Некро

– Неплохая сказка на ночь, – попытался пошутить я, возвращая папку библиотекарше.

– Советую вам уехать отсюда поскорее и забыть дорогу в Плакли, – ответила она.

– Не очень-то вежливо. Я уезжаю отсюда через час, но через неделю вернусь вновь, чтобы поселиться здесь навсегда.

– Да хранит вас Господь, – на этот раз, старушка перекрестилась сама.

5

– Я напишу книгу в течении двух месяцев, – заявил я Тому, моему издателю, – и это будет не тот шлак, каким были три последние. «Наследие некроманта» будет, если не лучше, то уж точно не хуже «Клыка змеи».

– Очень надеюсь, Гарри, – ответил Том, сидя в своём огромном кресле, под стать его огромной заднице. – Критика в твой адрес, означает критику в адрес всего нашего издательства и меня лично.

– Я не подведу. На этот раз.

– Гарри, сынок, – Том наклонился вперёд, упёршись в рабочий стол, стоящий посреди главного кабинета издательства. – Я ведь знаю, какой ты на самом деле талантливый парень. В свои 30 лет, ты уже сделал карьеру настоящего писателя, пусть даже и не очень удачную.

Так хотелось ответить: «А ты сам попробуй написать что-нибудь подобное», но я промолчал.

– Я верю в тебя, – продолжал Том. – Именно поэтому я до сих пор печатаю твои книги. Именно поэтому я даю тебе шанс. Последний.

Я продолжал молчать.

– Так что не позднее, чем через три месяца, ожидаю увидеть у себя на столе рукопись, – Том вновь откинулся на спинку кресла. – Кстати, ты уверен, что тебе необходимо уехать из Нью-Йорка?

– Да, – ответил я. – И не только для того, чтобы написать книгу. Я хочу сбежать от этой городской шумихи, спасти от неё Аннет и Джэйд.

– Ну, решать тебе. Просто твой переезд означает лишние затраты времени и денег.

– Уверяю, рукопись ты получишь вовремя. И это не потребует от тебя никаких затрат.

– Что ж, тогда удачи! – Том даже соизволил встать, чтобы пожать мне руку. – Надеюсь, ты вернёшься на банкет, утроенный по случаю написания тобою новой успешной книги. Надеюсь, что такой банкет вообще будет.

– Будет, будет, – как же мне сейчас хотелось ударить старину Томми…

– Любимый! – Аннет бросилась мне на шею, едва не сбив меня с ног. – Как же мы с Джэйд соскучились!

– Вряд ли больше, чем соскучился по вам я, – я обнял свою жену.

– Папа! – закричала Джэйд, выбежав из комнаты. Она уже неплохо умела говорить для своих двух лет.

– Эхэй! Кто это бежит встречать своего папочку? – я отпустил Аннет и подхватил на руки вторую любимую женщину в моей жизни.

– Я, я! – радостно шепелявила девочка.

– Ты приготовила папке ужин? Мы же с тобой знаем, что твоей маме это дело лучше не доверять, – подмигнул я дочурке. Та весело захихикала, а Аннет скрестила руки на груди, нахмурившись в притворной злобе.

– Папа, хочешь познакомиться с Шэрон? – спросила Джэйд.

– Шэрон?

– Да, это моя дочка!

Я театрально схватился за сердце, опустив Джэйд на пол.

– Так я уже дедушка! Как же долго я отсутствовал?!

– Папа-дурачок, – засмеялась Джэйд. – Это моя новая кукла! Мама мне её сегодня подарила!

– Красивая?

– Да!

– Ну давай, знакомь нас! А то твоя мама уже стареет, пора бы подыскать ей замену.

Джэйд опять засмеялась и побежала в свою комнату.

– А вот последнее было не смешно, – сказала Аннет.

– Извини, – я обнял и поцеловал её. – Ты у меня лучше любой куклы.

– Ну спасибо! Идём, ужин ждёт. Хоть ты и не заслужил.

