Виток спирали

Тудасюдакл

Виток спирали

Глава 1. Пролог

Несколько основных примеров.

1729 год, осень. Балтийское море, в 60 километрах от берега.

Погода ухудшилась внезапно, как часто бывает в это время года. Вот ещё пару часов назад светило скупое, холодное солнце, а сейчас небо закрылось полностью тучами, ветер усиливался, и рыбацкое судёнышко нещадно бросало по волнам из стороны в сторону. Настроение команды было подавленным – в трюме обнаружилась течь, и заделать её сразу не удавалось. Вдруг – как по мановению руки – буря стихла, на небе опять ни облачка, даже стало чересчур жарко для середины октября. Спустя часа три киль мягко ткнулся в берег, который никто из рыбаков так и не мог опознать…

1744 год, Иркутск. Несколько охотников, промышлявших пушного зверя на севере губернии, не возвращаются. Отправившиеся на поиски ничего не находят и заключают, что те провалились в одну из трясин, остающуюся опасной даже в сильные холода.

1752 год, Марсель. Торговец чаем и тканями, внезапно разорившись, вскоре пропадает. Молва приписывает его исчезновение попытке скрыться и начать новое дело с нуля, избежав уплаты долгов.

1779 год, Манчестер. Когда пожар на одной из мануфактур потух, следов троих работников так и не удалось найти – ни живых, ни погибших. Заключили почти сразу же, что они или сгорели вообще полностью, или, пользуясь случаем, покинули предприятие и решили не возвращаться.

1795 год. Отправившиеся «урегулировать вопрос чести» два мекленбургских дворянина не вернулись, более того, их следов так и не удалось найти. Вердикт судебного следствия: оба были взаимно убиты или тяжело ранены, секунданты скрыли их, и, чтобы избежать ответственности, сами убрались в неизвестном направлении.

Глава 2. Первые витки

15 августа 1942 года, окрестности Петрозаводска (временно переименованного в «город Яанислинна»). Лейтенант Макинен во главе патруля из трёх человек, как обычно, обходил полевую дорогу, вёдшую к городу – следовало опасаться, как недавно предупредило командование, высадки диверсантов. Самому лейтенанту это было практически безразлично: «просто перестраховываются», думал он. Тем не менее, пожелание командования это тот же приказ, только выраженный в вежливой форме. Поэтому офицер уверенно вёл своих людей вперёд, и не знал ещё, что именно ему и его подчинённым предстоит запустить события, которые будут отзываться ещё долго.

Когда патруль перешёл незримую, неощутимую черту, ничего необычного поначалу не заметили. Но затем впереди показались какие-то дома, которых ранее точно не было. Дозорные были удивлены, однако сработало закономерное в таких случаях решение – проверить, что происходит, прежде чем докладывать куда-либо. Проверять следовало, прежде всего, тех двоих прохожих, которые шли навстречу.

Позднее Макинен с трудом вспомнил, что же его в этой сцене так царапнуло. Не внешний вид и не одежда незнакомцев, а то, что они шли спокойно, слишком спокойно и безмятежно для захваченной, да ещё вдобавок и практически прифронтовой местности. Однако в тот момент это обстоятельство скользнуло только по краю сознания. Патрульные гораздо больше внимания обратили на то, что путники несут рыбу – видимо, возвращались с рыбалки. И, по своему обыкновению, начали отнимать: нечего всяким там местным хорошо питаться, это прерогатива солдат Суоми.

Естественно, когда в ответ на требования патрульных неизвестные продемонстрировали непонимание (так как действительно не понимали ни слова), то военные сразу начали отнимать у них улов силой. Те пробовали сначала сопротивляться, однако под угрозой оружия вынуждены были подчиниться. Возгласы их финны не слушали, просто забирали то, что, как считали, по праву принадлежит себе. Стрелять специально не собирались, да и зачем поднимать шум лишний раз.

Назад отправились с весёлыми шуточками, предвкушая, как обрадуют других солдат и командование. И частично оказались правы – капитан Пелтонен одобрил действия патрульных. Правда, сообщение о каких-то домах в том месте, где их, по его представлениям, быть не могло, сразу вызвало настороженность. Офицер приказал сдать «трофей» на кухню, а потом распорядился одному из патрульных показывать дорогу. В путь пошли вместе с ними ещё пятеро военнослужащих.

