скачать книгу бесплатно
– Так вот, вы как раз и повинны в этом преступлении, – сказал Сунь У-кун. – Стихи гласят:
Дал отец мне жизнь,
Вскормила мать
И о них всегда
Мне думать больно.
Жизнь они
Смогли мне даровать,
Изнурясь в работе
Подневольной.
Почитание родителей – источник всех дел и корень всякого добра. Как же вы могли соединить свою жизнь с жизнью духа и забыть о своих родителях? Разве не является это непочтением к родителям?
От этих справедливых упреков принцесса зарделась до ушей и, сгорая от стыда, растерянно произнесла:
– Вы совершенно правы, почтенный отец! Но разве я забыла родителей? Ведь дух похитил меня, и теперь я вынуждена подчиняться законам, которые установлены им. Ведь я и шага не могу сделать по собственной воле. А до родительского дома далеко, и все это время не с кем было даже отправить весточку. Я хотела покончить с собой, но мысль о том, что родители никогда не узнают о постигшей меня судьбе и могут подумать, что я бежала от них, остановила меня. Выхода не было. Пришлось влачить жалкое существование. Невольно я превратилась в преступницу.
Излив душу, принцесса разрыдалась.
– Не отчаивайтесь так, принцесса, – стал утешать ее Сунь У-кун. – От Чжу Ба-цзе я узнал о том, что вы написали своим родителям письмо и спасли жизнь нашему учителю. Значит, вы не забыли отца и мать. Я пришел сюда, чтобы расправиться с духом и помочь вам вернуться домой. Вы найдете себе другого мужа и будете ухаживать за своими родителями до конца их дней. Каково ваше мнение?
– Ты очень добр, – сказала принцесса. – Но не ищи своей смерти. Вчера твои братья вступили в бой с моим супругом. Они дрались отважно и смело, но все же не смогли одолеть духа. А ты так тщедушен, совсем, как краб, кожа да кости. Как же ты осмелился сказать, что расправишься с духом? Откуда у тебя такие способности?
– Вам не понять этого, – сказал смеясь Сунь У-кун. – Разве можете вы распознать настоящего человека? Недаром говорит пословица: «Мал золотник, да дорог». С виду-то они действительно великаны, а что толку? В дороге им мешает ветер, на их одежду требуется много ткани. У них нет расчетливости. Сталкиваясь с опасностью, они робеют. В общем, зря они хлеб едят, пользы от них никакой. А вот я хоть и мал, зато как полновесный цзинь[37 - Цзинь – мера веса, равная примерно 596 граммам.] полон необыкновенных нравственных качеств.
– Так вы действительно обладаете необыкновенными способностями? – недоверчиво спросила принцесса.
– О, вы еще не знаете, каким искусством я владею, – молвил Сунь У-кун. – Я могу усмирять духов и покорять волшебников.
– А вы не обманываете меня? – усомнилась принцесса.
– Что вы! – воскликнул Сунь У-кун.
– Каким же способом вы собираетесь усмирить духа? – спросила принцесса.
Не отвечая на вопрос, Сунь У-кун сказал:
– Вы вот что, скройтесь сейчас куда-нибудь подальше, ваше присутствие будет стеснять меня. Только мне кажется, что вы очень любите своего супруга и не хотите с ним расстаться.
– Как вы можете говорить подобные вещи! – воскликнула принцесса. – Он ведь силой держал меня здесь. Что могла я сделать?
– Но вы прожили вместе тринадцать лет, – сказал Сунь У-кун, – неужели же вы не питаете к нему никаких чувств? Поймите, что я шутить не стану. Мы будем драться и дубинами и кулаками, и лишь когда я одолею его, вы сможете возвратиться к своему отцу во дворец.
Принцесса послушалась и решила укрыться в отдаленном месте. Таким образом, Великому Мудрецу самой судьбой было предназначено положить конец совместной жизни принцессы и духа. Спрятав принцессу в надежном месте, Царь обезьян встряхнулся, принял вид принцессы и, вернувшись в пещеру, стал дожидаться духа.
Между тем Чжу Ба-цзе и Ша-сэн прибыли в Баосянго и, достигнув дворца, бросили детей прямо к трону. От несчастных ребят осталось одно месиво: кровь брызнула фонтаном и кости разлетелись на мелкие кусочки. Перепуганные насмерть придворные побежали доложить императору.
– Беда! Беда! – воскликнули они. – С неба прямо к трону упало двое ребят.
– Это дети духа по прозванию Желтый халат, – раздался сверху грозный голос Чжу Ба-цзе. – Мы с Ша-сэном привезли их сюда!