– Ну и как тебе поместье? – спросила Аннет за ужином.

Конечно, спагетти с курицей были не так хороши, как отборная свинина, приготовленная миссис Хоулинг, но ел я с не меньшим аппетитом.

– Прекрасный дом, – ответил я. – Внутри много старинной нетронутой мебели. Кое-что заменить нашими вещами – и это будет не дом, а мечта.

– А как сама деревня? Местные жители?

– Обычная деревня, обычные жители. Ничего необычного.

– В журнале, Плакли описывалась, как деревушка, где все ходят, точно зомби, и что там не любят чужаков.

– Враньё. Ко мне там очень хорошо отнеслись. Я даже отужинал в доме местного бургомистра. Если не считать эту легенду, о некроманте, Плакли – обычная деревушка, каких десятками раскидано по старушке Англии.

– В журнале было сказано лишь то, что в этом поместье когда-то жил чёрный маг, которого убили местные жители. Ты не узнал каких-нибудь подробностей?

– Нет, – ответил я. – В эту старую сказку уже никто не верит. Мальтеус Мак-Грей был просто убийцей, люди это узнали и убили его самого. Перед смертью он успел убить свою жену. Их дочь спасли. Вот и всё, что мне известно.

– Ты уверен, что сделал правильный выбор? – Аннет положила вилку, хотя съела только половину ужина.

– Да. Никакими призраками, вернее, историями о призраках меня не запугаешь. Наш поезд – через три дня, так что завтра уже вызовем рабочих, чтобы они помогли собрать мебель.

– Да, дорогой…

– Вот увидишь: я напишу эту книгу, – я положил свою руку поверх её, – и мы будем счастливы.

– Значит, наше счастье зависит только от написания этой книги?

Теперь и мне расхотелось есть. Но я пересилил себя, буквально впихнув себе в рот последние спагетти с курицей.

6

– Мистер Эгертон! Как же я рад вас видеть! – похоже, сначала Хоулинг хотел обнять меня, но вовремя передумал и просто пожал мне руку. – А вы, значит, миссис Эгертон? О, наше захолустье просто не достойно вашей божественной красоты!

– А вы – мистер Хоулинг? – Аннет протянула бургомистру руку, ожидая рукопожатия, но тот перевернул её тыльной стороной ладони вверх и поцеловал. – Гарри про вас рассказывал. Очень рада познакомиться.

Две поездки в поезде и даже пересечение океана прошли, на удивление, быстро, по крайней мере, для меня. Я уже написал несколько первых, черновых глав книги, в которых описал действия Мальтеуса вплоть до его смерти. Правда, звали Мальтеуса вовсе не Мальтеусом, а Золтаном. По-моему, неплохое имечко для некроманта.

Джеймс встретил нас на перроне вместе с четырьмя крепкими пареньками, которые должны были помочь нам в переезде. Неподалёку стояли три грузовых экипажа, видимо, принадлежащие бургомистру. Похоже, машинам местные жители никогда не научатся доверять.

– А это что за прекрасная маленькая мисс? – нагнувшись к Джэйд, которую держала за руку Аннет, спросил Джеймс.

– Меня зовут Джэйд, – ответила девочка.

– Какое красивое имя! А сколько вам лет?

– Два годика, – абсолютно без стеснения ответила моя дочурка.

– Такой юный возраст, а уже так хорошо разговариваете. Всё в отца-писателя, – Джеймс рассмеялся. Кажется, он только что пошутил. – А меня зовут Джеймс. Если вам что-то угодно – обращайтесь ко мне.

Джэйд заулыбалась и кивнула головой. За время нашего разговора, парни, прибывшие с Хоулингом, почти уже перетаскали наши вещи из поезда в экипажи.

– Похоже, моей жене очень понравилось кормить Вас в прошлый раз, – Джеймс снова рассмеялся. – Она наказала мне, чтобы я не забыл пригласить Вас снова, вместе с вашей семьёй.

– Почему бы и нет? – улыбнулся я.

