12 кругов

«Ох, Алекс, ты у меня получишь отчет о впечатлениях, – зло подумал Стам, стараясь следить за дыханием и поддерживать темп, – ох, я тебе все распишу в таких подробностях, что грех будет жаловаться! Потому что эти игры походят на ночные кошмары. В игру играю не я, в игру играют мной. Я же безоружным шляюсь по локациям, где меня не хочет пристукнуть только ленивый, а мерзкая самодовольная зазнавшаяся девчонка, которой не существует, пытается учить меня жить в перерывах, когда я не занят тем, чтобы от кого-то убегать. До чего шикарный и гениальный сюжет! При такой графике и реализме просто копыта отбросить можно!»

Ржавое небо отражалось в изгибах ландшафта пустоши. Если же смотреть на поверхность под прямым углом, с метровой глубины сквозь нее просвечивала диковинная начинка, напоминавшая то какие-то контрастные текстуры, а то и вовсе дикий калейдоскоп непонятных элементов от трубочек и сфер до бесформенных осколков. Местами эта «начинка» светилась самостоятельно, местами – просто отражала скудную часть света, льющегося с неба.

Почти добравшись до противоположного края пустоши, Стам выдохся. Он забрался на вершину последнего холма, прислушался к стуку собственного сердца, огляделся и опустился на гладкую поверхность стеклосплава. Перед ним величественно тянулись вверх почти отвесные откосы скал.

– Ну и что дальше? – вслух спросил он сам себя. И тут же заметил, что слева по скалам ползет в его сторону жирное черное пятно. Добравшись до ближайшей к Стаму точки, Баал-Ктул спустился к подножию скалы и затрубил.

Стаму становилось не по себе каждый раз, когда он слышал этот звук, но сейчас он чувствовал себя в относительной безопасности – на пустошь осьминожка выходить боялся. Мысль о том, что придется бежать через пустошь обратно, устанавливая очередной рекорд, который мог бы позволить достигнуть леса раньше чудовища, Стаму не понравилась категорически. По мнению Стама, Баал-Ктул сильно сглупил, показавшись ему на глаза так рано. А может, там впереди совсем близко есть проход или пещера, которые не позволят продолжать погоню, вот он и бесится, стараясь не подпускать к ним жертву.

Размышления были прерваны ощущением потери равновесия. Стеклянная поверхность, на которую уселся Стам пятой точкой, внезапно подалась вниз, теряя твердость, и теперь он словно очутился в большом и мягком кресле, запрокинутом назад на сорок пять градусов. И объятия его были очень бережными, но предельно цепкими.

Баал-Ктул, беснуясь на скале, затрубил снова. Стам вспомнил фразу женщины, что осьминог не сможет есть другую пищу, пока не съест его. Очевидно, у чудовища сейчас возникла непростая дилемма. Стам погрузился в мягкий, тягучий сплав, похожий на очень плотную смолу с одной стороны уже до поясницы, а с другой – до середины бедер.

Чудовище решилось – оно спрыгнуло со скалы и понеслось по пустоши к Стаму. Одно из щупалец обхватило Стама, два других уперлись в стенки расширяющейся смертельной колыбели и старались не дать ей сомкнуться. Остальные упирались в поверхность холма вокруг действующих лиц. Даже учитывая исполинские размеры Баал-Ктула, тому потребовалось не менее половины минуты ожесточенных манипуляций, чтобы извлечь Стама из ловушки. За это время опорные щупальца прилично просели вниз. Баал-Ктулу удалось освободить одно, затем второе, а вот дальше начались проблемы. Через минуту чудовище довольно грубо отшвырнуло Стама в сторону, освободив тем самым еще одну конечность. Но начало уже было положено – чем сильнее упирался Баал-Ктул, чтобы вытащить одно из застрявших щупалец, тем сильнее увязали остальные. Осьминог больше не трубил – он неистово ревел дурным голосом.

Некоторое время Стам как завороженный наблюдал за процессом, затем спохватился и отпрыгнул в сторону. И вовремя – там, где он стоял, остались два чуть заметных углубления от подошв ботинок. Решив не искушать Спираль, Стам бегом обогнул попавшего в западню Баал-Ктула, и бросился к скалам. Как ни странно, вдобавок пришлось подавить угрызения совести, что чудовище гибнет, попытавшись спасти его. Однако довод, что спасти Стама оно хотело лишь для того, чтобы его сожрать, прервал ненужную рефлексию на корню.

