Шаровая молния

– Да, это она.

– Что она написала?

– Математическую модель. Полностью описывающую макроатомы.

– Жаль, что мы не захватили цифровой фотоаппарат, – вздохнула Линь Юнь.

– В этом нет необходимости. Я все запомнил.

– Запомнил? Всё?

– До большей части я и сам уже дошел. Но мои теоретические рассуждения наткнулись на кое-какие препятствия, и вот сейчас Чжэн Минь помогла мне их преодолеть.

– Это будет очень большой прорыв!

– Ты себе даже не представляешь, Линь Юнь, насколько огромный! Мы сможем находить макроядра!

– Ядра макроатомов?

– Да. Наблюдая за перемещениями макроэлектрона в пространстве, мы с помощью этой модели сможем абсолютно точно определить местонахождение ядра того макроатома, которому он принадлежит.

– Но как мы сможем обнаружить эти макроядра?

– Точно так же как это было с макроэлектронами. На самом деле все поразительно просто: их можно увидеть невооруженным глазом.

– Ого!.. И на что они похожи? Помнится, ты как-то говорил, что форма макроядер совершенно не похожа на форму макроэлектронов.

– Струны.

– Струны?

– Да, струны. Они похожи на длинные струны.

– Какая у них длина? Какая толщина?

– Размеры примерно того же порядка, что и у макроэлектронов. Длина «струн» от одного до двух метров, в зависимости от атома. И они бесконечно тонкие. Цепочки сингулярных точек, не имеющих измерений.

– Так как же можно увидеть бесконечно тонкую струну невооруженным глазом?

– В ее окрестности свет искривляется.

– И на что же она похожа?

Динг Йи прикрыл глаза, словно только что проснувшийся человек, пытающийся вспомнить привидевшийся ему сон.

– Она похожа на хрустально-прозрачную змею. На веревку, не способную висеть.

– Странная аналогия.

– Все дело в том, что эта «струна» уже является мельчайшим строительным кирпичиком, образующим материю. Ее невозможно разрезать.

– И еще один вопрос, – по дороге обратно спросила Линь Юнь у Динг Йи. – В отечественной теоретической физике тебе нет равных. Трудно поверить, что несколько десятилетий назад жил еще один столь же выдающийся специалист. Конечно, оценка своей жены, данная Чжан Бинем, субъективна, и все-таки Чжэн Минь действительно была способна осуществить подобное открытие?

– Если бы человечество жило в мире, лишенном силы трения, три основных закона механики Ньютона были бы установлены значительно раньше, и самым заурядным ученым. Когда ты превращаешься в макрочастицу, находящуюся в квантовом состоянии, понять законы мироздания становится гораздо проще.

* * *

В научно-исследовательском центре начались работы по сбору ядер макроатомов.

Первым делом с помощью оптической системы обнаружения «пузырей» были проведены наблюдения за вроде бы беспорядочными перемещениями макроэлектронов в воздухе. Однако теперь уже не вызывало сомнений, что сложная траектория полета макроэлектрона или возникшей в ходе его возбуждения шаровой молнии на самом деле представляла собой бесконечную последовательность квантовых скачков, изменения энергетического уровня электрона в атоме, со стороны напоминающую непрерывное движение. Великолепная математическая модель, появившаяся на надгробии Чжан Биня, позволила путем сложных вычислений, учитывающих различные параметры изменения энергетического уровня макроэлектрона, определить положение ядра макроатома – если данный макроэлектрон действительно принадлежал какому-то макроатому.

Первые десять макроэлектронов, за свободным движением которых велись наблюдения, были обнаружены на высоте пятьсот метров. Для того чтобы накопить необходимый объем данных, нужно было непрерывно наблюдать за макроэлектроном в течение получаса. Результаты расчетов показали, что из этих десяти макроэлектронов два являются свободными, а остальные восемь принадлежат различным восьми макроатомам, ядра которых находились на удалении от трехсот до шестисот километров, что соответствовало предварительным оценкам Динг Йи. Три ядра находились за пределами атмосферы в космосе; еще одно было глубоко погребено в земную кору; из четырех, находящихся в атмосфере, два макроядра были за пределами страны. Поэтому ученые отправились исследовать одно из двух ядер макроатомов, находящееся на территории Китая, в пятистах тридцати четырех километрах от обнаруженного макроэлектрона.

