Любви старинные туманы

Чародей

Анастасии Цветаевой

Он был наш ангел, был наш демон,Наш гувернер – наш чародей,Наш принц и рыцарь. – Был нам всем онСреди людей!В нем было столько изобилий,Что и не знаю, как начну!Мы пламенно его любили –Одну весну.Один его звонок по зале –И нас охватывал озноб,И до безумия пылалиГлаза и лоб.И как бы шевелились корниВолос, – о, эта дрожь и жуть!И зала делалась просторней,И у́же – грудь.И руки сразу леденели,И мы не чувствовали ног.– Семь раз в течение неделиТакой звонок!*Он здесь. Наш первый и последний!И нам принадлежащий весь!Уже выходит из передней!Он здесь, он здесь!Он вылетает к нам, как птица,И сам влетает в нашу сеть!И сразу хочется кружиться,Кричать и петь.*Прыжками через три ступениВзбегаем лесенкой крутойВ наш мезонин – всегда весеннийИ золотой.Где невозможный беспорядок –Где точно разразился громНад этим ворохом тетрадокЕще с пером.Над этим полчищем шарманок,Картонных кукол и зверей,Полуобгрызанных баранок,Календарей,Неописуемых коробок,С вещами не на всякий вкус,Пустых флакончиков без пробок,Стеклянных бус,Чьи ослепительные гроздиClinquantes, е́clatantes grappes[1] –Звеня опутывают гвоздиДля наших шляп.Садимся – смотрим – знаем – любим,И чуем, не спуская глаз,Что за него себя погубим,А он – за нас.Два скакуна в огне и в мыле –Вот мы! – Лови, когда не лень! –Мы говорим о том, как жилиВчерашний день.О том, как бегали по залеСегодня ночью при луне,И что и как ему сказалиПотом во сне.И как – и мы уже в экстазе! –За наш непокоримый духНачальство наших двух гимназийНас гонит двух.Как никогда не выйдем замуж,– Так и останемся втроем! –О, никогда не выйдем замуж,Скорей умрем!Как жизнь уже давным-давно нам –Сукно игорное: – vivat!За Иоанном – в рай, за дономЖуаном – в ад.*Жерло заговорившей Этны –Его заговоривший рот.Ответный вихрь и смерч, ответныйВодоворот.Здесь и проклятья, и осанна,Здесь все сжигает и горит.О всем, что в мире несказанно,Он говорит.Нас – нам казалось – насмерть раняКинжалами зеленых глаз,Змеей взвиваясь на диване!..О, сколько разС шипеньем раздраженной кобры,Он клял вселенную и нас, –И снова становился добрый…Почти на час.Чревовещание – девизы –Витийства – о, король плутов! –Но нам уже доносят снизу,Что чай готов.*Среди пятипудовых тетокОн с виду весит ровно пуд:Так легок, резок, строен, четок,Так страшно худ.Да нет, – он ничего не весит!Он ангельски – бесплотно – юн!Его лицо, как юный месяц,Меж полных лун.Упершись в руку подбородком, –О том, как вечера тихи,Читает он. – Как можно теткамЧитать стихи?!*О, как он мил, и как сначалаПреувеличенно-учтив!Как, улыбаясь, прячет жалоИ как, скрестивСвои магические руки,Умеет – берегись, сосед! –Любезно отдаваться скукеПустых бесед.Но вдруг – безудержно и сразу! –Он вспыхивает мятежом,За безобиднейшую фразуГрозя ножом.Еще за полсекунды чинный,Уж с пеной у́ рта взвел курок. –Прощай, уют, и именинный,Прощай, пирог!*Чай кончен. Удлинились тени,И домурлыкал самовар.Скорей на свежий, на весеннийТверской бульвар!Нам так довольно о Бодлере!Пусть ветер веет нам в лицо!