Оказавшись около скал, Стам обернулся. Лишь небольшая часть Баал-Ктула все еще оставалась над поверхностью. Трубить тот уже не мог и лишь конвульсивно подрагивал, погружаясь все глубже и глубже.

Узкая кромка каменистой земли возле скал довольно скоро свернула в расщелину, как Стам и ожидал. По расщелине пришлось идти довольно долго – тоненькая полоска неба вверху нагоняла тоску своей шириной. Вскоре она оборвалась – скалы над головой сомкнулись в сплошной каменный массив, и высота образовавшегося коридора стремительно падала с каждым шагом. Темнота тоже сгущалась, но вот Стам шагнул за неожиданный поворот, и оказался в огромном гроте. Со стен свисали тонкими и толстыми нитями лианы, откуда-то с огромной высоты вниз падал пучок лучей света, а в противоположном конце грота, вмурованный в стену, стоял дом. Точнее, передняя стена деревянного дома с двумя окнами, дверью и крыльцом. Дальнейшая конструкция, если она была, то пряталась внутри скалы.

Дом в поле показался Стаму старым, но очень надежным и притягивающим. Этот же выглядел не только дряхлым, но и словно безжалостно высушенным временем. Он был весь нескладным, кривым, расклеившимся, серым. Почти на всех досках виднелись большие черные трещины. Перила крыльца были изъедены какими-то насекомыми. Местами на крыльце и стене были видны следы мха, но даже он, похоже, пошел хлопьями от старости или обезвоживания. Все горизонтальные поверхности покрывал слой пыли, и только на перилах справа отчетливо виднелись на некотором расстоянии друг от друга два свежих отпечатка.

Дом производил самое отвратительное впечатление. Идти туда не хотелось. Едва Стам поставил ногу на первую ступеньку крыльца, как раздался противнейший сухой скрип старого дерева, а в нос ударил запах плесени и пыли. Стам поморщился и застыл. Дом таращился на него в упор своими черными глазницами сквозь запыленные очки двух фронтальных окон, скрип ступеньки менял тон и громкость, но не прекращался, пока Стам не перенес вес обратно на заднюю, стоявшую на земле ногу.

Стам подумал, что ничего хорошего внутри такого дома ждать его не может. К тому же у него уже выработалось неприятное ощущение, связанное с дверями, остающимися за спиной – до сих пор, как только они захлопывались, с ним сразу начинало происходить что-то неудобоваримое. Он с тоской повертел головой по сторонам, но никакого другого пути не было. Лианы свисали из расщелин и трещин, но ни одна ни тянулась до верху. В реальном мире альтернативный путь найти было бы наверняка возможно, но в этом – нет. Спираль ткнула ему в нос свой следующий сюрприз, оставив небогатый выбор: узнать о нем сразу или подождать. Ждать было бессмысленно, и Стам это понимал, но все же никак не мог заставить себя взяться за ручку и открыть эту чертову дверь.

Сзади послышался какой-то шум. Стам поспешно обернулся. Выйдя из того же тоннеля, что и он, грот пересекала Несси. Она выглядела слегка уставшей, а не бойкой и жизнерадостной, как обычно.

– Круг таков, каков есть, и он не станет другим, – сообщила она, приблизившись.

– Рад тебя видеть, – сказал Стам, испытывая огромное облегчение.

Несси вздохнула.

– Тебе все равно придется туда идти.

– Я могу пойти назад, – возразил Стам, подняв бровь.

– Сомневаюсь, – дернула плечом персонаж.

Вход могло завалить, холмы из стекла – превратиться в море горячей лавы, какой-нибудь сородич Баал-Ктула или сквог мог поджидать его снаружи и выпрыгнуть из засады при первой возможности… Впрочем, фантазировать на эту тему можно было сколько угодно, намек был понятен – выйти отсюда разрешается только через эту дверь.

– А как же Принцип Свободы? – ехидно спросил Стам.

– Ты полностью свободен делать то, что можешь, там, где ты находишься, с тем, что у тебя есть, – парировала Несси.

– Отлично, – хмуро констатировал Стам. – И что же мне делать сейчас?

Несси немного помолчала.

– Я добилась одного очень ценного условия.

– Я весь – внимание.

– Там внутри может быть не очень комфортно. Твоя задача – найти выход и не впасть в панику. И не оборачиваться. Как в сказках и легендах, помнишь? Обернешься, а принцесса раз – и исчезла.

– Ты, что ли? – прищурился Стам.

