Для ищущих и сомневающихся. Доказательства Бога.

 Да, действительно, внутривидовые незначительные изменения встречаются в природе. Например, перечная и соляная моль в Великобритании, где в результате индустриализации и загрязнения деревьев тёмная разновидность моли за 50 лет полностью вытеснила светлую. Тёмная окраска перечной моли лучше маскировала её на коре почерневших берёз и обеспечивала лучшую защиту от птиц. «Это наглядный пример эволюции!» – торжествующе восклицают эволюционисты. Но эволюция тут ни при чём. Моль так и осталась молью, и зяблик остался зябликом, произошла лишь внутривидовая вариация, вызванная воздействием окружающей среды. Некоторое время спустя, когда деревья вновь выздоровели и посветлели, произошёл обратный процесс. Первоначально сотворённое собакоподобное существо могло развиться в карликового пинчера или в сенбернара, но из него ни при каких обстоятельствах не получилось бы кенгуру или лошади.

Согласно теории эволюции, человек прошёл цепочку развития, состоящую из следующих звеньев: одноклеточные (амёбы) – беспозвоночные (медузы, морские актинии) – земноводные – пресмыкающиеся – млекопитающие – человек. Но если дело обстоит именно так, то как объяснить тот факт, что амёбы, медузы, рыбы живут, нисколько не изменившись, и поныне? И почему мы ни разу снова не наблюдали подобного превращения амёбы в человека за всю историю человечества? Недавно в японской префектуре Ямагата была найдена ископаемая рыба, предположительный возраст которой составляет около 50 млн. лет. Её трудно отличить от ныне живущей рыбы того же вида. Это ли не доказательство того, что никаких эволюционных процессов даже за 50 млн. лет не произошло? Ископаемая двоякодышащая рыба целакант считалась вымершей примерно 90 млн. лет назад, когда якобы рыбы превращались в земных животных. Однако недавно несколько рыб этого вида было поймано у берегов Мадагаскара. Никакой разницы в современном целаканте по сравнению с его древним видом обнаружено не было. То же можно сказать и о растениях. Почему не изменились листья адиантума или винограда (это можно установить, сравнивая листья современных и ископаемых растений) за несколько миллионов лет? Исследования в области бурно развивающейся в последние годы молекулярной биологии доказали, что даже за сотни миллионов лет неживая материя ни разу не породила жизнь. Этот факт был доказан лабораторными опытами Пастера.

Эволюционисты также утверждают, что процессы образования новых семейств и классов возникают в результате случайных мутаций. (Мутация – случайное, например, под воздействием радиоактивного излучения, изменение наследственной субстанции). А естественный отбор обеспечивает выживание лишь тех видов, которые наилучшим образом приспособились к условиям окружающей среды. Но мутации, являясь изменениями наследственной информации, никогда не могут улучшить её. Их можно сравнить с изменениями, которые происходят, когда гаечный ключ попадает в работающий станок. Мутации приводят к уродству или нежизнеспособности, нарушают обмен веществ и способность к размножению. Вспомним последствия атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Облучение не только привело к смерти множества людей, но и вызвало нарушения генетического фонда. После этого на свет появилось много детей-инвалидов, но ни одного гения. У жителей Хиросимы и Нагасаки стали появляться разнообразные отклонения: часто стали рождаться уроды и мёртвые дети. Мутации нарушают нормальную деятельность организма, ведут к деградации и вырождению, но отнюдь не к совершенству. Ни один из многочисленных опытов с мутацией не произвёл на свет нового вида. Это были лишь разновидности одного и того же вида. То же происходит и при случайных мутациях в природе. Происхождение видов путём мутации (внезапного изменения генетического кода) организма вызывает у людей, животных и растений лишь дегенеративные изменения и смерть. По мнению современного английского биофизика и генетика Фрэнсиса Крика – одного из создателей модели молекулы ДНК (двойной спирали), лауреата Нобелевской премии 1962г., – «происхождение жизни является чудом и с её зарождением связано слишком много сложностей». Известный современный английский астрофизик Фред Хойл в результате строгих математических расчетов пришёл к выводу, что вероятность случайного зарождения жизни примерно такая же, как и вероятность того, что в результате сильного урагана, пронёсшегося на мусорной свалке, будет создан сверхзвуковой самолёт.

