Правдивая история Мэра Сью

– Что вы себе позволяете?! – завопила возмущенно, тем не менее прекратив попытки пролезть наверх. – Я мэр Большого Куша!

– Проходить на второй этаж разрешено только заместителю мэра господину фон Байрону и его приближенным.

– Что?! Но я же мэр!

Они снова ничего не ответили. Я топнула ногой, в сердцах выругалась и отправилась в свой чулан. Надо обработать ранку. И, вообще, чую, что влипла я в какие-то неприятности по самые уши. Знала же, нельзя подписывать сомнительные договора, не узнав всю подноготную. А договор, который я подписала выглядел сомнительнее некуда. И как я только повелась на такой развод?!

Уборщица уже куда-то свалила, оставив после себя мокрый, но все такой же грязный пол. Я толкнула дверь и вошла в конуру, которая по какому-то недоразумению или, скорее всего, чьему-то злому умыслу, называлась кабинетом мэра. С тоской оглядела полуразвалившуюся мебель. Хотелось плакать. Ну, зачем они так со мной, а? Я же им ничего не сделала! Я же у них ничего не просила! Ну, не хотели они меня мэром делать, так зачем, вообще, нужен был этот цирк?

С горя плюхнулась на трехногую табуретку. Она хрустнула и сломалась, уронив меня на пол. Эта сломанная табуретка стала последней каплей, и я разревелась, сидя на грязном полу посреди грязной комнаты.

Никто так и не заглянул ко мне, не спросил, как у меня дела, не пожалел. Сказка, в которой я проснулась сегодня утром, была всего лишь сказкой. Не жила я никогда богато, так и не надо было начинать. С чего я, вообще, решила, что мне кто-то что-то должен? Мне никто и никогда ни в чем не помогал. Даже Ленка только обещала помочь, но так ничего и не сделала.

Я вытерла слезы. Встала. Царапина уже засохла. Она была неглубокой и неопасной. Но после такого предупреждения спорить с охраной никакого желания не было. Надо было думать, что делать здесь и сейчас.

Может не все так плохо? У меня хотя бы есть крыша над головой. Найду работу, буду зарабатывать на жизнь как и раньше… тот мир, этот мир… какая разница?

Помнится этот гадкий фон Байрон говорил, что моя квартира здесь же. И правда, за хлипким шкафом с одной дверцей был вход в еще одну комнату.

Пыль и грязь были точно такими же, на окне снова висела ветошь, изображавшая из себя штору. Я содрала и ее. Еще одна конура. Только вместо полуразвалившегося стола здесь была полуразвалившаяся узкая, односпальная кровать с кривыми ножками. Одной, вообще не было, и ее заменяли несколько толстых досок, положенных друг на друга.

На кровати лежал неровный, комковатый, сомнительной чистоты матрас, из которого кое-где торчала вата. Подушка, плоская и больше похожая на полупустой картофельный мешок. И большая дерюга, которая, видимо, должна была заменить одеяло.

Рядом с кроватью стоял высокий однодверный шкаф. Сама не знаю, зачем я открыла его. И с радостью нашла там свои вещи: плащ, туфли, колготки, юбка, блузка, белье и сумка. Хотя бы что-то хорошее.

В углу за узкой дверью пряталась такая же крошечная и неуютная ванная комната. К счастью, водопровод и канализация присутствовали. Хотя с моим-то везением, я не удивилась бы, если бы за водой пришлось ходить куда-нибудь на реку.

Мне нужны были вода, тряпки и ведра. И это все есть у уборщицы, которая недавно мыла полы в коридоре.

Женщина нашлась в соседней комнате. Он сидела на куче тряпья и жевала свой обед: твердую лепешку из серой муки и кусок жаренного мяса, похожий на подошву.

– Чего надо? – буркнула она, увидев меня в дверях своего чулана, очень похожего на кабинет мэра.

– Хотела попросить ведра и тряпки, – призналась я, – хочу отмыть кабинет и комнату.

Лицо уборщицы после моих слов вытянулось от удивления. Она смотрела на меня, открыв рот и выпучив глаза, как будто бы у меня на голове рога выросли или на лбу третий глаз появился.

– Сама?! – выдохнула она, когда я закончила говорить.

– Ну, да, – рассмеялась я. Очень уж смешно выглядела эта пораженная до глубины души женщина. – Прислуги-то у меня нет.