Тем временем, жители города Вильс уже показывали вызванным на место происшествия двоим оперативникам, что именно произошло и где. Те не до конца верили в истинность показаний ограбленных, думая, что просто какое-то преувеличение есть. «Откуда у нас, в этой тихой глуши, целая вооружённая банда взялась бы? Тут уличная драка – событие года».

Стражи порядка уже собрались было уходить, как вдруг их внимание привлекла процессия, шедшая как раз с той стороны, куда только что показывали рыболовы-любители. Появившихся обидчиков ограбленные узнали сразу же и возмущённо завопили, тыкая руками: «Это они!». Полицейские немедленно начали действовать, извлекли оружие… вернее, попробовали это сделать. Но только один успел хотя бы коснуться кобуры. Пелтонен был вояка тёртый, да и двое из его спутников тоже не один день успели провести на фронте. Остальные действовали чуть медленнее, но этого хватило, чтобы все «потенциальные нападавшие» оказались застрелены на месте.

Финны немедленно обыскали убитых и выяснили, что оружие и форма «неизвестных диверсантов» им полностью незнакомы. Одного этого факта хватало, чтобы встревожиться – и как можно скорее поставить в известность командование. Однако капитан не собирался упускать ситуацию из-под своего контроля: человеком он был по натуре тщеславным и отнюдь не намерен был позволить столичным контрразведчикам или сыщикам отнять свои лавры. Да и зачем делиться добычей, если можно всё забрать себе?

С этой мыслью небольшой отряд под командованием коменданта быстрым шагом двинулся к тем самым домам. Ничего особенного они из себя не представляли, и ничего интересного в них не нашлось – однако же сразу было видно, что живут там пусть не шикарно, но вполне достойно. Глаза квалифицированных мародёров сразу зажглись характерным огнём, и даже яростное недовольство обитателей этих жилищ не остановило их. Наоборот, тех людей сразу схватили – и, хотя по-прежнему не понимали, что эти «возмущённые» говорят – спешно доставили в казарму. Капитан Пелтонен, когда они все вместе вернулись на базу, приказал сразу же лейтенанту Макинену:

– Берите четыре-пять солдат покрепче и заберите из тех домов всё более-менее ценное. Только смотрите, не трогайте то, что может заинтересовать контрразведку. Нам ещё не хватало с ней ссориться.

Сам же начальник гарнизона, как только его подчинённые ушли, отправился на узел телефонной связи и начал звонить в штаб с сообщением о том, как его отряд уничтожил «до десятка вражеских диверсантов». И в самом деле, ведь четверо – это тоже «до десятка»…

Ещё через четверть часа, вновь осмотрев оружие и вещи уничтоженных «диверсантов» Пелтонен озадаченно потёр лоб. Незнакомые пистолеты, неизвестные калибры, странные фасоны одежды и обуви… «Что бы это могло значить», подумал было капитан. Но руководство гарнизоном с него никто не снимал, и офицер вновь отправился обходить посты и слушать доклады подчинённых. Он полагал, что скоро уже приедут контрразведчики или представители штаба дивизии, на которых можно будет перевалить все странности, оставив себе взамен весь триумф.

Вскоре, однако, своего начальника «озадачил» уже сам Макинен. Тот вернулся срочно и с деланно таинственным видом передал шефу найденную в одном из домов карту – на которой были изображены очертания материков. Вернее, неправильные очертания материков. Пелтонен спустя полминуты, так и не придя ни к какому выводу, махнул рукой:

– Пустое. Вот приедут штабные, пусть и разбираются. Пусть шарятся по лесу, по этим домам… не всё им в столичных штаб-квартирах сидеть и пиво истреблять в ресторанах.

Тем временем жители Вильса начали обрывать телефоны регионального полицейского управления. Сбивчиво и на разные лады они сообщали о звуках выстрелов, о найденных четырёх трупах, а один охотник-любитель даже рассказал, что во время поиска дичи в лесу заметил через бинокль каких-то неизвестных вооружённых людей. Игнорировать эти свидетельства становится невозможно, когда начальнику позвонил по служебному проводу один-единственный оставшийся стажёр из местного подразделения охраны порядка, который подтвердил всё ранее услышанное и запросил немедленной поддержки в борьбе с неизвестными «бандитами».