Эволюция должна была совершаться постепенно, образуя из простейших организмов более сложные, восходя от низших форм жизни к более высокоорганизованным, и остановилась (непонятно почему) на человеке. Возникает естественный вопрос и желание посмотреть те переходные формы, от вида к виду, которыми шёл человек на пути эволюции в течение 5000 миллионов лет, пока не стал наконец человеком из морской губки и амёбы. И что заставило эволюцию остановиться на человеке и не идти дальше, ведь человек во многом несовершенен?

Про эти переходные формы дарвинизм утверждает, что в процессе эволюции у живых организмов постоянно возникают разные, не нужные им в данный момент выросты, которые когда-нибудь станут полезными. Но ни у кого из существующих видов живых организмов нет каких-либо ненужных органов, нет нефункциональных отростков, которые могут стать основой для их будущих новых органов! Любой червяк устроен гораздо сложнее, чем самолёт, потому что червяк может самовоспроизводиться и размножаться, а самолёт нет. Но даже у самолёта нет лишних деталей. Почему бы дарвинистам не предложить нашим инженерам – конструкторам добавлять к самолёту чего-нибудь лишнего и ненужного, чтобы эволюция сделала своё дело и усовершенствовала их летательный аппарат?

Согласно теории эволюции рыбы стали выползать на сушу (интересно, зачем им это понадобилось) и постепенно научились дышать не жабрами, а сформировавшимися у них чудесным образом лёгкими. И снова предложение к дарвинистам: расскажите об этом космонавтам. Что они мучаются с этими скафандрами, пусть выходят из орбитальной станции в открытый космос без него. Ведь если им почаще так делать, то со временем они научатся дышать вакуумом. Так же и водолазы. В составе воды есть кислород, пусть они и ныряют без кислородных баллонов. Со временем они научатся дышать водой. И ещё, по поводу рыб, однажды выползших на сушу: почему сейчас они не выползают на сушу? Они не хотят больше эволюционировать что ли?

Итак, рыбы выползли на сушу и научились обходиться без воды. Чешуя у них трансформировалась в шерсть, а плавники в лапы. Так появились животные. Но им также стало скучно на земле, как и рыбам в воде, и они стали заползать на деревья и прыгать с них. И прыгали до тех пор, пока у них не образовались крылья и не отросли перья. Вот интересно, эти эволюционисты, когда преподносят подобную чушь как факт, они в здравом уме вообще находятся? У меня к ним снова вопрос: почему эволюция не работает у парашютистов-спортсменов, которые совершают тысячи прыжков, в том числе и затяжных? А если ещё учесть, что у нас в организме ежесекундно отмирают старые клетки и взамен их появляются новые, то за это время у парашютистов уже должны были бы появляться вместе с новыми клетками некие подобия перьев. Почему дайверы не обрастают чешуёй? Почему у собак- водолазов, ныряющих часто под воду, не появляются жабры? Согласно эволюционной модели это должно было бы произойти.

Дарвинисты говорят нам, что изменения видов происходили потому, что в природе существует такой феномен как естественный отбор. Это когда сильные пожирают более слабых и таким образом этот сильный вид закреплялся, а слабые исчезали. Но что мы в реальности видим? Мы видим, что все слабые виды сохранились. Червяк (которым питается птица) слабее птиц, но птицы, сколько тысячелетий ни клюют червячков, они, это слабое звено эволюции, упорно не исчезают. Более крупные рыбы поедают более мелких. Но все виды мелких рыб никуда не исчезли. Трава является более низкой и слабой по отношению к травоядным животным, но и она никуда не исчезает. Несоответствие какое-то в этой эволюционной теории. Слабейшие продолжают существовать наравне с более сильными, не только не исчезая, но и превосходя своим количеством боле сильных. Почему эволюционный акт природы остановился? Почему учёные всё чаще нам говорят об исчезновении каких-либо видов, а не о появлении новых, ранее неизвестных? Почему ни рыбы, ни животные, ни люди не имеют сейчас каких-либо болтающихся отростков, которые вскоре превратятся в более совершенные органы?

