Старшая сестра его величества. Власть. Шаг 3

– Но почему вы мне ничего не сказали?

Лушка пожал плечами:

– Я не знаю… Наверное, к слову не пришлось. Да и ты все время занята, мам. Мы же видим, сколько ты работаешь, и как стараешься. А наших сил пока хватает только на забавы, – он вздохнул, – если бы могли тебе помочь! Только пока нас двое, магия не проявится до конца. – он вздохнул. – Нам нужна третья…

– Третья? И кто это?

– Мы не знаем, – вздохнул Лушка, – но Анни говорит, что пока ее не видит. Есть только ее тень. Но, когда она ее найдет… Мы тебе все расскажем, мам, – заверил он меня. Но его тон был таким, что я сразу поняла, ничего они мне не расскажут. Вот только третьей пока не будет… Эту часть головоломки я знаю лучше них.

– Хорошо, – кивнула я, делая вид, что поверила, – но все же, я прошу тебя оставаться дома до самого отъезда.

– Договорились, – тряхнул головой Лушка и вздохнул, – все равно Анни сказала, что пока нам с Катрилой лучше не видеться. А то мы наделаем глупостей, о которых потом будем жалеть, – он вдруг покраснел, как маков цвет. И тут до меня, как до утки на третьи сутки дошло, зачем мой ребенок, рискуя жизнью, пробирается в замок. И я поняла, как тщетны были бы мои попытки прекратить свидания двух влюбленных, если бы я узнала о них раньше и попыталась встать на их пути. Лушка мечтательно вздохнул, – но скоро мы все равно будем вместе… дорога в Тантану займет несколько месяцев… да, и потом…

На его лице застыло такое одухотворенное выражение, что мне немедленно захотелось запретить Катриле выезжать из Яснограда. Анни права: влюбленные подростки легко могут наделать глупостей, о которых потом будут жалеть. Например, я нахмурилась, зачать ребенка… И если для всех остальных такая ситуация пусть и нежелательна, но не смертельна, то для принца Фиодора и для всей Грилории это может обернуться очень большими проблемами в будущем. Внебрачный ребенок короля, который может унаследовать его магию, способен привести к заговорам и гражданской войне.

– Сынок, – я улыбнулась, – дорога очень тяжелая. Незачем Катриле так мучиться. Пусть девочка пока останется в Яснограде, а в Тантану отправится летом, на корабле…

– Нет, мам, – сын замотал головой, к счастью, не догадавшись об истинных моих намерениях, – Анни сказала, что Катрила непременно должна уехать с обозом. Я, правда, только сегодня понял с каким. А раньше упирался не хуже тебя и доказывал, что для Катрилы лучше всего будет отправиться в республику кораблем. Летом, вместе со мной. – Он фыркнул. – Анни знала, что ты скоро снарядишь обоз, но то, что я должен буду пойти тоже, она не говорила.

– Но ты прав, незачем Катриле мучиться, – попыталась я пойти против предсказаний дочери.

– Нет, – Лушка снова покачал головой, – Анни сказала, что если Катрила не уедет с обозом, то случится что-то очень плохое… А я не могу допустить, мам, чтобы с ней что-то случилось… понимаешь?

Я кивнула. Стало понятно, что Лушка тоже не знает всего… моя дочь скрыла что-то и от него тоже. Но зачем?

– А почему Анни не хочет со мной разговаривать? – спросила я.

– Хочет, – не согласился сын. – Она очень по тебе скучает. Но она говорила уже давно, что придет время, когда вам нельзя будет видеться. Так надо… Она говорила, матрица очень нестабильна, и любая случайность может оказаться роковой, и будущее станет другим. Нехорошим. – Лушка вздохнул, – а сейчас она, вообще, ничего не говорит. Если честно, мам, они с Катрилой обе ведут себя странно. Даже для девчонок.