Глава 3. Размах нарастает

К 16 часам дня в Вильс прибыл срочно собранный усиленный отряд полиции – около полутора десятков человек с пистолетами-пулемётами. Ещё спустя полчаса на скором поезде – это был самый быстрый из возможных вариантов – прибыли двое криминалистов, следователь и заместитель регионального начальника. Однако следы преступления даже их поставили в тупик – ни разу никто не видел подобных гильз, не понимал, что за оружие их могло оставить. Тем не менее, воспользовавшись помощью одного из местных жителей, державшего сторожевую собаку, двинулись по следу, не дожидаясь, пока прибудет официальный кинолог.

Тем временем финские штабные, очень недовольные тем, что их сорвали с насиженного места, сначала высказывали все свои претензии капитану Пелтонену. Тот же в ответ просто извлёк из ящик стола взятое у убитых оружие и предъявил его прибывшим.

Полковник Антти удивлённо поднял брови:

– Действительно любопытная штучка. Такую стоит показать этим умникам из генштаба…

Больше он ничего не сказал, но капитан сразу уловил: это отголосок вечного соперничества между внешней разведкой и контрразведкой. И если полковник покажет своему руководству то, о чём разведслужбы вообще не в курсе…

Правда, долго размышлять им не пришлось, и неспешную беседу вести – тоже. Где-то снаружи загрохотали выстрелы. Это несколько полицейских, которые были отправлены на преследование «злоумышленников» столкнулись с часовыми на внешнем периметре финского гарнизона. Часовые действовали как при нападении диверсантов положено – лишь только заметил человека с оружием, сначала стреляй, а потом разбирайся. Когда обе стороны начали подтягивать подкрепления, оказалось, что у финнов сил существенно больше.

Подчинённые Маннергейма начали преследовать отступающих – и вскоре пересекли ту самую черту, но всё ещё не осознали, что происходит, потому что внешне местность выглядела практически неотличимой. Во всяком случае не настолько, чтобы разницу уловили идущие в атаку бегом солдаты.

В горячке скоротечного боя атакующие, благодаря почти тотальному огневому превосходству, одержали верх быстро. Полковник Антти, хотя и прибыл на место немедленно, застал уже только триумфирующий победно отряд. Оборвав и скомкав восторги, он распорядился немедленно выслать разведку и организовать боевое охранение.

– Неизвестно, сколько ещё таких шаек партизан шарится вокруг! Нужно сначала навести порядок, а потом уже радоваться!

В течение получаса «порядок» был наведён. Те полицейские, кому удалось скрыться и отступить, были преследователями обнаружены и физически уничтожены на месте при попытке оказать сопротивление. Только криминалист сумел удрать достаточно далеко, да и то потому лишь, что вовремя «реквизировал именем страны» велосипед у одного из местных жителей. Кстати, с ними-то и возникла основная проблема. Как оказалось, в Вильсе нашёлся всего один человек, знавший немецкий, да и тот «говорил не пойми как».

Вскоре добравшийся до ближайшего телефона-автомата криминалист позвонил начальнику регионального управления и вкратце изложил всю ситуацию. Собеседник сначала колебался, но потом всё же сказал, что «примет меры» и отключился. Сразу после этого начальник начал связываться со своими подчинёнными в других городах:

– Дилинг, у вас на территории всё в порядке? Отлично. Если вдруг заметите подозрительных людей, прежде чем пробовать их задержать, сразу сообщите мне.

– Будьте внимательны, возможны провокации у вас в порту.

– Следите усиленно за дорогой, через вас могут попытаться провезти оружие.

И так далее.

В 16:48 он позвонил опять в Вильс – но телефоны городских властей не отвечали. За несколько минут до этого финские военные добрались до городской телефонной станции и взяли её под свой контроль. Как только офицер положил трубку на рычаг, раздался звонок ещё одного телефона – это была прямая линия связи с центром управления железной дорогой. Диспетчер службы движения, согласно инструкции, сразу сообщил о том, что по служебной связи доложили о нападении неизвестных на вокзал Вильса, после чего связь также прекратилась – и уточнил, что полиции известно о происходящем. Выяснив, что ничего, коротко заявил, что теперь будет сообщать в службу национальной безопасности и в штаб военного округа, и также прервался.

