Грустный гном, весёлый гном

скачать книгу бесплатно

Но ведь и гроза может петь песню, решил он и прошептал:

– Здорово…

– Что – здорово? – усмехнулся мальчик и тихо добавил: – Стучит как дура.

Антошка удивился.

Оленька закончила играть, неуклюже выбралась из-за рояля.

Следующим вызвали Сашу Подрезова. Он был высокий, худой и кудрявый – полная противоположность Оленьке. Саша тоже играл «Песню без слов», но это была другая песня.

Теперь Антошка увидел, как после грозы небо снова стало синим, выглянуло солнце и как они с папой, промокшие, немного озябшие, но и счастливые едут домой. Над деревьями, над крышами высоко в небе висит радуга. Папа оглядывается на Антошку, весело что-то кричит, а потом разгоняется и въезжает в самую большую лужу – и брызги окатывают его с ног до головы, а он смеётся. Антошка вслед за папой тоже въезжает в лужу. На миг становится страшно, потому что где-то на середине ему вдруг кажется, что это не лужа на дороге, а большой пруд и он, Антошка, едет не по асфальту, а по воде и сейчас ухнет глубоко вниз, на самое дно.

– Теперь ты, Коля… Мы с Колей сыграем концерт, который учили в прошлом году. – Манана Арчиловна села за второй рояль.

Коля был самый взрослый. Антошка заметил, что у него уже пробиваются над верхней губой усы.

– Прокофьев. Второй концерт для фортепиано с оркестром соль минор, – объявил Коля.

Они стали играть. Антошка замер. Мощные гордые звуки захватили его. Он вспомнил картину, которую видел летом, когда с мамой и папой отдыхал на море.

Тогда Антошка с родителями пошли смотреть картины в местную галерею. Больше всего Антошке понравилась картина, на которой бушевал шторм, а навстречу волне бесстрашно плыл в лодке человек. Волна была огромная, а человек маленький. И лодка у него была маленькая.

«Пап, а человек утонет?» – спросил Антошка.

«Выберется», – весело сказал папа и подмигнул сыну.

Потом Антошка всё смотрел на море, на настоящее море, и ждал, когда же начнётся буря, как на картине. Но буря так и не началась. Всё время, пока они отдыхали, стояла сухая и жаркая погода. Всего один раз ночью покрапал редкий дождик. Но утром опять светило солнце и весело пели птицы.

Только сейчас Антошка увидел не разгар бури, как на картине, а когда буря только начиналась. И как человек изо всех сил пытался уплыть от бури туда, где на горизонте ещё светило солнце. Но за его спиной уже закипало море, вспыхивали молнии, гремел гром, и вот уже чёрные тучи заклубились над самой головой человека. Всё же он не останавливал бег лодочки, то поднимаясь на волну, то обрушиваясь вниз, в холодную страшную яму, в которой отражались молнии. Но силы были слишком неравные. И вот вокруг человека поднялись, как скалы, громадные волны, неистовый ветер затрепал, закружил лодочку..

В какой-то момент Антошка не выдержал, вскочил. Он увидел, как громадная волна обрушивается на уставшего испуганного человека, срывает его с лодки – он летит в воду, и над ним смыкается море.

– Утонул! – крикнул Антошка.

– Вот псих! – рядом кто-то рассмеялся.

Антошка очнулся, посмотрел вокруг. Громко смеялся его сосед, другие ребята тоже улыбались. Не смеялась только Манана Арчиловна.

Антошка сел на место. Он вдруг почувствовал, что очень устал.

– Ладно, ребята, давайте продолжим, – сказала учительница и внимательно посмотрела на Антошку.

К роялю вышла следующая девочка. Но Антошка плохо её слушал.

– Что разорался-то? – шепнул ему на ухо сосед. Антошка не ответил.

– Ладно… проехали! – усмехнулся сосед. – Слушай, у тебя какой телефон?

– Телефон? – переспросил Антошка удивлённо.

– Ну да… Телефон у тебя какой?

Антошка достал телефон из кармана, протянул мальчику.

– Каменный век. Спрячь, не позорься, – сказал мальчик надменно.

Антошка сначала его не понял. Этот телефон подарили ему на день рождения папа, мама и бабушка. Это был его первый телефон. И Антошке очень нравилось, что вот у него есть свой телефон, как у взрослого. И он очень своим телефоном гордился.

– Только у лохов такие телефоны, понял? – не унимался сосед. – Во, смотри!

И он вытащил свой. Это был очень красивый телефон. Такой большой, что едва помещался у мальчика в ладони.

– Айфон, – сказал мальчик гордо.