Я медленно кивнула. Опять вмешалась проклятая магия, и я не знала, как поступить. С одной стороны, жизнь научила меня доверять предсказаниям дочери. С другой… как же оставить ее один на одни с теми видениями, которые так сильно пугают моего ребенка? Я должна была увидеть ее и поговорить. Обнять, поделиться теплом. А случайности… надо постараться, чтобы они не происходили. Никаких служанок с яблоками на подносе и никаких подолов, зацепившихся за гвоздь… Надо узнать у баронессы Шерши, знает ли она о каком-либо тайном ходе, ведущем в покои моей дочери. Лушка же как-то ходит туда…

– С девочками бывает, – улыбнулась я, – но потом все пройдет. Иди домой, сынок. Уже поздно, а тебе надо отдохнуть. Там тебя ждет Орег.

– Ага, – кивнул он и, вздохнув, как будто бы догадался о моих тяжелых мыслях, добавил, – не переживай. Анни умная, она все сделает так, как надо…

Сделает, согласилась я мысленно. Но она все же еще маленькая девочка, которая не должна вывозить на своих плечах такие решения… И я должна помочь моему ребенку во что бы то ни стало…

Мы с Лушкой обнялись и попрощались. А когда он вышел за дверь, я опустилась на жесткий деревянный стул и, положив локти на стол, ткнулась лбом в твердое, гладкое дерево… Как же все сложно…

– Елька, – шепот Жерена заставил меня поднять голову. Мой друг заглядывал в кладовку, – мы можем поговорить?

– Конечно, – улыбнулась я и выпрямилась. Не время страдать. Я должна быть сильной. Ведь в меня верят мои люди, и я не должна их подвести. – Входи…

Глава 6

– Устала? – Жерен мягко улыбнулся. Я кивнула. Ему я могла рассказать обо всем.

– Устала, – выдохнула я, – устала принимать решения, вывозить все это на себе… А тут еще дети… Знаешь, у Анни с Лушкой появились тайны от меня. Они что-то планируют и решают за моей спиной, мне страшно, что что-то произойдет и я не смогу их защитить.

– Это нормально, – рассмеялся он, – дети растут, Елька, взрослеют. И это никак не остановить. А ты не сможешь быть с ними рядом всю их жизнь. Надо отпустить, дать им свободу…

– Но Анни всего одиннадцать! Она еще совсем ребенок! – не согласилась я.

– Да, – Жерен кивнул, – твоей дочери всего одиннадцать. Но она всегда была старше и разумнее своих лет. Твои дети особенные, и с этим ничего не поделать. Лушке всего пятнадцать, а он легко рулит ребятами в два раза старше его. Даже Орег, несмотря на то, что ты считаешь его своим человеком, верен твоему сыну больше, чем тебе. Но разве это плохо? Если все будет так, как ты хочешь, то Лушке нужны будут свои люди рядом с ним. Чтобы не получилось так, как у твоего отца… вроде бы верные люди рядом, но у каждого свой интерес, ради которого они легко предадут…

– Не говори так про моего отца, – нахмурилась я. – То, что два Высоких рода предали его, не значит, что все остальные поступили так же!

– Однако ты, Елька, предпочла жить в подворотне, а не пойти за помощью ни к одному из них, – заметил он. Это было жестко и очень больно. И я мало кому позволяла такие выпады. Кроме Жерена.

Я нахмурилась. Мне хотелось ему ответить так же хлестко, как выразился он. Но мысли разбегались и нужные слова на ум не приходили. Наверное, потому, что Жерен был прав. Пусть даже его правда была горькой, как отвар пыльцы черной полыни.

– Все равно, – буркнула я. – А Анни? Ей тоже нужны свои люди? – я хотела съехидничать, но попала в самую точку. И поняла это сразу, как только мои слова вылетели изо рта. – Жерен, ей всего одиннадцать! Ей слишком рано лезть во всю эту грязь. Понимаешь?!