Впрочем, из СНБ высокопоставленному полицейскому уже спустя минуту поступил факс. Прочитав сообщение, он грубо выругался. Там говорилось, что сотрудник контрразведки, который отвечал за секретность на одном из объектов Вильса, использовал предоставленную ему для экстренных случаев рацию и передал сообщение, гласившее: «в город входит около батальона войск с неустановленной униформой, неизвестной государственной принадлежности».

Полковник Антти, между тем, не знал, что и докладывать командующему армией. Он выслушал сообщения от подчинённых и не понимал, как уложить всю эту картину в один короткий и чёткий рапорт. Наконец, решил просто сначала для себя самого сформулировать всё, что обнаружено.

«Итак, на нашей территории внезапно, словно из ниоткуда, появляется банда с неизвестным оружием. Затем выясняется, что она пришла из города, которого просто не должно быть тут. В городе есть станция железной дороги, которой тоже быть не может. На ней – паровозы и вагоны совершенно неизвестных ранее типов. Да, автомобили в городе тоже все сплошь прежде незнакомые. И что со всем этим делать, какие выводы нужны – шут его знает».

Поэтому в 17:16 с фельдъегерем отправилось только краткое сухое извещение: «Были атакованы довольно крупным отрядом партизан. Противник уничтожен или взят в плен полностью. Имеются крупные трофеи и ряд пленных».

Однако уже достаточно быстро офицеры – да и солдаты – убедились, что этот доклад ещё менее раскрывает суть происходящего. Весь день (с того самого времени, как сюда вошли финские войска) стояла холодная погода с типичным для севера пасмурным небом.

– Что-то всё-таки прохладно для конца лета, – заметил один из солдат в разговоре с другим.

– И не говори. А ведь в сводке обещали тепло и солнце. И где оно…

Ближе к вечеру ветер начал стихать, и гарнизон предвкушал уже тихую, спокойную погоду. Но, как только открылось чистое небо, стало заметно, что солнце заходит. И заходит исключительно, неправдоподобно быстро, словно где-то в жарких странах. При этом само оно казалось почему-то приплюснутым, а на небе появились лиловые, зелёные и медные полосы.

– Это что такое? Надвигается страшная буря? – раздавались голоса.

Пришедшие вскоре сумерки не принесли облегчения. Наоборот, на востоке небосвод начал светиться.

– Млечный путь перекрутился, что ли? – пробормотал Пелтонен нервно.

Но он быстро осознал, что это нечто намного ярче, чем Млечный путь. Тонкая полоса переливалась искристыми огнями, словно бриллианты или кусочки льда. Причём это была не дуга, а целый круг, выходящий даже на другой стороне горизонта…

Глава 4. После откровения

Среди солдат раздавались маты, рёвы и стоны. Кое-кто шатался, подобно бесплотным теням – таким же, которые отбрасывало кольцо. Другие сидели, привалившись спиной к стенам домов, воротам и заборам. Однако офицеры всё же через несколько минут взяли себя в руки – и начали решительно водворять порядок.

– Чего расклеились, олухи! – Рычали опомнившиеся капралы и старшие сержанты. – Что, не видите, как горожане себя ведут? Спокойны, как бронепоезд! А вы не штафирки какие-нибудь!

Спешно приводить в порядок пришлось и водителей двух грузовиков, которые подъехали спустя четверть часа – их прислали, чтобы принять и доставить трофеи, о которых говорилось в сообщении. Когда около 10 часов вечера грузовики отправились в обратную дорогу, и кроме сложенных в кузова ковров, каких-то документов, сочтённых важными, предполагаемого антиквариата, в штаб армии уехали с ними новый рапорт полковника, сухо фиксировавший наблюдаемые небесные явления, а также фотоплёнки с запечатлённым на них неожиданным феноменом. Съёмки велись не только на фотоаппараты, которые были у офицеров, но и на те, которые нашлись в городе. А в рапорте указывалось, помимо прочего, что над этой местностью под вечер уже пролетел какой-то самолёт (вероятно, разведчик).