Поют по-гоголевски двери,Скрипит крыльцо. –В больших широкополых шляпахМы, кажется, еще милей…– И этот запах, этот запахОт тополей.Бульвар сверкает. По дорожкеКосые длинные лучи.Бегут серсо, за ними ножки,Летят мячи,Другие остаются в сетках.Вот мальчик в шапочке «Варяг»На платьице в шотландских клеткахНаправил шаг.Сияют кудри, щечки, глазки,Ревун надулся и охрип.Скрипят колесами коляски,– Протяжный скрип. –Там мама наблюдает зоркоЗа девочкой с косой, как медь.В одной руке ее – ведерко,В другой – медведь.Какой-то мальчик просит кашки.Ох, как он, бедный, не доросДо гимназической фуражкиИ папирос!О вейтесь, кудри, вейтесь, ленты!Увы, обратно нет путей!Проходят парами студентыСреди детей.Играет солнце по аллеям…– Как жизнь прелестна и проста! –Нам ровно тридцать лет обеим:Его лета.*О, как вас перескажешь ныне –Четырнадцать – шестнадцать лет!Идем, наш рыцарь посредине,Наш свой – поэт.Мы по бокам, как два привеска,И видит каждая из нас:Излом щеки, сухой и резкий,Зеленый глаз,Крутое острие бородки,Как злое острие клинка,Точеный нос и очерк четкийВоротничка.(Кто с нашим рыцарем бродячимТеперь бредет в луче златом?..)Над раскаленным, вурдалачьим,Тяжелым ртом, –Уса, взлетевшего высоко,Надменное полукольцо…– И все заглядываем сбокуЕму в лицо.А там, в полях необозримых,Служа Небесному Царю,Чугунный правнук ИбрагимовЗажег зарю.*На всем закат пылает алый,Пылают где-то купола,Пылают окна нашей залыИ зеркала.Из черной глубины рояляПылают гроздья алых роз.– «Я рыцарь Розы и Грааля,Со мной Христос,Но шел за мной по всем дорогамТот, кто присутствует и здесь.Я между Дьяволом и БогомРазорван весь.Две правды – два пути – две силы –Две бездны: Данте и Бодлер!»О, как он по-французски, милый,Картавил «эр».Но, милый, Данте ты оставишь,И с ним Бодлера, дорогой!Тихонько нажимаем клавиш,За ним другой –И звуки – роем пчел из улья –Жужжат и вьются – кто был прав?!Наш Рыцарь Розы через стульяЛетит стремглав.Он, чуть ли не вселенной старше –Мальчишка с головы до пят!По первому аккорду маршаОн весь – солдат!Чу! – Звон трубы! – Чу! – Конский топот!Треск барабана! – Кивера!Ах, к черту ум и к черту опыт!Ура! Ура!Он Тот, в чьих белых пальцах сжатыСердца и судьбы, сжат весь мир.На нем зеленый и помятыйПростой мундир.Он Тот, кто у кремлевских башенСтоял во весь свой малый рост,В чьи вольные цвета окрашенАркольский мост.*Должно быть бледны наши лица,Стук сердца разрывает грудь.Нет времени остановиться,Нет сил – вздохнуть.Магическою силой рукиПо клавишам – уже летят!Гремят вскипающие звуки,Как водопад.Цирк, раскаленный, как Сахара,Сонм рыжекудрых королев.Две гордости земного шара:Дитя и лев.Под куполом – как царь в чертогеКрасуется британский флаг.Расставив клетчатые ноги,Упал дурак…В плаще из разноцветных блесток,Под говор напряженных струн,На площадь вылетел подросток,Как утро – юн!– Привет, милэди и милорды! –Уже канат дрожит тугойПод этой маленькой и твердойЕго ногой.В своей чешуйке многозвездной,– Закончив резвый пируэт, –Он улыбается над бездной,Подняв берет.