скачать книгу бесплатно
– Все живы, все обошлось, да еще друзей новых приобрели.
– Ох, эти друзья… – махнула рукой женщина.
– Нельзя так о людях говорить, не зная их. Плохие люди так бы не поступили. А мальчишке ихнему какая-то сволочь забила мозги дрянью.
– Да я ничего о них не говорю. Все хорошо, когда кончается хорошо.
– Выпей с нами, – позвал ее муж.
– Налей, выпью, сердце колотится. Не могу.
Налили всем, все выпили. Налегли на мясо, картошку.
– Смотри, жирный козел был. И не старый. Мясо мягкое.
– Если налить еще грамм по сто, то и кости вам мягкие покажутся, – сказала вошедшая Хадизат, вся в снегу. Она отнесла мясо соседям и побегала под снегом на улице.
– Ох и грамотная ты стала – взвился ее отец, – много болтаешь! Давай садись к столу, поешь.
Хадизат сняла пальтишко и села к столу, стала есть мясо.
– Да, хороший козлик, вкусный. А все таки жалко.
– А ты не ешь, сиди и жалей.
Пришла Маринка, ее тоже усадили за стол.
– Может вам араки налить? – спросил шутя Батрадз.
– Сам ее пей, – огрызнулась Хадизат.
Все поели, взрослые еще поговорили и разошлись.
Слух о происшедшем в горах быстро облетел село. Отнеслись по-разному, но все хвалили Батрадза за смелость и благородство. К тому, что есть люди, желающие стравить осетин с ингушами, в селе отнеслись очень насторожено. У всех в памяти были еще прошлые стычки и настоящие войны, в которых мало какая семья не потеряла близких. Мужчины говорили об этом, зная, что в случае чего им придется защищать родные дома и семьи. Доставали и покупали оружие. Женщины все понимали. Но пока явных выпадов со стороны ингушей не было.
Денис вернулся из поездки через два дня. Узнав, что случилось с Батрадзом на охоте, он пошел сразу к другу.
– Как это было, Батрадз?
Батрадз рассказал.
– Я бы пристрелил этого щенка.
– Да жалко ведь его, совсем мальчишка. Да и раскаялся он от души. Стрелять нужно тех, кто учит такому молодежь. Хорошо у этого парня отец и мать люди понимающие, а ведь есть наверняка родители, которые приветствуют такое.
– Ну и дела! Чего им нужно? Живем неплохо, не голодаем, так нет, кровь кому-то нужна.
– Ничего, Денис. Все обойдется, все будет хорошо.
– Нужно с их парнями наладить отношения и связи. Тогда, помнишь, Идрис, Башир и Аслам были на сенокосе? Нормальные ребята.
– Я виделся с Идрисом, а это Руслан, стрелявший в меня, его двоюродный брат. С Идрисом я и ходил к отцу Руслана.
– Нужно нам находить с ними взаимное понимание, иначе эти нелюди, что так жаждут столкнуть нас, добьются своего.
– Согласен. Родители Руслана собираются приехать к нам. Идрис обещал приехать тоже.
– Отлично. Вот и поговорим. Я думаю, что Идрис приедет не один.
– Я тоже так думаю.
Близилась весна. Выпавший глубокий снег вскоре растаял. Горы, правда, стояли в снегу, белея вершинами, а в долинах потекли ручьи, кое-где показалась на пригорках зеленая трава. В один из выходных перед домом Батрадза остановилось двое «Жигулей», из одной вышли Хасан, Мулутхан, Руслан и две девушки – сетры Руслана. Из другой машины вылезли Идрис, двое незнакомых парней и Башир. Гостей хозяева встретили как полагается. Познакомились, парней звали Зелим и Масуд. Хозяева напекли осетинских пирогов, наготовили много всего. Сели за длинный стол в большой комнате. Хадизат и Маринка забрали девушек к себе, Мулутхан пошла на кухню помогать Заре, маме Батрадза. Пришли Денис и Дмитрий с Верой.
– Знакомься, Хасан, это наши соседи, они даже наши родственники. Это Дмитрий, наш местный казак, а это его жена Вера. А это Денис, их сын. Маринка, их дочь, ушла с Хадизат, нашей дочерью, и увела ваших дочерей. Как их зовут?
