скачать книгу бесплатно
2. Человек, который тебе дорог:
– независимо от того, удовлетворяет он твои потребности или нет;
– вопреки дискомфорту, которое проистекает из приверженности к этому человеку.
3. Идея, которая тебе дорога:
– которую сам выносил и выродил, а не прочитал в книжках;
– которая выходит за рамки социально-стандартных представлений и взглядов;
– которая превосходит уровень биомассы, и как следствие, имеют место отвержение и остракизм.
И вот смотрите.
Бывает, человек говорил про какие-то «ценности», ради которых он на очень многое готов, ну чуть ли не жизнью рискнуть. А как только «запахло жаренным» – прыгает в кусты. Причём сам он до этого трусливого прыжка был точно уверен в своей готовности кидаться на амбразуры пулемета, чтобы свою «ценность» отстоять.
То, о чём я написал, как о ценностях во внешнем мире, а именно дело, человек, идея, – может потребовать испытаний:
– ради дела, которое тебе по сердцу, надо вкалывать, в смысле на ради денег, а ради дела самого, даже когда всё плохо в плене «выхлопа»;
– дорогой человек может преподнести весьма неприятные сюрпризы, так что не отказаться от него и сохранить приверженность, очень будет непросто, из-за боли, обиды и пр.;
– за идею (комплекс убеждений, предъявленный социуму, т.е. сформулированный и объективированный), бывает, страдают, кто-то в тюрягу садится, а Джордано Бруно вообще на костре сожгли.
То есть, если мы вот эти три вещи считаем ценностями, может потребоваться за них пострадать.
А «нирванные» ценности, которые я перечислил: радость, удовольствие, счастье, комфорт, благополучие, покой, безопасность, гармония, – это не объектная конкретика внешнего мира (дело, человек, идея), это внутренние состояния. И если мы считаем ценностями состояния, свои внутренние состояния, а не внешние объекты, то по определению никаких страданий мы за них не понесем, никаких испытаний они не требуют. Просто по определению, исходя из смысла этих слов: радость, счастье…
Тот, кто считает «ценностями» это, примитивно смотрит на вещи, и сам примитивен. Такое понимание «ценностей» – это основа жизненной позиции трусливого приспособленца, которому лишь бы было «хорошо и комфортно», вкусно желудку и тепло заднице. А вписываться за какие-либо ценности, и тем более за них страдать, – такой любитель комфорта не готов.
Кстати, это еще одна широко распространенная подмена понятий. Слово «ценность» – одно и то же, но понимаются под этим очень разные вещи:
– первое понимание, объектная ценность как дело, человек или идея, которые предполагают испытания и, возможно, страдание, – это понимание пассионария, героя;
– второе понимание, ценность как блаженно-приятное внутреннее состояние, – это понимание биомассы.
Как нечто становится объектной ценностью? Для конкретного человека?
1. Через «встречу с реальностью». Когда нечто:
– встреча с красотой природы или искусства;
– или со злом и несправедливостью;
– или какой-то человек, какая-то идея;
– или неожиданное столкновение с собственной смертью, которой удалось избежать, –
вызывают сильнейшее внутреннее потрясение, когда «душу перетряхивает», и после этого человек перестраивает внутреннюю систему значений, потому что старая рухнула, от встречи с реальностью.
2. Через поступки, личный вклад человека. Чем больше человек во что-то вкладывает труд души, тем дороже это для него становится.
И с какого-то момента объектная ценность становится мотивирующим фактором, не просто энергопотребляющим, а еще и энерго наполняющим. Образно говоря, когда движешься к объектной ценности, не только тратишь бензин (энергию), но и наполняешь бензобак (создаёшь прибавочную мотивацию самими своими поступками)
И однажды наступит момент, когда мотив движения к ценности станет самоподдерживающимся. И с пути уже не свернёшь. Ну может притормозишь от усталости, но не откажешься точно:
– от дела, которое придает твоей жизни смысл;
– от человека, который дорог;
– от идеи, которая греет разум и душу.