Уборщица кивнула, продолжая пучить на меня глаза, а потом махнула головой, указывая подбородком на ведра, стоявшие в углу:

– Верда. И тряпки, – она слегка подвинулась, освобождая мне место на куче, – вот…

Я и набрала… много… и для пола парочку, и для пыли несколько, и вместо полотенца для рук, для ног… на первое время сойдет… Уборщице пришлось встать и пересесть на узенькую скамейку, потому что куча уменьшилась вполовину.

Я погрузила выбранные тряпки в большое ведро и, подхватив его, собралась уходить.

– Неужто вправду сама убирать будешь?! – не выдержала женщина, следившая за мной, как коршун за цыплятами. – Умеешь что ли?!

Я фыркнула. Нашла о чем спросить. И честно ответила:

– Да, что там уметь-то? Знай себе три да три…

Вернулась в кабинет, подоткнула подол длинной юбки, засучила рукава, набрала воды в ванной и принялась тереть. К счастью, пыль смывалась довольно легко, и к вечеру я отмыла обе комнаты и ванную. Устала, правда, так, что еле ноги ворочала.

Чистота радовала. Хотя моя «квартира» все равно выглядела убого. Единственным украшением во всем моем новом жилище был небольшой рисунок на стене у самого пола: крошечный зеленый росток неведомого растения.

Закончив с уборкой, прополоскала все тряпки, развесила их на веревке, которую нашла в ванной, ополоснула ведро и сунула его в угол, между ванной и узеньким шкафом у двери. Жрать хотелось неимоверно.

Тихо скрипнула дверь. Ко мне в комнату вошла уборщица и с удивлением уставилась на меня. Мне даже стало неловко. Из-за меня человек целый день ходит с выпученными глазами. Как не потеряла их только. Того гляди выпадут.

– Я-то думала, завтра у тебя убраться. А ты все сама уже сделала. В кои-то веки нормальная попаданка явилась!

– Что?! – я аж привстала. Это что же получается, эта наглая тетка должна была убираться в моей комнате?

– Только зачем же ты, дуреха, – сокрушенно вздохнула уборщица, – с бесстыжим фон Байроном связалась? Головой не дорожишь что ли?!

– Головой?! – нахмурилась я, ощутив смутную тревогу. – Что это значит?!

И тетка Лауша, так звали уборщицу, поведала мне правдивую историю.

Город Большой Куш на краю Ардонского королевства славился своим бесславным прошлым.

Около полутора веков назад его основал герцог Буркингемский, попаданец, изгнанный из столицы за воровство и коррупцию. На честно украденные из королевской казны деньги, он быстро построил небольшой замок на ничейных землях на краю Безжизненных гор. Как раз там, куда через блуждающий портал довольно регулярно попадали люди из других миров.

Вокруг замка очень быстро образовался городок, в котором герцог Буркингемский провозгласил единственный закон – отсутствие каких-либо законов.

Герцог был известный ловеласом, картежником и пропойцей. И собрал в городке развеселую компанию приятелей, которая дни и ночи напролет предавалась прелюбодеянию, азартным играм и всем прочим порокам рода человеческого. Игорные дома, питейные заведения и целые улицы красных фонарей Большого Куша притягивали сброд со всего королевства.

Поначалу правящий тогда король его величество Витор Третий смотрел на нахальство герцога сквозь пальцы, поскольку увидел для себя немалую выгоду: во всех остальных городах стало тихо и спокойно, на дорогах пропали разбойники и даже портовые кабаки стали пристойными заведениями.

Но через несколько лет черное пятно на фоне всеобщего благолепия стало раздражать короля все больше и больше. И решил он одним махом избавиться от всех проблем – уничтожить Большой Куш. Все мечтал, что как исчезнет этот проклятый город грехов, так заживет Ардония счастливой, беззаботной, а самое главное праведной жизнью.

Операция не заняла много времени. Через месяц после начала похода воины вернулись с победой. Большой Куш был очищен от скверны и передан под управление короны, а не разрушен.

Герцог Буркингемский был приговорен к казни и, стоя на эшафоте, произнес ту самую пламенную речь, о которой говорил фон Байрон. Он призывал жителей Большого Куша пить, гулять, играть и всячески отвергать любую законность. Он говорил, что хаос – единственный естественный вид порядка.

Король только посмеялся над подобными заявлениями. Поставил во главе города своего верного соратника – графа Боротинского. Но через два года его пришлось повесить за растрату в особо крупных размерах. Граф не устоял перед соблазнами Большого Куша.