– Я, – серьезно кивнула Несси. – Я пойду сзади в метре от тебя. По-правде говоря, мое присутствие там необязательно, но я попытаюсь проследить, чтобы ты там слишком не задержался.

Стам бросил взгляд на дом, у вдруг почувствовал, как от слов Несси внутри начинает расти какой-то зловещий комок холода, забирающий из организма всю энергию. Он разозлился. Было очевидно, что это какая-то долбанная виртуальная комната страха. Мазохистских наклонностей, присущих любителям фильмов ужасов, Стам за собой никогда не замечал, и уж тем более не горел желанием оказаться на месте персонажей подобных кинолент.

– Зачем ты мне все это говоришь? – заводясь, спросил он.

– Чем больше знаешь, тем больше готов.

– Я очень не люблю все эти пугалки, – заявил Стам.

– Что делать, – вздохнула Несси, – нам все равно придется туда лезть.

Стам помолчал.

– Что нужно будет делать?

– Идти из комнаты в комнату. До выхода. Вообще-то там безопасно. Основной твой противник – твое собственное воображение. Всё остальное – это просто декорации… Довольно безобидные… В большинстве случаев…

– Довольно?

– Ну, если не лезть на рожон. Не оборачивайся и слушай, что я говорю. И всё будет хорошо.

Выпустив на свободу страшный скрип из недр каждой ступеньки, Несси взошла на крыльцо и встала сбоку от двери.

– Готов?

Собственное воображение, а точнее – область страхов – один из самых серьезных врагов человека. Стам и сам был уверен, что всё вокруг – ненастоящее, просто декорации. Стам понимал, что Спираль кормит его острыми ощущениями, никак не связанными с реальностью. Стам чувствовал, что если пойти наперекор всем этим дурацким принципам и правилам, перестать быть послушной куклой, этот мир потеряет над ним свою власть… Но он не мог. Он уже слишком долго и покорно спасался от мнимых опасностей, бегал и прыгал, повинуясь каждому тычку Спирали. Он слишком хорошо запомнил мощь и уверенность несущегося на него по коридору вихря, слишком отчетливо прочувствовал боль от зубов волка, слишком явно прочувствовал страх, столкнувшись со сквогом и поболтавшись на веревке над пропастью. Спираль не медлила подкреплять свои намеки физическими воздействиями, генерацией новых опасностей, не терпящих промедления, и тогда попросту не оставалось времени ни перосмыслять действительность, ни философствовать на отвлеченные темы.

А сейчас этого времени как раз было навалом. И Стам панически боялся снова попасть в условия, когда дорога каждая секунда и нет времени на принятие адекватных решений.

– Ну же! – позвала Несси. – Я тебе даже почти всё рассказала!

– Почти?

– Что знаю, – пожала плечами Несси. – Я понимаю, ты устал как физически, так и морально. Я обещаю, что как только окажемся на той стороне, я добуду тебе какой-нибудь еды.

Стам вдруг вспомнил, что он не ел уже очень давно. Но состояние стресса, в котором почти непрерывно пребывал организм все это время, наглухо подавило чувство голода. А вот пить хотелось очень сильно. Он сообщил об этом Несси.

В одном из уголков грота обнаружился источник. Вода была очень прозрачной, прохладной и вкусной.

– Ну что, ты решился? – с надеждой спросила Несси.

Стам тяжело вздохнул и посмотрел на дом.

– Пошли, – хмуро ответил он. – Но я вас всех отчаянно ненавижу и очень жалею, что не выбрал игровую программу.

Несси хмыкнула.

– Чьи отпечатки на перилах? – спросил Стам, когда они снова подошли к крыльцу.

Несси повернулась к перилам, и Стам отчетливо увидел секундный ужас, ясно отразившийся на ее лице. Однако она тут же взяла себя в руки.

– Так… задумано, – ответила персонаж.

Стам молча проскрипел вверх по ступенькам и взялся за ручку.

– Не оборачивайся, – повторила Несси, занимая позицию за его спиной. – Что бы ни происходило! Иначе лишишься проводника.

Стам зажмурил глаза, постоял так несколько секунд, затем открыл их и надавил на ручку.

Дверь открылась внутрь. Первая комната была не очень большой, но пыльной и практически пустой, если не считать нескольких хаотично расставленных по ней стульев и пары шкафов у стен. Освещение было только то, которое проникало сюда через два окна. Полумрак сгущался по мере удаления от входа и превращался в темноту в недрах полукруглой арки в другом конце комнаты. Странной была только люстра – она не висела перпендикулярно к полу, а лежала на боку на потолке, опровергая своим положением общепринятые законы гравитации.