Антошка вспомнил, что папа тоже мечтал купить себе такой. Но это было слишком дорого, и поэтому папа только вздыхал и говорил, что когда-нибудь они разбогатеют. И он тогда купит десять тысяч крутых айфонов, как Карлсон, а маме дублёнку, о которой она мечтает уже лет триста.

– Теперь ты, Серёжа, – сказала Манана Арчиловна. – Нам с Серёжей Алдониным предстоит выступать на очень серьёзном конкурсе. Серёжа молодец. Чтобы подготовиться, он на каникулах остался в городе, и мы всё лето занимались. Только в середине августа небольшой перерыв сделали. Объявляй программу.

Антошкин сосед спрятал айфон обратно в карман и гордо вышел к роялю.

Он объявил программу, стал играть. Но Антошка его плохо слышал, только следил заворожённо, как быстро бегают пальцы по клавишам. Ему было обидно, что Серёжка над его телефоном посмеялся.

Алдонин перестал играть. Подошёл и сел на прежнее место. Насмешливо посмотрел на Антошку. Антошка отвернулся.

Вечером папа с мамой пришли с работы весёлые. Мама купила торт, а папа – детское шампанское.

Когда они сели за стол и позвали сына отмечать Первое сентября, он подошёл к ним, положил телефон на стол, низко наклонил голову, прошептал:

– Вот… – И одним пальцем двинул телефон по столу к родителям.

– Ты что это, Антоха? – весело спросил папа. – Что такой пришибленный?

Антошка наклонил голову ещё ниже и шёпотом повторил слова Серёжки Алдонина:

– Только у лохов такой телефон…

– Что-о?! – удивился папа.

Мама подошла к Антошке, присела перед ним на корточки, заглянула в лицо:

– Что случилось, солнышко?

– Кто это тебе про лохов сказал? – Папа, кажется, рассердился.

– Там один мальчик был… Серёжа… Он сказал, что только у лохов такой телефон… – прошептал Антошка. – Пап, а тот человек утонул…

– Какой человек? Кто утонул? – растерялся папа.

– Помнишь, на картине, летом… Ты сказал, что он выберется. А он утонул… – Антошка поднял голову, серьёзно посмотрел на папу. – Там музыку играли. Я слушал. Он утонул, пап…

И тут Антошка неожиданно для себя почувствовал, что по щекам его текут слёзы.

– Добро пожаловать во взрослую жизнь… – вздохнул папа.

– Вы о чём вообще? – не поняла мама. – Можете толком объяснить?

Но папа ничего не ответил. И Антошка тоже промолчал.

Тогда мама прижала Антошку к себе, стала гладить его по голове и шептать ласковые успокоительные слова.

Как Антошка нарисовал утро

Антошка не любил просыпаться в воскресенье. Другое дело – в будние дни, когда папа и мама собирались на работу. В будние дни по утрам было шумно и весело. Папа, собираясь, каждый раз что-то терял. То и дело было слышно:

– Свет, где мои перчатки?

– Свет, а где мой свитер, тот, в чёрную полоску?

– Куда я рюкзак засунул? Светка, ты не знаешь, где мой рюкзак?

Мама вздыхала:

– Зачем человеку жена? Чтобы отвечать на вопрос «где?» – и находила папины перчатки, свитер и рюкзак.

Потом они всей семьёй садились за стол. И всегда папа спешил пересказать, что он недавно читал.

Темы были самые разные: о папуасах Гвинеи и о том, чем они любят завтракать, или о том, что инки выстроили очень чистоплотную цивилизацию. Например, если ребёнка ловили на улицах города чумазым, то приводили его к родителям и заставляли вымыть.

– В чане или в корыте, в чём они тогда своих детей мыли, я не знаю, – рассказывал папа, – а воду, в которой только что помыли сына или дочку, – выпить.

– Какой ужас! – говорила мама и выразительно смотрела на Антошку.

Антошка съёживался и потихоньку вытирал руки о штаны.

– Бах был очень весёлым человеком и любил застолья, – говорит, к примеру, папа.

– А что, Бах не человек? – спрашивает мама. – Почему бы ему не любить застолья?

– Тот-то и оно, – отвечает папа. – Когда я слушаю, например, его органную музыку, то мне кажется, что эту музыку не человек написал, а памятник.

– Ты ври, да не завирайся, – улыбается мама. – Тебя ребёнок слушает. А ребёнок, между прочим, музыкой занимается. Ну какой ещё памятник?

– Чугунный, – отвечает папа серьёзно. – Здоровый такой. В парике.

И Антошка живо представляет, как чугунный памятник подходит к пианино, со скрежетом садится на стул, и стул под ним ломается. Памятник встаёт с пола, уже стоя кладёт руки на клавиши, раздаётся звон и треск – это струны не выдерживают и лопаются, а клавиши проваливаются…

– Ты что замер, Антоха? – спрашивает папа.