Следующим мэром назначили барона фон Брауха. Он прослужил около полугода, был пойман на взятке, осужден и сослан на каторгу.

Третьим был граф Возмемский. Он прослужил дольше всех в истории Большого Куша – целых три года. Его обезглавили по распоряжению взбешенного короля, бедолагу заподозрили в приписках и махинациях с государственными деньгами.

Так и повелось. Любой, самый честный человек, попадая в кресло мэра становился вором и казнокрадом. В народе рассказывали, что к несчастным приходит призрак герцога Буркингемского и соблазняет их на греховную жизнь. И никто во всем мире не способен противиться его зову.

Постепенно город приходил в упадок. Никто не желал добровольно занять кресло, а значит расстаться с головой.

За время правления Витора Третьего в Большом Куше сменилось тринадцать мэров. Все они были казнены за казнокрадство.

Витор Четвертый, вступив на престол, стал отправлять на должность мэра Виторска провинившихся аристократов. Вместо ссылки. Все равно их приходилось казнить через очень короткое время.

Его величество Витор Пятый стал поступать хитрее. Если он не находил повода для наказания подданного, то назначал его мэром Большого Куша.

Но ничего не помогло. Мэры сменяли друг друга так быстро, что жители не всегда успевали запомнить их имена.

Так длилось больше сотни лет, пока в городок не был сослан чрезвычайно хитрый купец фон Байрон, которого наказали за регулярный обман королевской кухни. Он-то и придумал гениальный по своей простоте план, первым же указом утвердив мэром случайного бродягу, которые позарился на обещанные богатства и роскошь, а сам стал его заместителем, хотя фактически управлял городом А бродяга жил в этой каморке, в которой теперь живу я.

Когда в очередной раз вскрылись махинации, мэр отправился на виселицу, а фон Байрон вышел сухим из воды. Теперь городом правит уже внук того первого фон Байрона. Мэров регулярно казнят, сваливая на них все шишки.

Нищие быстро поняли, что год-другой сытой жизни не стоит головы, поэтому фон Байрон переключился на попаданцев, которые регулярно попадают в этот мир и ничего не знают о Большом Куше и его дурной славе.

– И что же мне теперь делать?! – спросила я. Вопрос был риторический, и ответа на него я не ждала.

– А ничего, – вздохнула уборщица тетка Лауша, – простой люд-то давно устал от всего. Да, что мы можем сделать-то, ежели сами еле концы с концами сводим. У нас в Большом Куше, если кто и процветает, так это владельцы кабаков, игорных домов, да борделей. Вот они и поддерживают фон Байрона. А все остальные еле концы с концами сводят, и молятся, чтобы хоть кто-то избавил город от отребья.

Она вздохнула.

– Пойду я… Скоро стемнеет… Ночью-то на улицах небезопасно.

Тетка Лауша ушла, а я осталась одна.

Глава 3

Ночью я почти не спала. Голова раскалывалась от мыслей, желудок сводило от голода, комковатый матрас тоже не добавлял приятных ощущений. Несмотря на рассказ тетки Лауши, я все еще надеялась на что-то хорошее. Прислушивалась к шагам за дверью. Мне так хотелось верить, что сейчас ко мне заглянет господин фон Байрон и, смеясь, скажет, что это была шутка. Увы, он так и не появился.

Электричества в Большом Куше не было. Свечей и спичек мне тоже не выдали. Поэтому я лежала в темноте, смотрела в серый потолок и думала. В то, что меня казнят через год как-то не верилось. Мой мозг отказывался воспринимать эту информацию, как угрозу, и я легко «забыла» об этом неприятном нюансе.

Больше меня удивляло, что я совсем не скучало по прошлому. С родителями у меня были очень напряженные отношения. Я не оправдала их надежд, не выйдя замуж сразу после школы. И они постоянно говорили, что я эгоистка, ведь из-за меня брат никак не может жениться и привести в квартиру жену. Какая тут связь, я не совсем понимала, но старалась не спорить, и просто избегала разговоров. Иногда я неделями не заходила в их комнаты, обитая исключительно в коридоре, ванной и кухне.

Отношения с братом тоже не заладились. Глядя на родителей, он обвинял меня во всех своих неудачах. Ушла девушка? Сью ей не улыбалась. Уволили с очередной работы? Сью приходила слишком поздно и гремела раскладушкой, не давая выспаться.

В общем, не так много я и потеряла. Зато теперь у меня есть пусть неказистый, но свой угол.

