Мелодия открытого окна. Сказки для взрослых и взрослеющих

Они уже снижались, завершая большой круг, когда неожиданный порыв ветра резко бросил машину вверх. Бип сразу отклонил элероны, чтобы выровняться. Его не испугал этот порыв, но он стал серьезен. Ему не хотелось, чтобы испугалась девочка. Пришлось отклонить рули еще, до предела, новый порыв ветра снова пытался откинуть самолет. Крылья напряглись, и фюзеляж его заскрипел от натуги.

Самолет уже выровнялся, но тут раздался звук лопнувшей струны. Это лопнула та расчалка. Бип почувствовал резкую боль в крыле, и теперь вся мощь набегающего потока воздуха стремилась сломать это крыло. Бип изо всех сил старался удержать крыло. Если оно отломится, то самолет рухнет на землю, его ничто не сможет спасти. Пассажирка не сможет самостоятельно воспользоваться парашютом, и тогда… Тогда произойдет страшное!

Девочка услышала этот странный звук после рывка вверх и немного испугалась, но потом снова стала радовалась полету, ничего не подозревая.

Бип немного отклонил элероны, чтобы уменьшить нагрузку на крыло, и, с небольшим креном, сбросив скорость до самой малой, стал осторожно снижаться. Вдруг пилот сделал движение рулем, которое чуть было не свело на нет все старания Бипа, но, почувствовав сопротивление самолета, пилот стал управлять им так, как это было нужно.

Бип знал, что долго не сможет так продержаться, в крыле уже появилась трещина. Пока она была совсем небольшой, но каждый порыв ветра или качание рулей увеличивали ее. Земля приближалась слишком медленно, до полосы было еще далеко, а крыло вот-вот могло отломиться.

Необходимо было дотянуть до посадки, а там уже опытный пилот справится и, даже если крыло сломается, не даст им разбиться. Нужно только сесть плавно.

Бип придумывал, что можно было сделать, чтобы не дать крылу сломаться. Для этого надо было сделать так, чтобы напор воздуха не отламывал крыло, а наоборот прижимал его и не давал расти трещине дальше. Был только один способ это сделать – переворот через правое крыло и полет на спине. Это напугает девочку, она не знает еще фигур пилотажа. Бип решил терпеть дальше и изо всех сил прижимать свое крыло, чтобы его не отломил ветер. Как только он почувствует, что крыло уже не выдерживает, он сразу сделает этот переворот на спину.

До земли оставалось совсем немного, уже можно было разглядеть листья на деревьях и лица людей на поле. Силы у Бипа заканчивались, а трещина на крыле вдруг резко и быстро пробежала еще дальше, до самой половины крыла. Бип мгновенно крутанул себя в правую бочку – сделал переворот через крыло и затем плавно вышел в ровный полет на спине. Он почувствовал, как больное крыло прижалось к своему основанию, трещина не могла теперь расти дальше. Пилот наконец понял, что с самолетом, и доверился Бипу. Так можно было снизиться до самой земли, но потом им придется снова перевернуться в нормальное положение для посадки и зайти на полосу так, чтобы крыло не испытало рывков.

Девочка от неожиданности переворота и полета вверх ногами вскрикнула, но не испугалась. Она была удивлена и поражена тем, как самолет умеет менять верх и низ и как легко он летает…

Бип готовил себя к последнему маневру, земля уже была совсем рядом, и было пора заходить на полосу. Если при перевороте на крыло придется даже небольшой воздушный удар, оно может отломиться. Он мысленно проигрывал все движения, выверял малейшие детали управления. Бип чувствовал, как пилот осторожно проверяет ручкой управления готовность к перевороту. Еще мгновение, и будет поздно…

Переворот начался очень плавно, но когда крыло освободилось от силы, что прижимала его к фюзеляжу, трещина снова раскрылась, и сердце самолета замерло. Но переворот получился мягким, быстрым и точным, трещина осталась прежней и не побежала дальше. Оставался последний и решающий момент самой посадки, земля уже набегала под фюзеляжем.

Девочка испугалась, когда они перевернулись, но лишь на секунду. Рядом быстро мелькали деревья, и было интересно наблюдать, как по ним бежит тень от их самолета. Она поняла, что полет заканчивается.

Нужно было ровно, сразу на оба колеса, без малейшего удара коснуться полосы и быстро погасить скорость. Бип сбавил обороты мотора до самых малых и осторожно выровнялся. Он выбрал ту часть полосы, которая была наиболее ровная. Ведь случайная ямка полосы могла все испортить.