Между тем все еще пьяный дух находился в зале Серебряного спокойствия и никак не мог прийти в себя. Вдруг сквозь сон ему показалось, что кто-то называет его имя. Он перевернулся с боку на бок, поднял голову и увидел Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, которые, стоя на облаке, отчаянно бранились:
«То, что Чжу Ба-цзе здесь, меня не удивляет, – подумал дух. – Но Ша-сэн? Как очутился он здесь? Ведь я оставил его связанным у себя дома. Каким же образом ему удалось освободиться? Неужели это дело рук моей супруги? А дети как попали к ним? Все это натворил Чжу Ба-цзе, чтобы вызвать меня на бой. Если это так, то я должен драться с ними. Но, увы! Ведь я совсем пьян! Стоит ему разок ударить меня своими граблями, и от моего величия не останется и следа. Тогда раскроется моя тайна! Отправлюсь-ка я лучше сейчас домой и узнаю, что с моими детьми. Ну а с этими мальчишками поговорить еще успею».
О, чудесный дух! Не простившись даже с правителем страны, он вмиг очутился в своих владениях и пошел в пещеру разузнать, что там творится. А тем временем всем стало известно, что появившийся во дворце гость – дух. Уцелевшие придворные дамы в пятую стражу явились к государю и доложили о том, что дух съел одну из них, а также, рассказали ему обо всем, что там происходило. То обстоятельство, что гость покинул дворец, ни с кем не простившись, еще больше убедило всех в том, что он дух. Не будем рассказывать, как государь приказал охранять превращенного в тигра Танского монаха.
Вернемся лучше к духу. Итак, он очутился у пещеры. Увидев духа, Сунь У-кун вмиг придумал хитроумный план, чтобы обмануть своего врага. Он тер глаза, плакал, топал ногами, бил себя в грудь. Пещера огласилась отчаянными воплями. Дух, ничего не подозревая, бросился к Сунь У-куну.
– Женушка, – воскликнул он, обнимая Сунь У-куна, – что случилось? Почему ты так убиваешься?
У Великого Мудреца была готова целая история. Изменив голос, плача и рыдая, он стал жаловаться:
– Господин мой! Недаром люди говорят: «Когда в доме не хватает мужчины, то нет хозяина для богатства жены; если у женщины нет мужа, жизнь ее лишена всякого смысла». Ведь ты вчера отправился ко двору знакомиться с моим отцом, почему же вернулся лишь сегодня? Утром Чжу Ба-цзе тайком освободил Ша-сэна и утащил наших детей. Я умоляла его, но он не пощадил меня. Он сказал, что хочет показать их дедушке. Но времени прошло уже очень много, а детей все нет, и я не знаю даже живы ли они. А тут ты еще задержался, я была совершенно одна. Все это и привело меня в такое отчаяние.
Выслушав это, дух рассвирепел:
– Значит, там, во дворце, я видел моих детей!
– Конечно, – подтвердил Сунь У-кун. – Чжу Ба-цзе утащил их.
– Довольно, хватит! – в бешенстве заорал дух, мечась из стороны в сторону. – Он убил моих детей! Их нет больше в живых! Сейчас мне остается лишь отомстить за все и убить монаха. Не плачь, жена! Если ты плохо себя чувствуешь, пойди отдохни и успокойся.
– Я-то здорова, – отвечал Сунь У-кун. – А вот мысль о судьбе наших детей причиняет мне нестерпимую боль.
– Не печалься, – стал утешать мнимую жену дух. – У меня есть одна драгоценная вещица: стоит потереть ею больное место, и все как рукой снимет. Но смотри будь осторожна, не нажимай на нее пальцем, не то увидишь мой настоящий образ.
«Вот черт проклятый! – радуясь, подумал Сунь У-кун. – Вопреки ожиданиям он ведет себя вполне честно. Его никто не вынуждает силой, он сам во всем признается и приносит себя в жертву. Ладно, пусть покажет свою драгоценность, я нажму на нее и посмотрю, какой вид примет это чудовище».
И вот дух, поддерживая Сунь У-куна, прошел с ним в потайное место пещеры и вытащил у себя изо рта заветный шарик. Этот шарик был величиной с куриное яйцо и представлял собой пилюлю, образованную из сожженных костей Сакья-муни и очищающую сердце человека.
«Чудесная вещица! – с удовлетворением подумал Сунь У-кун. – А сколько труда на нее потрачено, сколько лет ее плавили и шлифовали, сколько было неудач, прежде чем получили такую чудодейственную вещь? Видно, суждено ей попасть ко мне в руки».
Сунь У-кун взял шарик и притворился, что трет им больное место, а сам в это время надавил на него пальцем. Дух растерялся и бросился отнимать у него. Что же, вы думаете, обезьяна испугалась? Ничуть. Поспешно засунув шарик в рот, она тут же проглотила его. Дух в бешенстве сжал кулаки и набросился на Сунь У-куна. Защищаясь, Сунь У-кун в то же время потер себе лицо и принял свой настоящий вид.