– Заходи уже, – раздался сзади голос Несси. – Решать проблемы будем по мере их возникновения.

Стам сделал шаг вперед, напрягая зрение – в дальнем конце комнаты на потолке были какие-то наросты. Разглядеть их в деталях с такого расстояния и при таком освещеннии не удалось. Несси придержала дверь за Стамом и аккуратно закрыла ее. В тишине негромко, но резко и отчетливо щелкнул замок.

В тот же миг пространство перед аркой превратилось в черную дыру, все кругом исказилось и выгнулось, как будто холст с нарисованной на нем картиной схватили двумя пальцами в центре и потянули прочь от зрителя. У Стама в памяти прочно засел неприятный вой Баал-Ктула, но крик, раздавшийся через мгновение, произвел куда больший эффект – он чуть ли не физически остужал кровь в венах, был пронзительным, похожим на женский, но мерзким и отвратительным донельзя. Кричала «чёрная дыра». Стам почувствовал, как звуковая волна ветром ударила ему в лицо через всю комнату. Объект возле арки совершил пару невнятных рывков, сжался, и, продолжая испускать помесь воя и визга, набирая скорость, улетел сквозь арку в недра дома, слившись с темнотой. Судя по акустике, коридор был очень длинным.

Стам остолбенел, переваривая увиденное, отголоски воя медленно затихали. И тут наросты на потолке возле арки зашевелились, выросли и превратились в четыре черные человеческие фигуры, которые вверх ногами прямо по потолку молча направились в сторону Стама. Походка у них была крадущаяся, но при этом они почти не приседали на ноги.

Стам закрутил головой, но тут подала голос Несси.

– Ложись на пол, так они тебя не достанут!

Стам подчинился. Фигуры перешли на бег, столпились прямо над распластавшимся на полу телом, и, вытянув руки над головой, принялись прыгать, совершая хватательные движения. Пару раз Стам почувствовал затылком ветер от почти дотянувшейся до него руки. При каждом прыжке существа резко вскрикивали и этот крик, как и приветствовавший напарников, не обещал жертве ничего хорошего. Стам еле успел подавить желание обернуться и посмотреть, как там Несси.

– Ползи к арке, – скомандовал голос сзади.

Других вариантов эвакуации из комнаты, впрочем, не наблюдалось.

Следующие две комнаты добавили впечатлений, но, следуя подсказкам персонажа, их удалось преодолеть. С четвертой возникли проблемы.

Из всех сцен в фильмах ужасов подобные сцены Стам мог смело поставить на первое место. Подлые сценаристы зачастую с удовольствием использовали детей как символ апофеоза противоречия для психики, поскольку всем нам в реальной жизни хватает историй про маньяков и разных других взрослых людей с отклонениями, но образ ребенка четырех-семи лет в большинстве случаев ассоциируется с крайне милым и безобидным существом, требующим заботы, любви и внимания. Именно поэтому мертвяки и прочие колоритные персонажи вышеуказанного возраста со злобным блеском в глазах и наглухо съехавшей системой ценностей чаще всего вызывают когнитивный диссонанс в мозгу у зрителя, безаппеляционно бросаясь с гранатой на существующие шаблоны восприятия.

Девочка лет шести или семи в белой, но обильно перепачканной сажей ночнушке, вышла из двери в другом конце комнаты навстречу Стаму одновременно с ним. Слева от Стама в стене располагалось большое окно, через которое лился в комнату бледный, похожий на лунный, свет. Свет заливал почти всю левую часть и весь центр комнаты, а тень внутри белого пятна на полу повторяла искаженные контуры оконной рамы. Девочка еле заметно шмыгнула носом и утерла нос рукавом рубашки. В поднятой руке отчетливо блеснуло лезвие небольшого кухонного ножа (не тесака – это было бы слишком шаблонно!). Девочка опустила руку, посмотрела на Стама внимательным и в то же время пустым взглядом, после чего очень нехорошо оскалилась.

Стам осторожно сделал шаг вперед. Девочка шагнула вперед ровно на столько же. Стам сделал шаг в сторону. Девочка зеркально повторила его движение. Стам сделал шаг в другую сторону, а затем – назад. Девочка синхронно с ним вернулась на исходную, а затем шагнула вперед, на Стама, сократив расстояние между ними. Она снова утерла нос рукавом, и снова оскалилась.