Вдруг трещина побежала за середину крыла… Срочно нужно было касание, а до земли еще около метра… Сейчас скорость у самолета была, как у гоночного автомобиля…

Они успели. Касание было легким, самолет покатился, быстро гася скорость. Бип смог удержать свое крыло.

Они медленно подкатили к концу взлетной полосы, медленно развернулись и так же медленно докатились до места стоянки. Больное крыло Бипа подрагивало. Пилот утирал пот, а механик огромными от ужаса глазами смотрел на него и на самолет. Только они, пилот, его механик и сам Бип, знали, что произошло, только они различали трещину, протянувшуюся через все крыло, и видели порванную расчалку.

Их окружили люди. Людей было много, все они радовались самолету, бесстрашной девочке и улыбались друг другу.

Девочка попросила взрослых поднять ее на руках повыше, дотянулась до верхнего крыла Бипа и погладила его. Бипу от этого стало легче, он перестал чувствовать боль. Девочка поняла его. Он был счастлив, что она, эта девочка, которую он сумел спасти, радовалась.

А юная пассажирка, позабыв обо всех, подняла голову и долго смотрела в огромное Небо. В нем так же плыли кучерявые облака, на которые она только что смотрела сверху, и заботливое солнце сияло, улыбаясь всему на земле.

Девочка засмеялась. Теперь она знала, что обязательно станет пилотом.

Как Ослик пошел в детский сад

Пришел Ослик в детский сад. Он был маленький Ослик, но очень упрямый и сам себя считал Большим Осликом. Сначала в детский сад его привела мама, но ему не понравилось, что его привели. Ослик заупрямился и не пошел в садик. Он сказал маме:

– Не хочу и не буду!

Уперся своими крепкими ножками, опустил голову вниз, и теперь никто не смог бы его уговорить.

– Не буду и не хочу, – снова и снова повторял он.

Мама сказала ему:

– Тогда гуляй тут на полянке один, если так хочешь.

Ослик побегал немного по травке один, попрыгал, погонялся за стрекозой. Но играть одному было скучно. Никто его не догонял, не звал, не говорил, что нельзя так прыгать, потому что можно упасть. Скоро Ослику уже не хотелось быть одному.

– Не хочу, не буду! – снова сказал он. – Не буду бегать один, не хочу!

Но ему никто не возражал. И это тоже было скучно. Ослик подумал тогда, что надо найти кого-нибудь, кто будет возражать, и вот тогда он ни за что с ним не будет соглашаться. Но на полянке никого не было видно. Только где-то далеко возле леса щипала траву старая Корова из соседнего двора. Ослик подумал и побежал к Корове.

– Здравствуйте, тетушка Корова! – сказал он и приготовился спорить.

– Здравствуй, Маленький Ослик, – ответила Корова и безразлично отвернулась от него. Но потом добавила: – А почему ты не в садике?

– А я не хочу и не буду! – начал Ослик.

– Вот оно что, – сказала Корова и больше ничего не добавила.

– Не хочу, – еще раз сказал Ослик, но Корова не ответила.

Тогда Ослик немного попрыгал вокруг Коровы очень высоко и красиво. Мама сразу бы сделала замечание, что так можно упасть, но в этот раз Ослику никто ничего не сказал. И он, обиженный, пошел опять на поляну. Но там было все так же пусто, тучка закрыла солнышко, и ему стало совсем скучно и одиноко.

Ослик брел по полянке, опустив голову, и незаметно подошел к детскому садику. Он встал на пригорке и стал смотреть, что происходит там во дворе.

Во дворе садика дети играли в догонялки, и маленький Пони гнался вприпрыжку за худеньким длинным Жирафиком. Другие зверята бегали и шу мели вокруг кругами. Было видно, что им там весело и интересно. Один Козлик подпрыгнул так высоко, что перепрыгнул через Свинку, которая завизжала от удовольствия и восторга. Ослик подумал, что он мог бы перепрыгнуть Свинку еще выше, и тогда Свинка еще больше обрадовалась бы. Но он стоял один.

Ослик еще постоял немного, наблюдая за тем, что делается во дворе. А потом… потом он снова побрел на поляну, потому что он не захотел пойти в садик.

«Не хочу и не буду», – снова произнес он про себя.

А на полянку тем временем пришел старый-старый Конь Белон, он был белый, седой и такой старенький, что уже плохо видел и слышал, но он был очень добрый. Ослика он знал и учил его распознавать разные запахи.

Теперь Белон просто гулял по полю, опустив голову. Он размахивал своим огромным белым хвостом и только иногда поднимал голову к небу.

Ослик побежал к Дедушке Белону, чтобы спросить его про желтых бабочек. Пока Ослик бежал по полю, он увидел, как туда же, к Белону, с другого конца поля идет огромный и страшный Бык Задор. Задора все боялись, он был мрачный и сердитый.