Единственное, о чем я жалела, так это о том, что не успела познакомиться с олигархом. А вдруг бы мне повезло? Он влюбился бы в меня, и мы жили бы долго и счастливо. И моя сегодняшняя сказка стала бы реальностью…

Но реальность, увы, была совсем другой. Мне срочно надо что-то предпринять, чтобы выжить. И в первую очередь мне нужно найти работу.

Надо завтра пройтись по местным лавкам. Может быть возьмут куда-нибудь продавцом для начала. А потом я найду библиотеку, изучу местное законодательство и учет и пойду работать по специальности. Я же не зря училась в универе.

Хотя зачем мне что-то искать? Ведь я – мэр! Пусть и формальный, но мэр. И у меня должна быть какая-то зарплата. И какие-то права. Пусть тоже формальные. Надо только встретиться завтра утром с фон Байроном и потребовать у него то, что принадлежит мне по праву: работу в мэрии. И зарплату мэра.

С рассветом я встала, собралась и вышла в холл, где стоя дремали стражники. Из-за их железных доспехов даже было не видно те же это люди или другие. Я устроилась на подоконнике у входа, и принялась ждать, когда фон Байрон придет на работу.

Потихоньку стали появляться сотрудники. Они проходили мимо, поодиночке и группами, исподтишка глазели на меня и перешептывались. А мой заместителя все не было. Я уже отчаялась и кусала губы, сожалея, что не пошла искать работу в городе.

Фон Байрон появился на лестнице совершенно внезапно. Он спускался со второго этажа, к выходу, с высоким и худым человеком в ярком сюртуке. Вообще, что за странный выбор цветов? Тетка Лауша одевалась в нормальные темные одежды, а тут два мужика: один в ярко-розовом, другой в нежно-салатовом? Это явно же неспроста.

А пока я вскочила с подоконника и направилась навстречу заму.

– Доброе утро, господин фон Байрон, – улыбнулась я радостно.

Но мужчины не обратили на меня никакого внимания. Как будто бы я была пустым местом. Ну, уж нет, такого отношения я спускать не собиралась. Пусть я не жена олигарха, но такого неуважения к себе не потерплю. Я бесцеремонно схватила фон Барона за рукав розового одеяния. Ткань оказалась неожиданно тонкой, легкой, как будто бы я схватила крыло бабочки. Но очень прочной. От резкого рывка она не порвалась, хотя я уже представляла, что сейчас останусь с клочком розовой ткани в руках.

– Кто вы?! – нахмурился фон Байрон, отвлекаясь от разговора со светло-зеленым, – что вам надо?!

От неожиданности, что этот козлина уже забыл обо мне, я ляпнула, не подумав:

– Кто-кто! Я ваш начальник, мэр города Большой Куш!

– Что?! – на меня вылупились оба. Я даже грешным делом подумала, что вчера это был какой-нибудь двойник. Ну, нельзя же так натурально сыграть удивление, если двенадцать часов назад сам вопил от радости на городском совете.

– А! – недовольно сморщился фон Байрон, узнав меня, – это ты. Что надо-то? Иди к себе, нечего тут шляться.

– Мне нужна работа, – снова улыбнулась я. – Я хотела найти работу в городе, а потом подумала, что это будет очень странно, если мэр будет работать не в мэрии…

С каждым произнесенным лицо фон Байрона вытягивалось все больше и больше, пухлые щеки растягивались и пропадали с лица, как не бывало.

– Работа?! Но зачем тебе работа?!

– Чтобы не умереть от голода, очевидно, – оскалилась я.

Фон Байрон недовольно запыхтел, но пробурчал:

– Да, будут тебе талоны в столовую! Иди забери. Забыл я. Не до тебя сейчас!

Вот гад! Забыл он! А я с голодухи готова подоконник грызть!

– А зарплата?! Мне нужна зарплата!

Он снова остановился и с ненавистью взглянув на меня, заявил:

– Вся зарплата мэра уходит на его содержание, то есть аренду квартиры в мэрии и питание.

Я невольно восхитилась наглостью этого ушлого потомка купеческого рода. Каков хитрец! Уверена, по документам мой чуланчик проходит, как роскошные апартаменты, а на завтрак мне подают суфле из соловьиных язычков.

Только не на ту напали. Не зря я готовилась стать сотрудником контрольно-ревизионного отдела в нашей администрации. Теперь меня не проведешь. Это вчера я малость затупила от неожиданности. Но сегодня уже пришла в себя.