За последние 150 лет в мире найдены миллионы, может быть, даже миллиарды окаменелостей – останки растений и животных, некоторые из которых существуют и по сей день, другие давно вымерли. Именно туда, в прошлое, нам придётся обратиться в поисках истины, так как в настоящее время не существует и не живёт на земле никакой переходной формы, нечто промежуточное между слоном и бегемотом, котом и псом, кенгуру и страусом эму. Изучив и систематизировав ископаемые, эволюционисты заявляют: «Растения и животные развиваются от простого вида к сложному». Иными словами, они утверждают, что эволюция происходит в таком порядке: А – В – С. Если бы это было так, то для эволюционного процесса понадобились бы переходные ступени между видами А и В, а также В и С: этакие недостающие звенья – виды АВ и ВС. Однако видов, которые можно было бы отнести к этой переходной ступени, не обнаружено ни в современной флоре и фауне, ни при тщательнейшем изучении ископаемых. Если правы эволюционисты, то пусть они укажут на тварь, чьи лапы, глаза, или другие члены находились бы в процессе развития. Но их нет ни в прошлом, ни в настоящем. Всё живое совершенно. Появление подвидов (А1 или А2, В1 или В2) не является следствием эволюции. Вид А никак не может превратиться в вид В. По закону наследственности Менделя собаки бывают различных пород, но никогда от собаки не родится кролик. Ошибка эволюционной теории заключается в том, что в ходе развития подвидов она допускает возможность отклонений, позволяющих появиться новым видам. Таким образом смешиваются два понятия: развитие видов и развитие подвидов. Образование подвидов имеет предел. От скрещивания лошади и осла рождается мул. Но он бесплоден. Мулы не дают потомства от себе подобных. От льва и леопарда рождается леопон. Но и он бесплоден. Это подтверждает ограниченность образования подвидов в пределах вида.

В ходе биологических опытов, ставивших своей целью оплодотворение яйцеклетки вида А сперматозоидом ближайшего к ней вида В, установлено, что сперматозоид одного вида не может проникнуть в яйцеклетку другого вида. Сперматозоид погибает, даже если он помещён вовнутрь яйцеклетки другого вида после искусственного разрушения наружной оболочки последней. Скрещивание собаки с кошкой или коровы с лошадью не даст потомства. То же произойдет и в случае введения человеческого сперматозоида в яйцеклетку обезьяны, потому что состав крови и набор хромосом этих видов различны. Исходя из новейших научных данных с полной ответственностью можно утверждать, что мужской сперматозоид и женская яйцеклетка уникальны и неповторимы. В живой природе не существует половой клетки, которая повторяла бы человеческую. Зародыш человека есть только зародыш человека. Ни на одной из ступеней своего развития у него нет дыхательного аппарата подобного рыбьим жабрам. Те же его части, что напоминают рыбьи жабры, развиваются впоследствии в слуховой канал, барабанную перепонку, среднее ухо и слуховые косточки. Все 180 органов человеческого тела, считавшиеся ранними эволюционистами остаточными (рудиментарными) органами, современной наукой рассматриваются как жизненно важные и необходимые железы внешней и внутренней секреции. Конечно, эволюционист вправе сказать, что промежуточные формы, образовав новый вид, за ненадобностью вымерли. Но с чего он взял, что новая форма жизни лучше той, промежуточной, переходной, которой она когда-то была? Быть может, эта переходная форма сочетала в себе и крылья, и плавники с жабрами, умела быстро передвигаться по земле и рыть норы!