– Замира и Зархан.
– Прекрасные имена. Как музыка звучат.
Все расселись за столом. Тамадой был Дмитрий. Как самый старший. Налил всем араки. Начал говорить тост. Говорил по-русски, но тост был чисто осетинский.
– Когда человек идет по жизни, то его дорога не всегда бывает прямой легкой. Часто в жизни попадаются рытвины, кочки, ямы. И эти ямы иногда такие глубокие, что вылезти из них самому трудно. Но Бог всегда помогал людям и для того, чтобы облегчить дорогу людям, дал им друзей. Друзья настоящие всегда придут на помощь и помогут тебе вылезти из ямы, какая бы глубокая она не была. Друзья подадут тебе руку помощи, оботрут на твоем теле грязь, помогут твердо встать на ноги. Я предлагаю выпить этот рог за дружбу и за друзей, без них человеку в жизни нельзя. Пусть у каждого будет настоящий друг.
Выпили все. Немного поев, женщины отделились и ушли в другую комнату. Зара и Вера отнесли туда еду. Остались за столом одни мужчины. Хасан чувствовал себя неловко из-за поступка сына. После третьего тоста попросил слова. Дмитрий налил араки всем и сказал:
– Сейчас скажет свое слово наш очень уважаемый гость Хасан.
Хасан поднялся.
– Я очень рад, что приобрел новых друзей. И хотя к этим друзьям привел меня нехороший поступок моего сына, но видимо так хотел Аллах. Я прошу прощения у вас, мои друзья, за этот поступок моего еще не понимающего жизни сына. Мне страшно подумать, к чему бы привел этот поступок, если бы мой сын достиг цели. По нашим ингушским обычаям я был обязан привезти его с черным мешком на его голове, чтобы вы, если простили бы его, сняли с него этот мешок. Я знаю, что у осетин так не делается. Вот сын мой сидит перед вами. Перед ним нет еды. Если вы простите его, то только тогда дадите ему поесть.
При этих словах Руслан встал и понурил голову. Все замолчали и посмотрели на Батрадза и Ахсара. Они должны решать простить или не простить. Батрадз встал.
– Я считаю, что все уже в прошлом, я простил Руслана еще в горах, в лесу. Кинжал, подаренный мне Хасаном, дает мне право называть вашу семью друзьями, а Руслан мне сейчас как младший брат.
Решать должны старшие и Дмитрий посмотрел на Ахсара. Тот тоже встал.
– Если мой сын не держит зла в своем сердце, то я, как старший в семье, не имею права тоже держать зла. Пусть Руслан будет мне еще одним сыном, а Хасан другом и братом. Забудем все происшедшее и пусть между нами в будущем лежит только добро.
Хасан склонил голову в знак благодарности. Руслан молчал. Он только сейчас начал понимать, какому унижению подвергся его отец из-за его поступка. И когда Батрадз протянул ему руку, он с радостью ее схватил. Батрадз обнял его.
– Расти мужчиной, Руслан, и никогда не слушай недобрых людей. Живи своим умом.
Все выпили. Батрадз сам наложил лучшие куски мяса на тарелку, разломил лепешку и поставил еду перед Русланом. Руслан начал есть. Ритуал прощения на этом закончился. Застолье продолжалось. Дмитрий произносил тосты за добрососедство, за дружбу, за взаимопомощь. Батрадз и Денис начали говорить с Идрисом, Баширом, Зелимом и Масудом.
– Я знаю, кто мутит воду, – сказал Масуд, – и уже один раз говорил с этими людьми. Скажу откровенно, что есть глупые люди, идущие у них на поводу. Особенно меня беспокоит то, что они имеют влияние на молодежь. Я говорил об этом со стариками, в частности с уважаемым Юсупом. Юсуп недоволен этими людьми, мутящими воду.
– Что они хотят? – спросил Денис.
– У них главная цель отторгнуть от Осетии Пригородный район. Они заявляют, что это ингушская земля и она должна принадлежать ингушам.
– Земля эта наша, – сказал Денис, – будет у вас время, встретимся в городе и покопаемся вместе в архивах, изучим документы, мы грамотные люди. Земля эта раньше принадлежала казакам Второго Сунженского полка.