– Кстати! – Джеймс вскрикнул так внезапно, что я вздрогнул. – Послезавтра у нас большой праздник, посвящённый солнцу! И хотя это лето выдалось особенно пасмурным и дождливым, нехорошо пренебрегать традициями.

Мы только что прибыли в поместье. Парни перетаскивали мебель и коробки с вещами, а Аннет и Джэйд пошли осматривать дом. Ещё на перроне я попросил Хоулинга не рассказывать Аннет подлинную историю поместья, а лучше, вообще не касаться этой темы.

– Праздник, посвящённый солнцу? – переспросил я. – Как-то это уж слишком по-язычески.

– Народу только дай повод эля выпить да предаться праздничеству, – развёл руками Джеймс. – Понимаете, почти все жители Плакли, за исключением меня да ещё нескольких толстяков, с утра до ночи вкалывают на тяжёлой грязной работе. По большей части, возделывают урожай, строят новые дома, развивают инфраструктуру – я уже говорил, что Плакли, за последние годы, очень разрослась, а это стоило её жителям немалых усилий.

– Понимаю. Да, иногда нужно утраивать праздники даже без повода.

– И я так думаю. И потом… Это поместье… – Джеймс опустил голову. – Несмотря на то, что все считают легенду про Мальтеуса – просто легендой, этот дом и эта история лежат тяжким грузом на душах всех жителей Плакли. Это гнетёт нас.

– Почему вы не снесли этот дом? Место такое хорошее, можно было бы построить здесь какой-нибудь культурный центр или фабрику.

– Если бы это случилось, вы бы никогда не испробовали стряпни моей жёнушки, – улыбнулся Джеймс.

– Уходите от ответа. Хотя, я и сам догадываюсь.

– А что тут гадать? – встрепенулся бургомистр. – Поместье Мак-Греев – единственная достопримечательность Плакли, единственное, что отличает её от сотни таких же Плакли в Англии, да и во всём мире.

Я не знал, что ответить. На помощь мне из дома вышли Аннет и Джэйд.

– Жуткое место, – сказала Аннет.

– Предлагаю вам еду и ночлег в более приятном – у меня дома, – ответил ей Хоулинг. – Буду ждать вам в карете.

– Жуткое место, – повторила Аннет, когда бургомистр отошёл.

– Ты преувеличиваешь, – сказал я. – Тебе здесь понравится. А сегодня, пока в доме расставляют новую мебель и избавляются от старой, переночуем у Хоулингов.

– Я так хочу, что всё изменится к лучшему, – Аннет обняла меня.

– Мне не казалось, что у нас всё так уж плохо, – я действительно удивился.

– Ты изменился. Когда мы только познакомились с тобой, четыре года назад, ты был куда более жизнерадостным. Более здоровым. Более уверенным в себе.

– Всё будет хорошо, – только и смог ответить я, обнимая жену.

7

Я стоял у ворот церкви, держа в руках записную книжку.

Мистер Хоулинг лишь глубоко вздохнул, когда я этим утром сказал ему, что собираюсь навестить отца Ричарда.

– Вопрос о том, чтобы помочь ему добровольно уйти из жизни, поднимал ещё мой отец, – печально проговорил Джеймс. – Но отец Ричард, как-никак, святой отец, а церковь против эвтаназии.

Было раннее пятничное утро, и я был единственным, пришедшим в церковь в такой день, в такую рань. Дверь мне открыл мужчина лет тридцати, высокий, худой, с рыжими волосами и в рясе священника.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросил он.

– Надеюсь, – я протянул ему руку. – Меня зовут Гарри Эгертон, я новый владелец…

– Поместья Мак-Греев, – перебил мужчина. – Я знаю, кто вы. Все в городе знают. Меня зовут Уилл Ньюлайт, я священник, как вы наверняка догадались.

– Очень приятно. У вас… милая церковь.

Невысокая, деревянная, явно нуждающаяся в капитальном ремонте.