 В древнейших напластованиях, содержащих органические останки, датируемых кембрием, обнаружены миллиарды окаменевших высокоразвитых живых организмов: губок, кораллов, червей, моллюсков и других беспозвоночных. Высокоразвитые представители отрядов и даже классов животного мира встречаются в кембрийских отложениях без какого-либо намёка на родство или общее происхождение. Совершенно неоспоримо, что кораллы с самого начала своего существования в кембрии были кораллами, черви – ничем иным, как червями, а моллюски – моллюсками. Более того, ископаемые не дают нам ни единого доказательства хотя бы отдалённого родства одноклеточных и многоклеточных, растений и животных. Совершенно ложно утверждение, что окаменелости подтверждают предполагаемую эволюцию жизни на Земле. Эти древнейшие, дошедшие до нас документы истории, показывают, что группы животных и растений с самого начала существовали параллельно друг другу и не возникали эволюционным путём. Может быть, кто-то возразит: ведь далеко не все отряды и семейства животного мира представлены в кембрии. Многие из них появляются гораздо позже, в значительно более молодых напластованиях. Разве нельзя рассматривать это как указание на то, что они развились от более древних кембрийских форм? Ответ категоричен: нет. Нет, потому что все без исключения классы, отряды и семейства появляются в отложениях внезапно, без каких-либо предшествующих промежуточных или переходных форм. Рассмотрим, к примеру, одно из решающих различий – переход между беспозвоночными и позвоночными организмами. Наиболее древние из окаменевших позвоночных во многом схожи с рыбами, они встречаются уже в ордовикских отложениях, следующих за кембрийскими. Предполагается, что эти рыбообразные животные развились из какой-либо группы класса хордовых, однако до сих пор не найдено ни одной подтверждающей это промежуточной формы. Учёные перебрали для объяснения уже почти все группы беспозвоночных, но ближе к истине не продвинулись. Известны некоторые группы рыб, например, двоякодышащие, которые, как полагают, являются связующим звеном между рыбами и земноводными. Но во всём многообразии окаменелостей нет ни одного существа, показывающего нам, как же снабжённые мускулами плавники кистеперых рыб могли превратиться в лапы первобытных земноводных. К тому же с самого начала прослеживаются существенные отличия между различными отрядами земноводных, не имеющих общих предков. Но, несомненно, есть в природе и сходства. Но не оттого ли строение и процесс развития всех растений и животных так похожи, что они суть дети одного Творца? Так что сходство это ничуть не подтверждает эволюцию, а говорит лишь о едином для всех Создателе.

Ещё млекопитающие отличаются от пресмыкающихся прежде всего не скелетом, а мягкими тканями: органами размножения, дыханием с помощью диафрагмы, вынашиванием и вскармливанием потомства. Наибольшие различия между пресмыкающимися и млекопитающими мы находим в строении головы. Все млекопитающие (ископаемые и современные) имеют нижнюю челюсть, состоящую из двух костей, с тремя особыми слуховыми косточками с каждой стороны. Пресмыкающиеся же (ископаемые и современные) имеют по четыре кости в каждой половине челюсти, но лишь по одной слуховой косточке слева и справа. Так вот, не найдена ни одна переходная форма, обладающая, к примеру, двумя или тремя нижнечелюстными костями и двумя слуховыми косточками. Если эволюционная теория верна, то такие переходные формы должны были существовать. Но трудно представить себе, что в один прекрасный день у некоторых пресмыкающихся две подчелюстные кости сами по себе изменили свою форму и переместились в ухо! Но так как большинство людей склоняется к версии постепенных изменений (процесс эволюции), напрашивается вопрос, как же эти переходные организмы сумели жевать с «шарнирной», не полностью сформированной челюстью и как эти животные слышали во время коренной перестройки их слухового аппарата?