Ослик первый добежал до Белона и успел прокричать ему:

– Дядюшка Белон, здравствуй. Я бегаю один по полю, потому что не хочу идти в садик, и хочу спросить про желтых бабочек. Почему раньше я их не видел, а теперь их так много у ручья?

Старый конь помолчал, потом встряхнул огромной гривой и ответил:

– Здравствуй, Маленький Ослик. Ты увидишь еще много нового, чего не видел раньше, потому что вокруг нас новое никогда не заканчивается, оно всегда вокруг тебя.

– И для тебя вокруг тоже много нового? – удивился Ослик.

– Да, и вокруг меня тоже, если мои глаза и уши открыты.

– А когда твои глаза закрыты и ты стоишь, будто спишь?

– Тогда я вижу новое в своих воспоминаниях.

Тут подошел Бык Задор и вместо приветствия протяжно замычал. Хотя, может быть, это и было приветствие, Ослик этого не знал. Он постоял еще немного с Задором и Белоном, но они не играли, а молчали. Ослику стало с ними неинтересно. Он побежал в поле.

Рядом с забором детского садика Ослик увидел Большой Синий Цветок, и его, конечно же, нужно было рассмотреть. На Большом Синем Цветке сидела полосатая пчела. Цветок чуть покачивался от того, что пчела ползала по нему. Ослик хотел его понюхать, потому что запах от цветка был очень приятный, но пчела так страшно зажужжала, что Ослик испугался и просто смотрел на цветок, которого раньше не видел. Пчела улетела, цветок расправил свои лепестки к небу и, как показалось Ослику, улыбнулся. Ослик тоже улыбнулся. Ему стало весело и совсем не скучно.

Можно было просто смотреть в небо, такое большое и голубое. В небе помещались и облака, которые куда-то плыли по своим делам, и жаркое Солнце, стрекозы и бабочки, птицы и много еще разного, чего Ослик прежде не знал или не успел увидеть. Он прилег в траву, поджав ноги с копытцами под живот. Так лежать было очень хорошо. И задремал…

Когда он проснулся, то увидел, что Солнце светило совсем с другой стороны и уже не так ярко. Вокруг было тихо и грустно.

Ослик встал, потянулся и стал смотреть на садик. Туда уже шли папы и мамы зверят – большая толстая тетя Хрюша и дядя Верблюд, что смотрел на всех свысока и только на своего сыночка Верблюжонка – всегда улыбаясь…

Тут он увидел и свою маму, которая была так красива! Она была самая-самая лучшая Мама! Мама спешила к Садику с противоположной стороны поляны и не видела своего Ослика. Он быстрее побежал ей навстречу и радостно закричал:

– Иу-а, И-а, Ия-а! – что означало «Мама, я здесь, я жду тебя».

Они встретились у самых ворот, и Ослик подумал, что завтра он обязательно пойдет в садик.

Нарас Хват

Мальчика звали Нарас по фамилии Хват, и он был популярен у девушек.

Мальчик учился в нефтяном институте в одном уральском городке, потому что хотел стать олигархом. Но он не успел подружиться со всеми, чтобы реализовать свою мечту, как учеба закончилась и началась новая жизнь.

Ему выдали новый паспорт, в который закралась одна маленькая ошибка в имени, которую он и сам не сразу заметил. Теперь его звали по имени-отчеству. А так как у него был папа, которого так и звали – Был, то молодого человека стали называть Нараз Был Хват.

Так жизнь и не получилась.

Поганки

Жили-были Большая и Малая Поганки. Росли они рядом, из одного корешка и были сестрами. Они, конечно, считали себя тонкими, хрупкими, изящными красавицами, а не поганками. Белые, с нежно-розоватым оттенком, они привлекали всеобщее внимание и гордились собою.

Однажды Малая Поганка говорит Большой:

– Мы – самые красивые в этом лесу, и нам нельзя унижаться и общаться со всеми. Посмотри, как безобразно толсты эти Боровики и Маслята, их шляпки грубы и неровны, а цвет вульгарен и совсем не идет к таким ножкам. Я уже не говорю про Рыжики и Лисички, те вообще не имеют ни малейшего представления о манерах и красоте форм. Давай теперь будем Принцессами среди грибов, и пусть они все нам служат.

– Да, ты права, – ответила Большая Поганка, – нельзя нам быть с ними ровней. Я старше тебя, и потому буду Главной Принцессой нашего леса, а ты будешь младшей Принцессой, моей помощницей.