– Отлично, – кивнула я, – тогда я съеду сейчас же. Знаете ли, мне не по карману жить в мэрии. Лучше уж сниму квартирку на окраине города.

Гад мгновенно просчитал, чем это ему грозит. Если он отдаст мне те деньги, которые по документам составляют мою зарплату, то есть содержание, то ему самому придется перебираться на окраины. Если не отдаст, то проверяющие заподозрят неладное: зачем мэр тратит столько денег на апартаменты и питание, если впроголодь живет в каком-нибудь клоповнике.

– Какая же ты неблагодарная! – всплеснул руками фон Байрон. – Мы, члены городского совета к тебе со всей душой! Мы тебя мэром выбрали! Одели тебя, обули! Крышу над головой предоставили! Кормим! Будем кормить! – Исправился он. – А ты?! Явилась и нагло требуешь все больше и больше! Ни стыда, ни совести!

Его вопли подхватил второй. И теперь они оба громко сокрушались о том, какая бесстыжая попаданка им досталась. Это было забавно. И я бы их послушала, но мой желудок громко, перебивая крики, заурчал от голода.

– Нет, значит нет, – втиснулась я в паузу, – до свидания, господа… Мне пора идти искать квартиру.

И развернувшись, зашагала к выходу. Я, конечно же, блефовала. Мне совершенно не хотелось никуда уходить, не получив того, что причитается. Но как еще можно было заставить фон Байрона поступать так, как нужно мне? Я не знала.

За моей спиной затихло.

– Эй, стой! Как там тебя? – позвал меня злой, как тысяча чертей заместитель мэра. Я обернулась. – Будет тебе работа! Поднимись к моему секретарю, скажи, что я велел тебе работу в мэрии найти. Пусть оформит, как Жуську. Поняла?

– Поняла, – кивнула я. Еще как поняла. Не знаю, кто такая эта неведомая Жуська, но такая схема мне знакома. Работает один человек, а по документам проходит другой. Но ничего… Я еще выведу фон Байрона на чистую воду. Я еще покажу всем, кто в Большом Куше настоящий мэр! Я еще не придумала как, но непременно придумаю!

От энтузиазма у меня даже голод пропал. Я влетела в роскошную приемную заместителя мэра и, споткнувшись на пороге, застыла, открыв рот от удивления. И было с чего.

За столом, на месте секретаря сидел ОН… Мой олигарх, которого я придумала вчера утром. Точно такой же, как я видела его в своих мечтах. Высокий, сильный, с ямочкой на подбородке, заметной через брутальную трехдневную щетину, и длинные волосы цвета платины, забранные в высокий хвост.

– Что вам нужно? – понял он взгляд с листа бумаги, на котором что-то писал перьевой ручкой.

Я попыталась что-то ответить, но не смогла. Только смотрела на него, беззвучно открывая рот, как рыба.

– Вам плохо? – Моя мечта легко встал изо стола и, подойдя ко мне, заглянул в глаза.

Я кивнула. Мне плохо. Очень. И помотала головой из стороны в сторону. Мне совсем не плохо. Мне так хорошо!

От секретаря исходил такой мужской магнетизм, что у меня мгновенно обмякли колени, а сама я готова была отдаться ему прямо здесь и сейчас. И родить ему наследника. Или двух. А лучше трех. Но не сразу, а по очереди! А то сразу это как-то нечестно…

– Прошу вас, присядьте, – с мягкой, доброй улыбкой, он подхватил меня под локоток и подтащил к креслу рядом со своим столом. Сама я бы не дошла.

Там где его ладони касались моего тела, защищенного только тонкой тканью, кожа вспыхивала как от ожогов и горела, как будто бы у меня аллергия. Не зря говорят, что любовь это болезнь, всплыла в голове неуместная мысль. Но я, и правда, еще никогда в жизни не испытывала ничего подобного.

Он усадил меня и отошел к небольшому столику у окна, на котором стоял графин с водой. А я готова была сползти с кресла, расплыться лужицей у его ног и течь туда, куда он идет…

– Вот, держите, – протянул он стакан и помог напиться, потому что мои руки не слушались и хватались за его запястья, вместо того, чтобы браться за стакан с водой.

– Д-добрый день. – Вода смочила горло, и я смогла говорить, – меня зовут Сью. А вас?

– Хараш, – ответил он, – я работаю секретарем у господина фон Байрона. Вы, наверное, пришли к нему?