Антти спросил у наблюдателя:

– Распознал, что это за самолёт был?

– Никак нет! Да и где его распознаешь – летел высоко, уже темнело, вообще ничего не разглядишь. Силуэт обычный, крылья да фюзеляж с хвостом, вот и всё, господин полковник.

Высокопоставленный военный прошёлся ещё, разглядывая чуждые, непривычные созвездия, которые появились по краям от светоносной полосы, вдоль горизонта. Затем вернулся в штабную палатку и нетерпеливо спросил у адъютанта:

– Как там пленные?

– Несут какую-то чушь. Про «планету Тальф» и «страну Зиндр», например. Про «гостей давних, подобных нам». И прочее подобное. Да и переводчик всего один, тоже из местных… и тот посредственный. Еле-еле немецкий знает, да и то всякая высокопарная речь у него… словно на приёме у Фридриха Великого, тьфу!

Полковник задумчиво пожевал губами, встряхнулся и одёрнул форму:

– Сдаётся мне, всё не так просто. И переводчика береги, он нам ещё очень пригодится.

Спустя примерно час первые новости о случившемся появились сразу по обе стороны фронта. Службы радиоконтроля противостоящих армий накопили к тому времени сведения о ряде эфирных станций, вещающих на неведомых вовсе языках – и посредством нехитрого пеленга их местонахождение, конечно, было легко локализовано. Хотя и вызвало недоумение: никто не понимал, как такое возможно и что это означает.

Но всё же в Хельсинки – пока! – обладали немного более полной информацией. К позднему вечеру 15 августа 1942 года доклад из Петрозаводска туда уже дошёл, и начали решать, что делать дальше. Однако и в столице Зиндра, городе Альверне, и в других странах Тальфа тоже уже зафиксировали местами вещание земных радиопередатчиков. Ряд языков распознали довольно быстро, хотя эксперты, да и все знатоки, ворчали: «кому же пришло в голову так упростить и опошлить благородные, возвышенные наречия…».

Тем временем в зиндрийском генштабе стали разбираться, что же происходит и что со всем этим делать. Предметом горячей дискуссии офицеров-операторов стали три вопроса:

– Кто же всё-таки захватил Вильс;

– Сколько точно сил у врага;

– И главное – как всё-таки надёжно выбить супостата с этой территории, по возможности сохранив жизни людей и городскую застройку.

Глава 5. Острые факты

Майор зиндрийской армии Дилинг находился в очень мрачном расположении духа. Вчера вечером его стрелковый батальон подняли по тревоге, и пришлось спешно ехать на станцию, чтобы грузиться в вагоны. Каждый, кто знает, что это за суета и сколько мелочей придётся учесть при таком мероприятии, охотно согласился бы с майором – тем более что погода не радовала, и учения (а вдали от границ, как нетрудно понять, могли ожидаться только учения) предстояло вести в сырости, на раскисшей от дождей глине. Однако приказ, как стало известно вскоре, исходил с самого верха, и с такими распоряжениями никто не спорит.

На одной из промежуточных остановок к штабному вагону подъехал автомобиль фельдъегерской службы. Дилингу вручили сразу несколько указаний и пакетов со сведениями о предстоящем противнике. Да, именно о противнике – не условном, который использует на учениях, как и ты, взрывпакеты, а о самом настоящем, стремящемся бесповоротно стереть тебя из жизни, чтобы добиться победы. Но сомнений в том, что это как раз настоящий враг, уже не оставалось. На крыше вокзала, как приметил офицер сразу же, как только они подъезжали и поезд ещё не успел до конца остановиться, разместился счетверённый зенитный пулемёт с расчётом. По перрону уже прохаживался не привычный полицейский патруль, а двое солдат в касках и с пистолет-пулемётами в руках. Вдобавок, на том коротком отрезке пути, который железная дорога проходила точно параллельно шоссейной – длиной около двадцати километров – Дилинг насчитал четыре трёхосных грузовика в армейской расцветке, ехавших в ту же сторону, что и их состав. Но всё это было вчера, 15 августа, или сегодня утром, 16 числа. Теперь же, спустя несколько часов после прибытия на место, обстановка резко изменилась…

Двигавшийся вперёд редкой цепью батальон был обстрелян ещё на ближних подступах к Вильсу. Сразу стало понятно – противник не только закрепился в нём, но и несколько выдвинулся вперёд – то есть стремится расширить плацдарм. Как сообщили Дилингу из соседних частей – слева и справа по фронту – враги уже после занятия города овладели пригородами. Один из них располагался в целых 20 километрах восточнее основной городской черты, и скорее заслуживал имени посёлка-спутника.

