скачать книгу бесплатно
Звездоподобен взор его, блеснув,
А ноги скрученные сплетены,
Как корни, что сползают с вышины.
Был желтый шелковый халат на нем,
Как риза, весь в узоре золотом,
И оборотень меч в руках держал,
И лезвием огнистым угрожал.
На камне этот злобный дух сидел,
Был камень ложа гладок, чист и бел.
Лукавый дух был – небольших чинов:
Таких, как он, не счесть, что муравьев.
Он старым был – таких не счесть, как пчел,
Но сколько он величья приобрел!
Все звали его старшим и отцом.
Он каждый месяц угощал винцом
И разливал на новоселье чай.
Когда же власть являл он невзначай,
В одно мгновенье, облетал он мир…
Даосы – жизни варят эликсир,
Удавы и драконы в чаще спят,
И птицы в диких зарослях свистят.
Где боги обработали поля,
Родит там перлы белые земля;
А здесь ведет в пещеру тесный вход;
Хотя неглавный ад пришельца ждет,
Но Якша[25 - Якша – Демоны, выполняющие роль посланцев или патрулирующей охраны.] Ню-тоу правил в том аду
Всем мимо проходящим на беду.
Увидев это чудовище, Сюань-цзан от страха даже оступился: тело его ослабло, ноги подкосились. Он хотел тут же скрыться, но дух, который все знал, все видел и все слышал, открыл в этот момент свои огненные глаза и крикнул:
– Эй, ребятки, посмотрите, кто это там у ворот?
Один из духов, вытянув шею, выглянул и, увидев лысого монаха, бросился докладывать об этом своему повелителю:
– Великий князь, за воротами какой-то монах. У него круглая голова и полное лицо. Уши его свисают прямо на плечи![26 - Уши свисают на плечи – символ храбрости.] Кожа у него нежная. Замечательный монах!
Услышав это, волшебник рассмеялся от удовольствия.
– «Когда мухи садятся змее на голову, это все равно, что пища сама лезет в рот», – сказал он. – Вы вот что, ребятки, схватите его да тащите сюда поскорее. А я уж вас поблагодарю как следует.
Не успел он договорить, как его подчиненные бросились выполнять приказ. Сюань-цзану хотелось бы сейчас стрелой лететь по воздуху, однако от страха он едва волочил ноги. К тому же горная дорога была крута и опасна, а лес утонул во мраке. Духи быстро схватили Сюань-цзана и потащили обратно.
Когда дракон застрянет на мели,
То потешаются над ним и раки;
Когда покинет тигр дремучий лес,
То на равнине рвут его собаки.
Пусть встретят даже добрые дела
Различные преграды и препоны,
Но кто в таких же затрудненьях был,
Как Трипитака, к цели устремленный?
Положив монаха у входа, духи вбежали внутрь.
– Великий князь! – радостно воскликнули они. – Мы притащили монаха.
Между тем старый волшебник уже успел бросить взгляд на Сюань-цзана. Гордо посаженная голова монаха и его величавая осанка произвели на волшебника отличное впечатление.
«Благородные монахи, несомненно, люди высшего порядка, – подумал он про себя, – и с ними действовать просто нельзя. Если я не проявлю все свое могущество, он может и не покориться мне».
И он тотчас же принял грозный вид. Огненные усы и борода его стали торчком, кроваво-красные волосы поднялись дыбом, глаза вот-вот готовы были выскочить из орбит.
– Тащите его сюда! – загремел волшебник.
Все духи-прислужники в один голос откликнулись:
– Слушаемся! – И тут же втащили Сюань-цзана.
Не зря говорит пословица: «Когда идешь под низким карнизом, приходится нагибать голову». Так и Сюань-цзану ничего другого не оставалось, как сложить руки для приветствия и совершить перед волшебником поклоны.
– Откуда ты явился, монах? И куда путь держишь? Выкладывай все начистоту, да поскорее!
– Я Танский монах, – отвечал Сюань-цзан. – По повелению Танского императора иду на Запад за священными книгами. Проходя через эти горы, я счел своим долгом прийти приветствовать вас, но своим приходом как будто обеспокоил вашу милость и очень прошу извинить меня. Когда я достану на Западе книги и вернусь в Китай, я на вечные времена занесу в историю ваше имя.