*Рояль умолкнул. ДребезжащийОткуда-то – на смену – звук.Играет музыкальный ящик,Старинный друг,Весь век до хрипоты, до стона,Игравший трио этих пьес:Марш кукол – Auf der Blauen Donau[2] –И экосез.В мир голосов и гобеленовОткрылась тайная тропа:О, рай златоволосых венок!О, вальс в три па!Под вальс невинный, вальс старинныйТанцуют наши три весны, –Холодным зеркалом гостиной –Отражены.Так, залу окружив трикраты,– Тройной тоскующий тростник, –Вплываем в царство белых статуйИ старых книг.На вышке шкафа, сер и пылен,Видавший лучшие лета,Угрюмо восседает филинС лицом кота.С набитым филином в соседствеСпит Зевс, тот непонятный дед,Которым нас пугали в детстве,Что – людоед.Как переполненные соты –Ряд книжных полок. Тронул бликПергаментные переплетыСтаринных книг.*Цвет Греции и слава Рима, –Неисчислимые тома!Здесь – сколько б солнца ни внесли мы,Всегда зима.Последним солнцем розовея,Распахнутый лежит Платон…Бюст Аполлона – план Музея –И все – как сон.*Уже везде по дому ставниЗахлопываются, стуча.В гостиной – где пожар недавний? –Уж ни луча.Все меньше и все меньше света,Все ближе и все ближе стук…Уж половина кабинетаОслепла вдруг.Еще единым мутным глазомБелеет левое окно.Но ставни стукнули – и разомСовсем темно.Самозабвение – нирвана –Что, фениксы, попались в сеть?! –На дальних валиках диванаНе усидеть!Уже в углу вздохнуло что-то,И что-то дрогнуло чуть-чуть.Тихонько скрипнули ворота:Кому-то в путь.Иль кто-то держит путь обратный– Уж наши руки стали льдом –В завороженный, невозвратныйНаш старый дом.Мать под землей, отец в Каире…Еще какое-то пятно!Уже ничто смешное в миреНам не смешно.Уже мы поняли без слова,Что белое у шкафа – гроб.И сердце, растеряв подковы,Летит в галоп.*– «Есть в мире ночь. Она беззве́здна.Есть в мире дух, он весь – обман.Есть мир. Ему названье – безднаИ океан.Кто в этом океане плавал –Тому обратно нет путей!Я в нем погиб. – Обратно, Дьявол!Не тронь детей!А вы, безудержные дети,С умом, пронзительным, как лед, –С безумьем всех тысячелетий,Вы, в ком поет,И жалуется, и томится –Вся несказа́нная земля!Вы, розы, вы, ручьи, вы, птицы,Вы, тополя –Вы, мертвых Лазарей из гробаТолкающие в зелень лип,Вы, без кого давным-давно быУже погибНаш мир – до призрачности зыбкийНа трех своих гнилых китах –О, золотые рыбки! – СкрипкиВ моих руках! –В короткой юбочке нелепойНесущие богам – миры,Ко мне прижавшиеся слепо,Как две сестры,Вы, чей отец сейчас в Каире,Чьей матери остыл и след –Узнайте, вам обеим в миреСпасенья нет!Хотите, – я сорву повязку?Я вам открою новый путь?»«Нет, – лучше расскажите сказкуПро что-нибудь…»*О Эллис! – Прелесть, юность, свежесть,Невинный и волшебный вздор!Плач ангела! – Зубовный скрежет!Святой танцор,Без думы о насущном хлебеЖивущий – чем и как – Бог весть!Не знаю, есть ли Бог на небе! –Но, если есть –Уже сейчас, на этом свете,Все до единого грехиТебе отпущены за этиМои стихи.О Эллис! – Рыцарь без измены!Сын голубейшей из отчизн!С тобою раздвигались стеныВ иную жизнь…– Где б ни сомкнулись наши векиВ безлюдии каких пустынь –Ты – наш и мы – твои. Во векиВеков. Аминь.