– Можно об этом поспорить, обсудить, но доводить до конфликта нельзя ни в коем случае, – сказал Масуд.
– Наши старики не раз предлагали встретиться вашим старикам. Но все как-то не получается. Лучше решать все за столом, чем убивать друг друга. – произнес Батрадз, – мы этот Пригородный район не придумали для себя. Когда казаков изгнали из их станиц, когда вас сослали, нас силой переселили в эти бывшие станицы и они стали осетинскими селами. Многие долго тосковали по родным местам и не хотели здесь жить. А сейчас здесь выросло уже третье поколение переселенцев, они считают эти земли своей Родиной. И мы ведь не гоним ингушей с этой земли. Не отнимаем у них дома, землю. Пусть живут с нами, пусть будут добрыми соседями. Живут же вместе ингуши и осетины во многих селах Пригородного района. А границы Осетии, Ингушетии это все условности. У Бога этих границ нет.
– В твоих словах есть правда, – ответил Идрис, – и эта правда многим не нравится. Многие живут понятиями давних времен, когда осетины и ингуши враждовали, а в мире нет ничего постоянного. Лучше пусть вражда уходит. Я считаю, что нам не нужно ссориться. Это ни к чему доброму не приведет.
– Правильно говорит Идрис, – поддержали его ингушские парни. Согласились с этим и Батрадз с Денисом.
– Мы будем говорить с людьми, которые хотят нас поссорить, и будем противостоять им, – заговорил и молчавший Башир, – зачем нам эти ссоры? Они нам не нужны, да и вам тоже. А вы приезжайте к нам. Соберитесь всей молодежью и приезжайте. У вас такие прекрасные девушки. Жены-осетинки всегда ценились у ингушей.
– У вас девушки не хуже. А насчет приезда мы подумаем. Поговорим с нашими. Почему бы и не приехать?
– Нам нужно налаживать и поддерживать хорошие отношения, – сказал Денис, – Ведь мы соседи.
– Ты прав, – ответил Идрис.
Люди не хотели конфликтов, ни молодежь, ни взрослые. Зачем простому человеку брать оружие в руки? Он привык пахать, сеять, работать на заводе. И ему незачем убивать такого же простого человека. Так рассуждали многие, но не все. В отаре всегда паршивая овца найдется. Эти то «паршивые овцы» и мутили воду, натравливая ингушей на осетин. И напряжение между двумя народами медленно, но росло. Впоследствии это напряжение вылилось в жесточайший осетино-ингушский конфликт 1992 года, настоящую войну.
Зима совсем ушла, снег остался только на горах. В конце марта уже припекало. И в конце марта Батрадз, Денис и Василий получили повестки из районного военкомата. Их направили на медицинское освидетельствование. Поехали в район. Медкомиссию они прошли успешно, были признаны годными к службе. Василий все время сокрушался.
– Я не боюсь армии и готов служить. Но что буде с родителями Залины? У нее же отец ничего не сможет сделать по хозяйству. И Залина скоро родит, как она им поможет с малышом на руках?
– Пойдем к военкому, поговорим об этом, – предложил Денис.
Пошли к военкому. Пожилой майор внимательно их выслушал.
– Василия понимаю во всем, а вы зачем пришли?
– Он наш друг.
– Тогда еще больше вас понимаю, молодцы. А Василию постараюсь помочь, думаю, что от службы мы его освободим. Куда же ему бросать жену с ребенком и тестя-инвалида?
Обнадеженные обещанием, парни поехали домой. Зашли к Василию, Залина и Василий жили с родителями. Тетя Клава увидела парней, вышла навстречу.
– Вот Бог и гостей послал, заходите, – она широко открыла дверь.
Накрыла стол, накормила их вкусным борщом с мясом, положила в чашки жаренной картошки.
– Ну как, рассказывайте. Прошли комиссию?
– Прошли, все годные к службе.
– И ты, Вася?
– И я, мама. Но мы ходили к военкому, объясняли ему мое семейное положение. Обещал помочь, освободить от службы.