– Ну вот еще, помощницей, – возмутилась Малая, – это я придумала быть принцессами, а теперь должна быть второй? Ни за что! Или я главная, или отпочкуюсь от тебя и буду одна расти, а ты станешь трухлявой старухой.

– Ладно, давай будем вместе править поровну, мы же родные сестры, что нам делить? Будем советоваться и командовать грибами сообща.

– Хорошо, я согласна, но больше никогда не старайся стать главнее меня.

– Но и ты не пытайся меня подчинить, помни, что от моего корня ты питаешься, я могу стереть тебя в порошок, если захочу.

Так мирно они договорились между собой и стали думать, как будут управлять грибным государством в своем лесу, какие указы издавать и какие привилегии себе назначать, чтобы отдать должное своей избранности. Последнее их особенно заняло, но тут их пожелания расходились. Большая Поганка хотела, чтобы утренней росы им доставалось больше, чем прочим, а Малая считала, что важнее, чтобы им отдавали почести и ими восхищались. Понятно, что скоро они договорились объединить свои желания и начать уже пользоваться всем незамедлительно.

Так, они издали указ, что отныне все грибы леса – их подданные. Все обязаны подчиняться, восхищаться и, если придется, то и шляпу снимать перед ними. Потом к грибам решили добавить и насекомых, что в лесу проживают, чтобы те тоже знали, кто из грибов главней.

Указ грибам зачитали. Лисички улыбнулись, Сморчки сморщились, Волнушки только чуть поволновались, но быстро успокоились. Белый Гриб вообще не услышал ничего, а зевнул да дальше дремать продолжил. Грибы подумали, что они, конечно, и без государства какого-либо прекрасно жили, но раз теперь будут у них Принцессы, может, им еще лучше жить станет. А любоваться ими, конечно, приятно – девки красивые, может, и правда у них кровь голубая, особая.

Доводить указ до сведения насекомых оказалось сложней. Они все так быстро мечутся от гриба к грибу, от травы к траве, что и не слышат ничего. Высокоблагородные сестры решили, что насекомые, наверное, в курсе по поводу их статуса, потому что они уже давно почтительно облетают и оползают их стороной. Вот ведь! Знали, оказывается, а им-то и не сказали, что они принцессами родились. При случае решили всей лесной мошкаре это припомнить!

Начали править. Утром росой освежатся, напьются и обзор государству делают. Росы теперь заметно на Поганках прибавилось, разумеется, не само по себе так получилось – указ к концу лета заработал.

Однако скоро оказалось, что привилегий совсем мало у них, а дел много – за всеми следить, порядок поддерживать. Трудятся, ответственность несут, пока другие грибы соком их леса наливаются, а им-то всего – роса да чуть внимания. Решили справедливость восстановить, они ж на то и поставлены. Новым указом ввели привилегию – светить Солнцу на них первыми. Подданные не возразили, тогда они еще добавили: и Грибным Дождям поливать их ежедневно после полудня.

Большая Поганка, как всегда, стала придираться к придуманному:

– Я не уверена, что мы Солнцу можем приказы отдавать. Оно не наше подданное.

– Ну и что, что не подданное, раз приходит на наш лес светить, значит должно нашим указам подчиняться. Является каждый день, будто мы его звали. Пусть теперь знает!

– Ну, если так, то это – справедливо, – подтвердила Большая Поганка.

– Скажи еще, что и Грибной Дождь – не наш подданный.

– Нет, тут я согласна, раз Грибной – значит наш, это очевидно.

Таким образом, указ «О справедливости», так он назывался, был принят. Грибам огласили, мошкаре передали, Солнцу зачитывать не стали – пусть само законы их государства изучает, раз в гости с визитами к ним ходит. А Грибной Дождь, как только пойдет, так и его ознакомят с новым порядком. Но Грибной Дождь почему-то долго не приходил, прослышал, видать, стороной про указ и прятался, а Солнышко, наоборот, указ исполняло рьяно. Поганки за эти жаркие дни не раз пожалели, что им первым лучи Солнца достаются. Потускнели, обвяли и сморщились от сухости и света.

Объявили всем грибам, что влагу пить из земли разрешается не больше нормы. Норму долго придумывали, но от злости и жадности не договорились между собой. Норму не назвали, решили, что и так сойдет – главное, чтобы все знали, что норма есть и нарушать ее нельзя.

Принцессы сильно выросли за время царствования. Они возвышались на поляне над всеми грибами и важно покачивались, если только замечали непорядок. Целыми днями Поганки теперь выдумывали указы и старались забирать себе все подряд. Прочие грибы, и старые крепыши, и молодежь, обходились тем, что им оставалось, не роптали, а росли в ограничениях здоровыми и крепкими.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.