15 февраля – 4 мая 1914

«Все глаза под солнцем – жгучи…»

Все глаза под солнцем – жгучи,День не равен дню.Говорю тебе на случай,Если изменю:Чьи б ни целовала губыЯ в любовный час,Черной полночью кому быСтрашно ни клялась, –Жить, как мать велит ребенку,Как цветочек цвесть,Никогда ни в чью сторонкуГлазом не повесть…Видишь крестик кипарисный?– Он тебе знаком –Все проснется – только свистниПод моим окном.

22 февраля 1915

«Повторю в канун разлуки…»

Повторю в канун разлуки,Под конец любви,Что любила эти рукиВластные твоиИ глаза – кого-кого-тоВзглядом не дарят! –Требующие отчетаЗа случайный взгляд.Всю тебя с твоей треклятойСтрастью – видит Бог! –Требующую расплатыЗа случайный вздох.И еще скажу устало,– Слушать не спеши! –Что твоя душа мне всталаПоперек души.И еще тебе скажу я:– Все равно – канун! –Этот рот до поцелуяТвоего был юн.Взгляд – до взгляда – смел и светел,Сердце – лет пяти…Счастлив, кто тебя не встретилНа своем пути.

28 апреля 1915

«Мне нравится, что Вы больны не мной…»

Мне нравится, что Вы больны не мной,Мне нравится, что я больна не Вами,Что никогда тяжелый шар земнойНе уплывет под нашими ногами.Мне нравится, что можно быть смешной –Распущенной – и не играть словами,И не краснеть удушливой волной,Слегка соприкоснувшись рукавами.Мне нравится еще, что Вы при мнеСпокойно обнимаете другую,Не прочите мне в адовом огнеГореть за то, что я не Вас целую.Что имя нежное мое, мой нежный, неУпоминаете ни днем ни ночью – всуе…Что никогда в церковной тишинеНе пропоют над нами: аллилуйя!Спасибо Вам и сердцем и рукойЗа то, что Вы меня – не зная сами! –Так любите: за мой ночной покой,За редкость встреч закатными часами,За наши не-гулянья под луной,За солнце не у нас над головами,За то, что Вы больны – увы! – не мной,За то, что я больна – увы! – не Вами.

3 мая 1915

«Вспомяните: всех голов мне дороже…»

Вспомяните: всех голов мне дорожеВолосок один с моей головы.И идите себе… – Вы тоже,И Вы тоже, и Вы.Разлюбите меня, все разлюбите!Стерегите не меня поутру!Чтоб могла я спокойно выйтиПостоять на ветру.

6 мая 1915

«Милый друг, ушедший дальше, чем за море!…»

Милый друг, ушедший дальше, чем за море!Вот Вам розы – протянитесь на них.Милый друг, унесший самое, самоеДорогое из сокровищ земных.Я обманута, и я обокрадена, –Нет на память ни письма, ни кольца!Как мне памятна малейшая впадинаУдивленного – навеки – лица.Как мне памятен просящий и пристальныйВзгляд – поближе приглашающий сесть,И улыбка из великого Издали, –Умирающего светская лесть…Милый друг, ушедший в вечное плаванье,– Свежий холмик меж других бугорков! –Помолитесь обо мне в райской гавани,Чтобы не было других моряков.

5 июня 1915

«Что видят они? – Пальто…»

Что видят они? – ПальтоНа юношеской фигуре.Никто не узнал, никто,Что полы его, как буря.Остер, как мои лета,Мой шаг молодой и четкий.И вся моя правотаВот в этой моей походке.А я ухожу навекИ думаю: день весеннийЗапомнит мой бег – и бегМоей сумасшедшей тени.Весь воздух такая лесть,Что я быстроту удвою.Нет ветра, но ветер естьНад этою головою!Летит за крыльцом крыльцо,Весь мир пролетает сбоку.Я знаю свое лицо.Сегодня оно жестоко.Как птицы полночный крик,Пронзителен бег летучий.Я чувствую: в этот мигМой лоб рассекает – тучи!

Вознесение 1915

«В гибельном фолианте…»

В гибельном фолиантеНету соблазна дляЖенщины. – Ars AmandiЖенщине – вся земля.Сердце – любовных зелийЗелье – вернее всех.Женщина с колыбелиЧей-нибудь смертный грех.Ах, далеко до неба!Губы – близки во мгле…– Бог, не суди! – Ты не былЖенщиной на земле!

29 сентября 1915

«Я знаю правду! Все прежние правды – прочь!…»

Я знаю правду! Все прежние правды – прочь!Не надо людям с людьми на земле бороться.Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.О чем – поэты, любовники, полководцы?Уж ветер стелется, уже земля в росе,Уж скоро звездная в небе застынет вьюга,И под землею скоро уснем мы все,Кто на земле не давали уснуть друг другу.