– Нет, – мотнула я головой, все глубже погружаясь в синеву его глаз. Хараш присел на корточки у кресла, и наши глаза находились на одном уровне. – Я к вам, – я запнулась на мгновение, усилием воли возвращаясь к цели своего появления здесь, – я ваш новый мэр. И господин фон Байрон велел подойти к вам, чтобы найти мне какую-нибудь работу в мэрии… Сказал, оформить, как Жуську.

– Новый мэр?! – улыбнулся Хараш, показывая ямочку на щеке во всей красе и поражая меня контрольным в голову. И все мысли вынесло из головы через эту дыру. И теперь она стала пустой и легкой. Я улыбнулась ему в ответ. Если есть в этом мире счастье, то вот оно, происходит прямо здесь и сейчас.

– Мэр Сью? – он осторожно высвободил свои ладони из моих рук. – Давайте посмотрим, чем я могу вам помочь.

Хараш отошел от меня, я пристально следила за его перемещениями, не в силах оторвать взгляд от красавчика. Он сел за стол, разворошил стопки бумаг, и с довольным возгласом вынул лист, на котором было всего две строчки.

– Вот! – он довольно хмыкнул. – У нас в мэрии есть две вакансии: служащий в архиве и секретарь в департаменте плотских увеселений.

У меня глаза на лоб полезли. Департамент плотских увеселений?! Это что еще за такое? Наверное, я спросила это вслух, потому что Хараш ответил:

– Это департамент, которые контролирует работу публичных домов. Это один из самых богатых департаментов Большого Куша. Вам повезет, если вы туда попадете. Правда работать приходится в основном ночью и на выезде… Глава департамента очень щепетильно относится к своей работе и каждую ночь устраивает проверки заведений. Вы, как секретарь, должны будете присутствовать при этом, для фиксации нарушений.

Когда мои брови коснулись волос, я решительно махнула рукой, останавливая рассказ секретаря фон Байрона.

– Я пойду в архив! – решительно заявила я. Не то, чтобы мне хотелось ковыряться в пыльном архиве. Но держать свечку при «проверках» мне хотелось еще меньше.

К тому же именно в архиве я смогу раздобыть компромат на своего заместителя. Уж в чем-чем, а в цифрах я понимаю. Придется, правда, сначала изучить местные законы. Но ничего, время у меня есть. Тетка Лауша сказала, что ревизия была совсем недавно, и предыдущий мэр лишился своей головы только на прошлой неделе. А это значит, что следующая проверка приедет не раньше, чем через год… а скорее всего позже…

– Отличный выбор, – подмигнул мне секретарь, отчего все разумные мысли снова вылетели из головы, и жаркая волна прокатилась по телу сверху вниз и обратно. Ну, почему он не олигарх?! Я бы ни секундочки не раздумывала. Прямо сейчас предложила бы ему выйти за него замуж.

Хараш, не зная о моих матримониальных планах, что-то нацарапал на листке бумаги и протянул мне.

– Держите. Вам нужно спуститься в подвал, архив находится там.

– Хорошо, – кивнула я. Взяла листочек и с любопытством уставилась на незнакомые закорючки, которые каким-то образом трансформировались в моей голове в понятные слова. Удивительно, не знала, что там можно… Хотя я до вчерашнего дня не знала, что можно попасть в другой мир.

– Это вам талончики на обед в столовке, – улыбнулся Хараш. – Она там же, внизу, рядом с архивом.

Поблагодарила я красавчика-секретаря уже на бегу. Голод был сильнее влюбленности.

Столовка оказалась похожа на обычную заводскую столовую. Большие окна, застиранные шторы, в углу развесистый фикус в огромном горшке, столики на шестерых, стулья на металлических ножках, помятые от времени оловянные подносы, линия раздачи, небольшой плакат, в котором говорилось, что в столовой самообслуживание, и окошко, куда надо относить грязную посуду. Вот подозревала я, что герцог Буркингемский был наш человек, но теперь убедилась на все сто процентов: слово «сомообслуживание» было написано на русском.

А вот меню отличалось очень сильно. Никаких тебе борщей, макарон, тушеной капусты и котлет. Вместо этого на полках лежали знакомые мне по обеду уборщицы твердые лепешки, мясо-подошва и какая-то серая каша из крупы слегка напоминающей рис. Но сегодня я не привередничала. Голод не тетка. Отоварила пару талонов и, получив по две порции серой каши, с кусками сухого пережаренного мяса, зубодробительные лепешки и пару стаканов травяного отвара со вкусом сена и отправилась обедать.