– Спасибо. Так зачем вы здесь?

– Я бы хотел увидеться с отцом Ричардом.

Уилл вытянулся в струнку, как солдат на параде.

– Боюсь, это невозможно.

– Почему? Видите ли, я собираюсь написать книгу о чёрной магии. История, наподобие той, что…

– Если Вы так хорошо знаете эту историю, – вновь перебил меня священник, – то вам известно и то, что отец Ричард нем. А если бы он и мог разговаривать, то я бы всё равно попросил бы вас не беспокоить его.

– В таком случае, я могу задать пару вопросов Вам?

– Спрашивайте.

Мы сели на скамейку рядом с входом в церковь. Я достал записную книжку, ручку и приготовился писать.

– Так, значит, отцу Ричарду действительно 165 лет? – спросил я.

– Да.

– И то, что, когда он вынес Катерину из горящего поместья, у него отсутствовал язык?

– Да.

– И то, что кинжал, которым Катерина перерезала себе горло, захоронен во дворе этой церкви?

Отец Уилл молчал несколько секунд, прежде чем ответить.

– Да.

– Было бы здорово взглянуть на этот кинжал. Его описание просто необходимо для моей книги!

– Это невозможно.

– Но почему?

– Просто нет.

– Вы же не верите в байки о призраке Малтеуса? – я убрал блокнот в карман.

– Я предпочитаю просто не думать об этом, – отец Уилл перекрестился. – Однако, даже если откинуть историю о призраке, то этот кинжал всё равно должен быть спрятан. Это злая вещь. Бедняжка Катерина отправила себя в ад этим кинжалом.

– Возможно, Вы и правы. Однако я хочу лишь взглянуть на него, рассмотреть надписи на ручке и клинке.

– Его зарисовка есть в архивах, хранящихся в городской библиотеке.

– Был я в этой библиотеке, видел я эту зарисовку! – начал злиться я. – Мне этого мало! Я ведь писатель. Мне нужно более точное описание.

– Раз Вы писатель, тогда придумайте его сами.

– Не могу! У меня проблемы с воображением…

– Какой же вы, в таком случае, писатель? – ухмыльнулся Уилл.

– Неудачник, – вздохнул я. – Мне очень нужны точные данные, мне очень нужно увидеть этот кинжал! Прошу вас…

– Простите меня, – святой отец встал, – но я ничем не могу вам помочь. Откапывать кинжал категорически запрещено. До свидания.

Отец Уилл вернулся в церковь, и я, горестно вздохнув, встал, намереваясь отправиться домой. Но тут у меня возникло ощущение, что за мной кто-то следит. Я оглянулся на церковь, начал ощупывать её взглядом, который остановился на маленьком окошке второго этажа. Оттуда, на меня тоже смотрела пара глаз, пара бледных глаз, словно поеденных катарактой. Сквозь мутное окно, я едва разглядел лицо старика… Нет, не просто старика. И не просто лицо.

Это бы череп, обтянутый тонкой, почти прозрачной кожей, без единого волоса. Череп святого отца Ричарда.

8

Тёмная ночь.

Задний дворик Плаклиевской церкви.

Нет, я так и не увидел этого дворика во время беседы с отцом Уиллом, но я точно знал, что это именно он – тот самый задний дворик, той самой церквушки.

Старое, сухое, мёртвое дерево. Такое ощущение, будто это нормально, будто оно всегда росло таким старым-сухим-мёртвым. На других деревьях набухают почки, появляются листья, цветы, плоды, на них селятся тысячи насекомых, но только не на нём. Оно растёт, но не зеленеет, и (слава Богу) плодов тоже не приносит.

Под деревом, в земле – небольшое отверстие. С десяток сантиметров в диаметре, вряд ли больше.

Я делаю шаг к дереву, и тут из дыры в земле выползает чёрный скорпион. Собственно, учитывая время суток, скорпион мог быть и розовым, но сейчас мне всё казалось чёрным. Слившимся. Однако я отчётливо различал каждую деталь, каждую линию, каждую хитинку на панцире скорпиона.