3 октября 1915

«Откуда такая нежность?…»

Откуда такая нежность?Не первые – эти кудриРазглаживаю, и губыЗнавала темней твоих.Всходили и гасли звезды,– Откуда такая нежность? –Всходили и гасли очиУ самых моих очей.Еще не такие гимныЯ слушала ночью темной,Венчаемая – о нежность! –На самой груди певца.Откуда такая нежность,И что с нею делать, отрокЛукавый, певец захожий,С ресницами – нет длинней?

18 февраля 1916

«В огромном городе моем – ночь…»

В огромном городе моем – ночь.Из дома сонного иду – прочь.И люди думают: жена, дочь, –А я запомнила одно: ночь.Июльский ветер мне метет – путь,И где-то музыка в окне – чуть.Ах, нынче ветру до зари – дутьСквозь стенки тонкие груди – в грудь.Есть черный тополь, и в окне – свет,И звон на башне, и в руке – цвет,И шаг вот этот – никому – вслед,И тень вот эта, а меня – нет.Огни – как нитка золотых бус,Ночного листика во рту – вкус.Освободите от дневных уз,Друзья, поймите, что я вам – снюсь.

17 июля 1916, Москва

«После бессонной ночи слабеет тело…»

После бессонной ночи слабеет тело,Милым становится и не своим, – ничьим.В медленных жилах еще занывают стелы –И улыбаешься людям, как серафим.После бессонной ночи слабеют рукиИ глубоко равнодушен и враг и друг.Целая радуга – в каждом случайном звуке,И на морозе Флоренцией пахнет вдруг.Нежно светлеют губы, и тень золочеВозле запавших глаз. Это ночь зажглаЭтот светлейший лик, – и от темной ночиТолько одно темнеет у нас – глаза.

19 июля 1916

«Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…»

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,Оттого что лес – моя колыбель, и могила –                                                          лес,Оттого что я на земле стою – лишь одной                                                       ногой,Оттого что я тебе спою – как никто другой.Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,У всех золотых знамен, у всех мечей,Я ключи закину и псов прогоню с крыльца –Оттого что в земной ночи я вернее пса.Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой,И в последнем споре возьму тебя – замолчи! –У того, с которым Иаков стоял в ночи.Но пока тебе не скрещу на груди персты –О проклятие! – у тебя остаешься – ты:Два крыла твои, нацеленные в эфир, –Оттого что мир – твоя колыбель, и могила –                                                             мир!

15 августа 1916

«И взглянул, как в первые раза…»

И взглянул, как в первые разаНе глядят.Черные глаза глотнули взгляд.Вскинула ресницы и стою.– Что, – светла? –Не скажу, что выпита дотла.Все до капли поглотил зрачок.И стою.И течет твоя душа в мою.

7 августа 1916

«Соперница, а я к тебе приду…»

Соперница, а я к тебе придуКогда-нибудь, такою ночью лунной,Когда лягушки воют на прудуИ женщины от жалости безумны.И, умиляясь на биенье векИ на ревнивые твои ресницы,Скажу тебе, что я – не человек,А только сон, который только снится.И я скажу: – Утешь меня, утешь,Мне кто-то в сердце забивает гвозди!И я скажу тебе, что ветер – свеж,Что горячи – над головою – звезды…

8 сентября 1916

«И другу на руку легло…»

И другу на руку леглоКрылатки тонкое крыло.Что я поистине крылата,Ты понял, спутник по беде!Но, ах, не справиться тебеС моею нежностью проклятой!И, благодарный за тепло,Целуешь тонкое крыло.А ветер гасит огонькиИ треплет пестрые палатки,А ветер от твоей рукиОтводит крылышко крылатки…И дышит: душу не губи!Крылатых женщин не люби!

21 сентября 1916

«Ты, мерящий меня по дням…»

Ты, мерящий меня по дням,Со мною, жаркой и бездомной,По распаленным площадям –Шатался – под луной огромной?И в зачумленном кабаке,Под визг неистового вальса,Ломал ли в пьяном кулакеМои пронзительные пальцы?Каким я голосом во снеШепчу – слыхал? – О, дым и пепел! –Что можешь знать ты обо мне,

Раз ты со мной не спал и не пил?