– Понимаю. – кивнул мой друг. – Но и ты должна понять. Анни знает о мире гораздо больше, чем кто-либо на этом свете. Она видит то, что не доступно никому. Она знает людей лучше, чем они сами знают себя. Думаешь, обладая такими способностями, можно оставаться наивным ребенком? Ох, сомневаюсь я, Елька, сомневаюсь, – покачал он головой. – Твоя Анни повзрослела слишком рано. Ты же сама видишь, Лушка слушает сестру и всегда делает то, что она говорит. Он признает ее главенство… Не зря Абрегор был старшим среди Древних…

– Анни не Абрегор, – снова уперлась я из чистого упрямства. И страха. Пусть для всех Анни и Лушка – потомки Древних Богов, которым доступны огромные силы и возможности, для меня они всего лишь дети. Мои дети, которых я должна защищать…

– Она Его наследница, – улыбнулся Жерен, – но я тебя понимаю, Елька… Дети – это так сложно. А уж девчонки… Я к тебе за этим и пришел. Сирга, Миха и Бусык поедут с Лушкой. Это уже решено. Но я хотел попросить тебя забрать и Дошку. Эта девица совсем сбрендила. Собралась бежать в Республику Талот. Я недавно ее заначку нашел. Много уже накопила. Если не отправить сейчас обозом, с охраной и под присмотром, то того гляди, сбежит из дома. Селеса тогда с ума сойдет… А ей нельзя волноваться… У нас того… снова…

– Что?! – я вскинула глаза на засиявшего Жерена. – Селеса беременна?!

– Ага, – кивнул друг, не переставая улыбаться, – седмицу назад обрадовала. Если все пойдет хорошо, к лету родит.

– Поздравляю! – искренне порадовалась я за друга, на мгновение ощутив легкий укол зависти. – Я очень рада за вас. Если нужна будет помощь… Алис – очень хороший лекарь.

– Типун тебе на язык, – рассмеялся Жерен. – Лучше пусть уж без лекарей. Так что, Дошке-то я скажу, что ты просишь ее сопровождать Катрилу в поездке?

– Конечно, – кивнула я. И фыркнула, – не боишься, что дедом сделает? В Республике-то порядки посвободнее. Можно и без мужа рожать…

– Нет, не боюсь, – улыбнулся Жерен. – Порядки-то они в голове, Елька. Коли Дошка не дура, так поймет, что сначала замуж надо. А коли дура… Ну, значит на нас с Селесой вина, не смогли дочь воспитать так, как надо. Но я в дочь верю. Она ж Митку-то давно заприметила, еще девчонкой была, говорила, что замуж за него пойдет. А коли Дошка что решила, то исполнит. Недолго купцу Ин Го Лину холостым ходить осталось.

– Мне бы твою уверенность, – вздохнула я. И говорила я, конечно, не про Дошку. А про своих детей. Но Жерен понял.

– Все будет хорошо, Елька. Мы с Селесой тоже не шибко рады, что Дошка на Митку глаз положила. Староват он для нее. Да, только детям верить надо. Возле подола их всю жизнь не удержишь.

– Не удержишь, – согласилась я. Вот только на словах согласилась, а сердце все равно ныло от тревоги за Анни и Лушку. Словно беду чуяло.

Мы с Жереном попрощались и разошлись. Он ушел домой кротовьими норами, а я в сопровождении верной Марги отправилась к себе. Было уже очень поздно, к этому времени стража на входе в хозяйскую половину замка обычно сладко дремлет, то стоя, прислонившись к стене, то лежа на полу у двустворчатых дверей, то, вообще, спрятавшись в свою комнатушку… Но сегодня нам не повезло. Я слишком задержалась, и мы вышли из прачечной аккурат к смене караула. Пришлось затаиться, а потом осторожно, стараясь не дышать, отступать назад, уходя вглубь коридоров.

В спальню я вернулась уже под утро, через тайный ход, начинавшийся в угольной яме, который мне показала баронесса Шерши. Это было довольно опасно, потому что в комнате был Адрей. Пусть он спал под действием Сладких Грез, однако прошло слишком много времени, и действие трав могло ослабнуть.

Мне повезло. Скрежет поворачивающейся каменной стены не разбудил мужа. Я с облегчением выдохнула, быстро разделась и, спрятав одежду за двойной стенкой шкафа, осторожно зажгла крохотный огарок. Мне надо было убедиться, что уголь не оставил следов на коже…

– Ты пришла? – внезапно Адрей встал с постели и уставился на меня.

– Я никуда не уходила, – ответила машинально, не успев испугаться. И только потом ужас придавил меня к полу… Если Адрей видел, как я вышла из камина… Паника поднималась все выше и выше, раскручиваясь спиралью. Еще немного и я не выдержу, заору и побегу сломя голову…

Если Адрей видел… дыхание перехватило, волосы на голове зашевелились. А он улыбнулся, как будто бы мы были лучшими друзьями и спросил ласково:

– Замерзла? – тихо засмеялся. Меня затошнило. Я смотрела на него, чувствуя, как ледяной холод безумного страха проникает в меня, выстужая душу так, как будто бы забирая жизнь. – Иди сюда, – раскинул руки Адрей, – я тебя согрею, маленькая моя…

И только тогда я поняла, что он все еще спит. Он просто не мог обращаться так ко мне. Облегчение было таким сильным, что я чуть не свалилась на пол. Ноги резко ослабли, а глаза заслезились…

– Ну, что же ты, – улыбнулся мой супруг, – испугалась? Не бойся, я тебя не обижу.

Я сразу поняла, что лучше его не будить. Сопротивляться нельзя, я должна подыграть ему. Каждый шаг давался с трудом. Колени тряслись от слабости после пережитого кошмара, ноги подламывались, и я боялась упасть.

А он смотрел на меня, не отрываясь, и ждал, когда я дойду до него.

– Исса, – выдохнул он, схватив меня за руку, как только я приблизилась достаточно, чтобы он смог дотянуться до меня. – Я знал, что ты придешь, маленькая… я знал…

А вот я не знала… Я не знала, что мой муж может быть таким. Таким ласковым, нежным и таким осторожным. Он касался меня бережно, как будто бы я была хрупкой статуэткой из самого тонкого хрустального стекла.

Сначала я замерла в его руках без движения, по собственному опыту зная, что только это позволит избежать нескольких лишних синяков и ссадин. Вряд ли во сне Адрей способен помнить запрет своего отца. И я была готова к тому, что он снова ударит меня. Но сегодня все было по-другому…

– Ты такая невинная, – тихо рассмеялся Адрей, избавив меня от ночной сорочки и нависнув надо мной, – не бойся, я тебя не обижу, – повторил он. И зашептал умоляюще, – дотронься до меня, Исса. Пожалуйста… я так хочу ощутить твои прохладные пальчики на своей щеке, – выдохнул он жарко, – пожалуйста, маленькая моя…

И мне ничего не оставалось, кроме как выполнить его просьбу.

– Исса, – он повернул голову и прижался губами к моей руке, обжигая кожу горячим дыханием, – ты моя… моя… и никто не помешает нам быть вместе… даже отец, – его голос резко похолодел. Я невольно одернула ладонь и непроизвольно сжалась, ожидая удара.

Но Адрей словно не заметил. Или принял мой страх совсем за другие чувства. Он счастливо рассмеялся и, опустившись, осторожно коснулся моих губ своими.

Заснул он только утром, когда за стенами наших покоев зашумели слуги. Адрей обнимал меня нежно, но крепко, прижимая к себе. А я замерла в его объятиях без движения, совершенно обалдев от того, что было между нами этой ночью…

Глаза слипались, я страшно устала, но сон никак не шел… В моей голове тревожно крутились две очень важные мысли…

Первая… Я была не готова к тому, что случилось. И не воспользовалась травкой, позволяющей избежать беременности в том случае, если мой муж выпил отвар, способствующий зачатию. Я помнила, что эту травку можно использовать и после, растворив три щепотки порошка в горячей воде. Но я не могла заставить себя сдвинуться с места.

Мне давно не было так хорошо, как сейчас. Тело, наполненное сладкой истомой, приятно ныло. Я не могла не признать: мой муж отлично знает, как ублажить женщину, которую любит. И это было второй мыслью, которая не давала мне покоя.

Мне понравилось… Мне, мать вашу, безумно понравилось быть с ним. С таким… Да, он называл меня Иссой, но я так привыкла носить чужие имена, что это меня совсем не покоробило. Но его нежность, его ласка, его любовь… Где-то в моей душе что-то изменилось. Я смотрела на спящего Адрея и больше не испытывала ненависти к человеку, сломавшему мне жизнь. И ненавидела себя за это. И боялась…

А вдруг это и есть тот самый проклятый гвоздь, за который зацепилось платье служанки?

Глава 7

Утро вечера мудренее… Эта поговорка из мира Елены Анатольевны лучше всего объясняла то, что случилось.

Ошеломленная сказочной ночью с мужем, я так и заснула в его объятиях. Но утром все изменилось. Меня разбудил чувствительный тычок под ребра и яростный рык:

– Что ты здесь делаешь?

Я открыла глаза. Адрей смотрел на меня с привычной злобой и ненавистью. Стало ясно, ничего не изменилось, а я не загадочная Исса, с которой мой муж становился другим человеком. Я даже не стала отвечать, просто откатилась подальше, на свою половину кровати, и закрыла глаза. Прошло не больше пары часов, как я заснула. И спать мне хотелось гораздо больше, чем устраивать разборки. Но кто бы мне позволил.

– Что разлеглась?! – Адрей шипел, как рассерженный гусь, – вставай! Иди приготовь мне завтрак, жена, – из его уст это прозвучало, как самое страшное ругательство.

Да, вчера я была права, этот негодяй решил, что ему удалось «перевоспитать» меня. И теперь он снова надеется на мою покорность и беспрекословное послушание.

– Отвали, – буркнула я, тем не менее вставая с постели.

Мне надо было срочно выпить противозачаточный отвар. И, вообще, как я могла засомневаться?! Надо было сделать это сразу, а не млеть от ласки, предназначенной совсем для другой женщины. А я, как полная дура, стала думать, что все не так плохо… Я усмехнулась про себя. Неужели я так сильно соскучилась по простой человеческой любви и ласке, что готова была простить Адрея после одной ночи?! Спросила и сама же ответила… Да, именно так и соскучилась… Гирем за все эти годы так и не появился в Яснограде. А других любовников я не заводила. Это было слишком рискованно. И потом, никто из мужчин не вызывал во мне никаких чувств. А я не баронесса Шерши и не могу спать с мужчиной только потому, что он красивый мужик.

В этом году мне исполнилось тридцать, а у меня ни семьи, ни своих детей… Я вдруг так остро почувствовала свое одиночество… Да, у меня есть Анни и Лушка, и я их очень сильно люблю. Но прямо сейчас мне так отчаянно захотелось простого женского счастья рядом с любимым мужчиной, что на глаза навернулись слезы. Я всхлипнула и прикусила губу.

Все это будет, прошептала про себя, стараясь быть как можно убедительнее. Только чуть позже… Когда мой брат сядет на трон. Убеждала и сама себе не верила… Мне уже тридцать! А сколько будет, когда все закончится?! Сорок?! Пятьдесят?!

Тоска по той жизни, которой у меня никогда не будет, стала невыносимой. Слезы сами хлынули из глаз, спрятав весь мир за полупрозрачной пеленой, искажающей все вокруг. Чтобы Адрей не увидел и не стал насмехаться над моей слабостью, я схватила подушку и прижала ее к своему лицу. Я пыталась сдержаться, но не могла. Рыдания прорывались сами, мои плечи вздрагивали против воли, я кричала в подушку, выплескивая скопившуюся боль…

– Да, ладно, – Адрей нахмурился и отошел от кровати. – Я сам прикажу принести нам завтрак… Тебе, как обычно, кашу и взвар с булочками?

И я кивнула, не поворачиваясь и не меняя позы. Что угодно, лишь бы он ушел поскорее и оставил меня одну. Я пока не была готова перестать плакать. Как только дверь хлопнула, я плашмя повалилась на кровать, давая волю слезам.

Из спальни я вышла еще не скоро. Надо было выплакаться, умыться и привести себя в порядок, чтобы не пугать окружающих покрасневшими глазами. Горничная уже принесла мне кипяток, и я проглотила горячий отвар из травки баронессы Шерши и теперь надеялась, что все обойдется.

Адрей ушел, но мой завтрак, заботливо накрытый клошем, стоял на столе.

Это утро было одним из самых трудных за всю мою жизнь. Не физически, а морально. Я жевала булочки, запивая их взваром, и не чувствовала вкуса. Раздрай, творившийся в душе, никуда не делся. У меня было столько дел, что сидеть и предаваться праздным размышлениям просто не было времени. Но я никак не могла заставить себя встать и идти работать. Случившееся ночью что-то изменило во мне. Не впервые я думала о том, как бы сложилась моя жизнь, если бы не мое истовое желание добиться справедливости и вернуть корону наследнику моего отца… Но сегодня тоска по несбывшемуся накатила, как никогда. И я должна была собрать себя по кусочкам и заставить идти вперед.

Я снова ощущала себя стоявшей в темном провале тайного хода. И никак не могла решиться сделать первый шаг. Тогда, много лет назад, это было проще, я не знала, сколько мне придется преодолеть, чтобы дойти до цели. Но сейчас мне стало страшно, что я потрачу всю свою жизнь на эту дорогу. И никуда не приду.

– Мам? – дверь приоткрылась без стука, и в щели появилась голова Анни, – можно к тебе?

Я кивнула, чувствуя, что если открою рот, то слезы хлынут снова. Она знала, что мне плохо и пришла, чтобы успокоить меня. Глаза защипало… Моя девочка… Моя дочь… Моя Анни…

– Мам, – Анни подошла и с тяжелым вздохом взобралась ко мне на колени. Как раньше. Она очень давно так не делала. Она обняла меня и, прижавшись губами к уху, зашептала, – все будет хорошо, мам. Все будет так, как ты мечтаешь. Поверь мне, я знаю. Главное, когда придет время, доверься своему сердцу. Не слушай никого, и свою голову не слушай. И тогда все будет хорошо…

Я кивнула и, обняв дочь, прижала ее к себе… Идти гораздо легче, если ты не одна. И если знаешь, что где-то впереди тебя ждут.

– Ты не одна, мам, – эхом повторила Анни, – у тебя есть я, Лушка и все остальные… У тебя много друзей, которые пойдут за тобой в любое подземелье…

Я снова кивнула… И подумала, что я так мало знаю о способностях своих детей. Ведь они ничего мне не рассказывают, эта тема для них – табу. Но неужели Анни читает мои мысли?

– Помнишь, ты рассказывала, как тебе было страшно, когда вы с Лушкой бежали из дома? И когда нашла меня в подворотне? Но мы уже выросли, и нас не надо нести на закорках. Теперь мы с Лушкой можем помочь тебе.

Я кивнула в третий раз. И улыбнулась. Кажется, это просто совпадение…

– Мам, я тебя так люблю, – Анни, увидев мою улыбку, перестала хмуриться, – ты у меня самая красивая, мам…

– Я тоже тебя люблю, – ответила я. Меня отпускало.

Почему я решила, что я одна? Я не одна. У меня есть дети: Анни и Лушка. Да, сын сейчас уедет. Так уж вышло, что повзрослевшие дети уходят от родителей. Но дочь пока останется со мной… Она еще ребенок, мой ребенок. Несмотря на всю магию Древних Богов.

– Анни, – я погладила ее по убранным в высокую прическу волосам, поправила выбившуюся прядь, – Лушка сказал, что ты просила отправить с ним Катрилу. – Она кивнула, вопросительно глядя на меня, – ты могла бы подойти с этой просьбой ко мне. Я бы тоже тебе не отказала… Если Катрила на самом деле хочет учиться, то мы должны помочь ей получить образование.

– Да, мам, – Анни улыбнулась. – Я просто не подумала… Просто, когда увидела, рядом был Лушка. Вот ему и сказала…

– Что увидела? – не поняла я.

– Ну, что Катрила хочет учиться, – глаза моей дочери сияли самой настоящей искренностью, но я каким-то шестым чувством почуяла что-то не то…

– Как ты могла это увидеть? – нахмурилась я. Внутри что-то беспокойно шевельнулось, предупреждая о неприятностях.

– Ну, я увидела, что будет потом, в будущем, – Анни продолжала смотреть на меня точно так же. Честно и невинно. Я невольно подумала, что слишком накручиваю… – Мам, ты же позволишь Катриле поехать?

– А ты не боишься, что твой брат наделает глупостей в дороге? – ответила я вопросом на вопрос и подмигнула дочери.

– Нет, мам, – рассмеялась она, – не наделает. Я тебе обещаю.

– Хорошо, – кивнула я, – пусть Катрила собирается. Только это надо сделать очень тихо и осторожно, чтобы никто не узнал об отъезде. Ты понимаешь?

– Ага, – легко согласилась Анни. А потом обвила мою шею руками и зашептала мне на ухо, – мам, я тебя хотела попросить еще кое о чем…

– О чем?

– Я будущая невеста абрегорианского принца и будущая императрица Абрегории. А ты же знаешь, какие у них порядки? Ну, то, что девочки не должны показываться на людях?

– Знаю, – кивнула я, все еще не понимая, куда она клонит.

– Так вот, – Анни вздохнула, – я тут подумала… Надо мне соблюдать их традиции. Ну, чтоб потом никто и никогда не упрекнул меня в том, что я недостойна короны империи. Понимаешь?

– Ты хочешь запереться в своих покоях и никуда не выходить, – рассмеялась я, не поверив в то, что услышала.

– Ага, – совершенно серьезно ответила она. – Понимаешь, так будет правильно. И хорошо для моего будущего…

– Это очень сложно, дочь. Ты не сможешь выходить даже в столовую. И не будет никаких ярмарок, прогулок по городу, представлений… Ничего… Я, конечно, буду навещать тебя каждый день, но в остальном. А еще Катрила уедет. И тебе придется провести много лет в одиночестве. Ты уверена, что хочешь такой жизни?

Анни вздохнула.

– Нет, мам, не хочу. Но так надо…

– Ну, хорошо, – согласилась я в полной уверенности, что решимости моей дочери хватит ненадолго. – Ты можешь жить по традициям Абрегорианской империи. Я поговорю с господином Первым советником, не думаю, что он будет против.

– А он не против, – она снова вздохнула. – Наоборот. Это он и предложил. А я подумала и согласилась.

Что?! Этот мерзавец давит на моего ребенка, заставляя ее делать то, что ей не хочется?! Да кого он из себя возомнил?! Я была возмущена до глубины души.

– Анни, ты можешь отказаться. Никто не посмеет запереть тебя в комнате. Даже он!

– Я знаю, мам, – кивнула Анни. – Но я же говорила, так надо. Так можно?

– Можно, – выдохнула я обреченно. А что я еще могла сделать? Пусть ребенок поиграет в абрегорианскую принцессу и успокоится… Зная, какая она непоседливая, я даже не сомневалась, запала хватит на несколько дней. А потом все будет, как раньше.

– Спасибо, мам! – радостно завопила дочь и, спрыгнув с моих коленей, помчалась к двери. И уже на ходе развернулась, – мам! Я забыла! Мы с Катрилой хотели пригласить портниху, чтоб она сшила нам одежду, как в империи. Можно же, да?