Поскольку шла война, раздобыть вертолет было невозможно, но, к счастью, центр располагал тремя наполненными гелием дирижаблями, которые в свое время использовались для сбора макроэлектронов. Управлять дирижаблями было просто, обслуживание их стоило недорого, и единственный недостаток заключался в том, что летали они медленно, не быстрее машины, едущей по автостраде.

В тот день на севере Китая небо было безоблачное – лучшая погода для поисков. Дирижабль больше четырех часов летел на запад и наконец пересек границу провинции Шаньси. Внизу тянулись сплошные хребты Тайханшаня. По сравнению с макроэлектронами положение макроядра оставалось относительно неизменным, однако оно все-таки медленно перемещалось, вследствие чего центру приходилось постоянно следить за движениями макроэлектрона и передавать на дирижабль последние расчеты местонахождения макроядра. Как только исследовательская бригада в центре сообщила о том, что дирижабль достиг того места, где предположительно находилось макроядро, ученые на борту включили систему оптического обнаружения, программное обеспечение которой было модифицировано для выявления длинных «струн», а не круглых объектов. Местонахождение макроядра было рассчитано с точностью до ста метров, поэтому ученые на борту дирижабля принялись тщательно исследовать указанную область. Дирижабль снизился, и пилот доложил, что цель находится слева от кабины, в нескольких метрах ниже нее.

– Быть может, нам удастся увидеть его непосредственно! – воскликнул Динг Йи.

Увидеть невооруженным глазом макроэлектрон способен только человек с очень острым зрением. Однако Динг Йи сказал, что вследствие своей формы макроядра гораздо более заметны, а движения их более медленные и более регулярные, поэтому обнаружить их будет существенно проще.

– Оно вон там! – сказал пилот дирижабля, указывая влево и вниз.

В том направлении простирался только безлюдный горный хребет.

– Вы его видите? – спросила Линь Юнь.

– Нет, – ответил пилот, указывая на экран системы оптического обнаружения. – Но это следует из данных.

– Опустите дирижабль чуточку ниже, чтобы фоном стало ясное небо, – попросил Динг Йи.

Дирижабль начал спускаться. Работая рычагами управления, пилот не отрывал взгляда от экрана, и вскоре дирижабль снова застыл в воздухе.

– Оно вон там… – сказал пилот, указывая вправо и вверх, однако на этот раз руку он не отдернул. – О господи! Там правда что-то есть! Смотрите! Оно поднимается вверх!

И вот после обнаружения макроэлектрона человечество впервые увидело ядро макроатома.

На фоне безоблачного голубого неба «струна» оставалась практически невидимой. Подобно «пузырям», она была прозрачной и приобретала очертания только благодаря преломлению световых лучей. Если бы «струна» оставалась совершенно неподвижной, разглядеть ее невооруженным глазом было бы невозможно, однако она непрерывно скручивалась и изгибалась в воздухе, исполняя причудливый танец, непредсказуемый, но полный необузданных жизненных сил, что оказывало сильное гипнотическое воздействие на наблюдателя. Впоследствии физики-теоретики дали этому явлению поэтическое название «пляшущая струна».

– О чем ты думаешь? – спросил Динг Йи, не отрывая взгляда от макроядра.

– Оно не похоже ни на хрустальную змею, ни на незакрепленную веревку, – ответила Линь Юнь. – Мне в голову приходит Шива, вечно танцующий бог в индуизме. Как только он остановится, весь мир разом рухнет.

– Замечательно! Определенно, у тебя открылась способность воспринимать абстрактную красоту.

– Я была полностью сосредоточена на оружии, но теперь это прошло. Пустота должна чем-то заполниться.

– Скоро ты вновь будешь полностью поглощена оружием.

После этих слов Динг Йи изумленная Линь Юнь оторвалась от зрелища макроядра и обернулась к ученому. До сих пор она даже не думала, что эта пляшущая в воздухе «струна» может иметь какое-либо отношение к оружию. Наконец Линь Юнь снова прильнула к иллюминатору и обнаружила, что отыскать взглядом макроядро не так-то просто.

Трудно было представить себе, что эта танцующая прозрачная «ниточка» и оставшийся более чем в пятистах километрах хрустальный «пузырь» образуют один атом. Какие же размеры должна иметь макровселенная, состоящая из таких атомов? Одна эта мысль могла свести с ума.

Собирать макроядра оказалось так же легко, как и ловить макроэлектроны. Поскольку макропротоны обладают положительным электрическим зарядом, на них воздействует магнитное поле. Однако, в отличие от макроэлектронов, по сверхпроводящим проводам макропротоны не побегут. В кабине дирижабля открылся люк, и к висящей в воздухе «струне» протянулось длинное щупальце с мощной электромагнитной катушкой на конце. Из-за наличия макроэлектрона макроатом в целом обладает нейтральным электрическим зарядом, однако в настоящий момент дирижабль находился «глубоко в недрах» атома, где воздействие оставшегося далеко электрона не могло нейтрализовать заряд ядра. Как только катушка на конце щупальца приблизилась к «струне», ритм ее танца замедлился. Развернувшись, она одним концом притянулась к катушке, словно ориентируясь в магнитном поле. После чего «струна» продолжила свою бессмысленную пляску, но только теперь оставаясь на одном месте.

Линь Юнь и Динг Йи осторожно вернули щупальце в кабину. Происходящее чем-то напоминало рыбную ловлю на удочку. «Струна» оказалась внутри кабины. Она имела в длину около метра и напоминала мерцание горячего воздуха над раскалившимся на солнце асфальтом, отчего переборка кабины за ней словно подернулась слабой рябью. Линь Юнь протянула было к ней руку, но, подобно пилоту вертолета, потянувшемуся к первому захваченному макроэлектрону, неуверенно остановилась и оглянулась на Динг Йи. Тот небрежно провел рукой через середину «струны», что не оказало на нее никакого воздействия.

– Ничего не бойся. Оно никак не взаимодействует с материей нашего мира.

Какое-то мгновение они с Линь Юнь разглядывали «струну», затем Динг Йи тяжело вздохнул:

– Жуткая картина. Ужас окружающего мира.

– Если, в отличие от макроэлектрона, возбудить макроядро нельзя, то что же в нем ужасного? – спросила Линь Юнь. – На мой взгляд, это самая безобидная штуковина, какую только можно представить.

Снова вздохнув, Динг Йи отступил назад. Его сгорбленная спина красноречиво изобразила невысказанные вслух слова: «Подожди и сама все увидишь».

* * *

Вскоре оставшиеся в научно-исследовательском центре специалисты обнаружили еще одно макроядро, находившееся примерно в трехстах километрах от дирижабля. Ученые поспешили туда и три часа спустя в небе над Хэншуем, провинция Хэбэй, захватили второе макроядро. Следом за этим одно за другим были обнаружены еще три макроядра, самое дальнее в четырехстах километрах, ближайшее меньше чем в ста. Однако теперь возникла новая проблема: дирижабль был оснащен всего двумя электромагнитными катушками, и обе они уже удерживали по одной «струне». Линь Юнь предложила захватить одной катушкой сразу два макроядра, а вторую использовать для захвата новых «струн».

– Ты с ума сошла? – в гневе воскликнул Динг Йи.

Линь Юнь и пилот вздрогнули от неожиданности.

– Повторяю еще раз, – продолжал Динг Йи, указывая на катушки и «прилипшие» к ним «струны». – Расстояние между катушками должно быть не меньше пяти метров, это понятно?

Какое-то мгновение Линь Юнь задумчиво смотрела на него, затем сказала:

– Ты что-то недоговариваешь… Ты упорно не хочешь мне объяснить, что означает последняя строчка, появившаяся на надгробии.

– С таким важным вопросом я хотел обратиться непосредственно к высшему командованию, – смущенно пробормотал Динг Йи, отводя взгляд.

– Ты мне не доверяешь?

– Совершенно верно. Я тебе не доверяю. – Наконец решившись, Динг Йи посмотрел Линь Юнь прямо в лицо. – Я доверяю полковнику Сюю и тем, кто остался в центре, но тебе я не доверяю. И еще я не доверяю самому себе. Тут мы с тобой похожи. Мы оба можем использовать макроядра, не задумываясь о последствиях, пусть и по разным причинам. Мною будет руководить жгучее любопытство узнать строение вселенной, а вот ты… твои поступки будут подчинены одержимой страсти к оружию и стремлению расквитаться за последние неудачи.

– Опять ты говоришь об оружии, – недоуменно покачала головой Линь Юнь. – Эта гибкая, бесконечно тонкая «струна» беспрепятственно проходит сквозь человеческое тело, ее нельзя возбудить. Макроядро никак нельзя использовать в качестве оружия… Своим отказом дать мне объяснение ты создаешь препятствия в нашей работе.

– На самом деле если бы ты хорошенько подумала, то при твоем уровне научной подготовки должна была сама додуматься.

– Я ничего не понимаю. Почему, например, так опасно сблизить две катушки?

– «Струны» соединятся.

– И что с того?

– А ты подумай, что в нашем мире произойдет, если соединить атомы двух ядер?

Сознавая, что своими словами он отдернул последнюю завесу, Динг Йи внимательно наблюдал за Линь Юнь, ожидая увидеть у нее на лице шок и ужас. Два этих чувства действительно промелькнули на мгновение, но тотчас же сменились возбуждением, восторгом по поводу новой игрушки.

– Термоядерный синтез!

Динг Йи молча кивнул.

– И при этой реакции высвободится много энергии?

– Разумеется. Разряд шаровой молнии – это химическая реакция в макромире. Энергия термоядерного синтеза по меньшей мере в сто тысяч раз превосходит энергию химической реакции с тем же самым количеством взаимодействующих элементарных частиц.

– Термоядерный макросинтез – вот как мы это назовем! Будет ли высвобожденная энергия вести себя как шаровая молния и обладать такой же избирательностью в выборе целей?

– Теоретически – определенно будет, поскольку каналы высвобождения энергии идентичны. В обоих случаях речь будет идти о квантовом резонансе с нашим миром.

– Чудесно! – пробормотала Линь Юнь. – Для старта реакции термоядерного синтеза требуется температура в миллион градусов, но теперь мы можем ее осуществить, просто!

– Все не так просто. Я настаиваю на том, чтобы в целях безопасности эти макроядра находились на определенном удалении друг от друга. На самом деле если совместить две «струны», они не перепутаются. Сила отталкивания одноименных электрических зарядов не позволит им даже прикоснуться друг к другу. – Протянув руку, Динг Йи погладил одну пляшущую в воздухе «струну», хотя на самом деле он не мог ничего почувствовать. – Для того чтобы преодолеть это сопротивление и соединить «струны», потребуется их взаимодействие с определенной относительной скоростью. Теперь ты уже должна понять смысл той надписи на могильном камне.

– «…для начала ТЯС требуется скорость всего 426,831 метра в секунду…» Ты хочешь сказать, ТЯС – это термоядерный синтез?

– Совершенно верно. Чтобы соединиться, двум «струнам» необходимо столкнуться с именно такой взаимной скоростью. И начнется реакция.

Инженерный ум Линь Юнь лихорадочно работал на полных оборотах.

– Поскольку обе нити обладают положительным зарядом, будет нетрудно разогнать их до двухсот с лишним метров в секунду с помощью двух удлиненных электромагнитных направляющих.

– Даже не начинай об этом думать! Сейчас наша первоочередная задача – найти способ безопасного хранения макроядер.

– Нам нужно немедленно приступить к строительству двух ускорителей…

– Я же сказал, выбрось из головы такие мысли!

– Я просто говорю, что нам нужно приступить к подготовительным работам, – пробормотала Линь Юнь. – В противном случае, когда высшее начальство решит приступить к изучению макросинтеза, у нас еще ничего не будет готово… – Внезапно она вскочила и принялась возбужденно расхаживать по тесной кабине. – Что с тобой? Ты стал таким невротичным и близоруким! Если сравнивать с тем, какой ты здесь появился, сейчас ты совершенно другой человек!

– Майор, я просто выполняю свой жалкий долг, – усмехнулся Динг Йи. – Ты думаешь, мне правда есть какое-то дело до всего этого? Нет. На самом деле всем физикам на все глубоко наплевать. Взять хотя бы тех, кто в прошлом столетии передал формулы и технологии высвобождения атомной энергии инженерам и военным, а потом принял позу оскорбленной невинности, увидев цену, какую пришлось заплатить за Хиросиму с Нагасаки. Такое лицемерие! Позволь заверить тебя в том, что на самом деле они страстно желали все это увидеть. Хотели увидеть наглядную демонстрацию открытой ими силы. Это было предопределено их природой, нашей природой. Единственная разница между ними и мной в том, что я не лицемер. Я действительно хочу увидеть своими глазами, что произойдет, если две эти цепочки сингулярных точек переплетутся вместе. И есть мне какое-либо дело до чего-либо еще? Никакого, черт возьми!

Говоря, Динг Йи также принялся расхаживать по кабине, и от одновременного движения двух человек дирижабль начал раскачиваться. Пилот обернулся, с любопытством наблюдая за ссорой.

– В таком случае возвращаемся назад и приступаем к постройке направляющих, – опустив голову, пробормотала Линь Юнь.

Казалось, ее энергия иссякла, словно слова Динг Йи ее обидели. И тот вскоре сообразил, в чем дело. По пути обратно в центр, сидя рядом с ученым между двумя пляшущими «струнами», молодая женщина вдруг спросила:

– Тебе действительно нет дела ни до кого, кроме тайн вселенной?

– О, я… – запинаясь, выдавил Динг Йи. – Я просто хотел сказать, что меня не волнуют последствия экспериментов по макросинтезу.

Глава 30

Особая руководящая группа

Сразу же после успешного захвата первого макроядра руководство центра отправило доклад высшему командованию, следствием чего явилось пробуждение интереса к работам по созданию оружия на основе шаровой молнии.

Вскоре поступил приказ перебазироваться из Пекина на северо-запад страны. Первый шаг заключался в том, чтобы продолжать собирать макроядра, которых к настоящему времени было накоплено уже двадцать пять. Хранить их в непосредственной близости от столицы было крайне опасно.

На то, чтобы перебраться на новое место, потребовался месяц. Все это время непрерывно продолжались работы по сбору макроядер (теперь все называли их «струнами»); к моменту завершения переезда было захвачено и сохранено около трехсот «струн». По большей части это были ядра легких макроатомов. По-видимому, в макровселенной, как и в нашей вселенной, самыми распространенными были легкие элементы, такие как водород. Однако Динг Йи выступал решительно против использования для описаний этих ядер терминов «макроводород» и «макрогелий», поскольку было уже установлено, что периодическая система макроэлементов сильно отличается от нашей собственной. Она обладала принципиально другим строением, и не существовало однозначного соответствия ее элементов с теми, которые привычны нам.

Захваченные «струны» хранились в неказистых ангарах, возведенных на скорую руку в пустыне Гоби, «приклеенные» к магнитным катушкам, размещенным не меньше чем в восьми метрах друг от друга, и разделенные защитными электромагнитными полями, что полностью исключало возможность их соприкосновения друг с другом. Издалека эти ангары напоминали теплицы, поэтому для окружающего мира база была «Научно-исследовательским центром по выведению растений, устойчивых к засухе».

Верховное командование особо подчеркнуло, что передислокация центра в первую очередь была обусловлена соображениями безопасности, однако этот отдаленный район открывал и другие возможности.

Именно в этой безлюдной пустыне была испытана первая китайская атомная бомба. Здесь, в непосредственной близости от ангаров, торчали искореженные останки стальных мачт, уничтоженных ядерным взрывом. Здесь стояла всеми забытая памятная табличка. В нескольких минутах езды на машине находился заброшенный испытательный полигон: здания и мосты, возведенные для изучения последствий ядерного взрыва, и множество списанной бронетехники, служившей мишенями для атомных бомб. Счетчики Гейгера здесь уже не трещали, радиационный фон, остававшийся после взрывов, со временем понизился, и, по слухам, многие объекты были разграблены местными крестьянами.

* * *

В Пекине состоялось крупное совещание, посвященное вопросу «струн», на котором присутствовало все высшее руководство страны, включая премьера Госсовета. Председательствовал отец Линь Юнь, и уже то, что он смог на целый день оторваться от непрерывно меняющегося калейдоскопа боевых действий, наглядно свидетельствовало о том, какое значение придается «струнам».