Антошка срывается из-за стола и бежит к инструменту, открывает крышку, нажимает сразу несколько клавиш – и вот уже памятник, тяжело ступая, бродит по комнате, выходит в коридор…

– Антон, – кричит мама, – это что такое?!

– Памятник! – в ответ кричит Антошка из комнаты.

– Какой ещё памятник? – не понимает мама.

– Чугунный, – объясняет папа. – Антоха памятник Баха нарисовал. Ладно, пусть он с нами завтракать садится. Идите сюда вместе с памятником. И бабушку захватите: что-то она сегодня к столу опаздывает.

Было воскресенье. Антошка лежал в постели, и ему было грустно оттого, что папа и мама пока не проснулись. Слышно было только бабушку. Она готовила завтрак, гудела вытяжка на кухне, на плите что-то сердито шипело.

Тут Антошка вспомнил, что папа обещал покататься с ним по парку на велосипеде и покормить белок.

– Только если будет хорошая погода, – сказала мама строго.

– Что я, ребёнка в дождь потащу белок кормить? – ответил папа.

Антошка вскочил и подбежал к окну. Было ещё темно. Под светом фонарей дорога и машины, припаркованные на тротуаре, качели на детской площадке, стволы и ветви берёз и каштана были как нарисованные на тёмной бумаге. И люди, что шли мимо дома, тоже казались Антошке нарисованными. Ему захотелось раскрасить эту картинку – передать ритм шагов вон того дяденьки, что на ходу разговаривает по телефону, а голос его не слышен; и как со стоянки отъезжает машина, и как свет от её фар скользит по деревьям; и как обвешан разноцветными фонарями-окнами громадный дом напротив…

Но Антошка понимал, что если сейчас будет играть, то папа с мамой рассердятся. Он вздохнул, отошёл от окна, лёг в постель и стал представлять, как идёт дяденька по улице – как будто марширует: раз-два, раз-два. Антошка уже выучил этот размер, он назывался две четверти. А дяденьке навстречу, чуть припадая на переднюю лапу, в размере четыре четверти бежит собака: раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре, – она торопится по очень важным собачьим делам. У дяденьки широкий шаг. У собаки – мелкий и стремительный.

Антошка «нарисовал» дяденькины шаги низкими, а потому тяжёлыми звуками. «Он ведь большой и тяжёлый», – подумал Антошка. А шаги собаки – высокими и быстрыми. Ритм шагов дяденьки и собаки зазвучали в Антошкиной голове так ясно и так ярко, что больше он уже не мог лежать без движения.

Антошка вскочил с дивана, пробежал по комнате, стараясь попасть в ритм собачьих шагов. Потом стал ходить медленно, изображая дяденьку с телефоном. Но не выдержал медленного темпа, начал опять бегать. Звуки в голове становились всё громче… И вдруг Антошка услышал ещё один ритм – свой собственный. Три мелодии-ритма свились сейчас в Антошкиной голове в один колючий комок.

Надо было что-то срочно сделать, иначе голова, так казалось Антошке, разорвётся и разлетится на мелкие кусочки. Или он задохнется – так ему трудно стало дышать.

Он быстро сел за пианино. Стал подбирать мелодии и ритмы, что сейчас кололи ему голову. Колючий комок сразу уменьшился – и скоро исчез совсем. Антошка выдохнул и перестал играть. И увидел, что на пороге комнаты стоят папа, мама и бабушка и смотрят на него. Антошка думал, что они будут ругаться. Но они не стали.

– Давай лапу, Антоха, – сказал папа. – Не знаю, что ты такое изобразил. Но звучало… обалдеть, как звучало!

Храбрая белка и бабушкино лето

День выдался яркий и солнечный. Но папа о своём обещании погулять с Антошкой и покормить в парке белок забыл.

Ему так понравилась Антошкина пьеса, что после завтрака он стал искать в Интернете программу для записи музыки и сканирования. Потому что Антошка повторить музыку не смог, когда папа попросил его ещё раз сыграть своё сочинение.

– Хорошо бы такую программу найти, чтобы звуки сразу в ноты переводились! – кричал папа маме. Мама в кухне мыла посуду. – Вот ты играешь, а компьютер сразу нотами музыку записывает… Здорово, правда?

– Очень, – отвечала мама. – Только Антошка на пианино играет, а не на компьютере. Не забывай.

– Это понятно, – говорил папа. – Потом что-нибудь придумаем. На диктофон запишем. Пока надо с программой разобраться.

Антошка томился рядом.

Один раз он попытался напомнить папе о прогулке, но папа был так увлечён поиском программы, что Антошку даже не расслышал.