 Происхождение теплокровия – ещё одна очень крупная проблема эволюционной теории, которую не удаётся объяснить. Происхождение птиц от пресмыкающихся также представляет собой великую загадку эволюции, несмотря на солидную находку археологов – знаменитый «промежуточный вид» – ископаемую птицу археоптерикс. Однако в её лице мы имеем не промежуточный вид, а вполне нормальную птицу. Для превращения наземного животного в летающее в нём должны были перестроиться практически все кости и ткани. Именно на этой стадии изменений можно было ожидать встретить многочисленные промежуточные формы. Если ещё вспомнить, что при эволюционном развитии подобный переход должен был осуществиться как минимум четыре раза, то в ископаемых свидетельствах не должно быть недостатка. Однако до сих пор не обнаружено ничего даже отдалённо напоминающего переходные формы. Все группы летающих появляются в отложениях всегда в законченном развитии и зачастую ещё и в большом разнообразии видов. Но, несмотря на это, археоптерикс, ископаемая птица юрского периода, всё ещё выставляется в качестве характерного представителя переходного вида. Компетентные эволюционисты сами признают, что, например, перья археоптерикса по своему строению ничем не отличаются от оперения сегодняшних птиц. Ещё никому не удалось обнаружить ископаемые промежуточные формы с полуразвитыми крыльями или перьями. Многие учёные в пылу фантазии наделяют археоптерикса большим количеством признаков пресмыкающегося, чем он их имеет. Так называемые признаки пресмыкающихся у археоптерикса заключаются в наличии когтей на крыльях, зубов, позвонкового хвоста и маленькой грудины. Но это не признаки настоящей переходной формы, потому что все они встречаются и у современных птиц нашего времени! Например, южноамериканская птица гоацин тоже имеет маленькую грудину и по два когтя на каждом крыле. При этом гоацин, бесспорно для всех учёных, типичная птица. Птенцы африканской птицы турако (подотряд кукушек) тоже имеют когти на крыльях, и никто не считает её переходной формой. А что касается зубов, то верно, ни одна из существующих на земле птиц не имеет зубов, но и некоторые очень древние ископаемые птицы зубов тоже не имели. Почему наличие зубов должно указывать на происхождение археоптерикса от пресмыкающихся? Ведь и среди них одни имеют зубы, а другие нет. Зубы – ещё не доказательство происхождения от рептилий. Кроме того, являются ли беззубые птицы более высокоразвитой формой по сравнению с зубастыми? Так рассуждая, можно прийти к заключению, что утконос, самое примитивное млекопитающее, по развитию должен стоять выше человека, так как он имеет хвост, как у бобра, ядовитые когти на задних лапах, по строению напоминающие зубы змей,ласты, как у выдры, утиный нос, плечевой пояс, как у пресмыкающегося, несёт яйца и вскармливает детенышей молоком. И если это животное является «переходной формой», то от кого к кому?

Самой удивительной находкой была окаменевшая птица, обладающая всеми признаками современных птиц, возраст которой оценивается на десятки миллионов лет больше археоптерикса. Так что же, переходная форма возникла намного позже самих птиц? Подтверждая это, один эволюционист заметил: «Животное, обладающее признаками двух различных групп, не может считаться переходной формой до тех пор, пока не подтверждены все промежуточные стадии его развития и не открыты их механизмы».

Вспомним о подотряде летучих мышей, наделённых способностью летать, подобно насекомым и птицам (хотя они и делают это несколько иначе). Принято считать, что летучие мыши когда-то отделились от отряда насекомоядных (ежи, землеройки, кроты). Очевидно, что для превращения такого наземного животного как ёж или землеройка в летающее, потребовалась поистине гигантская перестройка всего организма. Пальцы на передних ногах должны были сильно вытянуться, чтобы кожистая перепонка между ними со временем превратилась в подобие крыльев. Но даже древнейшие, найденные в третичном периоде, ископаемые летучие мыши по уровню своего развития ни в чём не уступают сегодняшним. Но разве эволюционная теория не говорит о длительном переходном периоде, необходимом для формирования летучих мышей из их наземных насекомоядных предков? Говорит. А разве в течение этого длительного периода не должны были возникнуть многочисленные переходные формы и виды? Должны. Разве не должна была хотя бы часть этих переходных форм встречаться в окаменелостях? Конечно, должна. Так где же они? Палеонтологи ни разу не обнаружили необходимые для эволюции промежуточные формы. Отчаянные попытки исследователей – эволюционистов обосновать свою правоту так ни к чему и не привели.