И вот диалектическое отношение:
– с одной стороны, если нечто – объектная ценность (дело, человек, идея) – ты за них впишешься, т.е. поступок – это показатель;
– с другой стороны, чтобы нечто стало объектной ценностью, в это надо вложиться, реальными поступками, требующими выхода из зоны комфорта и преодоления привычного себя.
Когда человек вкладывает во что-то деньги, это что-то становится ценным. А то, за что не платишь – субъективно ценности не имеет. Это про материальные ценности.
А про вот эти самые «экзистенциальные» ценности – тоже так всё обстоит:
– чтобы дело стало ценностью, нужно его делать, преодолевая сопротивление среды, трудности, и лишь после некоторого отрезка трудного пути это дело будет ощущаться ценностью, настолько, что будет мотивировать на свершения «ради самого этого дела», даже в ущерб комфорту и несмотря на отсутствие «выхлопа»;
– чтобы человек стал ценностью, нужно ради него поступки совершать, требующие силы, мужества и нравственного выбора, принимать его во всем его своеобразии, а не только «позитив», вспоминаются поговорки «вместе съели пуд соли» и «полюби нас чёрненькими, а беленькими нас всякий полюбит» – и тогда это ценностное отношение к другому будет мотивировать на новые свершения «ради самого этого человека», а не ради своих потребностей;
– чтобы идея (комплекс убеждений) стали ценностью, нужно за них перенести какие-либо лишения, страдания, и только тогда они будут мотивировать на поступки, согласные с идеей, а не оставаться просто словесными декларациями.
То есть, ценностное отношение к чему-либо, как к объектной ценности, всегда имеет историю формирования, и формируется посредством совершения поступков. А просто словесные декларации – это пустой звук, приятные мысли, слова и чувства. И масса этим преимущественно живёт. Сидит в нирване. А реальных объектных ценностей для нее нет (кроме того, что навязано зоологическим диктатом).
Объектные ценности – причина страдания
Движение к объектным ценностям может привести к неприятным следствиям:
– фрустрация (когда собственные потребности оказываются неудовлетворенными);
– страдание (боль в той или иной форме);
– расхождение с «этическими нормами»;
– негатив и обесценивание со стороны биомассы;
– отвержение и одиночество.
1. Насчёт фрустрации.
У пассионария, как у всех, имеются инстинкты, потребность в принадлежности (аффилиации). И сохранение приверженности объектным ценностям может привести к тому, что эти влечения (низменные, в сравнении с объектными ценностями) окажутся неудовлетворенными. А если ставить себе целью их удовлетворять, во что бы то ни стало, от объектных ценностей придётся отказаться.
Поэтому, если идёшь к объектным ценностям, стоит отказаться от идеи «счастья». В смысле нирванического блаженства, довольства собой и окружающим миром. Причём отказаться не через грусть и смирение, а через понимание пошлости того, от чего отказываешься. Пошлости – в сравнении с объектными ценностями.
Даже если пошлое считается «нормой». Свинья валяется в грязи, это пошло. Зато она в нирване и это норма. Но грязь не перестает быть грязью, а свинья свиньёй.
2. Насчёт страдания.
Нужно научиться страдание проживать. Как эмоция, оно быстро пройдет, если его не подавлять искусственно, не рационализировать, а просто быть открытым к внутреннему эмоциональному опыту и прожить его.
Страдание пройдёт, до следующего раза.
3. Насчёт «этических норм».
Я имею в виду 2 варианта.
1. Дорогой человек «поступил неэтично» – значит, он мне больше не дорог. Этическое осуждение становится поводом обесценить человека.
Вопрос: ты мамочке своей такое скажешь? Неэтично ты повела себя, мать, значит ты мне больше не мать…
2. Ради достижения результата нужно сделать что-то «неэтичное». Например, провести испытание лекарственного средства на животных.
Тут уж этика просто сковывает движение вперед. Люди ведь жрут сосиски, и про этику не думают.
