокатилось по толпе. – Где же это такое эти люди нашли? Этот дурной обычай ушел из жизни давным-давно. Чем все это кончилось?
– Осетины нас приняли как дорогих гостей. Батрадз, в которого стреляли, и его отец Ахсар не только простили нас, но и назвали нас друзьями и родственниками. А что было бы, если бы Руслан не промахнулся?
– Нет места среди нас людям, которые учат нашу молодежь такому, это не гости, это враги. Пусть уезжают из нашего села. Или мы сами покажем им их дорогу, – зашумели мужчины и женщины. Юсуп поднял руку.