– Здесь они спрятали его от меня, – говорит скорпион тем же бесполым голосом, что и в предыдущем сне. – Спрятали от меня души, которые принадлежат мне. Спрятали мою жизнь!

– Что ты хочешь от меня, тварь!? – кажется, мои попытки оскорбить скорпиона выглядели довольно жалко.

– Верни мне кинжал, смертный.

– Зачем мне делать это?

Скорпион засмеялся своим бесстрастным смехом. Я и не думал, что можно смеяться вот так, без какого-либо эмоционального оттенка.

– Само собой, тебя ожидает награда, – сказал скорпион. – Вам, смертным, постоянно что-то нужно.

– Кто ты? Ты Мальтеус?

Скорпион вновь рассмеялся.

Рано утром, сидя на стуле в спальне, я разглядывал амулет в виде скорпиона, который отдал мне старик Джон. Вошла Аннет. Я и не помнил, когда она вышла.

– Что-то Джэйд совсем поплохело, – сказала она, садясь рядом со мной. – Кашель сильный, температура…

– Оно и понятно, – ответил я. – Такая резкая смена климата – удар по здоровью ребёнка. Надо вызвать врача.

– Сходишь? Я посижу с ней…

– Хорошо, – я встал и направился к выходу. – Кстати, ты помнишь, что сегодня этот самый… Праздник солнца?

– И что? – огрызнулась Аннет. – Мы должны быть с дочерью!

– Но он будет поздно вечером, да и можно нанять няню.

– Гарри, – Аннет подошла ко мне. – Что с тобой? О чём ты говоришь? Твоей дочери плохо, а ты думаешь о празднике?

– Нам нужно завязать дружбу с местными, – ответил я. – И я хочу увидеть этот праздник, чтобы потом описать его в своей книге.

– Ну и иди! – закричала Аннет. – Иди и празднуй! Напейся, нагуляйся, назнакомься! А я останусь с дочерью!

– Отлично! – сказал я, и быстро пошёл к двери. Уже открыв её, обернулся и сказал. – Прости.

– Мистер Эгертон, – пожилой доктор, с седой козлиной бородкой (“Доктор Уоррен Лэйк”, как сказано на двери в его кабинете) энергично тряс мою руку двумя своими. – Очень рад наконец-то познакомится с вами лично!

– Я тоже очень рад, мистер Лэйк, – немного смутившись, ответил я.

– Радость – радостью, но вряд ли Вы зашли ко мне просто познакомиться. Вас что-то беспокоит?

– Со мной всё в порядке, а вот моя дочь, Джэйд, похоже, серьёзно приболела. Сырой тут у вас климат.

Доктор застыл, выпучив глаза. Как же мне уже надоел этот взгляд!

– Сколько лет вашей дочери? – выпалил доктор.

– Почти три года.

Уоррен обхватил голову обоими руками, локтями упёршись в столешницу.

– Что-то не так? Что-то серьёзное? – забеспокоился я.

– Нет, – Лэйк вновь уселся на стуле, как ни в чём не бывало. – Надеюсь, что нет. Вы правы: резкая смена климата на более холодный и сырой, может негативно сказаться на здоровье. Я отправлю к вам своего помощника, Джима. Он парень молодой, но очень талантливый.

– А он не побоится заходить в дом? – я вперился взглядом в очки доктора. – Ведь именно об это Вы сначала подумали.

– О чём? – сглотнул доктор.

– О проклятии. О призраке. Вы ведь доктор, человек науки! Неужели, вы верите в это дерьмо?

– Не особо, – смущённо улыбнулся доктор. – Но… Просто…

– Что?

– Вы ведь наверняка знаете историю этого дома во всех мельчайших деталях.

– Да.

– Тогда вам известно, что Катерине тоже было, примерно, три года, когда Мальтеус попытался принести её в жертву.

По моей коже пробежала армия мурашек.