Выслушав его, волшебник только расхохотался.
– Я так и думал, что ты – птица высокого полета, – заявил он, – и не ошибся! Ты пришел очень кстати! Сейчас я тебя съем! Это чудесно! Ведь я мог прозевать тебя. Но, видно, суждено было нам встретиться, а тебе попасть ко мне на стол. Теперь-то уж я не отпущу тебя! Ну-ка! – приказал он своим подчиненным. – Связать монаха!
В тот же миг духи ринулись на Сюань-цзана, схватили и привязали его к столбу.
– Кто же еще с тобой идет? – снова спросил волшебник, держа меч наготове. – Не мог же ты отважиться пуститься в путь один?
Увидев в его руках меч, Сюань-цзан смиренно ответил:
– Великий князь! Со мной идут два моих ученика. Одного из них зовут Чжу Ба-цзе, другого – Ша-сэн. Оба они отправились сейчас за подаянием. В лесу у меня остался белый конь и кое- какие вещи.
– Вот это удача! – воскликнул волшебник. – Два ученика да еще конь. Значит, всех вас четверо. Что же, на раз еды вполне хватит.
– Так мы пойдем притащим их, – сказали тут подчиненные духи.
– Никуда не надо ходить, – отвечал им волшебник. – Закройте только передние ворота. Когда эти двое вернутся с подаянием, они, конечно, станут искать своего учителя и, несомненно, придут сюда, к нашим воротам. Пословица говорит: «Легче всего торговать тогда, когда покупатель приходит сам». Обождите, мы всех их потихоньку выловим.
Духи послушно закрыли передние ворота.
Однако оставим пока попавшего в беду Сюань-цзана и посмотрим, что делал в это время Ша-сэн. Разыскивая Чжу Ба-цзе, он прошел уже более десяти ли, однако не встретил на своем пути ни одного селения. Не зная, что делать, он остановился на вершине горы и стал осматриваться. Вдруг он услышал, что кто-то разговаривает. Он пошарил в траве своим посохом и обнаружил там спящего Дурня, который разговаривал во сне.
– Ну и хорош же ты! – сказал Ша-сэн, схватив его за ухо. – Ведь учитель послал тебя за подаянием, как же ты посмел уснуть?!
– А сколько сейчас времени? – спросил Чжу Ба-цзе, с трудом приходя в себя.
– Вставай скорей! – торопил Ша-сэн. – Учитель сказал, что без еды можно пока обойтись, а самое главное – это найти ночлег.
Разобравшись, наконец, в том, что ему сказал Ша-сэн, Чжу Ба-цзе взял чашку для подаяний, сунул под мышку грабли и отправился с Ша-сэном в обратный путь. Но в лесу они учителя не нашли.
– Все из-за тебя, Дурня, – стал ругать своего собрата Ша-сэн. – И подаяния не собрал, и учителя потеряли. Его, конечно, утащил какой-нибудь дух.
– Не говори глупостей, дорогой брат, – сказал смеясь Чжу Ба-цзе. – В таком замечательном месте не может быть никаких злых духов. Учителю, видно, надоело сидеть, вот он и пошел пройтись и посмотреть местность. Пойдем поищем его.
Захватив коромысло с вещами и ведя на поводу коня, они вышли из леса и пустились на поиски своего учителя. Видно, и на этот раз Танскому монаху не суждено было умереть. Поискав его немного, они вдруг увидели в южной стороне золотое сияние.
– Ну, брат, счастливому всегда везет! – воскликнул Чжу Ба-цзе. – Ты посмотри, куда ушел наш учитель. Это сияние излучает пагода, и кто бы мог осмелиться пройти мимо и не поклониться ей? Там для нашего учителя, несомненно, приготовили угощение и он чувствует себя великолепно. Надо поторопиться, авось и нам что-нибудь перепадет.
– Еще неизвестно, что нас там ждет – беда или удача, – с сомнением заметил Ша-сэн. – Что ж, пойдем посмотрим.