Мог бы заслуживать…

Потому что финны, осознавая вполне ограниченность своих войск, не стали занимать его. Просто предприняли рейд в «серую зону», которую не контролировали в этот момент ни они, ни зиндрийцы. Отряд капитана Ахвенайнена, выполняя приказ командир, поджёг все деревянные постройки посёлка (а таких было чуть ли не 4/5 в нём).

На подходах к посёлку стрелки Дилинга об этом не знали – и потому приближались к нему развёрнутой редкой цепью, готовясь воевать «по науке». Их встретили не выстрелы, а уже только выгоревшие руины. От троих человек, которым удалось кое-как, буквально чудом, выжить, военные и узнали подробности произошедшего. Правда, имени офицера, который действовал подобным образом, потерпевшие, конечно, не знали.

Однако теперь солдаты знали твёрдо – и без всякого дополнительного приказа – куда более важную вещь. Им категорически нежелательно промахиваться в предстоящих боях…

Глава 6. Держаться любой ценой!

К утру 16 августа 1942 года у финских командиров сложилось более-менее чёткое понимание ситуации. Пока – только с чисто практической стороны: «Мы влезли КУДА-ТО, но сами ещё до конца не понимаем, ни куда, ни как именно». Тем не менее, вывод напрашивался сам собой – чем больше ты контролируешь, тем больше наживаешься и тем проще стаскивать все ресурсы во благо «Великой Финляндии». Поэтому, пока контрразведка и штабные чины бились с пленными и местными жителями, изучали добытые предметы, пока ожидалось прибытие астрономов, метеорологов и географов, офицеры действовали в привычном ключе.

Представитель «главной квартиры» генерал Вилькман, которому поручили сбор данных и анализ ситуации, быстро нашёл согласие с генералом Антеро Свенссоном, назначенным командующим новым направлением. Единодушно они решили: «надо держаться там, куда пришли, стоять и не уступать, а насколько возможно – продвигаться вперёд». Ради ускоренной доставки этих командиров на фронт даже была задействована хилая финская военно-транспортная авиация.

Со своей стороны, командиры зиндрийских войск были настроены не менее решительно своих скандинавских оппонентов. Они старались всячески ускорить переброску не только подкреплений и новых резервов, но и материальных средств, теребили железнодорожников и представителей автомобильных войск, на что те вяло отбрехивались. Мобилизация гражданского транспорта ещё только начиналась, и должно было пройти не менее двух недель, прежде чем первые грузовики расширенного военного выпуска доберутся до действующей армии.

В том, что к тому времени бои не только не завершатся, но и, пожалуй, станут ещё ожесточённее, никто не сомневался. Командующий срочно создаваемой группировкой войск генерал Лингнер, расхаживая по штабной палатке, так и заявил на экстренном совещании с командирами рангом пониже:

– В Вильсе наши люди. Вы уже знаете, как подлые мерзавцы поступают с мирными жителями. Наш долг как можно скорее, не оправдываясь трудностями, освободить всю территорию страны – и прогнать неприятеля туда, откуда он посмел к нам явиться. И, более того, – начальник сделал паузу и многозначительно посмотрел на офицеров.

Затем продолжил:

– И, более того – постараться создать по ту сторону такую зону безопасности, которая навсегда исключит риск повторения недавних событий.

Командующий одной из сапёрных рот поднялся с места:

– Разрешите спросить, а сколько сил и средств будет использовано для этой самой зоны безопасности?

Генерал пожал плечами:

– Сколько понадобится, столько и будем использовать. С подобными соседями нужно держаться настороже, желательно иметь прочный забор, из-за которого они могут тебя только облаять, но не укусить.