– Ну что ты за невежда, – сказал он духу. – Посмотри хорошенько и скажи, узнаешь ли ты меня?
– Ха! – изумился дух. – Что за странный вид у тебя, жена?
– Я тебе покажу, мерзкая тварь, – зло сказал Сунь У-кун. – Какая я тебе жена. Что ж ты предка своего не признаешь?
– Как будто начинаю припоминать, – отвечал дух.
– Пока что я драться с тобой не буду, взгляни на меня хорошенько и скажи, узнаешь ли ты меня, – сказал Сунь У-кун.
– Лицо твое мне очень знакомо, вот только не могу припомнить, как тебя зовут. Кто же ты такой и откуда прибыл? Куда девал мою жену и как удалось тебе попасть в мой дом и выманить у меня мое сокровище? Ведь это наглость!
– Значит, не можешь узнать меня? – снова спросил Сунь У-кун. – Я старший ученик Танского монаха – Сунь У-кун. Пятьсот лет тому назад я уже был твоим предком.
– Что за вздор ты мелешь? – воскликнул дух. – Не может этого быть. Когда я схватил Танского монаха, у него было всего два ученика – Чжу Ба-цзе и Ша-сэн. А твоего имени никто и не упоминал. Ты просто оборотень и явился неизвестно откуда, чтобы обмануть меня!
– Да, в то время я действительно не был вместе с ними, – сказал Сунь У-кун. – И случилось это потому, что учитель – человек добрый и сострадательный, не мог примириться с тем, что я погубил множество духов и оборотней, и прогнал меня. Поэтому-то ты и не знаешь, как зовут твоего предка.
– В тебе нет никакого чувства достоинства, свойственного великим мужам! – воскликнул дух. – Учитель тебя гонит, а ты с наглой физиономией лезешь к нему.
– Смотри у меня, негодяй, – крикнул Сунь У-кун. – Разве ты не знаешь пословицы: «Кто хоть один день был моим учителем, тот всю жизнь будет моим отцом», или еще: «Между отцом и сыном не бывает вражды, которая бы длилась более одной ночи». Ведь ты причинил вред моему учителю, как же я могу не прийти ему на помощь? И не только ему ты причинил зло. А что ты обо мне говорил? Ты порочил мое доброе имя!
– Когда это я порочил твое имя? – удивился дух.
– Мне сказал об этом Чжу Ба-цзе, – отвечал Сунь У-кун.
– Не верь ему. У этого Чжу Ба-цзе морда острая, а язык как у старой бабы.
– Ну ладно, хватит попусту разговаривать, – произнес Сунь У-кун. – Скажи лучше, почему ты так плохо принимаешь гостя, прибывшего издалека. Если у тебя нет ни вина, ни закусок, подставь тогда свою голову – я стукну по ней посохом. Пусть хоть это будет вместо чая!
Услышав угрозы Сунь У-куна, дух громко расхохотался.
– Послушай, на этот раз ты промахнулся, – сказал он. – Я знаю, тебе хочется подраться, но ко мне лучше не суйся! В моем распоряжении более сотни оборотней, и, будь у тебя хоть сто рук, тебе все равно не выбраться отсюда!
– Ну, хватит болтать глупости, – перебил его Сунь У-кун. – Да будь у тебя хоть тысячи, даже десятки тысяч подчиненных, я их всех перебью. Ни один удар у меня не пропадет даром. Так что знайте, от вас здесь и следа не останется.
Услышав это, дух кликнул клич, и в тот же миг со всех сторон – с горы, из-под горы, из пещеры, из-за пещеры – примчались духи и выстроились перед своим начальником. У каждого из них в руках было оружие. Они крепко-накрепко заперли все четверо ворот, чтобы Сунь У-кун не мог убежать.
Сунь У-кун с удовольствием смотрел на все эти приготовления и, держа посох наготове, крикнул:
– Изменись!
Тотчас же он превратился в существо с тремя головами и шестью руками, затем помахал своим посохом, и у него вместо одного оказалось три посоха. Размахивая ими, он легко прокладывал себе путь. Казалось, будто тигр ворвался в овечье стадо или же сокол влетел в курятник. Головы несчастных духов разлетались на части, из тел их летели клочья. Кровь текла рекой. А Сунь У-кун продвигался вперед совершенно свободно, будто перед ним никого не было. В конце концов остался один Желтый халат. Он бросился за Сунь У-куном, и, нагнав его у ворот, крикнул:
– Ах ты, мерзкая обезьяна! Да ты настоящий разбойник! Как смел ты явиться сюда и так подло оскорблять всех?!
Сунь У-кун стал манить его рукой.
– Иди! Иди сюда! Вот когда я тебя одолею, тогда можно будет говорить о каких-то моих заслугах!