Растения, как и животные, приносят эволюционистам также больше проблем, чем ответов. Группы растений появляются в отложениях без малейших намёков на родство с другими группами. Ископаемые растения не отличаются видом от сегодняшних. Некоторые виды растений и животных, которые встречаются лишь в самых ранних отложениях земли, по всем законам эволюции должны были или давно вымереть или эволюционировать, но они и по сейдень живут и здравствуют, нисколько не изменив свой облик. Некоторые из этих видов использовались эволюционистами для датирования определенных геологических эпох, пока не выяснилось, что эти виды существуют и сегодня. Примерами таких «живых ископаемых» могут служить кистеперая рыба – латимерия («вымерла» в мелу) – открытие этой рыбы произвело в научных кругах впечатление разорвавшейся бомбы; моллюски – неопилины («вымерли» в девоне), некоторые представители класса плеченогих («вымерли» в ордовике), гигантское дерево секвойя («вымерла» в миоцене). С точки зрения эволюции это необъяснимо. Почему некоторые группы растительного и животного мира должны были полностью измениться, положив начало новым формам жизни, в то время как другие в тех же обстоятельствах не претерпели никаких изменений до сегодняшних дней? При изучении окаменелостей неизбежен вывод: с самого начала на земле существовал ряд не связанных общими предками групп живых организмов, которые не могут скрещиваться между собой и не образуют новых групп, что, с другой стороны, не исключает возможность вариаций внутри групп. Эволюционист профессор Корнер сделал такой вывод по этому вопросу: «…Я полагаю, что для непредвзятого наблюдателя летопись растительных окаменелостей скорее говорит в пользу сотворения». Окаменевшие растения и животные в следующих друг за другом слоях земной коры не свидетельствуют о последовательности шагов эволюции, а показывают нам единый мир животных и растений. (Вспомним, что именно о таком, о независимом друг от друга создании всего животного и растительного мира в третий, пятый и шестой дни творения и свидетельствует нам Библия).

Окаменевшие древовидные растения обнаружены в слоях, образовавшихся в то время, когда согласно эволюционным представлениям, растений на Земле ещё не было и в помине: окаменевшие деревья найдены даже в кембрийских отложениях. Окаменевшие останки высокоразвитых представителей семейства лошадиных обнаружены в меловых отложениях, т.е. они гораздо древнее своих предполагаемых предков! В залежах известняка обнаружены многочисленные сохранившиеся следы человека и динозавров, при этом по эволюционной модели динозавры должны были вымереть как минимум за 60 миллионов лет до появления человека. Очевидно, что подобные находки не могут быть объяснены с точки зрения эволюции: потомки не могли жить на миллионы лет раньше своих предков!