– Меня особенно Ганиевы беспокоят. Сослан совсем не может по хозяйству ничего сделать. Да и мы с отцом сможем помочь им постольку поскольку. И свое хозяйство требует внимания и здоровье уже не то. Конечно, будем помогать, с голоду никто не умрет. Но будет трудновато без Василия.
– Оставят Васю, я чувствую, – сказала вошедшая Залина. Живот у нее уже немного округлился и выпирал вперед. Но она как была красивой, так и осталась.
Денис и Батрадз по очереди поцеловали ее в щеки.
– Вот сестра у нас какая. А скоро и племянник или племянница будет.
Залина засмущалась. Села и принялась за вязание.
– Что вяжешь, Залина?
– Носки Васеньке, у него носки теплые порвались.
– И где нам таких заботливых жен взять, Денис? – засмеялся Батрадз.
– Где-нибудь отыщем!
Пообедав, ребята поблагодарили тетку Клаву и пошли домой.
Дома Дениса огорошил отец.
– Хетагуровым похоронка с Афганистана пришла. Погиб их сынок Каспол. А какой парень был! И кому эта дурацкая война нужна? Что мы забыли в этом Афганистане? Ох-хо-хо!
Денис кинулся к Батрадзу. Тот был уже в курсе дела. Каспол был года на два-три старше их, они дружили с ним. В армии забросила его судьба в Афганистан. Там и погиб. Парни и их родители пошли к дому Хетагуровых. Возле дома толпился народ, женщины плакали. Стоял с понурой седой головой знакомый ребятам военком.
– О-о-о сынок! Далеко ты ушел, теперь не дойдешь домой, что нам с твоим отцом делать? Куда голову преклонить, кто нас согреет? Твой брат совсем еще мальчишка! – причитала мать Каспола Аминат, царапая себе лицо. Отец Каспола, Леон, понуро стоял возле военкома, по его бороде с проседью текли слезы.
– Прости меня, Леон, но не я выбирал ему для службы этот Афганистан. Прости меня, если можешь.
– Наши отцы гибли в отечественную, но они знали, за что гибнут. А за что отдал жизнь Каспол? Кто мне объяснит?
– Не могу тебе ничего объяснить… Мне сказали, что его привезут. Когда, я пока не знаю, но я тебе сообщу. Хоть похороним его дома, по человечески.
Парни тоже были опечалены, они хорошо знали Каспола. Росли вместе, яблоки у соседей воровали, все детские проказы были совместными. Потом Каспол как-то сразу повзрослел и ушел в армию. Недобрая была его дорога туда. Парни пошли домой и выпили араки за светлую память Каспола. Через два дня пришло еще одно такое же известие, в этот раз семье Кияшко. Также приехал военком и сообщил, что их сын Мирослав погиб в Афганистане. Снова собрался народ, сочувствовали, утешали. Мать Мирослава лежала без памяти, отец ходил кругами и не мог ничего сообразить. Военком и им сказал, что сына скоро доставят домой. Денис и Батрадз хорошо знали и Мирослава, хотя не так близко дружили с ним, как с Касполом. Вспомнили, как он в летнее половодье бросился в бурную реку и вытащил уже тонувшую Риту Дзгоеву. И вот его нет. Через несколько дней привезли в село два запаянных цинковых гроба. По селу стоял стон, женщины рвали на себе волос, царапали лица. Мать Мирослава встала, ходила бледная, какая-то не в себе. Друзья и соседи организовали обеим семьям похороны. Похоронили их на кладбище рядом. Это были первые жертвы непонятной войны старинной станицы Предгорной, ныне осетинского села Предгорного, первые военные смерти в тихое мирное время.
* * *
Циала получила письмо от мамы и от Дениса одновременно. Узнала о потерях села, крепко погоревала, она хорошо знала обоих погибших. Пришедшая вечером из города Таня застала ее опухшую от слез, какую-то постаревшую. Таня ахнула.
– Циала, что с тобой? Что случилось, милая?
Циала молчала, уставившись в стену невидящим взглядом.
– Циала, объясни, пожалуйста.
– Возьми письма, прочти сама.
Таня прочла и тоже заплакала. Посидела немного и достала бутылку с виноградным самогоном – дымкой. Налила по небольшому стакану, открыла банку с маринованными огурцами.
