скачать книгу бесплатно
Люди похлопали, но такого оживления, как раньше, уже не было. Слушатели хотели бы что повеселее, но артиста, видимо, несло куда-то не туда.
– А дальше пойдет песня несчастного менестреля, потерявшего все в своей жизни…
– Личи, остановись! – Гефар попытался воззвать к его разуму и отобрать гитару. Но дракон был и выше, и сильнее, потому попросту не отдал. – Ну не надо тебе этого, я тебя не первый год знаю.
Дракончик отвернулся от хозяина, который, впрочем, уже махнул на него рукой, и начал наигрывать вступление.
– Солнышко, не надо, она грустная… – попросила Лани, но безуспешно.
В этот момент в помещение зашли Еванделина Шенлер с какой-то девушкой, по форме – работницей ресторана. Другая, не та, что была остановлена Личи. Но как и когда она умудрилась прошмыгнуть мимо нас, я решительно не знала.
– Все? Пошел в разнос? – уточнила Ева философски. – Личи, а может не надо?
Тот даже перестал играть.
– Ты все-таки?.. – он осуждающе взглянул на Гефара. Хозяин ухмыльнулся.
– А ты думал, я пошлю одну и у тебя на виду? Я же тоже не дурак.
– А-ах. Какой же ты все-таки гнусный человек, – с невеселой улыбкой проговорил Личи. – Я это запомню, в следующий раз черта с два ты меня так поймаешь… И это меня не остановит.
– Отец скоро будет здесь, – сообщила Ева.
Личи нахмурился.
– Вот и чудно, – бросил он прохладно. – Я как раз успею.
Он лирично провел по струнам и негромко, грустно запел.
– Ты одна меня поймешь, моя гитара,
Ты одна готова боль делить со мной,
Ты одна стерпеть готова гарь пожара
И заполнить мое сердце тишиной, – Личи медленно проводил по струнам, словно обрамляя пение нежным звуком аккордов.
– Я молю тебя, не оставляй попыток,
Твои струны моим пальцам, что шелка,
И верь, песня не останется забытой,
До тех пор, пока сжимает гриф рука, – на последних словах игра перешла в медленный негромкий перебор.
– Я спою тебе про дом, моя гитара,
Дом оставленный и преданный любя,
Там, где ждали и любовь, и снов подарок,
Где открыты были двери для тебя.
Но оставят мои руки его стены,
И в дороге я забуду путь домой…
Все проходит, ничего здесь не нетленно,
Я останусь только с богом и собой.
Я спою тебе про моря теплый берег
И про волны, что играют на песке.
Край лазоревый, как жаль, что я неверен
Оказался твоей ласковой руке…
Я хотел бы обратиться белой птицей
И лететь к тебе навстречу, отчий край,
Только ветер на меня поныне злится,
Крылья рвет и вновь бросает за причал.
Я бы спел и про любовь, моя гитара, – вновь непритворная горечь чуть исказила его лицо,
– Только чувства оказались неверны.
Та что сердце мне зажгла, его украла,
Отравив воспоминания и сны.
И, оставшись у разбитого корыта,
Клятвы проклял я ее и светлый лик,
Только злоба не латает ран открытых…
О, гитара, горькой памяти скрась миг.
И про жизнь не буду петь, моя гитара,
Слишком много было выжито гнилья…
Из хорошего так мало мне осталось:
Из всего, что я имел – лишь только я.
Да и этим вряд ли смог бы я гордиться.
Что я стою? Медек ломаных набор…
Только голоса звенящая водица
Да бесхитростный гитарный перебор.
Знаю, ты меня поймешь, моя гитара,
Я хоть что-то стою только лишь с тобой.
Мое сердце – угли старого пожара –
Обнимаешь ты целебной тишиной.
Я молю тебя, не умолкай, сестрица,
Твои струны моим пальцам, что шелка,
И, верь, песня наша в вечности продлится,
Коль сжимает гриф хоть чья-нибудь рука.
Он доиграл и грустно поднял глаза, глядя куда-то вдаль.
– Нет, Личи, нет. Только не твою заупокойную, – простонал Гефар без особой надежды.
Ева же просто махнула рукой.
– А это твоя песня? – осторожно спросила я.
– Моя, – прошептал он. – Вот эта – моя.
Зазвучало вступление резким недобрым боем. И он запел.
– Мое сердце ласточкой бьется в груди, словно в клетке…
Если б зна-ать заранее, разве я стал бы
Свои разум и душу приносить тебе в жертву,
Своими руками точить нож для заклания? – слова его звучали зло и отчаянно.
– Ты добилась всего, что хотела, пожертвовав не собою, – Личи с болью в глазах качнул головой.
– Ты до неба дошла, проложив себе путь по костям,
Твои вера и правда попрали нежность с любовью,
Твой расчетливый ум не оставил и шанса сердцам.
Но ты знаешь сама, что настанет зима,
И твой дом из огня не укроет тебя.
Я по тонкому льду за тобою приду,
Мести жалкая дверь не помеха, поверь! – допел дракончик и тем же быстрым боем начал играть проигрыш, подпевая мелодии.
– Мое сердце бьется о прутья раненой птицей,
Умирает в агонии перед стеною молчания.
Ты ведь мне не дала даже с тобою проститься
И, в глаза взглянув, прошептать: "Не прощаю"…
Для чего тебе сердце, раз ты любить не умеешь? – почти прокричал он, с отчаянием взглянув в никуда.
– Для чего ты мое забрала в придачу с собой?
Я не верил, что ты на пути никого не пожалеешь,
Ради собственной блажи мир мой сравняешь с землей…
Но ты знаешь сама, что настанет зима,
И твой дом из огня не укроет тебя.
Я по тонкому льду за тобою приду,
Мести жалкая дверь не помеха, поверь! – он вновь подпел проигрышу. А потом без слов сыграл мелодию первой половины куплета.
– Ты добилась всего, что хотела, пожертвовав, – Личи сделал паузу на миг даже в музыке, – не собою,
Ты до неба дошла, проложив себе путь по костям,
Твои вера и правда попрали нежность с любовью,
Твой расчетливый ум не оставил и шанса сердца-а?ам… – протянул он с воинственным гитарным боем. А потом очень печальным перебором начал.
– Ты знаешь сама, длись хоть вечность зима,
Я по тонкому льду до тебя не дойду.
Мне уже не достать сил с тобой совладать:
