banner banner banner
Солнечный луч. Фаворитка
Солнечный луч. Фаворитка
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Солнечный луч. Фаворитка

скачать книгу бесплатно

– Госпожа графиня, вы меня волнуете, а потому я оставляю вас, дабы не послать всё в пасть псам Аденфора. У меня еще немало дел, а ты сегодня не вздумай сбегать из дворца, – велел монарх с фальшивой строгостью.

– Сегодня я только с тобой, мой милый, – заверила я.

– И это лучший подарок, – улыбнулся Ив.

– Но не единственный, – хмыкнула я, глядя ему вслед. Он услышал, обернулся и подмигнул:

– Надеюсь на это, душа моя.

Я снова посмотрела на гарнитур, по изяществу и тонкости работы казавшийся невесомым, закрыла крышку футляра и упала обратно на подушку. Улыбка сама собой скользнула мне на губы, а после я и вовсе рассмеялась, ощущая необычайную легкость, даже что-то похожее на счастье. Не знаю, как назвать то, что я чувствовала к моему любовнику, но явно не равнодушие.

Мы жили с ним бок о бок уже три года с небольшим. Сегодня ему исполнялось тридцать четыре года, а меньше чем через месяц наступал мой двадцать первый день рождения. За это время я чувствовала к королю разное: влюбленность, разочарование, расчет, настороженность, обиду до неприятия, которое постепенно развеялось, и отношения стали уравновешенными и приятными. Особенно после того, как мы сошлись на том, что он ослабит удила и доверится моему благоразумию, которое я доказала уже тысячу раз. Потом пришла привычка, а следом появилась и теплота.

Ив был моим первым и единственным мужчиной не только в том, что касается плотской связи. Когда-то он пробудил во мне чувства, и пусть после своими руками притушил разгоравшееся пламя, но с тех пор никто другой не сумел тронуть моего сердца. Да я и не смотрела на мужчин, как на предмет интереса и вожделения. У меня уже был тот, с кем я делила не только ложе, но и жизнь. Мы были как супруги, но без клятв, принесенных в храме, и без пут брака, которые лишили бы меня даже той небольшой свободы, какая у меня оставалась.

Что я чувствовала к своему любовнику? Наверное, это чувство нельзя было назвать любовью в том смысле, какой ей обычно придавали. Но мы сроднились. Мы стали столь близки, что я воспринимала государя как часть себя. А еще появилось доверие. Он оставался мне верен все эти годы, и я видела это. Сердце монарха принадлежало мне и только мне, а я принадлежала ему целиком и полностью. Мы ссорились и мирились, весело проводили время вместе, вели беседы на серьезные темы и обсуждали то, во что женщине не полагалось совать нос. Ив доверял моим суждениям, а я искала у него совета и поддержки там, где мы с дядюшкой не могли найти решения. А еще была страсть.

О да, она была! Не сразу, но с тех пор, как я научилась чувствовать и понимать, чего желаю и что могу дать моему любовнику, интерес к этой части нашей жизни проявился и стал ярким дополнением в нашем союзе.

– Разве мне нужен кто-то, когда рядом пылает неистовый пожар? – как-то сказал Ив, пресыщенный жаркой ночью.

Вот и я не видела потребности в ком-то еще, а потому мое существование было посвящено известной вам цели и королю Камерата, а всё остальное было лишь дополнением или необходимостью вроде той же светской жизни. И сегодня было всё вместе разом: государь, светское событие и мое внимание мужчине, которого я по праву считала своим. Признаться, теперь мне было сложней представить, что однажды придется разделить его еще и с законной женой… Но не стоит об этом, тем более и претенденток по-прежнему не было.

Нет, были, конечно. Атленг время от времени заговаривал об очередной принцессе или герцогине, была даже княжна из далекого и маленького горного княжества Монт. Ну и оставались непристроенные девицы из Мэйта. Герцогу понравилось идея со всплывшим родством, пусть и столь дальним, что от него остались лишь воспоминания в летописях. Кантору, кстати, тоже. И пусть там поводили носом, покривились, пофыркали, но брак с «сестрицей» все-таки одобрили.

А как не одобрить, если он нес всю упущенную выгоду? Впрочем, и Камерат выиграл от этого союза немало, значительно больше Мэйта. Однако отец будущей принцессы Канторийской нисколько не расстроился. Во-первых, ему подготовка свадьбы, как и само торжество, ничего не стоила, потому что все расходы взял на себя Камерат. А во-вторых, как я уже сказала, он обрадовался перспективам, которые открыло их «родство» с Ивером.

Ну а в-третьих, у герцога осталось еще две дочери, которых пока никуда не пристроили. Младшая решила свою судьбу сама. Она влюбилась в аристократа, находившегося на борту корабля, на который напали пираты, и капитану пришлось встать на ремонт в порту Мэйта. Герцогу рассказали эту историю, и он пригласил аристократа во дворец, где его и увидела младшая герцогиня. Рассказы заезжего дворянина были красочны, ореол романтического героя пылал так ярко, что девица не устояла.

Об интрижке быстро узнали, и Его Высочество решил вопрос самым выгодным для себя образом – поженил повесу и дочь, а после, утерев скупую отеческую слезу, отправил молодоженов с глаз долой, вручив им сильно урезанное приданое. После вздохнул, потер руки и вспомнил, что еще два чада томятся в отчем доме без женихов. И вот тогда…

– Держи, – Ив сунул мне в руки распечатанное письмо, – твоя выдумка, тебе с ней и разбираться.

Удивленно приподняв брови, я развернула послание и не удержалась от смешка, за что и удостоилась мрачного королевского взгляда. «Дорогой мой кузен…», – так начиналось письмо от Его Высочества. Дальше он рассыпал комплименты и любезности столь щедро, что у меня заломило зубы. Но в общем, если убрать всё словоблудие, оставалась одно – новая попытка всучить дочь и намеки на следующие щедроты от Камерата (как брат брату, разумеется).

– И что ты теперь скажешь, счастье мое? – сурово вопросил монарх.

– У Ришема есть младший брат. Да и в Аритане найдется кому всучить юную герцогиню Мэйтскую, – задумчиво произнесла я. – Почему нет? Ришем твой родственник, и брак с его братом не станет для «кузена» оскорблением.

– Он не достиг брачного возраста, – ответил Ив.

– В будущем году достигнет, – пожала я плечами. – Пока идут переговоры, пока готовится свадьба… Сейчас помолвку, а свадьбу сразу после его дня рождения. Твой зять не откажется, для него это возможность наладить с тобой отношения.

– Остается последняя герцогиня, – напомнил король.

– Аритан, – напоминала я в ответ.

– Хм… – Ив прошелся по кабинету, куда вызвал меня. Он в задумчивости потер подбородок и вдруг широко ухмыльнулся: – Отлично! «Кузен» должен на меня молиться. А так как я устраиваю судьбу его дочерей, то мой долг родственника выполнен. Но эти свадьбы я оплачивать не собираюсь.

– Это забота отца, – усмехнулась я. – Ты и так был щедр.

– Именно! – король поднял вверх указательный палец. – Я столько уже сделал для вновь обретенной родни, что им в пору целовать мне руки. Да я просто сокровище!

– Иногда поблескиваешь, да, – хмыкнула я и была одарена возмущенным взглядом.

Так что государь упорно пренебрегал всякими брачными устремлениями соседей. Атленг грустил, в очередной раз прощаясь с вознаграждением своего «патриотизма».

– А вы ведь обещали, – время от времени укорял меня министр.

– Не могу же я насильно затолкать государя в храм, – отвечала я с не меньшим укором. – Я доношу до него предложения, о которых вы мне говорите, но что я еще могу сделать? Устроить скандал? Разрыдаться? Биться в истерике? Пригрозить самоубийством? Согласитесь, это выглядело бы странно. И к чему жалобы? Мне казалось, мы с вами и без того недурно поладили.

– Ну… спорить было бы дурно с моей стороны, – скромно соглашался Атленг.

Но пока оставим наши деловые отношения с министром иностранных дел, и вернемся к сегодняшнему дню. Он обещал быть насыщенным. День рождения государя отмечал весь Камерат. А про столицу и говорить не приходилось. Люди ждали этот день с радостным предвкушением и воодушевлением. Наряжались и готовились веселиться до самой ночи и часть ее.

Всё должно было начаться выездом короля, чтобы подданные могли лично поздравить его. После он должен был принимать поздравления во дворце, но уже от придворных, послов, сановников и гостей, которые были приглашены на празднество. Кстати, в этом году ожидали и чету герцогов Ришемских. Для их появления был особый повод, который приурочили к сегодняшнему торжеству – представление новорожденного племянника Его Величеству.

Как бы ни складывались взаимоотношения супругов, но ребенок Нибо был нужен, и он у него появился. Супругов рождение первенца не сблизило, но для Камерата это было важным событием. За неимением иных родственников мужского пола и собственного сына у короля, на данный момент младший герцог Ришем становился не только наследником отцовского герцогства, но и королевства. И потому появление младенца ожидали с воодушевлением и чествовать собирались еще на улицах столицы.

– Это временно, – сказал мне Ив, прочитав послание из Ришема. – Но хорошо, что уже есть хотя бы этот ребенок.

– Кто мешает тебе обзавестись своим? – спросила я.

– К сожалению, даже признанный ребенок, рожденный вне брака, не может считаться законным наследником, – ответил король. – А потому пока будем довольствоваться племянником. Я сейчас даже склонен считать глупость Селии полезной. Выдай я ее замуж за канторийца, и даже такого наследника у меня бы не было. Но Ришем – камератец, а это многое меняет. А сам я еще не готов жениться. Потом.

– Иногда ты меня поражаешь, – покачала я головой, но если честно, выдохнула с облегчением.

Так вот, сегодня мы ожидали появление Ришемов с наследником Камерата на руках, а после этого наступал черед празднества, полного магии в прямом и переносном смысле. Однако сначала было выезд, и мне нужно было спешно готовиться к нему. Рядом с монархом я быть не могла, даже королева сопровождала супруга, сидя в карете, которая ехала за торжественным караулом, окружавшим государя, а уж фаворитка тем более. Мое место было среди придворных, которые тащились в хвосте процессии.

Бросив последний взгляд на новые украшения, я откинула одеяло и встала с кровати. После позвонила в колокольчик, призывая Тальму, и направилась в умывальню.

– Ох, госпожа, ну и суета же вокруг, – поделилась со мной служанка.

– Как и каждый год в этот день, – улыбнулась я.

– Это верно, – кивнула она. – Но и наследника же везут. Заждались уж его все. Не король, так хоть его сестрица, только… – она осеклась, но бросила на дверь вороватый взгляд и зашептала: – Что-то опасливо мне, ваше сиятельство. Сейчас государь объявит младшего Ришема наследником, а родня-то у Его Величества поганая, простите Боги, – служанка шлепнула себя по губам, но устремила на меня вопросительный взгляд.

Я поняла, о чем она толкует. Признаться, и меня терзали подозрения, пока я не высказала их монарху.

– Ив, разумно ли это? – спросила я. – Если с тобой что-то случится, то трон достанется твоему племяннику, а регентом при нем будет его отец. Ришем умеет видеть выгоду и стремиться к ней…

– Клятва, лучик, – остановил меня государь. – Клятва верности, приправленная магией, не позволит моему зятю даже задумать дурное.

– Даже магическую клятву можно обойти…

– Не-а, – жизнерадостно осклабился Ивер. – Наш дорогой магистр на славу потрудился над моей защитой. К тому же я и сам в состоянии о себе позаботиться. Я лишил Ришема даже возможности подумать об измене. Он не сможет править от имени сына, имя регента я указал в своем завещании, и оно станет известно только после оглашения, чтобы не искушать еще кого-либо. А вот то, что родители моего племянника лишены права вмешиваться в его воспитание и правление Камератом в случае моей преждевременной смерти, будет оглашено сразу же. Но, – он ласково мне улыбнулся, – мне приятно, что ты за меня волнуешься.

Это меня несколько успокоило, а потому я потрепала Тальму по плечу и заверила:

– Не переживай, они не смогут даже помыслить о подлости, государь об этом позаботился.

– Хвала богам, – ответила женщина, прижав ладонь к груди.

Вскоре, быстро перекусив, я уже была одета и готова к выходу. Государь, где-то пропадавший всё это время, вернулся. Он был одет в мундир, на голове красовался венец, и я, как обычно, когда видела его в этом облачении, залюбовалась королем.

– Душа моя, не смотри на меня так, – усмехнулся Ив. – Если ты не перестанешь ощупывать меня взглядом, опасаюсь, шествие задержится на некоторое время, а огорчать своих подданных я не могу.

Он протянул руку, и я подошла, но не вложила пальцев в раскрытую навстречу ладонь. Вместо этого, накрыв его грудь ладонями, ощутила шероховатость золотого шитья на мундире и, прикусив губу, скользнула взглядом по лицу любовника.

– Обожаю, когда ты надеваешь мундир, – проворковала я. – И корону. Ты становишься такой… заманчивый, – закончила я с искушающей улыбкой. После прижалась к его губам, но быстро отстранилась и устремилась к двери. – Идемте, государь.

– Мерзавка! – возмущенно воскликнул мне вслед Ив. – И как мне теперь сесть на коня?

Обернувшись, я полюбопытствовала:

– Шпага мешает? – и, широко ухмыльнувшись, поспешила покинуть покои.

Уже за дверьми я самодовольно хмыкнула и… охнула, когда меня втянули обратно в покои. Встретившись с хищным взором короля, я напомнила:

– Выезд.

– Сегодня я подданных огорчу, – ответил Ив и рывком притянул меня к себе…

По лестницам мы едва ли не бежали. Король крепко держал меня за руку. Я поглядывала на него, пряча лукавую улыбку, Его Величество хранил на лице непроницаемое выражение, лишь почти в конце пути все-таки хмыкнул и, рывком притянув меня к себе, шепнул:

– Обожаю тебя.

– А я тебя, – ответила я после быстрого поцелуя.

Уже когда мы готовы были выйти в парадные двери, позади послышался призыв одного из гвардейцев, оставшихся на страже покоев. Он нагнал нас и склонил голову:

– Корона, Ваше Величество, вы оставили венец в покоях.

– Проклятье, – выругался Ив, схватил корону и натянул ее на голову. После выдохнул, одернул мундир и подставил мне локоть.

Выходили мы уже степенно, с непроницаемыми лицами. Государь проводил меня до открытой коляски, где мне предстояло ехать, после, поцеловав руку, ожег пронзительным взглядом и направился к пажам, державшим его мантию. Ее накинули на плечи монарха, закрепили, а после, когда он утвердился в седле, расправили по крупу Бурана.

– Отчего задержка? – шепотом спросила меня Айлид.

– Было спешное дело, пришлось прежде его закончить, – прошептала я в ответ.

– Государство – прежде всего, – с пониманием кивнула моя подруга, я согласно улыбнулась.

Я удобней устроилась на сиденье и запахнула полы плаща – погода хоть и радовала, но настоящее тепло придет все-таки ближе к моему дню рождения. А пока хоть солнце и пригревало, и свежая зелень радовала глаз, но подхватить насморк из-за прохладного ветерка вовсе не хотелось, пусть в друзьях у меня и был верховный маг.

Государь поднял руку, дав знак к выезду, и первым тронулся с места. Мой кучер не спешил. Нам предстояло ждать, когда отъедут гвардейцы, затем приближенные короля и важные сановники и только после вереницей потянутся кареты придворных. Моя была третьей после более родовитых дворян. Даже мой любимый Тибад не ставил меня на первое место после свиты монарха, и я нисколько этому не огорчалась. Мне было уютно в тени, если можно, конечно, назвать мое положение «в тени».

Наконец, кучер причмокнул, и четверка гнедых, запряженных в мою коляску, где восседала и графиня Энкетт, тронулась с места, а вместе с нами и конные всадники, среди которых находился мой братец – барон Томмил Фристен-Доло. С недавних пор он служил в столице и был вхож во дворец. Все-таки дружба с министром иностранных дел весьма полезна. Атленг вернул его милость в Камерат по моему настоянию. Государь возражать не стал, представитель этой ветви Доло показал себя весьма недурно в посольстве.

Мы с Томмилом, приглядевшись друг к другу, поладили. Мой родственник был немногим старше меня и весьма недурен собой, что отметил Его Величество и выказал желание, чтобы мы не встречались слишком часто и общались при свидетелях. А вскоре и вовсе лично подобрал барону невесту из высокородной семьи с хорошим приданым. И когда Том согласился на помолвку, монарх успокоился, однако прежних требований не отменил. Пожав плечами, я согласилась. В брате я видела брата, да и его милость не воспылал ко мне теми чувствами, о которых думал наш венценосный ревнивец.

Зато его милость быстро и легко сошелся с моим другом – бароном Гардом, а Дренг взял молодого человека под свое покровительство. С этого момента я начала пристально наблюдать за родственником, но быстро успокоилась – гулякой и повесой мой братец не был, а значит, мы с дядюшкой не ошиблись в выборе. Более того, мне нравились суждения Томмила, и если бы не король, мы бы встречались чаще, а так приходилось довольствоваться быстротечными минутами, чтобы обменяться любезностями и перекинуться парой слов.

Но если мы встречались в доме главы рода, то здесь уже можно было вести полноценную беседу, от которой я неизменно получала удовольствие. Да и дядюшка принимал в нашем разговоре живейшее участие. Мы не вели пустой болтовни о погоде, не было сплетен, зато можно было высказаться по важным для меня вопросам. Да и не только. Обсуждению политической ситуации в нашем тесном кругу мое женское начало нисколько не мешало. Мужчины слушали меня с интересом, без скрытой иронии, сарказма или добродушной насмешки. Мы говорили на равных.

Графиня Доло в такие моменты предпочитала сослаться на какое-либо дело и оставить нас одних, потому что принять полноценное участие в споре или же в обсуждениях не могла. Да и по-прежнему считала такие беседы недопустимыми для женщин. Дамам принято было говорить о платьях и духах, пока их мужчины заняты более важными рассуждениями. Но ведь на то они и мужчины! И тетушка непременно оставалась бы с нами, но выходило, что у нее собеседника не было, а сидеть и слушать скучные для нее темы ее сиятельству не нравилось. Потому никто ее не неволил и не призывал остаться рядом.

Вот если в доме присутствовали сыновья графа Доло с женами, то дело принимало иной оборот. И пока сыновья занимали места рядом с нами для участия в разговоре, который часто касался нашего общего дела, то невестки оставались свекрови, и тетушка могла наслаждаться своими гостьями. Впрочем, была графиня подле нас или нет, для меня это мало что меняло. Я давно привыкла не обращать на нее внимания. И пусть ее сиятельство уже перестала глядеть на меня с укором, наконец свыкнувшись с моими «чудачествами», но принять моей точки зрения так и не смогла. Меня это волновало мало, главное, что мой род был со мной и поддерживал мои идеи.

– Доброго дня, сестрица.

Я подняла взгляд на барона Фристена и тепло ему улыбнулась.

– Доброго дня, братец, – приветствовала я его. – Рада, что вы присоединились к процессии.

– Я сопровождаю мою невесту, – ответил Томмил, – но не мог не поздороваться с вами, ваше сиятельство. Вы обворожительны, впрочем, как и всегда.

– Благодарю, ваша милость, – улыбнулась я родственнику.

– Ваше сиятельство, – барон склонил голову, здороваясь с моей подругой: – Прошу простить за некоторую неучтивость. Доброго вам дня, и позвольте выразить свое восхищение.

– О, – Айлид махнула ручкой и зарумянилась от удовольствия. – Пустое, ваша милость. Благодарю.

– Сестрица, – он снова склонил голову и отстал от коляски, чтобы присоединиться к своей невесте и ее семейству.

– До чего же он… приятный, – шепнула мне ее сиятельство. – И взгляд… ох. Если бы я уже не любила своего супруга, то, наверное, не устояла бы перед вашим родственником. – Она негромко и смущенно рассмеялась. Я улыбнулась и пожала руку графине.

О да, Томмил произвел впечатление на придворных дам, когда впервые появился на балу во дворце. Во-первых, новое лицо, а во-вторых, весьма привлекательное. Барон был светловолос, как и большинство Фристенов, но глаза имел черные, как безлунная ночь. Взгляд был пронзительным, и казалось, что его глаза – это угли, в сердцевине которых еще тлело пламя. Подуй, и оно снова вспыхнет. А если добавить к благородным, по-аристократически утонченным чертам его стать, осанку и прекрасное телосложение, то легко понять, отчего дамы сразу же заинтересовались моим родственником. Он вел себя безукоризненно, был галантен и вежлив, говорил негромко, и тембр голоса Томмила оказался бархатистым и глубоким. И всё это и послужило затаенной ревности монарха.

Нет, Ив принял его милость дружелюбно. Был с ним любезен, уделил внимание и даже приблизил. А как иначе? Это ведь был мой родственник. Но когда мы остались наедине, изрек:

– Он слишком хорош, ты не должна оставаться с ним наедине.

– Это же мой брат, – заметила я с укоризной.

– Даже не двоюродный, – отмахнулся государь. – Вы, конечно, одного рода, но родство ваше не столь близкое, чтобы я остался равнодушен к появлению Томмила Фристена.

Но об этом я уже говорила, а потому вернемся к торжественному выезду. Итак, мы выбрались на городские улицы и неспешно тронулись по ним длинной вереницей. И когда государь достиг храма Сотворения, хвост процессии еще даже не приблизился к дворцовым воротам. Я была ближе к королю, потому слышала крики ликования камератцев, когда Его Величество проезжал мимо них. И цветы, которые были скуплены по всем оранжереям, еще не успели превратиться в бесформенное нечто под колесами экипажей и копытами лошадей.

– Ох, сколько же народа, – заметила Айлид, обводя взглядом улицы. – Мне кажется, в этом году их даже больше, чем было прежде. Глядите, Шанриз, они даже на крышах.

– Вскоре по улицам провезут наследника, – ответила я. – Люди хотят видеть своего возможного будущего короля.

– О, это временная мера, – фыркнула ее сиятельство. – Государь не станет довольствоваться чужим дитя слишком долго. Он молод, полон сил и способен произвести собственного наследника. Уж я-то знаю, что способен, – весомо повторила в полголоса графиня Энкетт, и я повернула к ней голову. – Ох, – она вдруг прикрыла рот кончиками пальцев и стремительно покраснела. – Вот я несносная болтушка… Забудьте о моих словах, дорогая.

– Нет, – вежливо улыбнулась я. – Мне казалось, что о нем я уже знаю всё возможное и невозможное, но ваши слова для меня откровение. И раз вы уже проговорились, то закончите начатое. Итак, у государя есть дети?

– Ох, – повторила Айлид, после склонилась к моему уху и приглушенно заговорила: – Не выдавайте меня, дорогая. Кто я, чтобы говорить о том, о чем молчит сам король.