«Твою мать!» – с бесконечной тоской подумал Стам. Ему сейчас было очень жаль себя.

– Несси, – позвал он дрожащим голосом.

– Что-о-о-о-о? – раздалось хрипение каким-то диким звериным басом у него за левым ухом.

Стам обмер и не прыгнул вперед только по причине сильной слабости в коленях.

– Прошу прощения. Спираль вмешивается… в меня, – поправилась Несси обычным голосом.

– Можно я обернусь? – попросил Стам. Ему безумно хотелось увидеть в этом доме хоть кого-то нормального.

– Ни в коем случае, – запретила Несси. – К тому же я выгляжу сейчас… Не совсем обычно.

– Что делать с ней? – Стам показал рукой в сторону скалящейся девочки.

– Она зеркалит твои шаги, кроме шагов назад… – начала Несси.

– Да неужели? – раздраженно заметил Стам.

– А вот руки у неё сами по себе, – голос Несси снизился до шепота. – По-правде говоря, она с тобой играется, ей ничего не мешает просто подойти и пырнуть тебя ножом. Скорее всего, она так и сделает, когда ты подумаешь, что понял правила и подпустишь на достаточно близкое расстояние.

– Декорация, говоришь? Ну а делать-то мне с ней что? – снова умоляюще проскулил Стам.

Несси немного помедлила с ответом, попробовала свой голос, и затем уверенно ответила:

– Медленно сближайся по прямой. Как только приблизишься, кидайся на неё, хватай руку с ножом, и отталкивай от себя как можно дальше в сторону. Можешь не церемониться. Затем нужно максимально быстро добежать до двери. Помни, что она может напасть первой.

Девочка терпеливо ждала действий игрока и никуда не торопилась. Она сделал шаг вперед одновременно со Стамом. Еще три шага с каждой стороны, и противники сблизились на расстояние вытянутой руки. Стам присел и бросился на девочку. Одновременно с этим лицо той превратилось в гримасу, полную ярости и ненависти, рука с ножом взмыла вверх, и девочка прыгнула ему навстречу. Это было слишком неожиданно и быстро, чтобы успеть подготовиться. Стам еле успел блокировать удар левой рукой, а правой изо всех сил толкнул сумасшедшего агрессивного ребенка в грудь. Враг не собирался сдаваться – приземлившись плашмя на пол, девочка тут же вскочила и бросилась за Стамом. Через миг Стам за три прыжка достиг приоткрытой двери, и захлопнул ее за собой, даже не подумав о Несси.

Каким-то чудом, она успела – за спиной прозвучал ее голос, а левую лопатку прорезала острая боль.

– Она тебя все-таки задела, – сообщила напарница. – Ничего серьезного, но будет болеть. Перевязать тебя пока нечем.

Перед Стамом лежал небольшой узкий коридор, стены которого украшали выцветшие обои грязно-розового цвета в грязно-желтый цветочек. Освещение обеспечивали три плафона под потолком, равномерно распределенные по всей длине коридора. В потолке располагалось несколько решеток, по которым сверху кто-то ползал – оттуда несся шорох и шуршание. Периодически оттуда вылетали мухи и мошки, кружились вокруг светильников, садились на стены и улетали обратно.

Стам осторожно сделал пару шагов, и тут прямо перед лицом, проскользнув между прутьев решетки, перед ним повисла морда гигантской тропической многоножки, тело которой было диаметром с добрую змею. Многоножка была блестящей и светло-коричневой, она интенсивно шевелила лапками и извивалась, а передние хватательные конечности и два длинных уса чуть не задели лицо Стама. Тот обомлел, все его существо заполнило чувство сильнейшего омерзения. Но тут что-то липкое и теплое прикоснулось к его затылку. Закричав, Стам шарахнулся вбок и вжался в стену коридора, шаря перед собой безумным вглядом – слева, неподалеку от многоножки, с потолка свисала помесь слизня и гусеницы. А прямо за гусеницей стояла Несси, вся перепачканная не то грязью, не то сажей, в порезах и царапинах, и с видом крайнего сожаления смотрела на него. Слизень рухнул на пол, к ногам напарницы, и Стам сделал шаг к ней. Словно извиняясь, Несси беспомощно развела руками, и покрылась сетью трещинок, превращаясь в фарфоровую куклу с потрескавшимся от времени слоем эмали. Она застыла, сохраняя неподвижность в течение пары секунд, а затем с шумом рассыпалась, образовав на полу горстку черепков и пыли.