А особо щепетильным стоит понять, что бывает «крайняя необходимость», в уголовном кодексе такое понятие имеет место быть, и крайняя необходимость исключает преступность деяния. Поскольку объектные ценности ценны только для самого пассионария, социум может на что-то посмотреть косо, но самому себя не нужно осуждать, винить и разрушать таким образом свою целостность.
4. Насчёт негатива и обесценивания.
Негатив – это отрицательна обратная связь, в любых форматах, вынуждающая пассионария отказаться от его объектных ценностей и жить как все. А поскольку референтные для пассионария фигуры – тоже часть биомассы, их влияние будет значимым, оно может замедлить движение к ценностям или вообще сбить с пути.
Чтобы этого не произошло, нужно дистанцироваться от биомассы и обесценить её. Внутри себя сказать: «это биомасса, я и они разные, они против моих ценностей». Говорить и доказывать что-то кому-то не надо, важно себе самому это сказать, и так чувствовать.
Когда биомасса будет обесценена, на эмоциональном уровне, значимость исходящих от нее оценок сильно ослабнет как минимум, утратит императивную силу. Например, если бомж из мусорного бачка что-то критически-охаивающее орёт, или псих из-за решетки психиатрической палаты, вред ли это будет иметь хоть какое-то значение для того, кто мимо проходит.
5. Насчет одиночества.
Пассионарий от биомассы разительным образом отличается, и биомасса «на уровне печёнок» ощущает в нем чужака. Поэтому отвергает, и пассионарий оказывается в одиночестве. Не потому, что он что-то не то делает, а потому, что он отличается, биомасса это ощущает и реагирует.
К нему нужно привыкнуть. Научиться в этом состоянии жить.
Потому что объектные ценности – ценны только для пассионария. А для всех остальных это просто слова. И если пассионарий хочет к своим ценностям идти, а не просто фантазировать или болтать о них, масса его сначала попробует демотивировать, а если не получится – то подвергнет остракизму, отторжению.
Зоологический диктат – это еще одна характерная черта психики биомассы. Я вот что имею в виду.
У человека есть не только инстинкты, которые его подталкивают к поведению. У него есть также внутренняя система значений. Она определяет, что для него ценно во внешнем мире. Что дорого? Ради чего он готов вписаться, порвать на портянки врагов и прыгнуть под танк с гранатой. Ну и в частности, какие люди ему дороги.
И вот у биомассы эта внутренняя система значений формируется под влиянием зоологического диктата. Дороги – родственники, в смысле кровно-генетические. Их не выбирают, а принимают как есть.
А все прочие индивиды, в частности особи противоположного пола – только для удовлетворения потребностей. Удовлетворяют – значит дороги (точнее сказать «значимы»), перестали удовлетворять или просто наскучили – стали безразличны.
Для биомассы любовно-половые партнеры не становятся родными, дорогими, как мамочка, или как собственный ребенок. Мамочка – это святое и навсегда. А мужик-баба – для удовольствия.
Я об этом написал в своей книге «Любовь или либидо: подняться над пошлостью и устоять в любви, которой якобы нет».
Внутренне отказаться от мамочки и прочих родственников – запрещено. Даже если они тебя в нечистотах топят. Они ж родные. Есть даже поговорка: «своё говно родное». Но если для тебя родное – говно, кто же тогда ты сам? Ответ очевиден!
А почему мамочка так непомерно дорога? Потому что нирванщик хочет родиться взад. Я написал об этом выше. А чтобы родиться взад – нужна мамочка.
Биомасса
Страсть к нирване, любовь к мамочке, родиться взад
Что общего у фрейдизма и буддизма? Одно слово – нирвана.
У Фрейда принцип нирваны – это один из 4 принципов работы психики. Психики животного, стоит подчеркнуть. Он обозначает тенденцию к устранению раздражающего напряжения. То есть неутоленного желания и протеста, которое это самое напряжение порождают. И особь оказывается в блаженном состоянии нирваны.