 Однажды нидерландский врач ЭженДюбуа клялся своим друзьям, что найдёт на острове Ява «обезьяночеловека». И действительно, за год поисков он нашёл кости, известные на весь мир под названием питекантропа (Pithecanthropuserectus – прямоходящий обезьяночеловек). Эту находку можно увидеть в Лейденском музее в Нидерландах. В 1891 году на берегу одной яванской реки Дюбуа нашёл верхнюю часть черепа и несколько зубов. О том, что неподалёку от этого места он обнаружил два обычных человеческих черепа, Дюбуа молчал в течение 28 лет. К этим костям прибавилась бедренная кость, обнаруженная им год спустя в 15 метрах от первой находки и, – о чудо! – перед людьми предстал давно ожидаемый всеми обезьяночеловек (переходная форма). Он взял человеческий череп, приставил к нему челюсть обезьяны и выдал это за «первого человека». Убедив всех эволюционистов в подлинности своей находки, сам Дюбуа перед смертью признал: «Мой обезьяночеловек с Явы был ничем иным как большим гиббоном». Не свяжи он человеческую бедренную кость с обезьяньим черепом и зубами, «яванский обезьяночеловек» вошёл бы в историю под обыденным названием «яванской обезьяны». В палеонтологии приматов самообман и даже намеренные искажения фактов, к сожалению, не редкость. На основании одного лишь зуба, обнаруженного в 1922 году в штате Небраска США, сделали заключение об открытии важной промежуточной формы между человеком и его обезьяноподобными предками, при этом зуб демонстрировался в качестве важного вещественного доказательства. Лишь в 1927 году при более тщательном изучении выяснилось, что это был зуб вымершей свиньи! Но наряду с такими ошибками, к сожалению, известны и случаи намеренного обмана, как, например, это было с искусно составленным пилтдаунским человеком, который в течение 41 года находился в центре изучения известных палеонтологов, причём никто из них не обнаружил подлога. Также обманчивы и рисунки и модели, выдаваемые за «реконструкции» ископаемых останков первобытных людей: порой они основываются на одной лишь челюсти или зубе. Неправдоподобно волосатые фигуры со звериным выражением лица, выступающей нижней челюстью и узким покатым лбом встречают нас на страницах книг и в музеях, и это несмотря на то, что попросту невозможно, имея лишь части скелета, воссоздать структуру мягких тканей, кожу, волосяной покров и черты лица. Эти изображения являются плодом творческой фантазии художников и скульпторов. В самых древних наскальных рисунках человек изображён в том виде, в каком существует и сегодня, у него нет клыков, когтей или шерсти! И то, что современные дикие племена находятся на гораздо более низкой ступени эволюционного развития, – неправда! Их мозг такой же, как и у современного человека. Эти племена являют собой пример деградации, регресса, но не низшей ступени эволюции. Хоть эти племена и деградировали, они ни духовно, ни физически не опустились на уровень животных. Выяснилось, что народы, по своему уровню развития находящиеся в каменном веке, такие как австралийские аборигены, папуасы Новой Гвинеи и бразильские индейцы, поразительно быстро достигают культурного уровня современных цивилизованных людей. Дети из этих племён, обучаемые с раннего детства в школах, не уступают по своим способностям детям из промышленно развитых стран. Кроме того, эти кажущиеся низкоразвитыми племена зачастую поразительно умело приспосабливаются к условиям окружающей среды, а их язык (например, у австралийских аборигенов) во многих отношениях сложнее и точнее современных языков. В индустриальном обществе эти люди могут быстро стать полноценными работниками. Все надежды XIX и XX века на то, что наконец будет открыто недостающее звено между человеком и обезьяной, потихоньку и окончательно растаяли. Открытия палеонтологов так и не смогли перекинуть мостик через пропасть, отделяющую человека от обезьяны. Существуют современные и вымершие люди, современные и вымершие виды обезьян. Хотя человек и обезьяна близки по своему анатомическому строению, это ещё не делает их родственниками. Из наличия сходства можно сделать лишь тот вывод, что к их созданию приложил руку один и тот же Архитектор. Тем не менее, разница между человеком и обезьяной и вообще животными налицо: у животных нет понятия о чести, об уважении друг друга, о поиске общего взгляда на что-либо. Животные не могут двигаться в ритм музыке, не могут постукивать лапой в такт песне. Человек обладает разумом и членораздельной речью, он обладает способностью к аналитическому мышлению, может рассуждать и доказывать. Человек творит свою историю, он может прогрессировать технически и