Тут дух взмахнул своим мечом и, нацелившись прямо в голову Сунь У-куну, нанес ему удар. Но Сунь У-кун смело ринулся навстречу противнику. И вот на горе, среди туч и тумана, разыгрался бой.
Владел Мудрец Великий силой чар,
Колдун имел такой же чудный дар:
Мудрец легко удары отражал,
Когда свой посох поперек держал.
Колдун же наискось мечом стальным
Размахивал над недругом своим.
Был грозен блеск взлетавшего меча,
Бросался посох в небо сгоряча.
Бойцы отходят, вновь бегут вперед…
Один другому место отдает;
Один внезапно свой меняет лик,
Другой же телом вырастает вмиг:
Тот огненный выкатывает глаз
И силу обезьянью напоказ
Являет в мощных жилистых руках,
Другой же – злобой вызывает страх:
То тигровую спину хищно гнет,
То глазом золотым во тьме блеснет;
По правилам они свой бой ведут
И нападенья очередь блюдут.
Трактатом «Сань-люе»[38 - «Сань-люе» – военный трактат; составлен древним полководцем Хуан Ши-гуном.] руководясь,
С врагом боролся обезьяний князь,
А колдуна трактат «Лю-тао»[39 - «Лю-тао» – военный трактат, написанный полководцем Цзян гуном.] пленял,
И правила его он применял.
Один противник – демонов слуга,
Другому – честь монаха дорога.
Рассвирепел владыка обезьян,
Колдун бросался, гневом обуян.
Они сражались насмерть в облаках
Лишь для того, чтобы святой монах
Вперед на Запад продолжал идти
И мог моленье Будде вознести.
Уже раз шестьдесят схватывались противники, но так и нельзя было сказать, на чьей стороне перевес.
«А меч у этого негодяя хорош, может даже поспорить с моим посохом, – восхищенно подумал Сунь У-кун. – Сейчас попытаюсь надуть его. Посмотрим, попадется ли он на мою удочку».
О, прекрасный Царь обезьян! Он поднял обеими руками посох и применил прием «лазутчика на высоте». Дух, ничего не подозревая, стал размахивать мечом во все стороны. В этот момент Сунь У-кун быстро повернулся и занял положение «все спокойно», избежав удара. А затем, снова применив прием «кража персиков под листьями», нацелился в голову духа и нанес ему такой удар, что от того и следа не осталось. Опустив посох, Сунь У-кун огляделся, но духа обнаружить не мог. Это привело его в смятение.
– Сынок мой! – воскликнул он. – Видишь, что я наделал! От тебя и следа не осталось. Если я убил тебя, то должна хоть кровь остаться. Почему же нет никаких следов? Уж не сбежал ли ты?
Подумав это, Сунь У-кун прыгнул на облако, осмотрелся кругом, но нигде ничего не увидел.
«Да ведь я все вижу, – подумал Сунь У-кун. – Как же это дух сумел скрыться от моих глаз… Понял! – решил наконец Сунь У-кун, – дух говорил, что знает меня и, кроме того, существо он неземное. Он дух, сошедший с неба».
При этой мысли Великий Мудрец пришел в ярость, схватил свой посох, сделал гигантский прыжок и сразу же очутился у Южных небесных ворот. Небесные стражники: Лю, Лун, Гоу, Би, Чжан, Бао, Дэн, Син и остальные, задрожали от страха при его появлении, выстроились двумя рядами и низко склонились. Таким образом Сунь У-кун беспрепятственно прошел прямо к дворцу Космического света, где повстречал четырех небесных наставников: Чжана, Хэ, Сюя и Цю.
– Что привело вас сюда, Великий Мудрец? – спросили они Сунь У-куна, приветствуя его.
– Мы вместе с Танским монахом прибыли в страну сянго и там встретили духа, – отвечал Сунь У-кун. – Этот дух похитил принцессу и совершил покушение на моего учителя. Пришлось мне вступить с ним в бой, но оборотень неожиданно исчез. Я думаю, что дух – существо неземное. Вот я и решил узнать, не исчез ли один из ваших духов.
Выслушав Сунь У-куна, небесные наставники пригласили его в зал Священного небосвода и здесь доложили о случившемся Нефритовому императору. Император разрешил произвести проверку. Они побывали во дворце девяти светил, двенадцати созвездий, созвездий пяти стран света, осмотрели Млечный Путь, звезды пяти гор и четырех рек, проверили на месте ли все небожители. Оказалось, что никто не покидал неба. Затем они проверили духов звезд, расположенных за Южной Медведицей, но когда стали проверять духов двадцати восьми созвездий, то оказалось, что их осталось только двадцать семь, не хватало духа созвездия Андромеды. Тогда небесные наставники доложили Нефритовому императору о том, что дух созвездия Андромеды спустился на землю.
– И давно он покинул небо? – спросил Нефритовый император.