7 декабря 1916

«Я – есмь. Ты – будешь. Между нами – бездна…»

Я – есмь. Ты – будешь. Между нами – бездна.Я пью. Ты жаждешь. Сговориться – тщетно.Нас десять лет, нас сто тысячелетийРазъединяют. – Бог мостов не строит.Будь! – это заповедь моя. Дай – мимоПройти, дыханьем не нарушив роста.Я – есмь. Ты будешь. Через десять весенТы скажешь: – есть! – а я скажу: – когда-то…

6 июня 1918

«Умирая, не скажу: была…»

Умирая, не скажу: была.И не жаль, и не ищу виновных.Есть на свете поважней делаСтрастных бурь и подвигов любовных.Ты, – крылом стучавший в эту грудь,Молодой виновник вдохновенья –Я тебе повелеваю: – будь!Я – не выйду из повиновенья.

30 июня 1918

«Ночи без любимого – и ночи…»

Ночи без любимого – и ночиС нелюбимым, и большие звездыНад горячей головой, и руки,Простирающиеся к Тому –Кто от века не был – и не будет,Кто не может быть – и должен быть…И слеза ребенка по герою,И слеза героя по ребенку,И большие каменные горыНа груди того, кто должен – вниз…Знаю все, что было, все, что будет,Знаю всю глухонемую тайну,Что на темном, на косноязычномЯзыке людском зовется – Жизнь.

Между 30 июня и 6 июля 1918

«Клонится, клонится лоб тяжелый…»

Клонится, клонится лоб тяжелый,Колосом клонится, ждет жнеца.Друг! Равнодушье – дурная школа!Ожесточает оно сердца.Жнец – милосерден: сожнет и свяжет,Поле опять прорастет травой…А равнодушного – Бог накажет!Страшно ступать по душе живой.Друг! Неизжитая нежность – душит.Хоть на алтын полюби – приму!Друг равнодушный! – Так страшно слушатьЧерную полночь в пустом дому!

Июль 1918

«Каждый стих – дитя любви…»

Каждый стих – дитя любви,Нищий незаконнорожденный.Первенец – у колеиНа поклон ветрам – положенный.Сердцу ад и алтарь,Сердцу – рай и позор.Кто отец? – Может – царь.Может – царь, может – вор.

14 августа 1918

«Проще и проще…»

Проще и прощеПишется, дышится.Зорче и зорчеВидится, слышится.Меньше и меньшеПомнится, любится.– Значит, уж скороПосох и рубище.

26 августа 1918

«Не смущаю, не пою…»

Не смущаю, не поюЖенскою отравою.Руку верную даю –Пишущую, правую.Той, которою крещуНа ночь – ненаглядную.Той, которою пишуТо, что Богом задано.Левая – она дерзка,Льстивая, лукавая.Вот тебе моя рука –Праведная, правая!

23 октября 1918

«Поступь легкая моя…»

Поступь легкая моя,– Чистой совести примета –Поступь легкая моя,Песня звонкая моя –Бог меня одну поставилПосреди большого света.– Ты не женщина, а птица,Посему – летай и пой.

1 ноября 1918

«Дружить со мной нельзя, любить меня…»

Дружить со мной нельзя, любить меня –                                                      не можно!Прекрасные глаза, глядите осторожно!Баркасу должно плыть, а мельнице – вертеться.Тебе ль остановить кружащееся сердце?Порукою тетрадь – не выйдешь господином!Пристало ли вздыхать над действом                                                  комедийным?Любовный крест тяжел – и мы его не тронем.Вчерашний день прошел – и мы его схороним.

20 ноября 2018

«Не успокоюсь, пока не увижу…»

Не успокоюсь, пока не увижу.Не успокоюсь, пока не услышу.Вашего взора пока не увижу,Вашего слова пока не услышу.Что-то не сходится – самая малость!Кто мне в задаче исправит ошибку?Солоно-солоно сердцу досталасьСладкая-сладкая Ваша улыбка!– Баба! – мне внуки на урне напишут.И повторяю – упрямо и слабо:Не успокоюсь, пока не увижу,Не успокоюсь, пока не услышу.