интеллектуально, при этом по-прежнему оставаясь человеком, не эволюционируя в другие более высокие формы. У него не вырастает третья рука, чтобы быть совершенней, и не развивается третье полушарие головного мозга. Он всё также подвержен влиянию вредных для него воздействий, ему горячо от огня, он умирает от ранений и не может жить без крови и кислорода. Эволюции почему-то не происходит, и мы все этому свидетели. Человек, в отличие от животного, способен к взаимопониманию, способен сознательно и ответственно управлять доверенными ему средствами; наделён способностью ценить прекрасное и любить; он обладает правовым сознанием, поэтому ему доступны такие понятия, как преступление и наказание; он может различать добро и зло, то есть умеет признавать и признаёт необходимость моральных принципов в обществе; человек вступает в брак, а среди животных такого нет. А ещё человек поистине странное существо. Можно сказать, что он странник и пришелец на Земле. Даже внешне он больше похож на пришельца, чем на порождение нашей Земли: он один передвигается лишь на двух конечностях. Он не может спать в собственной шкуре. Он и волшебник, вооружённый чудесным орудием руки, и калека, вынужденный подпирать себя костылями мебели. Только его сотрясает прекрасное безумие смеха. Только он знает тайну стыда: чувствует потребность скрывать естественные отправления своего тела. Как же можно говорить о происхождении человека от животных при наличии стольких коренных отличий? Человек рисовал- звери не рисовали. Если человек, изобразивший оленя, был животным, как олень, тем удивительней, что он мог сделать то, чего олень не мог. Если он обыкновенный продукт биологического развития, как звери и птицы, тем непонятней, почему он жил не так, как они. Мы знаем одно: человек отличался от других тварей, ибо творил сам. Да, человек растёт как дерево и движется как животное. Принято утверждать, что человек совсем как все прочие. Конечно, это так, но только человек способен это заметить! Рыба не знает, что и у птицы есть позвоночник, страус и слон не сравнивают свои скелеты. Руки обезьяны не так интересны мыслителю, как то, что, имея руки, она ничего ими не делает: не играет в бильярд, не играет на скрипке, не режет по мрамору. Пусть даже архитектура у нас варварская, искусство в упадке, но слоны не строят громадные храмы из слоновой кости, верблюды не рисуют верблюжьими кисточками даже плохих картин. Иные фантазёры говорят, что муравьи и пчёлы создали лучшее государство, чем мы. У них действительно есть цивилизация, но это только напоминает о том, насколько она ниже нашей. Кто нашёл в муравейнике памятники знаменитым муравьям? Кто видел на сотах портреты славных древних пчелиных цариц? Есть пропасть между человеком и прочими творениями. У обезьяны, живущей в человеческом обществе, дар речи не возникает, и ни один дрессировщик не научит её говорить. Масса человечества видела разность между человеком и животными в даре слова. А люди более разумные поняли, что человек отличается от животных внутренним свойством, особенною способностью человеческой души. Эту способность они назвали духом. Сюда отнесены не только способность мыслить, но и способность к ощущениям духовным, каковы ощущение высокого, ощущение изящного, ощущение добродетели. Все животные достигают на земле предела своего умственного развития, но только человеку свойственно стремиться к совершенству и никогда не удовлетворяться достигнутым. Все звери следуют жёсткой морали племени и вида, только человек выломился из своих рамок. Человек – величайшая загадка для… человека. Он сам себя изучает и до конца изучить не может. Его мысль беспредельна, его творчество бесконечно, его сердце способно вместить весь мир, Самого Бога. Нет на земле существа ему подобного! Эрвин Шредингер как-то сказал: «Если и допустить, что жизнь могла возникнуть в результате случая, я не думаю этого о сознании. Сознание не может быть описано в терминах биологии и физики, ибо сознание – это основа всего. Оно не может быть описано чем-то ещё, кроме разума». Тонкость и глубина человеческого разума требуют гораздо более серьезного объяснения, чем просто результат борьбы за выживание. Именно самосознание приближает нас к центру тайны личности. Мозг не является источником сознания человека, он является лишь проводником сознания. Если допустить, что мозг является источником сознания, то возьмите в отдельности каждый элемент таблицы Менделеева, из которого состоит наше тело и наш мозг. Ни один из этих элементов в отдельности, ни их соединения между собой сознанием не обладают и сознания не рождают.