А в буддизме и у всяческих йогов, как мне написала одна читательница, нирвана – это «понимание что реальность такая какая есть», ну то есть смирение с этой самой реальностью. Трусливое смирение.
Потому что можно ведь вместо смирения взять в руки калаш, гранатомёт или лазерную пушку, и постараться эту самую тупорылую реальность поменять. Но йоги всех мастей предпочитают погрузиться в нирвану. Так оно проще, конечно, и патроны экономятся, и самому задницу не прострелят.
А если чуть более серьёзно, нирвана в буддийском смысле – это прекращение страдания.
В общем, нирвана – это то, что есть и в буддизме, и во фрейдизме. И означают они примерно одно и то же. Прекращение напряжения, прекращение страдания… Блаженное такое состояние гармонии трансцендентального субъекта с реальностью, которая вся (!!!) по отношению к субъекту – объективная, т.е. внешняя (включая собственное тело, эмоции и пр.)
Биомасса любит нирвану и стремится к ней. Всеми возможными способами:
– когда мужики хлещут пивас в баре, или алкаш по-черному бухает, они оказываются в нирване, правда у самых закоренелых нирванщиков от цирроза печени отваливается печенка;
– когда мужик с бабой сношаются, и переживают любовно-половой экстаз, они тоже попадают в нирвану, правда следствием таковой может стать ВИЧ, беременность, потом мужик сбегает, а баба одна ребенка растит – ну просто нирвана!
– почему в Инстаграме (внимание – экстремистская соцсеть, запрещена в России) так много фоток с котами – потому что коты чисто по жизни пребывают в этой самой нирване, и на них даже смотреть кайфово, смотреть лучше конечно на смартфоне, потому что реальные кошки всю квартиру проссут и котят наплодят, их потом в унитазе топить замучаешься (это была злая шутка).
Это всего лишь три примера, а можно привести еще множество. Суть одна – биомасса стремится к нирване. И нирвана для биомассы – это главное!
Три приведенных примера – это способ попасть в нирвану по Фрейду. Реализуя хотелки своей примитивной натуры. Попадание в нирвану по-буддийски чуть более продвинуто, духовное преображение через медитации и всяческие йогические практики. А суть одна: хоть водку бухай, хоть баб сношай, хоть в медитации сиди, – на том конце нирвана.
Страсть к нирване у биомассы соседствует с безусловно-непомерной любовью к мамочке. Почему так?
По данным перинатальной психологии, каково состояние эмбриона в материнской утробе? Нирвана! Океаническое блаженство и полное единение с миром!
Так что нирванщики, по сути, хотят родиться взад. И под эту идею придумываются целые религиозные системы. А вот Эрих Фромм говорил, точнее писал, что человек выделился из природы, и обратно ему не вернуться. Так оно и сеть. А мамочка с желанием «родиться взад» связана самым непосредственным образом.
Неосознаваемая мечта «родиться взад» – это стремление к регрессии к первоначальному состоянию. Кстати, слово «покойник» тоже об этом. Нирвана – это покой.
И в биомассовом сознании мертвец – это не разлагающееся мясо в могиле или банка с пеплом после крематория, а именно «покойник» – тот, кто есть, и тот, кто пребывает в покое. То есть в блаженной нирване. Поэтому биомасса и «не боится» смерти, для биомассы этой самой смерти как будто бы и нет. Всяческие религиозные мифы этому мироощущению способствуют. Об этом, кстати, другая моя книга «Социум убивает: психологические причины старения и смерти».
Биомасса – лузера и приспособленцы
Биомасса – это стандартные, социально-адаптированные люди. Они хотят того, чего положено хотеть, думают так, как положено думать. Жизненная активность биомассы сводится к пяти направлениям:
1. Трудовая – батрачить на хозяина, занимая кем-то созданное рабочее место, позволяя работодателю себя «стричь», забирая львиную долю созданной прибавочной стоимости, потом еще государство берёт налоги, батраку остаётся ничтожно мало.