– Мальтеус мёртв, – отрезал я.

– Да, но…

– Окончательно, бесповоротно, навсегда мёртв! – закричал я.

– Да-да-да, – закивал головой и руками Уоррен в успокаивающем жесте. – Вы абсолютно правы: он мёртв. И никаких призраков не бывает. Джим тоже это понимает, так что он прямо сейчас отправится в ваш дом и осмотрит мисс Джэйд.

– Спасибо, – сказал я, разворачиваясь, чтобы покинуть кабинет доктора.

– Надеюсь встретить Вас на сегодняшнем празднике! – донеслось мне в спину.

9

Весь день, до самого начала праздника, я шатался по городу, рассматривая дома, места, и терпя многочисленные взгляды, испепеляющие меня самого.

В восемь часов вечера, на площади около здания местной администрации, начались народные гуляния. Еда и выпивка заняли шесть огромных длинных столов, но, как мне кажется, на всех этого всё равно не хватит. Улицы были украшены разноцветными гирляндами и корзинами с цветами буквально в течении последнего часа, перед началом праздника.

Народ пил, ел, танцевал и развлекал себя как мог. Обычный праздник, вроде Масленицы, на котором народ старается хоть на одну ночь убежать от своих проблем и забот. Некоторые уже пришли сюда подвыпившими, и явно не собирались сбавлять темп.

Я сел с угла одного из столов, в ожидании, когда кто-нибудь подойдёт заговорить со мной. Сам я начинать разговор не хотел – не было настроения.

Конечно же, первым оказался бургомистр Хоулинг.

– Мистер Эгертон, как же я рад вас видеть! А где же ваша прекрасная жена и дочь?

– Джэйд нездоровится, – ответил я. Говорить приходилось на повышенных тонах, из-за шума толпы. – Аннет осталась с ней.

– Ах, какая жалость! – покачал головой Джеймс. – Они пропустят такое веселье. Передайте вашей жене, чтобы особо не расстраивалась: у нас такие праздники проходят каждый год!

– Ага.

– Желаю мисс Джэйд скорейшего выздоровления, – бургомистр вернулся к гуляющей толпе.

Я встал с места только после третьей кружки эля. Праздник длился немногим больше часа, однако весь этот шум уже порядком поднадоел мне.

– Мистер Эгертон, – подскочил ко мне доктор Лэйк, будто ожидавший в засаде того момента, когда я встану. – Как ваша дочь?

– Это вы мне скажите. Я дома не появлялся с утра.

– Оу, – доктор погладил свою бородку. – Ну, Джим сказал, что это похоже всего лишь на сильную простуду. Он дал ей кое-какую микстуру, и она уснула.

Тут я увидел отца Уилла, в одиночестве сидящего на другом конце стола, и потягивающего эль.

– Не волнуйтесь, – продолжал доктор. – Она скоро поправится.

– Да, да, – перебил его я. – Извините, мне надо идти, – я направился к священнику.

Кинжал. Он не покидал моих мыслей. Я должен увидеть его!

– Я думал, священники не потребляют алкоголь, – сказал я, подсаживаясь к Уиллу.

– Разве что, церковное вино, – поддакнул он. Похоже, священник был уже достаточно пьян.

– Разве вы сейчас не грешите?

– Утром помолюсь, – огрызнулся Уилл. – А сегодня я хочу напиться, и плевал я на всё!

– Что же случилось? – я тоже взял себе кружку с элем.

– Я должен извиниться перед вами, мистер Эгертон, – Уилл посмотрел мне в глаза. – За свою грубость этим утром.

– Не стоит. Я просил вас о том, о чём просить не имел права.

– Я рад, что вы это понимаете, – священник одним глотком осушил полбокала. – Проклятому кинжалу самое место под землёй!

– Да, да. Так вы не ответили, почему так усердно стараетесь напиться?

Священник принялся рассматривать свой бокал, видимо, ожидая, когда тот наполнится сам по себе. Через несколько секунд, он резко обернулся ко мне:

– Скажите, Гарри… Можно, я буду называть вас Гарри?