Вначале на протяжении двух часов Линь Юнь и другие специалисты, подключенные к исследованию «струн», докладывали технические аспекты проблемы.

– Вы представили очень тщательный всесторонний отчет, – выслушав их, сказал генерал Линь. – А теперь мне бы хотелось, чтобы профессор Динг как можно более понятным языком прояснил для нас кое-какие вопросы.

– Мое понимание физических законов макромира до сих пор остается крайне поверхностным, – сказал Динг Йи. – Изучение «струн» только началось. На какие-то вопросы я смогу дать только самые общие ответы. Надеюсь, вы это понимаете.

Генерал Линь кивнул.

– Итак, начнем вот с чего: если две «струны» легких атомов столкнутся друг с другом при критических скоростях, с какой вероятностью они вступят в реакцию термоядерного синтеза? Насколько мне известно, в привычном нам мире только два изотопа – водорода и Не3 – способны вступать в реакцию термоядерного синтеза.

– Товарищ генерал, трудно сравнивать физические свойства макромира с нашим собственным. Уникальная нитевидная структура макроядер позволяет им относительно легко соединяться между собой, поэтому условия реакции синтеза для макроатомов значительно проще, чем для наших атомов. К тому же макрочастицы движутся со скоростями на много порядков ниже, чем скорость наших частиц. Это означает, что в перспективах макромира столкновение со скоростью более четырехсот метров в секунду равносильно температуре и давлению начала реакции термоядерного синтеза в нашем мире. Так что столкновение с критической скоростью определенно начнет реакцию.

– Замечательно. Следующий и самый главный вопрос: что вы можете сказать относительно количества высвобожденной при такой реакции энергии?

– Товарищ генерал, это значение зависит от множества параметров, и тут затруднительно дать определенный ответ. Поэтому в настоящий момент больше всего меня беспокоит именно это.

– А нельзя ли дать какую-либо более привычную оценку, например, что-нибудь вроде «эквивалент 15–20 мегатонн тротила»?

– Товарищ генерал, о такой мощности говорить не приходится, – улыбнувшись, покачал головой Динг Йи.

– Из соображений безопасности мы будем исходить из этого. Примерно такую мощность имело самое большое термоядерное устройство, когда-либо взорванное человечеством. Когда в середине двадцатого столетия Соединенные Штаты проводили испытания в океане, а Советский Союз – на земле, радиус поражения составлял около пятидесяти километров, что определенно находится в рамках допустимых пределов. Так что же вас беспокоит?

– Товарищ генерал, боюсь, вы забываете один очень существенный момент – небывалую избирательность, с какой высвобождают свою энергию макрочастицы. При обыкновенной реакции термоядерного синтеза энергия высвобождается без какой-либо избирательности. Она воздействует на всю материю, находящуюся поблизости, воздух, камень, землю и так далее, и та быстро поглощает в себя эту энергию. Поэтому, хотя энергии при обычном термоядерном синтезе высвобождается очень много, область ее воздействия ограничена. Однако термоядерный макросинтез – это совершенно другое дело. Высвобожденная энергия воздействует только на какое-то определенное вещество, а вся остальная материя пропускает сквозь себя энергию макросинтеза совершенно беспрепятственно. И если количество данного вещества невелико, область воздействия получится очень большой. Приведу вам пример: при неизбирательном поглощении энергии взрыв мощностью двадцать мегатонн превратит всё в пепел в радиусе пятидесяти километров от эпицентра, но если та же самая энергия будет воздействовать только на человеческие волосы, облысеют все люди на земле.

Сравнение было смешным, однако никто не рассмеялся. Атмосфера в зале царила гнетущая и напряженная.

– Вы можете определить, какие именно объекты станут целью высвобождаемой «струнами» энергии?

– Да. Какое-то время назад мы обнаружили, что микроволны, проходя сквозь макроэлектрон, модулируются в сложный спектр, и у различных макроэлектронов спектры разные, все равно как отпечатки пальцев. Макроэлектроны, высвобождающие энергию в одни и те же объекты, обладают схожими спектрами. Теоретически этот же самый метод должен быть применим и по отношению к «струнам».