23 ноября 1918

«Вы столь забывчивы, сколь незабвенны…»

Вы столь забывчивы, сколь незабвенны.– Ах, Вы похожи на улыбку Вашу! –Сказать еще? – Златого утра краше!Сказать еще? – Один во всей вселенной!Самой Любви младой военнопленный,Рукой Челлини ваянная чаша.Друг, разрешите мне на лад старинныйСказать любовь, нежнейшую на свете.Я Вас люблю. – В камине воет ветер.Облокотясь – уставясь в жар каминный –Я Вас люблю. Моя любовь невинна.Я говорю, как маленькие дети.Друг! Все пройдет! Виски в ладонях сжаты,Жизнь разожмет! – Младой военнопленный,Любовь отпустит вас, но – вдохновенный –Всем пророкочет голос мой крылатый –О том, что жили на земле когда-тоВы – столь забывчивый, сколь незабвенный!

25 ноября 1918

«Мне тебя уже не надо…»

Мне тебя уже не надо,Милый – и не оттого чтоС первой почтой – не писал.И не оттого что этиСтроки, писанные с грустью,Будешь разбирать – смеясь.(Писанные мной одною –Одному тебе! – впервые! –Расколдуешь – не один.)И не оттого что кудриДо щеки коснутся – мастерЯ сама читать вдвоем! –И не оттого что вместе– Над неясностью заглавных! –Вы вздохнете, наклонясь.И не оттого что дружноВеки вдруг смежатся – труденПочерк, – да к тому – стихи!Нет, дружочек! – Это проще,Это пуще, чем досада:Мне тебя уже не надо –Оттого что – оттого что –Мне тебя уже не надо!

3 декабря 1918

«Не поцеловали – приложились…»

Не поцеловали – приложились.Не проговорили – продохнули.Может быть – Вы на земле не жили,Может быть – висел лишь плащ на стуле.Может быть – давно под камнем плоскимУспокоился Ваш нежный возраст.Я себя почувствовала воском:Маленькой покойницею в розах.Руку на сердце кладу – не бьется.Так легко без счастья, без страданья!– Так прошло – что у людей зовется –На миру – любовное свиданье.

Начало января 1919

«Ты меня никогда не прогонишь…»

Ты меня никогда не прогонишь:Не отталкивают весну!Ты меня и перстом не тронешь:Слишком нежно пою ко сну!Ты меня никогда не ославишь:Мое имя – вода для уст!Ты меня никогда не оставишь:Дверь открыта, и дом твой – пуст!

«Дарю тебе железное кольцо…»

П. Антокольскому

Дарю тебе железное кольцо:Бессонницу – восторг – и безнадежность.Чтоб не глядел ты девушкам в лицо,Чтоб позабыл ты даже слово – нежность.Чтоб голову свою в шальных кудряхКак пенный кубок возносил в пространство,Чтоб обратило в угль – и в пепл – и в прахТебя – сие железное убранство.Когда ж к твоим пророческим кудрямСама Любовь приникнет красным углем,Тогда молчи и прижимай к губамЖелезное кольцо на пальце смуглом.Вот талисман тебе от красных губ,Вот первое звено в твоей кольчуге, –Чтоб в буре дней стоял один – как дуб,Один – как Бог в своем железном круге!

«Я не мятежница – и чту устав…»

Я не мятежница – и чту устав:Через меня шагнувший ввысь – мне друг.Однако памятуй, что, в руки взявСебя, ты выпустил – меня из рук.

«Два дерева хотят друг к другу…»

Два дерева хотят друг к другу.Два дерева. Напротив дом мой.Деревья старые. Дом старый.Я молода, а то б, пожалуй,Чужих деревьев не жалела.То, что поменьше, тянет руки,Как женщина, из жил последнихВытянулось, – смотреть жестоко,Как тянется – к тому, другому,Что старше, стойче и – кто знает? –Еще несчастнее, быть может.Два дерева: в пылу закатаИ под дождем – еще под снегом –Всегда, всегда: одно к другому,Таков закон: одно к другому,Закон один: одно к другому.

Август 1919

«О души бессмертный дар!…»

О души бессмертный дар!Слезный след жемчужный!Бедный, бедный мой товар,Никому не нужный!Сердце нынче не в цене, –Все другим богаты!Приговор мой на стене:– Чересчур легка ты!..

19 декабря 1919