Где-то неподалеку за дверью выхода из коридора раздался нарастающий жуткий вой «черной дыры». Затем дальняя дверь съежилась, выгнулась наружу, и её поглотила тьма. «Черная дыра» медленно вплыла в коридор и остановилась посередине. Её вой переходил на все более и более высокую частоту, стало казаться, что он состоит из сотен разных голосов. Громкость также стала невыносимой, и Стам зажал уши. Тут же вой оборвался, а может, перешел в ультразвук, «дыра» дернулась, и унеслась вперед по коридору, при этом копируя, вытягивая его за собой. Теперь он стал в длину добрую сотню метров. С потолка посыпалась пыль и какая-то труха. Стам отпустил уши, и обнаружил, что вой затихает где-то очень далеко, а решетки в потолке интенсивно гниют, рассыпаясь в прах. Через мгновение раздался хруст, и прямо перед ним на пол высыпалась целая гора омерзительной живности, представленной в широчайшем ассортименте. Эта кишащая масса быстро расползлась в стороны, коснувшись стенок коридора и полностью накрыв ботинки Стама.

Внутри появилась какая-то странная дрожь. Ее рисунок составляли крупные и резкие штрихи. В организме больше не было места слабости и страху – он напал слишком рано, приелся, и исчерпал себя. Пришедшее же им на замену атакующее все органы чувств омерзение, скорее, побудило к действию, нежели парализовало мышцы. Закрыв глаза, мощным усилием воли Стам выжег весь коридор, расплавил всё, что было вокруг, включая пол, потолок, стены, «черную дыру», дом, весь ландшафт Круга и саму Спираль. Чистое и очень горячее пламя в один миг уничтожило, превратив в ровный слой спокойного пепла, всю эту гадость вокруг. На секунду душу наполнило удовлетворение.

Он открыл глаза – из остальных решеток на пол высыпалась живность. Из уже открывшихся проемов периодически выпадали единичные особи – от змей и пауков до пресловутых многоножек, а иногда – и вовсе неизвестных, но неизбежно мерзких существ.

И тогда Стам закричал, стряхнул с обеих ног карабкающихся по ним вверх особенно ретивых насекомых, и рванулся по коридору вперед, давя подошвами разношерстную хитиновую биомассу. Некоторые успевали огрызаться и даже кусать Стама в ответ, другие оказывались настолько жирными и массивными, что деформировались лишь частично, разбрызгивая внутренности по доскам вокруг и делая их очень скользкими. Несколько раз Стам поскальзывался и спотыкался, проезжаясь по полу руками и случайно загребая мохнатые, гладкие, липкие, маленькие и большие тельца охапкой, зарываясь в них лицом. С каждым следующим шагом он соображал все меньше и меньше. Дрожь внутри организма синхронизировалась с движениями тела, усиливая каждый прыжок или взмах рукой. Всё нутро кривилось, извивалось, билось в агонии и истерике, не находя избавления от адского количества окружающей мерзости. Быстрее отсюда! Как можно быстрее!

«Черная дыра» в несколько раз удлинила коридор, утащив на приличное расстояние дверь в его конце. Путь до неё показался Стаму вечностью. Ему уже было абсолютно все равно, что ожидало его в следующей комнате, он хотел убраться отсюда любой, совершенно любой ценой. Наконец, с размаху распахнув дверь выхода, отправив взмахом ноги вперед себя веером хитиновую мелюзгу, Стам покинул коридор и вбежал в новую комнату. Окон здесь не было вовсе, лишь дальняя стена чуть-чуть подсвечивалась снизу, зато весь пол комнаты был щедро усыпан холодным оружием: слоями друг на друге лежали мечи, копья, щиты, алебарды, кинжалы и ножи, которых было больше всего. В центре свалка образовывала холм, над которым, почти сливаясь с окружающим полумраком, молча парила «черная дыра». Стам еле успел затормозить, чтобы не переломать себе ноги. Он осторожно нагнулся, вытащил ближайший нож и с огромным наслаждением всадил его в огромного паука, болтавшемся на левом бедре. Паук засучил лапами и отцепился, рухнув вниз.

Стам поискал глазами, но огнестрельного оружия здесь, похоже, не было. Очень жаль – он ощущал огромное желание пустить себя пулю в голову, чтобы смыться ко всем чертям из этой свихнувшейся игры. Но вот резать себе горло ножом он, как ни крути, был не готов.