И они храбро подошли к воротам пагоды. Однако ворота были крепко заперты. Тут они увидели плиту из белого нефрита с выгравированной надписью из шести иероглифов: «Пещера Боюэ, на горе Ванцзышань».
– Брат, – сказал тут Ша-сэн, – это вовсе не монастырь. Это обитель какого-то духа. И если наш учитель попал сюда, то вряд ли мы его когда-нибудь еще увидим.
– Не бойся, – отвечал Чжу Ба-цзе. – Привяжи коня и стереги вещи, а я постараюсь что-нибудь разузнать.
И Дурень, держа свои грабли наготове, подошел к воротам и крикнул:
– Эй, вы там! Открывайте!
Оборотни быстро отодвинули засов и раскрыли ворота. Но, увидев Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, мигом повернули обратно и бросились к своему повелителю:
– Великий князь! Покупатели пришли!
– Где же они? – спросил волшебник.
– Они стоят у ворот: один с длинной мордой и огромными ушами, да и у другого какой-то зловещий вид.
– Это, конечно, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн! Я знал, что они придут! – обрадовался дух. – Нашли все же! Да! Умеют искать. Как же это они пришли сюда? Смотрите держитесь с ними осторожнее. Дайте-ка мне одеться, – приказал волшебник.
Он надел на себя желтый халат и боевые доспехи, взял меч и вышел из ворот.
Чжу Ба-цзе и Ша-сэн ждали. И вот перед ними выросла зловещая фигура духа.
Пугал
Он ярко-красной бородой.
Сверкал,
Блистал кольчугой золотой;
Доспехи защищали
Грудь и стан…
Когда он выходил
На океан,
Вздымались волны
До небесных туч,
Когда ж, в безделье,
Он стоял, могуч,
Прижавшись к лону каменному
Скал,
С его дыханьем
Ветер вылетал.
Держал волшебник
В пламенных руках
Свой меч,
На жертвы наводящий страх.
Но как же это чудище
Зовут?
Пусть «Хуан-пао»[27 - Хуан-пао – в переводе «Желтый халат».] иероглифы
Прочтут.
– Вы откуда явились, монахи? И как смеете шуметь возле наших ворот? – крикнул волшебник Желтый халат.
– Эй, сынок[28 - Сынок. – Назвать собеседника сыном или самого себя отцом или дедом собеседника, значит, нанести ему оскорбление.], – сказал на это Чжу Ба-цзе, – ты что же, своего отца признавать не хочешь? Я ученик Танского монаха и вместе с ним следую в Индию. А мой учитель – побратим императора и зовут его Трипитака. Так вот, если он у вас, – освободите его сейчас же, чтобы мне не пускать понапрасну в ход свои грабли и не врываться к вам с боем.
– Так-так-так, – смеясь сказал волшебник. – Есть у нас тут один Танский монах. Но мы ничем не обидели его. Я даже приготовил для него пампушек с человеческим мясом, может, и вы согласитесь отведать их? Заходите.
Тут Дурень, приняв все за чистую монету, уже хотел было войти, но Ша-сэн вовремя удержал его.
– Ведь он обманывает тебя, – сказал он. – Слыханное ли это дело есть человеческое мясо?
Тут только Чжу Ба-цзе опомнился и, взмахнув своими граблями, хотел нанести удар прямо в лицо волшебнику. Однако тот успел отклониться и отразил удар своим мечом. Обладая волшебной силой, оба они взметнулись под облака и там продолжали бой. Ша-сэн тоже не выдержал, оставил вещи и коня и поспешил на помощь товарищу. И вот между двумя грозными монахами и гнусным колдуном завязался отчаянный бой.
Посох взлетал,
Только меч отбивал его яро,
Грабли взлетали,
Меча принимая удары.
Дух показал,
Что в бою он не ведает страха,
Мощь проявили в сраженье
Два танских монаха.
Девятизубые грабли
Были достойны хваленья.
Меч же волшебника злого
Рубил в исступленье.
Бились они, налетая
И слева и справа:
Желтый халат был увертлив
И скор на расправу.
Блеском серебряным
Меч загорался булатный,
Сила ударов волшебных
Была необъятна.