– Конечно, Уилл, – улыбнулся я

– Как вам спится?

Вопрос вывел меня из лёгкого опьянения.

– Нормально, – коротко ответил я.

– А сны? Вас не мучают кошмары? – не унимался святой отец.

– Нет. А почему вы спрашиваете?

Уилл схватил с подноса проходящей мимо официантки ещё одну полную кружку.

– На следующий день, после того, как вы вернулись в Нью-Йорк за своей семьёй, я зашёл в поместье. Можете считать это вторжением в частную собственность, но я хотел лишь прочитать оберегающие молитвы да окропить углы дома святой водой. Последний раз это делали после кончины Катерины, почти сто лет назад.

– Вы хотели как лучше, – сказал я. – Спасибо за заботу. Так, что-то произошло в доме?

– Нет, – священник отхлебнул эля, даже не поморщившись. – Ничего необычного, никаких призраков не появилось. Я прочёл молитвы, истратил всю святую воду, и вернулся в церковь.

– И?

– И с тех пор меня мучают ночные кошмары, – Уилл сжал бокал обеими руками, словно намереваясь раздавить его. – Каждую ночь, вот уже неделю. Ужасное, богомерзкое существо требует, чтобы я выкопал кинжал и принёс его обратно в поместье. Я предполагаю, что это призрак самого Мальтеуса. Это… Это так ужасно!

О да, я знаю.

– Теперь я понимаю ваши чувства, когда я попросил вас взглянуть на кинжал. Простите меня.

– Да уж, – ухмыльнулся Уилл. – на минутку мне подумалось, что Мальтеус вселился в вас. Но сейчас я вижу, что это полнейшая чушь.

– Призраков не существует, – улыбнулся я в ответ.

– Тем не менее, впредь я буду ещё внимательнее следить за захоронением кинжала. Наверно, я вообще перестану покидать церковь, чтобы не оставлять его без присмотра.

А вот это уже интересно…

– То есть, помимо вас, за церковью никто не присматривает?

– Нет, – ответил покачивающийся на скамейке Уилл. – В церкви сейчас только отец Ричард. Даже Джоанна, его сиделка, и то сейчас здесь.

– Это очень печально, – сказал я, вставая. – Прошу прощения, но, думаю, мне будет лучше вернуться к семье. Джэйд нездоровиться.

– До свидания, Гарри, – сказал на прощание пьяный святой отец. – Вы хороший человек.

10

Вот уже час я копаю эту проклятую яму, а кинжала всё нет и нет!

Старое-сухое-мёртвое дерево. Оно настоящее. Высится надо мной метров на десять, как и в моём кошмаре. В сарайчике церковного садовника, я нашёл лопату, надеясь быстренько откопать кинжал, но глубина была уже метра два, а кинжала всё не…

Лязг металла. Лопата обо что-то ударилась.

Я принялся разгребать землю руками, и, наконец, достал из неё кинжал. Несмотря на то, что он пролежал в земле сотню лет, он ни чуть не запачкался в земле (чего не скажешь о моих руках) и сверкал при свете луны. Кинжал больше походил даже не на кинжал, а на мясницкий крюк: длинное, молочно-белое, волнисто изогнутое лезвие, в профиль напоминающее хвост и жало скорпиона; длинная чёрная рукоятка, обтянутая мягкой чёрной кожей, вся исписана красными, слегка светящимися рунами. Я насчитал десять таких знаков.

Кинжал был прекрасен. Дьявольски прекрасен.

Я помещу его на обложку своей книги! И, о да, она будет хитом! Бестселлером!

Я повернулся к выходу из сада, держа кинжал в обеих руках, намереваясь бежать с ним домой, и тут увидел стоящего у калитки скелета в монашеской рясе.

– Кое на что, я в себе ещё смогу найти силы, – прохрипел скелет. В руках он держал револьвер, направленный дулом на меня.